Мой мир – твоё сердце

Запыхавшиеся, взмокшие за время стремительной скачки по бескрайней степи, что ведёт прямиком в столицу Чëрно-Белого королевства, лошади с жадностью набрасываются на ледяную воду в ключе, бьющем у границы дремучего леса. Вековые сосны могучей стеной, подобно стражникам, выстроились вдоль крепостной стены, словно бы защищая город от нападений лесных хищников. С другой стороны крепость отделена от открытого пространства глубоким каналом, наполненным сточной водой. Хëнджин поводит ухом, прислушиваясь к шуршанию хвойных ветвей на лёгком ветру, оглядывая ворота города. Он уже заметил, что с верхушки крепостных стен за ним и его войском наблюдают дозорные в доспехах, что сияют на солнце, ослепляя отсветами начищенной до блеска стали. Чëрно-Белые были предупреждены о приезде юного короля с целью переговоров, но всё же их повышенное внимание не внушает стражникам Хëнджина уверенности. По этой причине они обступают своего правителя плотным кольцом, а самый старший из них – командир войска – поднимает над головой белоснежный флаг, символ перемирия. — Они не тронут вас, мой повелитель. — говорит один из стражников, придерживая непокорного коня, когда тот намеревается вцепиться в холку вороного собрата. — А даже если так, – им придётся гораздо хуже. — замечает Чёрный король, потянув на себя узду. — Я не оставлю Феликса одного, чего бы мне это ни стоило. Сокол отрывается от воды, гордо вскинув благородную голову и, по велению хозяина, движется в сторону раздвижного моста, не выходя из окружения собратьев. Столица Чëрно-Белого государства по внешнему виду схожа с его родным городом: повсюду на базарной площади снуют торговцы и ремесленники, чьи глаза выдают непреодолимое желание наживы на собственных товарах; носятся кричащие дети, играя в какие-то свои, незамысловатые игры... Наблюдая за ними, Чёрный король с улыбкой думает о том, что однажды и его дети будут вести себя точно так же: бегать и резвиться по дворцовому саду, шумя и не слушаясь родителей, но те не станут серчать на них, ведь будут любить свою семью больше всего на свете. Ничто не станет для Хëнджина дороже улыбок и радости его родных. Как там сейчас Феликс? Пребывает в здравии? Печалится ли? Простит суженого за уезд из дома в столь не подходящий момент? Один из стражников, должно быть заметивший подавленное состояние короля, обращается к нему полушёпотом, приблизившись к самому уху. — Не печальтесь, Ваше Величество. Ваш возлюбленный под надеждой защитой. И рядом с ним ваш самый верный подчинённый. — Знаю. Меня печалит другое. Не хочу оставлять его без своего внимания, когда оно так необходимо. — У меня самого была схожая ситуация, мой повелитель. Мы с супругой ждали первенца, а меня как раз отправили на границу после объявления о возобновлении боёв. — Бог уберёг тебя для твоей семьи. — Это так. Всевышний милостив к тем, кто любит по-настоящему, Ваше Величество. И ваш малыш дождётся вас вместе с суженым. — Спасибо за добрые слова. — Это большая честь – поддерживать вас, мой король. На прилавках немноголюдного базара красуются всевозможные угощения и сладости, если судить по запахам, доносящимся со всех сторон рыночной площади. Но в отличие от их королевства и государства Белых собратьев, здесь нет такого разнообразия рыбы, плетёных корзин и игрушек, фруктов и джема. Повсюду Хëнджин замечает различные виды сушёных грибов, колотых и не только орехов, тушки крохотных перепёлок и другие диковинки, которых на их базарах встретишь не часто, или же не встретишь вовсе. Неплохо было бы прикупить что-нибудь из этого, чтобы порадовать любимого по возвращении. В какой-то миг взгляд Чёрного короля цепляется за павильон с детскими товарами. Здесь бесчисленное множество деревянных зверей, бумажных поделок в виде сказочных драконов, крупные яшмовые бусы, которыми было бы в радость играться младенцу, и множество других вещей. Хëнджин заостряет особое внимание на одном из