Ты мой Такоцубо

      Треск старых ламп резал слух. Белый свет, что из-за толстого слоя пыли и кучи трупов насекомых в плафонах стал серым, блёкло падал на бетонный пол и стены, измазанные потоками и тёмными пятнами. В воздухе витал запах сырости и гнилой листвы, дышалось с трудом, отчего Мадара морщил нос, идя по коридору с начальником охраны.       Учиха не выпил утренний кофе, на корне языка до сих пор горчило вчерашнее виски, а кровь в жилах кипела, вызывая едкий зуд и желание выплеснуть накопившийся гнев.       Главный над охранной шёл с невозмутимым лицом, ведь он прекрасно знал причину такого состояния своего босса ― нашли стукача. И не просто стукача, а возможного вербовщика, работающего на АНБУ.       Мужчины подошли к бронированной двери, ведущей в подвал. Начальник охраны потянул тяжёлую дверь на себя, и сквозь щель сочился запах пота и запёкшейся крови. Этим стенам и не такое приходилось впитывать, слышать и видеть.       Мадара тяжёлыми шагами спустился вниз. Подвал представлял собой глухую бетонную коробку с единственной вентиляционной решёткой. Небольшой стол у стены из нержавеющей стали и его содержимое давали чёткое понимание предназначения комнаты любому вошедшему сюда ― пыточная, «санаторий» для шестёрок, комната страха для предателей, цирк уродов для господина Учихи.       В центре комнаты стоял стул. В жёлтом луче лампы цвет металлического корпуса имел рыжеватый оттенок, но не коррозия и ржавчина тому причина. Обмякшее тело, словно кукла, набитая ватой, было привязано за конечности к железным ножкам и поручням. Пальцы грубых и тёмных ― то ли от загара, то ли от собственной крови ― рук были неестественно вывернуты.       Мадара недовольно цыкнул языком и бросил недовольный взгляд на своего компаньона.       ― Почему не отрезанные?       Его стальной голос заставил голову с накинутым мешком дёрнуться от испуга и начать громко хватать воздух, но ткань тут же перекрыла весь кислород, отчего каждый вдох сопровождался скрипучим хрипом.       Резкий удар под дых отключил связанного мужчину, а Учиха успокоил свою злость лишь на малую долю.       ― Вы ведь не любите вида крови. ― Начальник охраны прочистил горло кашлем. ― Он мог истечь кровью к вашему приходу.       Уголок губ приподнялся. Мадара перевёл взгляд на шестёрку АНБУ и мягким жестом кисти указал привести того в чувство, а сам подошёл к столу с инструментами и опёрся на него. Чёрная рубашка натянулась на его рельефных мышцах, когда Учиха скрестил руки на груди. Манжеты были расстёгнуты и закатаны на три четверти, оголяя смуглые и жилистые запястья и предплечья. Это не чувство стиля, это жажда выбить из вербовщика душу вместе с информацией.       Начальник охраны подошёл к связанному мужчине и снял с головы мешок. Нос был сломан, гематома над бровью опускалась на поплывший глаз ― били не рукой, одобрительно заключил Мадара.       Несколько пощёчин по изувеченному лицу и резкий доступ к затхлому, но всё же воздуху растормошили мужчину. Он тяжело водил головой и моргал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд, но отёчность мягких тканей не позволила этого сделать. Он снова закрыл глаза и теперь ориентировался на слух.       ― Он бывший человек Змея, ― начал начальник охраны, ― вербовал для АНБУ подчинённых Орочимару.       Мадара стоял, прикрыв глаза, и слушал. Его злейший враг, который гниёт сейчас в тюрьме для особо опасных преступников ― а лучше бы в могиле, но всему своё время, ― имел большое количество подчинённых. Среди его людей были как отсидевшие за тяжкие и особо тяжкие преступления, так и сливки общества: чиновники, крупные инвесторы и бизнесмены. Змей никогда не отличался благородными поступками, ему никогда не было жалко порешить всю семью предателя, включая детей и домашних любимцев. Он был жестоким и держал столицу в страхе, если не целую страну.       