***
лëша приходит домой поздно. вернее сказать, позднее, чем обычно. поэтому в замке двери старается колупаться минимально — давно уже заменить надо его, замок-то, а то и дверь целиком, но всë руки никак не дойдут, — и в квартиру заходит тихо, не шурша ключами и пакетом. включает свет в прихожей, снимает куртку и вешает на свой крючок. на соседних крючках, чуть поодаль, висит вся сашина верхняя одежда. это чтобы "не провоняло твоими сигаретами ебучими, лëх, что за говно ты вообще куришь, что так прëт от тебя постоянно?" оба, конечно, понимают и знают, что саша давным-давно уже пропах и лëхиными сигаретами, и духами его же. но зачем-то ещë играют в эту игру "отойди от меня, лëх, дым весь прям в мою сторону, ну, фу, опять квартиру проветривать двое суток", когда долгополов смешно ходит кругами вокруг курящего квашонкина, а ветер всë равно каждый раз дует так, чтоб дым прям в лицо саше попал. лëша усмехается своим мыслям, вспоминая о смысле этого пространства между их куртками на вешалках. затем разувается, отодвинув чужую обувь и покачав головой, потому что саша опять свои кеды где с них выпрыгнул, там и оставил. как пятилетка, ей-богу, ни пройти, ни проехать! квашонкин берëт ручки пакета — спасибо круглосуточным продуктовым магазинам за существование — и идёт на кухню, где темно, но на плиту падает свет от вытяжки. непонятно, в целом, зачем на вытяжке нужны лампочки и зачем им светить на плиту, но это уже совсем другой вопрос. лëша ставит пакет и, прежде чем вернуться на кухню, идëт мыть руки, он же всë-таки "за всë подряд брался, мало ли, что теперь на этих руках живëт, а ты ими есть собираешься". проходя мимо спальни, не отказывает себе в желании посмотреть, чем там занят его санечка. вероятнее всего, конечно же, спал, раз не вышел встречать, да и время уже недетское, но любопытство всегда берёт верх,"леша! я очень старался и даже почти ничего не сжëг, но захотел спать тебя не дождался (( не ложись голодным! в холодильнике салат, приятного аппетита"
внизу два неаккуратных вытянутых сердечка, и было что-то в этой записке тëплое такое, родное... саша же мог написать это сообщением в телеграме, но написал от руки, листочек, вон, вырвал из блокнота своего, в котором шутки свои записывает. накрыл сковородку эту с картошкой жаренной полотенцами, чтоб тепло сохранилось, "почти ничего не сжëг". лëша опять улыбается. наверное, это чувство сейчас внутри, это то, ради чего он старается, куда-то двигается, что-то делает. и не так и важно, что какая-то часть картошки непрожарена, какая-то подгорела до чëрной корочки, а огурцы в салате покромсаны не так аккуратно, как могли бы быть. саша старался. лëша сходит в душ, как поест, переоденется и залезет к саше под одеяло. притянет к себе, поцелует в макушку, а саша через сон нахмурится, нервно выдохнет и вытянет руки, потягиваясь.***
утром долгополов, как обычно, вскочит раньше квашонкина. ну, вскочит громко сказано, естественно. протрëт глаза, обернëтся назад и улыбнëтся, потому что лëша всегда если спит, так спит на славу, что называется. растрëпанный, с открытым ртом и пятном слюней на подушке. спал бы один — уже раскидал бы руки и ноги по кровати звёздочкой, но нет, одна рука всë равно была по-хозяйски на сашу закинута. он аккуратно выбирается из-под одеяла, предварительно пошутив пару раз у себя в голове, что лëха на него слюни пускает даже во сне; снимает телефон с зарядки и уходит из спальни, задëрнув шторы, чтоб света не так много пропускали. после утренних ванных процедур идëт на кухню, там открывает холодильник, достаëт молоко, которое наливает в глубокую тарелку и ставит греться в микроволновку, попутно включая электрочайник. видит, что лëша вчера купил колбасы, яиц, сашиного любимого плавленного сыра, кое-каких овощей и даже масла, хотя его никто особо-то и не ел. а пока микроволновка гудит, долгополов окидывает взглядом комнату и замечает на столешнице свой же листочек из блокнота, но исписанный по-другому."саша! ты умничка и мне очень всë понравилось, но я поздно проснусь (( загляни на нижние полки в шкафчик возле окна, приятного аппетита
