Сливовое вино

Цепь событий, которая привела Хатаке Какаши на посиделки в бар с толпой вчерашних подростков могла бы стать историческим событием в летописи Конохи. По другому быть не могло, ведь раньше мужчина мастерски избегал подобных мероприятий. Однако в этот раз сочитание удачи, харизмы Удзумаки и проигрыш в пари смогли сломить непреступную стену отчуждения от шумных компаний. Только вот мужчина не обещал своему наивному ученику активно участвовать в пьянке и при любой возможности уклонялся от конкурсов с саке и задушевных разговоров. И все же он не жалел, что пришёл. Наблюдать за молодёжью забавно. Единственный видимый глаз то и дело щурился от веселья, когда Наруто говорил очередной бестактный тост за который получал по лбу; ученик Гая с горящими глазами объяснял что-то Абураме, а вокруг них носился Инадзука в паре с Акимичи. Громадный пёс стащил что-то со стола. За соседним столом было не менее оживленно, там ругались Сакура и наследница Яманака — такому притяжению могли бы позавидовать самые мощные магниты. Почти придя к компромиссу они, казалось, меняли полюса и начинали спор по новой. Агресси не было, лишь странная игривость и азарт. Хатаке был рад, что пережив многое эти юноши и девушки могли плюнуть на все и окунуться в бездну эмоций и чувств. Впрочем, как и многие другие молодые люди собравшиеся здесь из-за Наруто. У молодежи ещё не все потеряно. Мир слишком сильно изменился и больше никогда не вернётся к старому формату скрытых деревень. По крайней мере, Какаши хотел бы верить в это. Выпив еще одну пиалу саке он почувствовал чей-то взгляд на себе. Развернувшись к неизвестному Хатаке хотел было сказать, что пьёт лишь в компании тех кому за тридцать, но остановился. — М-а-а, Тензо-кун, тоже проиграл пари Наруто? — Добрый вечер, семпай, — после вопроса по добродушному лицу брюнета прошлась тень раздражения, — лучше бы это был Наруто. По крайней мере он не так въедлив, как Сай. На вопросительный изгиб серебристой брови Ямато сел рядом и начал рассказ. — Даже неловко об этом говорить, но парень бывает невыносим, — кому-то другому могло показаться, что Тензо недолюбливает бывшего члена Корня, но Какаши видел ту особенную мягкость, которую его друг использовал для дорогих людей, — и жутко упрям. Мы были на тренировке и тут он начал забрасывать меня кучей вопросов о личной жизни и я по глупости пообещал просьбу, если перестанет. Он повёл плечами, как бы говоря «и вот я здесь». Хатаке чувствовал, что товарищ недоговаривает, но если тот не хотел говорить об этом, то и настаивать бессмысленно. Из Капитана было невозможно вытянуть что-либо без его желания. — Не против выпить со мной? — Какаши заказал у бармена сливовое вино — фаворит Тензо, даже если кохай и не признавался в этом. Слабоалкогольное и чуть сладкое, оно, на взгляд Копирующего ниндзя, идеально подходило личности брюнета. — Всегда «за», Какаши-семпай. Он пригубил напиток и довольно улыбнулся. Было что-то чарующее в изгибе рта и тёмных глазах, из-за чего Хатаке не мог отвести взгляд. Эти неопределённые чувства появились в груди совсем недавно — выросшие из многолетней дружбы и доверия, они хотели проникнуть еще глубже в сердце мужчины. Только вот хотел ли он этого? Столь трепетные и чистые эмоции раньше казались уязвимостью, но может быть сейчас пришло время ослабить контроль над собой и наконец-то радоваться жизни..? Некоторое время они наслаждались компанией друг друга, перебрасываясь парой тройкой слов. Такая тишина, среди молодёжного хаоса, была особенно ценной и сближала сильнее любой поверхностной беседы. Алкогольная устойчивость Тензо напоминала казино, иногда и литра саке было мало, а в следующий раз пара пиал — максимум. Должно быть сегодня был неудачный день —  брюнет уже растекся по столу с помутневшим взглядом. — Тензо-кун, думаю, нам пора закругляться, — шум вокруг мешал. Какаши пришлось наклониться ближе к лицу брюнета. Порозовевшие щеки и взъерошенные волосы создавали невинное, почти юношеское впечатление. Застать его таким — редкость. А ведь Ямато нет и тридцати, но тяжелая жизнь шиноби оставила глубокий след на нем, врочем, как и на всем поколении. Щемящая боль в груди подтолкнула мужчину к глупому поступку. Убрав темную прядь, Какаши мягко очертили ушную раковину. Чуть ощутимая дрожь, пойманная кончиками пальцев, почти заставила отдернуть руку... Но, подобно ростку стремящемуся к солнечным лучам, Ямато поддался вслед за