украшений. Браслет из бусин, украшающий подобно ожерелью шею деревянного скакуна на подставке-качалке. — Ваше Величество? — Я куплю это для сына. — Но... Не намереваясь слушать стражников, Чёрный король спрыгивает с седла и подходит к торговке, невысокой девушке, чья макушка замотана в белый платок, наверняка спасающий её уши от палящего солнца. Торговка кланяется, завидев фигуру статного юноши в доспехах, с украшением в виде золотой короны на голове, но её изумрудные глаза выдают неподдельный страх. Губы сжаты в тонкую линию, пальцы нервно перебирают край белоснежного фартука. Она не решается заговорить, но Хëнджину этого и не нужно. Он лишь приветствует девушку и, указав на желанные предметы, протягивает ей кусочек золота, вытащенный из-за пазухи. Торговка прослеживает движения короля без слов, но как только он отходит, забрав деревянного скакуна с бусами на изящной шее, – просит забрать золото обратно. — Много... Слишком много, Ваше Величество... — бормочет девушка, не решаясь поднять напуганный взгляд. Хëнджин перехватывает её дрожащую руку, сжимая драгоценный кусочек в маленьком кулаке. — Твой товар внушает доверие. Он выполнен с душой, это чувствуется. Ты заслуживаешь этих денег. Не тратя времени на споры, король возвращается на спину коня, и его процессия продолжает путь к замку. **** — Он уже там? Что думаешь? Белый принц с надеждой смотрит в глаза своему скакуну, поглаживая пушистую длинную чёлку. — Трое суток прошло... Ну почему Чëрно-Белое королевство так далеко отсюда? Феликс роняет слëзы, продолжая гладить морду зверя, пока Джисон наблюдает со стороны, периодически оглядывая периметр конюшенного двора. — А что, если... Нет. Не бывать этому. Хëнджин справится... Он сумеет договориться с их королём. Я знаю... Юноша прикасается ладонью к животу, и жеребец навостряет уши, сделав то-же самое кончиком носа. — Ты тоже слышишь его? Тень фыркает, задрав голову, чтобы отчётливо видеть опечаленное лицо хозяина. — Наш малыш... Хëнджин... Принц плачет, крепко обняв шею могучего зверя. — Он вернётся... Он не оставит нас... — Мой господин. — Он вернётся... — Ваше Величество. — Джисон... Юноша едва не падает, на мгновение потеряв равновесие, но слуга подхватывает его под руки, помогая держаться. — Вы слишком слабы. Вам нужно вернуться в покои. — Скажи мне, что всё в порядке. Скажи, что мой суженый добрался до их королевства и сейчас невредим. — Мой принц... — Прошу тебя... — Всё будет хорошо. Ваше Величество... Ваше Величество! Феликс теряет сознание, и слуга не мешкая уносит его во дворец, сказав хлопотливым прачкам, что полоскают белье во дворе замка, позвать лекарей в покои короля как можно скорее. **** — Значит, вечный мир? — с ухмылкой произносит монарх Чëрно-Белого королевства, наблюдая за Хëнджином со своего трона. Сидя за чужим обеденным столом, Чёрный король ни разу не притронулся к еде и питью. Лишь надкусил принесённого из дворцового погреба сыра в знак вежливости. Аппетита не было с самого утра. Тоска по любимому вынуждает испытывать отвращение ко всему, что окружает его прямо сейчас: многочисленные металлические тарелки с свежеприготовленными блюдами, назойливые, до невозможного вежливые слуги, ухмылка Чëрно-Белого короля и танцующие посреди тронной залы девушки и юноши в роскошных шёлковых нарядах. Весь ажиотаж, происходящий на его глазах, отвращает. Хëнджин хочет закончить со всем и вернуться на родину как можно скорее. Что-то подсказывает ему: это необходимо. Сердце неприятно ноет при одной только мысли о любимом, которому одиноко и страшно, нужна поддержка. А если ему больно? Хëнджин не выдержит такого испытания. Это выше его сил. Поклонившись старшему монарху, юноша встаёт с места и, поблагодарив за угощения, просит поскорее перейти к решению насущного вопроса. — К чему такая спешка? — спрашивает Чёрно-Белый король, подозвав одну из танцовщиц ближе к себе. — Мы с суженым ждём ребёнка. Я должен быть рядом с ним. Услышав