Моя любовь – огромный шар пылающего солнца

Тук-тук-тук... Звенящую тишину нарушает резкий стук по деревянной двери. Тук-тук-тук… Эхом проносится по комнате, окроплённой светом. Тук-тук-тук… Не Хуайсан распахивает глаза, обнажая светло-карие радужки. Взгляд его первое время упирается в плечо Вэй Ина, лежащего по правую сторону. Он лениво, не спеша потирает слипающиеся глаза, и ладонь его бессильно падает на колени. Он не понимает, что его разбудило, поэтому, чуть прищурив глаза, готовится вновь погрузиться в сон. Но останавливает его очередной стук в дверь, после которого он уже не чувствовал такую потребность в продолжении отдыха. Не Хуайсан посмотрел в окно, через рамы которого увидел все те же завораживающие пейзажи: сияющую листву, хрупкие стволы совсем еще юных деревьев, почти невидимую дымку тумана, словно осевшее облако, и солнце. Солнце, которое блистало слишком уж высоко над горизонтом по сравнению с тем, которое он видел каждое утро. В голову медленно, так же медленно, как и паук подбирается к своей жертве по хрустальной паутине, приходит осознание действительности. Приподнимаясь с кровати на ослабших руках, Не Хуайсан намеренно задевает Цзян Чэна, который лишь промычал что-то невнятное, перевалил голову с одной стороны на другую и продолжил сладко посапывать, но при этом нахмурив свои густые брови. Юноша попытался вновь поднять своего приятеля, но тот ни в какую не хотел покидать сказочный мир своего воображения, которое заковало его в стальное кольцо сновидений. Он безнадежно махнул рукой на Цзян Чэна, перевел взгляд на Вэй Ина и понял, что будить второго еще бессмысленнее, чем первого. Вновь раздался стук. – Ох, да что же такое… – Не Хуайсан обернулся вокруг себя, оглядывая комнату. В целом, все выглядело более чем прилично. Не было разбросанных как попало вещей, все стояло на своих местах. Только юноша собрался подбежать к двери, как та распахнулась в тот же миг и оттуда на него устремился взгляд, пугающий своим холодом. Помещение словно окутал зимний воздух, а тело обдало ледяной изморосью и из-за этого ощущения сперло дыхание, как в морозную погоду. Проглотив вставший комок поперек горла, Не Хуайсан попытался что-то промямлить, но из-за волнения губы его лишь вздрогнули и тут же сжались в тонкую ниточку. А стоящий напротив молодой господин, сердито прошагал внутрь комнаты, осмотрел спящих Вэй Ина и Цзян Чэна и взором прошелся по столу у окна. Не Хуайсан тоже посмотрел на стол, после того как заметил перемены на лице юноши и тихонько прошипел что-то себе под нос. Два опустошённых сосуда «Улыбки Императора». – Лань Ванцзы, послушай… – было начал Не Хуайсан, как не смог придумать то, что все-таки послужит достойным оправданием. Но Лань Чжань в нем и не нуждался, а лишь последний раз сверкнул своими светлыми глазами перед тем как просто развернуться и уйти. С горьким выражением лица проводил его молодой господин Не, а после безысходно рухнул на кровать меж двух лежащих тел. Они все еще спали безмятежно, словно во сне их еще больше убаюкивала мама, ласково поглаживая по голове своей бархатной ладонью. Не Хуайсан досадно выдохнул, в голове крутились мысли о несправедливости, мол почему он один вынужден испытывать такой стыд, когда был невольно втянут в подобную авантюру. А вот осознание того, что увиденное Лань Чжань не оставит без внимания только нагоняло испуг. – Вэй Ин… – шепнул Не Хуайсан, – Вэй И-ин, – продолжил он звать того, но уже более громким голосом, – Вэй Ин! – воскликнул он в последний раз у самого уха юноши, и тогда наконец тот вздрогнул, проснувшись. В начале он не мог понять той тревоги, с какой молодой господин Не пытался о чем-то ему рассказать, но когда голова начала понемногу воспринимать информацию, то он подскочил на месте от неожиданности. Вспоминая свои вчерашние слова, он неловко улыбнулся. Казалось, спрятаться здесь от своего давнего друга, чтобы хорошенько отдохнуть за распитием вина, было отличной идеей, но как бы он не скрывался, Лань Чжань достанет его даже из лап самой смерти, не то что из какого-то гостиного дома. Но если бы это еще касалось только его, то ситуация не выглядела бы такой уж и ужасной. Сколько раз Вэй Ин отхватывал за свои выходки не сможет вспомнить даже Лань Цижэнь, что уж говорить о самом юноше. Но сейчас под горячую руку могли еще попасть Не Хуайсан и Цзян Чэн, что никак не радовало Вэй Усяня. Вэй Ин надел сапоги, поднялся с постели и навернул круг по комнате. Шаги его глухо разносились по помещению, пока он не остановился и не указал рукой в сторону безмятежно стоящих сосудов. – И вот надо было оставить их на самом видном месте! – воскликнул он, после чего с досадой хлопнул себя по боку, – но ведь и подумать нельзя было, что кто-то ни с того, ни с сего решит заявиться сюда… – Думаю, Лань Чжаня отправил учитель, – тихонько заметил Не Хуайсан, – мы пропустили урок, а кому как ни ему доверить отыскать нас, – оба на миг замолкли, юноша добавил, – и все же, как мы могли не услышать этот несчастный колокол… Ответа на это не было. Даже Вэй Ин, который отличался своим крепким сном, утрами просыпался от его звона, что уж говорить об остальных двоих. К слову, спустя некоторое время переговоров Вэй Усяня и Не Хуайсана, Цзян Чэн зашевелился. Он выпрямил ноги, прижатые к груди, руки развел в стороны и сонно застонал. Глаза заслезились. Шея болела дико, тело было слабым и мягким, как у тряпочной куклы, а ноги затекли так, что казалось их нет и вовсе. Двое юношей обратили на него внимания, переглянулись между собой и неровно вздохнули. Сев по разным сторонам от него, они принялись рассказывать все как есть.