прикосновением. Большой палец погладил выступ у основания уха и скользнул к мочке. Все мысли исчезли. Осталось лишь желание приблизиться, оно, словно далекое эхо, все громче звучало в голове. Хатаке должен был сделать хоть что-то, дабы уменьшить нарастающий гул. Сократив расстояние между собой и пылающим ухом, невесомо потерся носом. Слива перебивала обычный запах Ямато, но стойкий древесный аромат все так же ощущался на коже. Прикрыв глаза, Хатаке вдохнул его полной грудью. Тканевый барьер маски не мешал теплому дыханию опалить чувствительную кожу, вызвав мурашки и тихий вздох у брюнета. Казалось, окружающий мир на мгновение затих, но стоило им пересечься взглядами, как реальность случившегося пронзила мужчин. Всегда выразительные глаза Тензо, сейчас особенно ярко передавали плескавшиеся черными волнами эмоции: волнение, смущение и страх. Желание успокоить распирало грудь, но Какаши и сам был в смятении. Он не понимал зачем, нарушил границу их товарищества, однако поворачивать обратно было поздно. Раньше в их маленьком, спонтанно созданном, мирке было уютно, теперь же заполнившая его неловкость удушала. Каждый задумался о чем-то своем. Саке горчило на языке и вяжущей тревогой стекало в желудок. Копирующий ниндзя мог легко сохранять хладнокровие на поле битвы, но любовный фронт был для него непреодолимой преградой. Интрижки на одну ночь и редкие задания, включающие заигрывания для получения информации, ни в какое сравнение не шли с водоворотом из нежности, заботы и страха потери, который сейчас бушевал в груди. Голос Тензо разрезал тишину. — Семпай... Ранее я кое о чем умолчал, — жесткая поза выдавала напряжение. — Сай хотел спросить меня о романтических отношениях, но я не лучший советчик в таких вопросах... Спокойная интонация противоречила отведенным в сторону глазам — беспокойство читалось в теле. — У меня не было отношений, да и единственный человек к которому я испытывал чувства, казался мне недостижимой мечтой, но... — Какаши догадывался, что будет сказано дальше, но не мог поверить в подобное. Пауза затянулась. Лицо Тензо было похоже на фарфоровую маску — пустое и холодное, но дрожь в плечах говорила о многом. Бледная ладонь осторожно поймала чужое запястье и нежно сжала. Стоило им соприкоснутся, холодность разбилась на мириады осколков, оставив лишь обнаженое сердце. Горящий надеждой взгляд впился в старшего мужчину. — Семпай, я влюблен в тебя. Гул привязанности и радости взревел в груди, он заглушил страх и беспокойство. Если о любви еще рано было говорить, то доверие и симпатия давно оплели мысли и чувства Какаши. — Не буду врать, я рад этому... — пальцы на чужом запястье начали выводить незамысловатые узоры. Открыто и честно рассказывать о чувствах было страшно и непривычно, хоть и необходимо. — И, я бы хотел сблизиться с тобой, даже если это будет не просто для нас обоих. Тихие слова были встречены искренней улыбкой, сопровождающейся поклоном и протараторенным «Позаботьтесь обо мне, Какаши-семпай».

***

Мимолетные взгляды, ответные улыбки и нерешительные прикосновения сопровождали пару до конца вечера. Впервые за долгие годы Какаши Хатаке чувствовал беззаботное предвкушение счастья. Любовь присутствовала в его жизни в разных обличьях — семейная и дружеская, горькая и радостная, но никогда ранее она не представала игристой страстью и жаждой обладания. В дружеской компании учеников и кохая мужчина совсем расслабился и выпил больше обычного. Мир кружился и переливался яркими всполохами. Колени дрогнули и ещё немного и Копирующий ниндя позорно повалился бы на пол, но крепкие руки Ямато вовремя подхватили нетрезвого мужчину. — Теперь, нам и правда пора закругляться, семпай. — М-а-а, Тензо-кун, разве не жестоко использовать мои же слова против меня? — протяжные слова сопровождались то ли объятием, то ли попыткой утянуть спасителя с собой на пол. Ответом стали мелодичный смех и обвившая талию рука. Прощание с Наруто было сумбурным — подвыпившие парни и девушки порывались помочь в транспортировке пьяных джонинов, но появившийся из неоткуда Сай парой слов перевел внимание толпы на Кибу танцующего вальс с Акамару. Подмигивание, напоминающее нервный тик, которое парень адресовал Ямато осталось никем не замеченным, даже его получателем. Вечерняя Коноха радовала прохладой и немногочисленными прохожими, которым не было дела до пары выпивших мужчин. Прогулка помогла протрезветь и в конце их путешествия — им