эти фразы, произнесённые столь решительным и вместе с тем подавленным тоном, Чëрно-Белый король прогоняет всех танцовщиков и слуг прочь, посмотрев на врага с крайней заинтересованностью. — Хочешь сказать, что в твоём королевстве родится наследник с внешними признаками моего народа? — На всё воля Всевышнего. Каким бы ни родился мой наследник, я приму его, ведь он – доказательство нашей с Феликсом любви. — Звучит весьма похвально, юный король. — Чëрно-Белый монарх делает ударение на последнем слове, показывая презрение. — Но как ты собираешься доказать мне столь громкие слова? — Кувшинка. — произносит Хëнджин, подняв взгляд на вражеского повелителя. — Что? — Серебряная кувшинка на шёлковой ткани цвета жемчужины – флаг народа моего избранника. Кувшинка символизирует восходящее солнце, чьи лучи тянутся ввысь, к самому Господу. Лучи эти расходятся в стороны подобно направлениям сторон света и ветру. По ветру Белые братья ориентируются при охоте. Их стрелы, выточенные из тиса, считающегося самым прочным материалом для изготовления орудий, пронзают добычу и врага на высокой скорости, с предельной точностью. И так же, как их стрелы, Белые братья точны в своих намерениях и действиях, что направляют на помощь нуждающимся. Мой суженый едва не погиб, обороняя свой город от твоих восставших. Ему посчастливилось спастись при поджоге дворца и попытке насильственного убийства, а после я забрал его в свой замок. Сейчас он там, и ему необходимо моё присутствие. В подтверждение своих слов Хëнджин выуживает из-за пазухи повреждённую серебряную диадему и протягивает её старшему королю. Тот принимает и оглядывает её с недоверием. — Я прошу тебя обдумать моё предложение. На рассвете я покину твой замок. Меня ждёт семья. Подав знак своим стражникам, юный король покидает тронную залу, намереваясь как можно скорее оказаться в предоставленных ему покоях. **** — Ваше Величество... Ваше Величество, очнитесь. Лекарь лихорадочно перебирает всевозможные склянки с лечебными средствами, пытаясь найти то, что способно привести Белого принца в чувства. Чëрная королева заботливо обтирает побледневшее лицо юноши платком, смоченным холодной водой. Джисон негодует, наблюдая за происходящим и, заметив безрезультатность действий лекаря, в ярости хватает его за ворот одежды. — Господин хранитель покоев... — Ты сейчас же приведëшь принца в чувства. — предупреждающе произносит слуга, прижав уши к голове. — Д-да... Разумеется... — Хëнджин... — шепчет Белый юноша, ëрзая в приступе охватившей его тело лихорадки. — Повелитель... — Джисон тут же отпускает перепуганного лекаря, обратив всё внимание на очнувшегося юношу. — Хëнджин, где ты? — У него жар. — замечает королева с тревогой в глазах, держа принца за руку, как только тот начинает метаться на постели, не переставая звать возлюбленного. — Чего вы ждёте?! — кричит хранитель покоев, оглядывая остальных, присутствующих в комнате лекарей. — Господину нужна ваша помощь. Он вынашивает под сердцем ребёнка вашего короля. За его состояние вы отвечаете собственными жизнями! — Господин хранитель... Мы дали все необходимые лекарства... Только от принца зависит, насколько быстро его тело примет снадобья. — Хëнджин... Хëнджин!... • Раскат разразившегося грома заставляет Чёрного короля проснуться. Он резко садится на постели, схватившись за сердце, как только то вдруг отдаёт ноющей болью и словно обжигается пламенем усилившейся тоски. Боль не стихает, а пламя не перестаёт жечь до тех пор, как Хëнджин произносит имя суженого, глядя на его портрет в раскрытой, пожелтевшей от времени тетради. Проведя пальцами по бледным губам и частым веснушкам, юный король просит у любимого прощения. Вспомнив об обереге, он выуживает из-за пазухи рубахи серебряную цепочку и, крепко сжав крошечные звенья в кулаке, целует её, глядя на тень танцующего пламени свечи. — Я вернусь, любовь моя. — шепчет юный король, прижав заветное украшение к громко стучащему