***

– Что?! – выслушав историю до конца, воскликнул Цзян Чэн, – ради всего святого, и на что я надеялся? Так и знал, что ничем хорошим это не закончится… – Не паникуй раньше времени, – попытался его успокоить Вэй Ин, Не Хуайсан замотал головой в знак согласия, – я попытаюсь поговорить с Лань Чжанем, обещаю, все обойдется. – Перестань так раскидываться словами, – язвительно ответил Цзян Чэн, напомнив тому о вчерашних речах, – я уже успел пожалеть о том, что вообще согласился куда-либо с тобой пойти, так еще и зачем-то пустил тебя сюда. Только проблем нахватался… – Цзян Чэн… – Не Хуайсан посмотрел на юношу неодобрительно, ему было не приятно слышать подобные слова, что уж говорить о том, кому они были адресованы, – будь добр… – Нет уж, Не Хуайсан, это вы будьте добры оставить меня одного, – кажется он сам понял насколько грубо были сказаны эти слова и поэтому, выждав пару секунд, добавил, – пожалуйста! – но саму суть это никак не изменило. Все так же резко и сухо. – Эй! – возмутился молодой господин Не, как тут же Вэй Ин коснулся его плеча, чуть надавив. Они переглянулись, Вэй Усянь махнул головой в сторону выхода и тот, тяжело вздохнув, без слов направился с ним к двери. Так они и ушли, ничего не сказав, оставляя Цзян Чэна в этой раздражающей тишине. Когда юноша получил желаемое, он почему-то почувствовал легкий укол совести. Но за навесом злости практически не заметил этого, и лишь топнув ногами бахнулся на кровать. Он пытался убедить себя, что сделал все правильно, как надо, но спустя время начали появляться мысли, что говорили ему о том, как он был жесток по отношению к своим друзьям. И они сжимали его грудь холодными тисками. Цзян Чэн еще немного полежал на постели, после чего, не желая продолжать это самобичевание, принял решение выйти и пройтись по территории Облачных Глубин. Было необходимо хотя бы не на долго отпустить ситуацию и привести голову в порядок. Цзян Чэн, переодел белое ханьфу, поправил складки и вышел из своих покоев. Покинув здание, он почувствовал мягкий ветерок, легкий и прохладный. Он обдавал его лицо, мягко перебирал пряди его волос, трепал одежду. Уже только он очистил голову от навязчивых мыслей, поэтому Цзян Чэн двинулся дальше. Под ногами тихо шумели камни, сталкиваясь друг с другом, по краям тропинки легонько покачивалась трава. В близи не виднелось других учеников, поэтому даже казалось, что это место было не так давно забыто людьми, оно еще не успело потерять своей божественной красоты. Солнце улыбалось над землей, голубое небо было чистым, безоблачным. Где-то в дали журчали ручьи, водопады. Все это казалось таким сказочным, и даже не верилось, что Цзян Чэну действительно довелось побывать здесь. Пусть и не легко дается обучение, да и судя по всему впереди ждет не мало проблем, но всю тяжесть с плеч снимает только один взгляд на прелести здешних мест, на все это очарование. Проведя снаружи еще некоторое время, Цзян Чэн все же решил вернуться в свою комнату. По пути ему встретились пара адептов Гусу. Он с ними здоровался, слегка кивая головой и, так же быстро, как и встречались, они расходились в разные стороны. Было тревожно от одной мысли о том, чтобы повстречать одного из своих приятелей, ведь ссора их оставила после себя не только горький привкус на языке, но и дикую неловкость. Поэтому то Цзян Чэн и постоянно оглядывался по сторонам, с трепетом вздрагивая от мелькающих силуэтов поблизости. Но к счастью, путь до дома оказался очень быстр и повстречать кого-либо не довелось. Тяжело было продержаться до следующего дня. Цзян Чэн лишь скучал, валяясь на кровати от безделья, изредка поднимался, прохаживал по комнате, переставлял вещи с одного места на другое и так, очень-очень медленно, дождался наступления вечера. Огромный пылающий шар не торопясь скрылся за горизонтом, колокол давно прозвенел, а сон все никак не желал наступать. Глаза непривычно болели, взгляд не мог ни за что зацепиться в полумраке, а лишь блуждал от одного угла темноты к другому. Но как бы сон не противился, он все же нагрянул посреди ночи, веки сомкнулись и черноту сменила пелена сновидений. Цзян Чэн с жадностью укутался в нее, как в одеяло, потеряв счет времени, пока ее не вырвали прямо из рук резким движением. Цзян Чэн широко распахнул глаза от неожиданного ощущения удушья и заметил, что его волокут за шиворот по знакомому деревянному полу. Вскинув руками, он прохрипел: – Что... Что происходит!?