стала квартира Хатаке из-за близкого расположения — алкоголь почти не туманил мысли. Они остановились у входной двери. Щелкнул замок. Недолго думая Какаши переплел пальцы с чужими и затянул товарища в окутанный тенями коридор. Путь до спальни сопровождался смешками и перевернутой подставкой для обуви — никто так и не додумался включить свет. Упав на разложенный футон, они прижались друг к другу. Руки, обвившие талию Какаши, любовно поглаживали спину. Иногда останавливались и рисовали незамысловатые узоры и вновь гладили. От подобной ласки тело расслабилось. Простые движения рук были полны чувств, отчего ощущались особенно приятно. Шли минуты. Хатаке ожидал, что ладони сползут ниже, но этого не происходило. Он поерзал и закинул ногу на чужое бедро, обхватывая его коленями. Тензо под ним застыл, словно каменная статуя. Если бы не ощутимая выпуклость, упершаяся в ногу, то Хатаке подумал бы, что младший испуган. Вопрос почти сорвался с губ, но был прерван нервно брошенным «Мне очень жаль, семпай». Теперь Какаши был обеспокоен. Приподнявшись на локтях он заглянул в лицо Тензо. Тот закрыл глаза и учащенно дышал. Мужчина не знал как утешать других, отчего единственная пришедшая на ум мысль, казалась, хорошей и правильной. — Не открывай глаза, — шёпот был до того тихим, что брюнет мог него и не услышать, но трепетное прикосновение губ к щеке проигнорировать не мог. Тензо почти ослушался, но прохладная ладонь накрыла верхнюю половину лица. Какаши чувствовал теплое дыхание на щеке и подрагивание ресниц под рукой, но напряжение, в раскинувшемся под ним теле, исчезло. — Все в порядке? — Да, просто... Для меня все это впервые. — тяжелый вздох был полон тоски и смущения. Брюнет притих, явно ожидая реакции на сказанное. Эгоистичная сторона Какаши довольно заурчала от этой новости. Заглушить ее было сложно, но уязвимость и доверие продемонстрированные младшим отрезвляли лучше ледяной воды. Он почувствовал себя дураком — подумай хоть секунду о личной жизни друга, то многое стало бы очевидно. Выросший в Корне и всю сознательную жизнь влюбленный в одного человека мужчина — особенно такой преданно-романтичный — не будет искать легкодоступных плотских утех. — Ты бы хотел не спешить и продолжить спустя какое-то время или... — подбирать слова было сложно, ведь вопрос этот мог отпугнуть. — Продолжим. — уверенно заявил Ямато и всем телом поддался ближе. Энтузиазм был заразителен. С легким смешком Какаши наклонился и соединил их губы в первом, полноценном поцелуе — полном страсти и аромата сливы. Какаши старался ненавязчиво доминировать и предотвращать неловкие моменты, но его партнёр то и дело ломал все планы, то двигаясь резко и непредсказуемо, то наоборот замирая. Неопытность странным образом возбуждала и подталкивала вытащить из мужчины больше вздохов удовольствия и смущенного трепета. Углубив поцелуй, Хатаке бесстыдно уселся сверху и потерся пахом об оголившийся живот Тензо. Ткань штанов давила на возбужденную плоть — от дискомфорта и пьянящего жара голова шла кругом. Бедра, дрожащего под ним брюнета, дернулись вверх, стремясь прижаться еще плотнее. Их дыхание смешивалось, а сердца бились в унисон. Уронив седовласую голову на плечо любовника, Какаши потянулся вниз и попытался освободиться от плена штанов. Пульсация и тяжесть, скопившаяся в паху мешала думать, а каждая неудачная попытка стянуть белье заканчивалась тяжелыми вздохами брюнета, которые отвлекали Хатаке от цели. — Тензо, протяни-ка мне руку помощи, — вместе они смогли стянуть мешающую одежду. Воздух мгновенно обдал холодом влажные от предэякулята органы. Мурашки приятной волной прошлись по телу. Бледная ладонь с трудом обхватывала оба члена, но при первом же пробном движении от Ямато послышался сдавленный всхлип. Темные ресницы слиплись от влаги, а губы подрагивали. Он слепо нашел свободную руку Какаши и переплел их палцы в замок. Стоны становились громче, движения хаотичнее — шёпот имен друг друга в исцелованные губы — каждый чувствовал приближающуюся кульминацию. Толчок, еще один и содрогнувшись мужчины кончили почти одновременно. Растекшийся по руке жар, показался Хатаке раскаленной магмой проникающей в саму его суть. Повалившись вниз, он прислушался к биению сердца в чужой груди. Тудум-тудум-тудум — приятный звук, напоминал песню дождя в чаще леса. Было тепло и уютно. Его гладили по спине и тихо баюкали, а трогательное «люблю» сопровождало Какаши в мир снов.