сердцу. — Совсем скоро вернусь к тебе. • Феликс перестаёт биться в лихорадке, но его пальцы по-прежнему с силой сжимают ткань сбитой простыни. Дыхание прерывистое, но постепенно оно восстанавливается, внушая хранителю королевских покоев уверенность в том, что жар отступает. — Как он? — спрашивает Джисон у лекаря, не переставая наблюдать за избранником своего повелителя. — Не волнуйтесь, господин. Лекарство подействовало. В считанные секунды принц очнётся. • — Родной... — зовёт Хëнджин сквозь дремоту, не переставая прижимать к груди личный дневник и держать в руке заветную цепочку. — Я рядом... Я с тобой. **** Даже придя в чувства, Феликс не произносит ни слова. Лëжа на постели неподвижно, бледный, словно фарфоровая статуэтка, он смотрит на балдахин, венчающий постель избранника нечитаемым взглядом, выражающим тоску и сомнения, и от этого на душе преданных слуг становится неспокойно. Они не отходят от постели, периодически сменяя друг друга, подзывают лекарей и умоляют принца прикоснуться к еде, но тот будто не слышит их. Вскоре после долгожданного пробуждения Феликс засыпает снова, и тогда уже сама Чëрная королева начинает беспокоиться о его состоянии. — Он должен есть и пить. Малышу необходимо... — королева замолкает, видя раздосадованный взгляд Джисона, но даже она бессильна в сложившейся ситуации. — Моя госпожа... — говорит хранитель королевских покоев, поклонившись. — Боюсь, только возвращение короля поможет нашему господину. — Ты наверняка осведомлён об этом. Скажи, что мой сын уже возвращается. — просит мать Хëнджина, смахивая слёзы с морщинистых щëк дрожащими ладонями. — Госпожа, идёмте. Вам нужен покой. Я сообщу сразу, как только узнаю что-либо от главных хранителей дворца. **** Чëрный король не тратит времени на утренние трапезы и долгие прощания. Собравшись в дальний путь, снарядив своего скакуна и облачившись в доспехи, он покидает тронную залу Чëрно-Белого замка, созывая своих верных стражей. Но его визит не остаётся воспринятым всерьёз. — Надеюсь, что всё это не жалкие уловки твоего покойного отца. — произносит с ухмылкой Чëрно-Белый король, глядя вслед удаляющемуся Хëнджину со своего золотого трона. — И что ребёнок – не очередная попытка перехитрить мой народ. — Жаль, что в свои двадцать лет — начинает юный монарх, обернувшись. — мне уже приходится сталкиваться с недоверием потенциальных союзников. Он покидает замок и, вскочив на спину верного коня, мчится прочь, подгоняя своё войско. Чëрно-Белый король ещё долгое время провожает их насмешливым взглядом, а после, сменив выражение лица на суровое, полное решимости, молчаливо разглядывает флаг, что оставили ему враги, обмотав белоснежной тканью свёрток с подписанным договором о перемирии. **** Джисон заходит в покои принца и виновато опускает взгляд, заметив Суги, что заботливо оборачивает монарха в ткань шёлковой ночнушки после принятия бани. — Простите, господин. — Ничего. — равнодушным, почти безжизненным тоном говорит Белый юноша, пройдя к разгорающемуся камину бесшумно, подобно призраку. Хранитель покоев с горечью прослеживает его медленные движения, не решаясь предложить кушаний или питья, приготовленных специально, по его излюбленным рецептам. — Суги. — зовёт принц своего друга, придерживая ладонью низ живота. Его голос хриплый и тихий, словно при недуге. Слуга, услышавший своё имя, тут же оказывается рядом с юношей. — Слушаю, мой господин. — Расчеши мне волосы. — Да. Сию минуту. — Ваше Величество, прошу вас... — начинает Джисон, поклонившись, как только подходит ближе. — Не стоит так переживать. Чëрный король уже в пути. Совсем скоро он окажется во дворце, и вы воссоединитесь спустя долгие дни разлуки. — Я хочу побыть один. — говорит Феликс, закрыв уставшие глаза и вжавшись бледными пальцами в бархатистую обшивку кресла. — Как вам угодно, мой принц. Джисон выполняет каждую просьбу Белого монарха, не протестуя, не пытаясь наставить на путь истинный. Но