Появление среди прожорливых, деградированных и увязших в коррупции службистов молодых и амбициозных офицеров, подобных Хатаке Какаши, нисколько не волновало Змея, и это стало его главным просчётом.       «Сопляки остаются сопляками, но не стоит их недооценивать даже такому опытному старику…» ― говорил Мадара Змею в зале суда.       По взгляду Орочимару было видно, что он понял, кто заменит его на свободе. На место старого короля всегда придёт новый.       И новый король не должен терять бдительности, ведь потомство змеи не исчезает с родителем. Оно мигрирует или поджидает свою жертву где-то рядом, пока та того не ждёт. Змеёныш может прикинуться новой змеёй, а может притвориться ящерицей, но сущность змеи никуда не уходит.       Новый король не дурак, он не повторит ошибок старого. Мадара передушит всех.       ― Кого ты успел обработать? ― холодный голос Учихи обратился к шестёрке.       ― Мадара-сан, я клянусь, что… кха… сейчас не работаю на АНБУ. ― Говорить было тяжело из-за пересохшего горла.       Учиха перевёл раздражённый взгляд на главного над охранной. В его глазах читался вопрос: «Мне делать твою работу?»       Мужчина свирепо посмотрел на связанного и схватил того за волосы, подняв голову так, чтобы тот слышал.       ― Говори то, что рассказал мне, сволочь… ― процедил сквозь зубы он, сильнее потянув за волосы.       С окровавленных губ сорвался глухой болезненный стон. Голову грубо швырнули, а следом последовал удар точно в челюсть. Несколько свежих капель крови брызнули на бетонный пол.       Тонкая окровавленная слюна текла мужчине на торс, одетый в когда-то белую деловую рубашку.       ― Да… кха… я начинал работать на Змея ещё мальчишкой. Он хорошо платил даже за мелкие поручения. ― Его голос становился сиплей с каждым словом. ― Прошу… кха… дайте глоток воды…       Мадара кинул бутылку, что стояла на столе, главе охраны. Тот снова поднял голову мужчины за волосы, открывая вид на лицо. Только сейчас Учиха смог рассмотреть его. Он не мог вспомнить, где видел этого мужика, но когда-то он мелькал перед глазами. Шестёрка АНБУ работал в охране, но среди «лички» его не было. Лицо было знакомым и незнакомым одновременно, будто чего-то не хватало ему или же, наоборот, появилось что-то лишнее.       Гиппокамп навязывал то ли воспоминание, то ли дежавю. Терпение Мадары кончалось с каждым выпитым глотком воды, и начальник охраны почувствовал это. Он резко забрал бутылку от губ вербовщика и отпустил его голову.       ― Продолжай, ― требовательно сказал Мадара.       ― Я раньше работал на АНБУ, но после ареста Змея я засел на дно. Мадара-сан, клянусь, я никого не вербовал за время службы у вас.       ― Как АНБУ вышли на тебя?       ― Семь лет назад я попал в одну передрягу возле ночного клуба. Из банды пяти человек, работающих на Змея, поймали лишь меня…       Учиха стоял как вкопанный, потупив взгляд в пол. Затхлый воздух больше не вызывал тошноту, а пятна крови ― отвращение. На смену пришло чувство ярости. Слепой ярости. Контроля хватало лишь слушать дальше.       Мадара завёл руку за спину.       ― В ту ночь мы избили двух мужиков, когда те пытались защитить девчонку, которую мы зажимали. Один из них…       Резкий звон металла о металл разлился оглушающим эхом по подвалу, когда Мадара резко оттолкнулся от стола и за два шага сократил расстояние к стулу.       Свирепое рычание сорвалось с губ Учихи, он обошёл мужчину со спины, а трос удавки лёг на шею с характерным скрипом.       ― Босс… ― хотел было окликнуть его начальник охраны, но одёрнул себя, увидев отсутствие признаков адекватности в тёмных глазах, застеленных пеленой безумства.       Мадара затягивал удавку, не давая шанса ни бывшему подчинённому, ни своим рукам, ― на пальцах и ладонях полопалась кожа, с такой силой он тянул.       