p.s.: ты забыл запятую перед «тебя»"
"два мне по русскому языку," — усмехаясь, думает саша, когда микроволновка громко пиликает и отвлекает его, как ребёнка. долгополов достаëт тарелку, насыпает в молоко хлопьев, шурша упаковкой. садится завтракать, читая новости и тревожась с утра пораньше. в какой-то момент, доев свою похлëбку, он решает отвлечься от интернета, поэтому заваривает себе горячий шоколад, и вдруг вспоминает указание в записке заглянуть в такой-то шкафчик. "лëха, конечно, молодец, устроил всë под мой микророст. придумал, значит, квест свой: вот тебе записка, положи еë за писку, залезь туда, знаю куда, но ты не достанешь... запихнул что-то там на нижнюю полку, это приятно, не спорю, но куда-то вглубь, чтоб я унижался и стулья двигал с утра пораньше, вот спасибо, любимый, уважил," — возмущается саша у себя в голове, в конце концов думает, что переставлять мебель в пол одиннадцатого утра не вариант и залезает на столешницу с ногами, а потом внезапно смягчается во взгляде и в мыслях. лëша вспомнил вчера, что долгополов как-то на днях обмолвился, что так что-то нутеллы хочется в последнее время, прям невозможно. а он взял и купил банку нутеллы. и даже батон нарезанный купил, чтоб если вдруг захотелось ещë и на хлеб еë намазать, то было куда. "раз я ипотеку брать отказался, он решил себе кредит взять, чтоб эту банку несчастную купить, ну понятненько," — думается саше, а сам он улыбается, откручивая крышку и отрывая фольгу, закрывающую саму пасту. достаëт из кружки горячего шоколада чайную ложку, облизывает и ест из банки, думая о том, какая у него сладкая жизнь, получается. пока ест, запивает горячим шоколадом, потому что, ну, что уже мелочиться? всë равно либо без зубов останется, либо умрëт от диабета. живи без остатка, или как там пели запрещённые артисты? саша выходит босиком покурить на балкон, засматривается на людей внизу, у которых были какие-то дела, куда-то они там спешили, какие-то люди даже кому-то звонили. он задумывается о чëм-то своëм, втыкая в одну точку на асфальте, и не замечает, как подходит заспанный лëша и обнимает его со спины. долгополов вздрагивает всем телом от неожиданности и нервно вздыхает. — дурак. с днëм микроинсульта в двадцать пять, — он цокает и разворачивается лицом к квашонкину, оценивая взглядом его помятый внешний вид. — ты что так рано встал? я тебя пиликаньем микроволновки разбудил? — саша затягивается, потом отодвигает руку с сигаретой и опирается запястьем о балконный подоконник, выдыхая через рот. — не, я сам, — лëша тянется целовать сашины губы, саша не против. — ты во сколько вчера вернулся-то? или уже сегодня? — долгополов протягивает свободную руку к рыжим волосам и впускает пальцы, перебирая и поглаживая. — скорее второе... дай затянусь, — просит квашонкин, приоткрыв рот, и курит с сашиных рук, пока его собственные как раз сашей и заняты. — очень вкусная картошка, — внезапно на выдохе выносит вердикт лëша. — что? а, картошка... ну, да, я старался, — саша хмыкает и тушит окурок о пепельницу. утыкается лбом в лëшино плечо и обнимает его за торс двумя руками. они молчат и стоят неопределённое время, пока долгополов случайно не касается ледяными ступнями ног квашонкина, а тот не начинает бубнëж о том, что саше простудиться проще простого, а он тут щеголяет. саша легко смеëтся, уводит лëшу с балкона за руку и запрыгивает на столешницу, чтобы быть примерно на одном уровне с его лицом. не до конца проснувшийся лëха не понимает, что от него хотят, и ещë пару секунд тупит, смотря на сашу. долгополов наигранно недовольно цокает: — целовать меня будешь или нет, тварь? квашонкин смеëтся, но послушно подходит и целует, пока саша обвивает руками его шею: — пошëл ты.