состояние юноши, сущность которого словно бы подменили после уезда из города суженого, пугает не на шутку. Кто знает, чем обернётся для него и его ребёнка столь сильное душевное потрясение вперемешку с печалью и отказом от пищи. Хëнджин должен вернуться. Его приезд успокоит разволновавшееся сердце юноши, вернёт на его светлое лицо радостную улыбку, и коридоры одинокой башни вновь заполнят весёлый смех и счастливые возгласы, когда Хëнджин и его любимый будут громко обсуждать впечатления от очередного турнира или имя для наследника, вспоминать своё прошлое, прогуливаясь по коридорам на пути из покоев в королевский сад, или из кухни в опочивальню. По крайней мере, хранитель покоев верит в это всем сердцем. **** Хëнджин погоняет своего скакуна, не жалея последнего. Кричит отстающим стражам, что тем стоит поторопиться, ведь он чувствует недоброе. Почти не останавливаясь, не позволяя своему сопровождению остановиться на долгий привал, Чëрный монарх несётся в сторону родной столицы, надеясь как можно скорее увидеть суженого, а его сердце обдаёт огнём тревоги при одной только мысли о неладном, что происходит в стенах оставленного дворца. Неладное происходит, как только Хëнджин оказывается на середине пути, уйдя далеко за пределы Чëрно-Белого королевства. Феликс вновь теряет сознание и долгое время не приходит в себя, несмотря на хлопоты многочисленных лекарей. Тянутся минуты, пролетают часы. Вот уже солнце вновь поднимается над горизонтом, а юноша всё не выходит из состояния глубокого сна. — Что с ребёнком? — спрашивает королева, безутешно сжимая бледную ладонь принца. — Ребёнок жив. Но принцу нельзя продолжать томить себя голодом. — замечает главный лекарь. — Иначе... — Не приведи Господь... Замолчите. Освирепевший Джисон хватает лекаря за ворот одежды и, прижав к стене, выхватывает из поясного ремня острозаточенный меч. — Избранник твоего короля столь же сильный духовно, как и он сам. Ты не посмеешь сомневаться в том, что силы вернутся к нему. — Господин... — Я лишу тебя жизни, если ещё хоть раз услышу какие-либо сомнения, сорвавшиеся с твоих уст. Принц будет в порядке. У них с королём впереди долгая и счастливая жизнь! — кричит хранитель покоев, но как только Суги, спохватившись от резкости его действий, хватает хранителя за ткань на рукавах изящного ханбока, отталкивая в сторону от перепуганного лекаря, тот роняет тяжёлый меч и растерянно смотрит в широко раскрытые, сверкающие малахитовым блеском глаза слуги, боясь произнести что-либо ещё. — Всё будет хорошо. Ты не виноват. — шепчет Суги, обхватив покрытые лёгкой щетиной скулы хранителя, заставив его смотреть на себя. — Ты всё делаешь верно, исполняешь свой долг. Только от господина зависит его нынешнее состояние. Ты ни в чём не виноват. Ты герой, Джисон. — Никакой не герой. — протестует хранитель покоев, перехватив дрожащие руки слуги. — Для меня герой. — замечает Суги, вильнув белоснежным хвостом. — С самой первой встречи, когда помог мне и малышке, защитив от вражеского нападения. Благодаря тебе мы оказались здесь, в безопасности. Чëрная королева с усталой улыбкой наблюдает за происходящим, не переставая держать руку спящего принца. Белый слуга гладит скулы своего избранника, помогая тому успокоить разросшуюся в душе злобу на собственную беспомощность. И Джисон успокаивается, прося прощения у него, лекаря и некогда королевы Чëрного государства. — Тебе самому нужен отдых, Джисон. Ступай. Мы дождёмся моего сына. Феликс очнётся, как только почувствует его присутствие. — обещает королева, улыбнувшись хранителю, и тот удаляется из покоев, поклонившись в знак признательности. **** Белый принц приходит в чувства ещё до возвращения Хëнджина. Приведя себя в порядок, он наконец притрагивается к еде, но остаётся всё таким-же мрачным и безжизненным. Подолгу сидит на постели, не двигаясь с места. Глядит с балконной лоджии на серые тучи, что сменяются ясным небом. И тихо плачет у камина, узнав о