Мозг горел, каждая извилина плавилась. Подсознание по кругу крутило воспоминания, и чем больше эпизодов оно воспроизводило, тем воспалённее, до гнили, до нарывов, становился мозг.       Мучающийся в агонии мужчина не издавал ни звука. Частое дыхание Мадары сзади и звук рвущейся собственной кожи ― единственное, что доходило до его слуха. От боли хотелось кричать, но связки налились кровью из-за сдавленной и практически пересечённой тросом глотки. Глазные яблоки вот-вот могли взорваться, становясь алыми от давления.       Щиколотки были крепко привязаны к металлическим ножкам, что не давало возможности даже шаркать ими, боль в сломанных пальцах притупилась, но обхватить края поручней было невозможно физически.       Но и этого оказалось мало для Учихи. Колено упёрлось в затылок, а жилы предплечья заиграли по-новому. Они танцевали под кожей рук, что несли смерть. Ужасную, мучительную, со звуком рваной кожи и треска хрящей.       Тонкая дорожка из крови и слюны на хлопковой ткани рубашки превратилась в кровавое месиво.       Сопротивление крупных мышц шеи и позвоночника остановило движение удавки. Мадара ослабил хват и опустил ногу, морщась от липкого и мокрого ощущения в области колена.       На лбу выступили капли пота, а по пальцам стекала кровь, явно его. От вида лужи крови на бетонном полу, в которой отражалась лампа, Мадара зажмурил глаза, игнорируя болезненные уколы. Зовущий голос начальника охраны звучал издалека и раздражал, но помогал вернуться к реальности.       Кулаки сжались, вызывая сильную боль, но она и рядом не стояла с тем зудом от содранной корки с раны, что была глубоко внутри.       ― Прости… Я потерял контроль…       Главарь охраны знал, что слова адресованы кому угодно, но точно не ему и тем более не тому, что осталось от мужчины, чья шея сейчас висела практически переломанной через спинку стула.       ― Приберись здесь… ― отдал указание Учиха.       Он положил окровавленную удавку на стол рядом с другими орудиями пыток и направился к лестнице.       ― Как закончишь, жду у себя в офисе.       Кровь пульсирующим потоком ещё несколько секунд вытекала из передавленной шеи. Начальник охраны перерезал узлы верёвки на руках и ногах, лишь когда услышал, как дверь за боссом захлопнулась.

***

      Сакура уже десять минут стояла под струями тёплой воды, но согреться так и не смогла. Всё тело пробирала мелкая дрожь, казалось, что пальцы рук скручивало судорогой, ноги подкашивались.       «Какой забавный контраст чувств…» ― с иронией подумала Сакура.       Буквально недавно её нутро трепетало от прикосновений Саске и их одновременного оргазма, а теперь душит страх и отвращение к самой себе.       Не это ли называется самобичеванием? Гонять себя от края до края. Взлетать и падать. Давать себе дышать свободно и тут же выбить опору из-под ног, предварительно просунув голову в петлю. Наслаждаться ароматом прекрасного цветка, испить его нектара, пытаясь игнорировать изувеченные руки от шипов.       Сакура забыла о проблемах, о целях, об условиях договора. Надела розовые очки, не предвидев того, что, когда они разобьются, осколки полетят ей в глаза.       И будет больно…       Прямо как сейчас…       Услышав имя Хидана Мацураси, Сакура окончательно осознала своё положение меж двух огней. С одной стороны Мадара и его шантаж, с другой ― Саске и… и что? Саске ведь ей ничего не рассказывал о себе.       Сакура закусила щёку изнутри.       Часть информации о Саске она получила от Мадары в ординаторской, а остальное разузнала сама во время их совместного времяпровождения. Может, стоит и дальше так поступать?       «Да, я поговорю с ним…» ― Сакура выключила душ и поспешила переодеться в чистую одежду.       Она приняла твёрдое решение разобраться во всём. Оценить ситуацию сверху. Сакура дала себе внутреннюю пощёчину, приведя себя в чувство, вернула себе достоинство и уверенность. Она никому не позволит водить себя за нос ― ни Мадаре, ни Саске.       «Насколько он будет честен в своих ответах, настолько я смогу ему довериться…»       Сакура вышла из ванной комнаты в спальню и увидела лежащего на кровати Учиху. Он держал телефон в правой руке и водил подушечкой большого пальца по экрану ― читал что-то.       «Я хочу верить в то, что ты не убивал своего брата и не охотишься за наследством, но я хочу услышать это из твоих уст, Саске-кун».       Она мягко присела рядом и коснулась рукой рельефного плеча. Вид на его широкую обнажённую грудь завораживал, но Сакура специально смотрела на изголовье кровати.       ― Саске-кун, ― позвала она, переводя взгляд на его лицо, ― я скажу Нанако, чтобы нам накрыли завтрак, а после отвезёшь меня на работу? ― Она мягко улыбнулась.       Сакура похлопала пальцами по плечу и слегка качнулась, чтобы встать с матраса.       Запястье перехватили и потянули её назад на кровать. Саске продолжал лежать, а Харуно повалилась на него с перекинутой рукой через мужскую грудь. Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. Сакура от неожиданности широко распахнула глаза и приоткрыла рот. Тёмные брови были сведены к переносице, а в глазах читалось подозрение и недовольство.       ― Это у тебя такое посвящение в любовники?       Он продолжал крепко держать запястье, не давая Сакуре встать, отчего ей пришлось второй ладонью упереться ему в грудину. Она рукой чувствовала его размеренное дыхание и спокойное сердцебиение. У неё же, напротив, сердце бешено билось, а щёк коснулся румянец.       ― А… Что? О чём ты? ― растерянно спросила Сакура.       ― Док, думала похлопать меня по плечу, мол, «Спасибо, друг» и стушеваться на завтрак? ― Его бровь выразительно выгнулась.       Харуно не знала, что ответить. Она настолько была погружена в свои мысли о предстоящем разговоре за чашкой кофе, что совсем забыла о том, что перед ней сейчас лежит обнажённый и чертовски горячий парень, от близости с которым до сих пор внутри всё пульсирует и требует добавки, а она просто похлопала его по плечу.       Правая рука Саске легла на талию, зажав ткань футболки и тем самым задрав её, а левая зарылась в розовый затылок, слегка потянув за волосы. Сакура непроизвольно кончиком языка облизала пересохшие губы и закусила нижнюю. В чёрных глазах появился игривый огонёк. Он заставил Сакуру напрячься всем телом, но это не помешало Учихе притянуть её к себе ближе.       Харуно сомкнула веки в ожидании поцелуя, но почувствовала щекотку на устах от слабого касания его губ, а после поток тёплого дыхания.       ― Я хочу… ― Его шёпот сладок. Сакура хотела бы слушать его вечно и чувствовать кожей, нутром, как сейчас. Он скажет своё желание, и, наверное, это обрушит все её планы. ― Тосты и омлет с томатом.       Сакура распахнула глаза и встретилась с невозмутимым лицом Учихи. Он убрал руку с затылка и слегка ткнул Харуно двумя пальцами в лоб. Она рефлекторно поднялась и застыла в ступоре.       Саске слез с кровати и двинулся в сторону ванной, ничем не прикрывая подтянутый зад. Лучи пробивающегося сквозь окна солнца так и норовили подразнить Сакуру тем, что это они сейчас ласкают атлетические мышцы, а не она. Харуно сглотнула, когда Саске исчез в дверях, но спустя секунду выглянул из торца.       ― Док, будь другом, передай мои пожелания поварам. Я спущусь через пять минут, ― сказал Учиха и оставил Сакуру наедине с огромнейшим чувством облома.       Пухлых губ коснулись собственные пальцы, а после улыбка.       «Дурак…»