задержке суженого в связи погодными условиями. Из-за проливного дождя дороги размыло, а галоп на большой скорости стал опасной затеей не только для короля, но и для всего его войска. Хëнджину пришлось остановиться в имении одного из зажиточных ремесленников, чтобы переждать, и его путь затянулся на гораздо большее время. — Ничего, сынок... — шепчет Белый принц пустоте покоев, плача наедине с собственной тревогой. — Твой отец вернётся... Он уже почти здесь. **** На десятый день после нестерпимой разлуки звучная мелодия дворцового горна ознаменует возвращение короля в город. Народ ликует. Слуги и стража приветствуют его восхваляющими возгласами. Джисон падает ниц, желая королю доброго здравия, и вороной жеребец, чья блестящая чернильно-чёрная шкура покрыта пеной после изнурительного бега, игриво треплет его уши, признав в хранителе близкого друга короля. — Где моя семья? — спрашивает Хëнджин, крепко обняв хранителя сразу, как только оказывается на земле. Тот угрюмо молчит, не решаясь сказать даже слова, и юный монарх бежит в одинокую башню, не задумываясь. Многочисленные ступени замка, приветливые служанки и стражники... Хëнджин оставляет позади всё, мчась как можно скорее. Его мантия развивается от скорости бега, мелькая на лестничных пролётах подобно флагу, ознаменующему спасение от тревоги и печали для всех придворных. Плохо закреплённые лентой волосы струятся на могучих плечах, а упавшая с головы корона вовсе теряет для него значение. Хëнджин вбегает в собственные покои и, не дожидаясь, когда слабый, не в силах совладать со слезами и дрожью в худых коленях любимый подойдёт ближе, встав с края постели, – крепко прижимает его к себе, подхватив на руки. Так крепко, как никогда прежде. Так сильно, чтобы юноша почувствовал себя защищённым, но чтобы вместе с тем не причинить ему боль. Хëнджин трётся щекой о дрожащую грудь и плечи, прося прощения, и с каждой секундой лишь сильнее сжимает хрупкую талию, пока суженый отчаянно хватается за него, обхватывает ножками тяжёлый доспех и сплетает их хвосты воедино. — Джин... — Родной... Любимый, я здесь. — Хëнджин... — зовёт юноша сквозь слëзы, крепко обнимая шею избранника, целуя его впопад в макушку, лоб и уши, всеми действиями давая понять: он не отпустит. Больше никогда. Ни за что на свете. — Я так виноват перед тобой... Я так виноват... — Ты вернулся... — Мне так жаль, свет мой. Боже, прости. Прости меня, Феликс. Прошу, прости. — Джин... Они опускаются на постель, но не перестают сжимать друг друга в отчаянных объятиях. Белый принц плачет, прижимаясь к груди суженого, и тот неустанно просит прощения, поглаживая белоснежные волосы, собирая поцелуями слëзы на покрасневших щеках и роняя собственные, как только, потеряв последние силы, любимый проваливается в забытье. — Мне так жаль... Очнись, родной. Умоляю, посмотри на меня. Хëнджин не отходит от юноши ни на шаг. Не позволяет кому бы то ни было заходить в покои. А когда Феликс наконец раскрывает глаза – не перестаёт обнимать его, согревая своим теплом. — Я здесь, ангел. — Я так скучал... — шепчет Белый принц, трогая уставшее, покрытое колкой щетиной лицо любимого, улыбаясь сквозь слёзы и обнимая в ответ. — Я тоже. Так скучал, что звёзды казались мне немилы. Их сияние становилось призрачным, стоило только подумать, что ты так далеко от меня. На сердце было тревожно. — Я испугался... — Знаю. Обещаю, этого больше не повторится. Больше я не оставлю тебя одного. Никогда, слышишь? Никогда. — Мы с малышом очень тобой гордимся. — А я вами. Вы – моя жизнь. — Любимый... Феликс закрывает глаза, потянувшись к родным губам, и суженый дарит ему поцелуй, не раздумывая. Нежный и осторожный, передающий весь душевный трепет и любовь, которую он испытывает. — Я с тобой, Феликс. Я рядом. — повторяет Хëнджин с улыбкой, обнимая возлюбленного снова и снова до тех пор, как они оба не засыпают крепким, таким необходимым им сном, продолжая крепко держать друг друга.