***

      Саске спустился в холл, как и говорил, спустя пять минут. Было раннее утро, поэтому, кроме рабочего персонала, он никого не встретил по пути.       Со стороны кухни, откуда Нанако провела его с Сакурой на руках в спальню, доносился звонкий смех. Этот смех Саске узнал не прислушиваясь. Он подошёл к двери и открыл её. Его взгляд тут же упал на хрупкую спину Сакуры, что слегка подрагивала плечами от смеха. Саске не видел, с кем именно говорила Док, ведь её силуэт показался из-за угла, но когда он прошёл вглубь, то увидел, кому она дарила свою улыбку.       ― Тц… ― закатил глаза Саске и приблизился к Сакуре, не отрывая взгляда от молодого повара, который не понравился ему ещё вчера.       Сакура так звонко смеялась, что не услышала, как Учиха подошёл. Когда его ладонь легла Харуно на поясницу, а сам он возник по правую сторону, она вздрогнула, резко повернув голову.       ― Сакура, разве мы не должны были идти завтракать? ― спросил Саске.       ― Как раз и занимаюсь этим вопросом, Саске-кун. ― Она вернула взгляд на парня напротив. ― Киро-кун отвечает за завтрак сегодня.       Молодой человек в белоснежной униформе широко улыбнулся Сакуре и протянул ладонь Учихе для рукопожатия. Саске достал из кармана штанов руку и протянул её в ответ. Их ладони сцепились, и парни изучающе смотрели друг на друга.       ― Разве человек, отвечающий за завтрак, не должен стоять у плиты? ― Холод голоса Саске вызвал табун мурашек у Сакуры.       ― Я один из шеф-поваров, ― ответил Киро. ― Мне главное ― дать указания помощникам.       Их руки расцепились.       ― Несмотря на то, что Киро-куну всего двадцать два, он уже достиг успеха в области кулинарии. Молодой талант, ― с восхищением добавила Сакура.       ― А я думал, в области юмора. ― Учихе не понравилось, как о нём отзывалась Док, и ещё больше не понравилось, как на неё в этот момент смотрел Киро. ― Ты так громко смеялась минуту назад.       Саске сам себе не мог объяснить, что именно его сподвигло говорить с малознакомым парнем в таком тоне. Он рукой, что до сих пор лежала на женской спине, почувствовал, как Сакура напряглась, но не это сейчас волновало Учиху.       ― Я просто спросил, как Сакура-сан себя чувствует. ― Вчера во взгляде Киро было меньше уверенности, чем сейчас. ― Она сказала, что перебрала с алкоголем, а потом мы вспомнили, как однажды я её пьяную укладывал спать. ― Саске отметил, что он говорил это с особым акцентом и интонацией.       Или же он сам придал последней фразе такой окраски.       ― Не беспокойся, вчера я отлично справился с укладыванием Сакуры. ― Рука Саске переместилась ей на талию и притянула поближе.       Этот своеобразный жест не утаился от глаз Киро. Да и не собирался Учиха его как-то скрыть.       Сакуре казалось, что ещё чуть-чуть ― и её волосы наэлектризуются от напряжения между Саске и Киро, но она не разнимала их просто потому, что пребывала в шоке от Учихи. Харуно не могла понять, до сих пор ли он искусно играет ранее отведённую ему роль парня или им теперь руководят открытые намерения на неё. От этого остаться с ним наедине и узнать ответы на волнующие её вопросы хотелось ещё больше.       ― Эм-м… Саске-кун. ― Она мягко сняла его ладонь с талии и переплела свои пальцы с его. ― Пойдём на террасу.       ― Ваш завтрак будет готов с минуты на минуту. ― Голос Киро звучал поникшим, но ведь Сакура никогда не давала ему поводов рассчитывать на романтический интерес.       ― Спасибо, Киро-кун, ― сказала Сакура и повела ухмыляющегося Учиху за собой.

________________________________________________________

      Сакура чувствовала неловкость, сидя перед Учихой, смотрящим на всё вокруг с безэмоциональным лицом. Короткий перфоманс от Саске в виде уничтожения взглядом «конкурента», которого, по мнению Харуно, даже не намечалось, здоровски удивил её. Это и тешило самолюбие, и немного пугало, ведь Сакура не знала наверняка, какой Учиха в отношениях. Один пример она уже успела повидать и поэтому искренне желала, чтобы Саске из общего имел с Мадарой лишь фамилию.       Вспомнив о Мадаре, Сакура отвела взгляд в сторону, боясь, что Саске увидит любое сомнение или озадаченность в глазах.       Сердце пропускало удары, а в мыслях творился полный беспредел ― Сакура не знала, как начать разговор.       Завтрак уже стоял на столе, а Киро спешно покинул пару, пожелав приятного аппетита. Обратив внимание на удаляющуюся спину друга-повара, Сакура, закусив губу, решилась на первый вопрос.       ― Мне показалось, или ты как-то враждебно был настроен против Киро-куна? ― Сакура наблюдала, как равномерно Саске размазывал сливочное масло по тосту.       ― Тебе показалось, ― отрезал, как столовый нож новый кусок масла.       ― Между нами ничего не было, ― зачем-то начала оправдываться Сакура.       Учиха положил нож рядом с тарелкой и поднял взгляд на Харуно. И снова ― ноль эмоций.       ― Меня не волнует, что было раньше. Я чётко дал ему понять, что теперь ему не стоит так на тебя смотреть. ― Учиха откусил кусок тоста.       «Даже жуёт сексуально…»       ― Саске-кун, ты собственник? ― вырвалось у Сакуры.       Он на секунду задумался, но лишь на секунду.       ― Не нужно быть собственником, чтобы защищать своё от чужих рук и глаз. ― Всё так же невозмутимо он ел омлет и пил кофе.       В животе помимо чувства голода появилось ещё несколько: приятная щекотка, сокращение мышц и чувство полёта. Сакура испытала лёгкое головокружение, но, равномерно выдохнув, вернула самообладание.       «Вот оно…»       ― Саске-кун, ― снова обратилась Сакура, пережёвывая пышную оладью, ― раз я твоя… ― Тёмная бровь приподнялась. ― В смысле, раз мы вместе, я бы хотела узнать тебя ближе. Я ведь, кроме твоего имени и того, что ты не любишь сладкое, ничего толком и не знаю.       Сакура понимала, что для того, чтобы вывести Саске на откровенный разговор, закидывать его прямыми и сухими вопросами о его жизни, тем более о его делах с Мадарой, будет как минимум нетактично. Рубить с плеча и надеяться на то, что он поделится своими тайнами и после этого они с Саске останутся близки, ― всё равно что прыгнуть с высотки и думать, что не разобьёшься.       Он перестал есть и пристально посмотрел на Сакуру, но ей казалось, что он смотрит сквозь неё.       ― Учиха ― моя фамилия.       ― Я знаю эту фамилию, ― призналась Сакура. Правда на правду.       ― Да, транспортная компания «ТомоэТранс» принадлежит моей семье, но, Сакура… ― Их глаза встретились. ― О том, что я Учиха, и о моём местонахождении никто не должен знать.       Стало трудно дышать. Расскажет ли он…       ― Почему?       ― Я не могу сказать тебе, ради твоей же безопасности.       Есть больше не хотелось.       ― Это как-то относится к твоему брату Итачи?       Поспешила. Он разозлился ― Сакура видела это по глазам, но Саске продолжал вести себя сдержанно.       ― Тебя это не касается.       От пронзающего холода хотелось выть.       ― Раз это меня не касается, объясни мне тогда то, в чём я непосредственно принимала участие. ― Её голос дрожал, как и колени под столом. ― Та ночь, когда тебя ранили и я наложила тебе швы. Ты запретил мне вызывать полицию и везти тебя в скорую. Что произошло на самом деле?       Саске громко выдохнул носом и заиграл желваками.       ― Я не могу всего рассказать, поэтому задай один конкретный вопрос о той ночи, ― категорически настроенно сказал Саске.       К горлу подступил ком. Сакура не знала, какой вопрос задать, ведь уверенности в том, что Саске не убийца, а Мадара говорил неправду, так и не было.       ― Ты меня тогда спросил о хвосте. ― Харуно сглотнула вязкую слюну. ― Тебя ранили, потому что ты на кого-то напал?       Секундная пауза была решающей для Сакуры.       ― Нет, ― уверенно ответил он. ― Давай закончим наш разговор на этом. ― Саске посмотрел на часы. ― Мы можем опоздать к тебе в больницу.

_______________________________________________________

      Они закончили завтракать в полной тишине. По пути до мотоцикла Сакура попрощалась с только что проснувшейся Ино и раздающей указания в саду Нанако. Саске она не сказала ни слова, даже когда села на байк позади него и обняла так же крепко, как и по дороге в особняк.       Учиха прекрасно понимал причину её замкнутости в себе, но его тоже глодало чувство… несправедливости? Почему она не хочет понять и принять его позицию не обременять её своими проблемами? Неужели он недостаточно уверенно дал понять, что не позволит себе подвергать Сакуру опасности?       Её тело прижалось ещё сильнее при очередном обгоне, но того приятного чувства, что Учиха испытывал ранее, почему-то нет. Или же он просто не зацикливался на этом.       Поток обтекаемого воздуха совсем не прогонял внутренние сомнения и терзания. У него впервые такое. Он злился. Злился на внутренний бунт и внешние обстоятельства.       Сакура хотела узнать его историю не ради сплетен или удовлетворения собственного интереса. Он чувствовал её беспокойство и желание помочь. Саске не мог винить Сакуру в её отзывчивости и доброте, но и рассказать всего тоже не мог ― он просто-напросто не знал, на что способна Док в экстренной ситуации.       Да, она один из лучших кардиохирургов в больнице ― врачи, которые не могут совладать со своими эмоциями и страхами во время операций, такими не становятся, ― но совсем другое ― ситуация, где могут лететь пули над головой и тебя окружают преступники.       Саске и сам столкнулся с этим всего полгода назад, и кошмар той ночи, образ мёртвого брата всё ещё стояли перед глазами, откликаясь болезненными импульсами в груди.       Подземная парковка больницы была забита машинами ― большинство работников уже приехали, из-за этого Саске пришлось остановить байк в одной из дальних ячеек.       Он повернул ключ зажигания и снял шлем. Сакура слезла с мотоцикла, держась за плечи Учихи, он же поддерживал её за локоть, чтобы она не упала. Несмотря на напряжение и чувство недосказанности между ними, что Саске, что Сакура не лишали себя удовольствия от физического контакта. Они начали действовать как единый механизм с момента, когда решили быть вместе. Но их неосознанное взаимодействие началось намного раньше, и оба это знали и чувствовали.       Док сняла шлем и мотнула головой, чтобы привести причёску в порядок. Она поставила элемент защиты позади Учихи и поправила лямки рюкзака, что висел на плечах.       ― Саске-кун, спасибо, что подвёз, ― с некоторой неловкостью сказала Сакура.       Учиха молчал и смотрел ей в глаза. Он нахмурил брови, а она отвела взгляд.       Саске схватил тонкое запястье и притянул Дока к себе. Она не сопротивлялась, положила ладони ему на плечи. Учиха подхватил её за талию и усадил перед собой так, что Харуно сидела, упираясь бедром в пах, а изгиб колен лежал на его ноге. Правой рукой Саске удерживал байк, пока левая нашла своё место на шее Сакуры.       Запах кожаных митенок ударил в нос, смешиваясь с пьянящим ароматом её волос. Саске поцеловал Сакуру, впиваясь в губы жадно, ведь тогда на кровати он дразнил не только Харуно, но и себя.       Она заключила его в объятия за шею, поглаживая ноготками не спрятанную под курткой кожу, и томно дышала в губы.       Горячие и влажные языки ласкали друг друга, Саске посасывал пухлые губы и кусал их при любой возможности. Сакура была сладкой, податливой. Она выгнулась в пояснице и прижалась бедром к члену, что незамедлительно реагировал на её прикосновения. Учихе казалось, что ему никогда не надоест испытывать свои штаны на прочность, пока в его руках стонет и мокреет Док.       Оба хотели большего, оба прижимались, пытаясь слиться и утонуть друг в друге. Чувство стыда ушло на задний план.       От нахлынувшего возбуждения Сакура сжала ноги и слегка закинула правую себе на колено, выпятив попу. Учиха, не упуская момента, перенаправил вес мотоцикла на ноги и, отпустив ручку газа, сжал рукой упругую ягодицу. Он провёл пальцами по ткани лосин вниз и коснулся изнывающей от желания складочки. Рука подхватила Сакуру за бедро и придвинула ближе к рвущемуся к ней члену, слегка надавив на клитор спрятанный, как некстати, за губками и слоями одежды.       ― Ах… Саске отпустил нижнюю губу из своего плена и примкнул к шее. Шея была не менее сладкой, чем лакомый ротик Сакуры. Он целовал нежную кожу тягуче, мучая покусываниями, успокаивая языком. Рука продолжала ласкать сквозь ткань, что постепенно становилась влажной.       ― Саске-кун… Ах… Господи… ― срывалось с покрасневших губ. ― Работа… Чёрт…       Саске остановился около ключицы, зажимая её между губами. Они оба забыли, где находятся и зачем сюда приехали. Слабый смешок горячим дыханием коснулся кожи.       ― Завтра, ― говорил он ей в шею, ― съездим кое-куда.       ― Куда? ― спросила Сакура, продолжая гладить его волосы.       ― В место, где всё началось…