Twisted fairytales

Кухня всегда была мастерской Трея. Практически в любое время его можно было найти там, создающего кулинарные шедевры. Как например, тот красивый пряничный домик, который убрали в холодильник. И запретили трогать. Жадно взглянув на него, Джестер достала яркую глазурь, которую оставили замораживаться. Пряничные человечки гораздо вкуснее, когда они украшены воздушным кремом. Поэтому их по наставлению Трея следовало украсить. Это гораздо интереснее, чем расчищать дорожки розария. И теплее. Первокурсники наверняка бы начали закидывать друг друга снегом. Возможно, стоило всё же пойти. Джестер ещё не определилась. Ведь сейчас будет веселее занятие: наблюдать, как Риддл показывает низкий уровень знаний о всяких развлечениях: - А как так получилось, вообще, что ты тоже участвуешь в этом? – старосты обычно руководят. По крайней мере, Джестер не помнила, чтобы Риддл помогал готовиться к новогоднему чаепитию в прошлом году. Он давал приказы, а после оценивал результат. Тех, кто отлынивал, лишали головы. - Я, как староста, обязан участвовать в жизни своего общежития. Это даже было милым. Особенно то, как серьезно Риддл об этом говорил. Будто и не об обычном весёлом занятии. Хотя возможно, он и относился к этому со всей ответственностью. Джестер как-то никогда не задумывалась, как Риддл относится к Новому году. Наверняка в его семье его почти и не праздновали. С каждой новой подробностью стоило лишь больше ужасаться матери Риддла: - Ну ладушки~ – Джестер хлопнула в ладоши, подхватывая стоящий на столе поднос с имбирными человечками. Сдув светлый локон волос с лица, она поправила ободок. На этот раз в виде новогодней шапочки, – Будем заниматься твоим любимым делом, Риддл. - Каким? – будто сам не знает. Ведь он только и делает, что учится и учится. Ни минуты свободного времени. А если такое и есть, то оно должно проходить с пользой. Иногда его становилось даже жалко. Поэтому несмотря на все протесты, Джестер всегда тащила его куда-нибудь отдыхать. - Учиться, чему же ещё. – почему учиться надо всегда? Даже в праздники. Совершенно глупо совмещать эти два дела. Ни прока, ни пользы. Но Риддл считал совершенно иначе. – Ты же сто процентов сейчас будешь сидеть и спрашивать, чё там с правилами по раскрашиванию пряничных человечков~ - Я не настолько помешан на правилах! - Ну, посмотрим~ – что-то подсказывало, что именно настолько. Но главное верить. Верить наивно в то, что очевидно. Но ради Риддла... Это не глупые указания королевы червей выполнять, можно и пережить. – Тогда без мастер-классов. Давай начнем уже~ Схватив голубую глазурь, Джестер многообещающе хихикнула. Её воодушевление если и передавалось Риддлу, то крайне медленно и с некоторой неохотой. Как бы не хотелось признавать, но всё это было в новинку. Даже празднование с друзьями – новый виток жизни, в котором контроль матери поразительно ослаб. Наблюдая, с каким проворством Джестер вырисовывала узоры на обычном печенье, Риддл медленно берет ещё одну упаковку глазури. Возможно, у него получится также неплохо. Небрежная ловкость, с которой Джестер рисовала на печенье, поразительна. Богатое, чересчур богатое, воображение позволяло ей легко и непринужденно придумать узор: одежда для человечка или румянец на щеках. Но быстро не означала аккуратность. И все съедобные художества сопровождались творческим беспорядком. Ну или просто хаосом. Глазурь, которая не была слизана с пальцев или не была на пряничном человечке, была на кухонном столе. Трея, конечно, удар хватит от этого шедевра, но он, как обычно, это переживет. Вообще, это творческий подход, без него в жизни никак. А вот как перенесет правильный Риддл не особо понятно. Ведь наверняка будет возмущаться. Но надо заканчивать. Это всё очень весело, но веселье никогда не бывает долгим. Оно быстролётно, остаётся прекрасным воспоминание, но всегда нужно отправляться на поиски новой радости. В этом крылся смысл многих вещей в жизни. Но если отбросить всю лирику, то Джестер уже изрядно надоело это всё. Праздники, конечно, хорошо, но не когда они проходят в сплошной суматохе. Иначе вся их прелесть быстро исчезает за усталостью. Именно поэтому, она минут пять, наверное, уже ничего не делала. Зато Риддл старался, она знает – видела. Усердия и усидчивости ему не занимать, эти качества выработались ещё в детстве. А вместе с тем ещё совершенно ненужный перфекционизм, доходящий до болезненной придирчивости. Развязывая одним движением фартук, который Риддл её заставил надеть, Джестер кинула его в сторону, хлопая в ладоши, как бы отряхивая их от грязи. На это действие не обратили практически никакого внимания, только мельком подняли глаза. Теперь стало скучно, уйти же просто так нельзя, пока работа полностью не выполнена. Дёрнув плечами, на которых не было белоснежного, вычурного пиджака, Джестер подошла к окну. А за ним скукота. Снег лениво падает на землю, накрывая одеялом всё в ближайшей округе Хартслабьюла. Ни шума, ни привычных хаотичных криков, которых стали частью их громкого общежития. Корча рожицы своему едва заметному отражению, вернулась. Тут всяко веселее. Многозначительно вздыхая и ходя без дела вокруг стола, Джестер искала чем бы занять руки. Не найдя ничего интересного, она незаметно зашла за спину Риддла. Он был слишком занят, не обратил на нее никакого внимания: - А чего все одинаковые? Риддл вздрагивает от неожиданности, дёргая рукой. Идеальный узор на печенье рушится в одно мгновение. Громко выдыхая, что пряди челки колыхнулись, он оборачивается с раздражением в глазах. Джестер просто не обращает на это внимание, как зачастую и делала. Вставая рядом с Риддлом, она по-детски тычет пальцем на пряничных человечков. В конце концов, у нее с тихим раздражением спрашивают, что же не так. Крутя кудрявый волос на пальце, Джестер сжимает губы, но не в лёгкой улыбке: - Почему все одинаковые? - А как ты делала? – Риддл смотрит на нее большими серьезными глазами. Сделать из такого пустяка ответственное задание. Вполне в его духе. - Как сердце пожелало~ – Джестер машет руками, шевеля пальцами. От этих слов Риддл хмурит брови, совсем не доверяя такой логике. Вернее, полному её отсутствию. Придирчивым взглядом он осматривает чужую работу. Примерно также оценивал десерты перед началом Дня Нерождения. Если всё было плохо, то Риддл критично поджимал губы. Тогда намечалась буря, которая могла закончиться отсечением чьей-нибудь головы: - Так неаккуратно же! – Джестер закатывает глаза, понимая в чем дело. Это оказалось проще, чем загадка о вороне и письменном столе. Терпеливо она выслушивает все замечания Риддла, выискивая подходящий момент. – Здесь чересчур много крема! - О, нет, ты всё же выстроил в своей голове алгоритм... – из-за одного предложения пыл Риддла поутих. Джестер знала, что это подействует: это знал всякий, кто общался с ним. И кто не боялся его гнева. - Я... – это было правдой. Риддл делал так, как привык. А привык он планировать и четко следовать правилам и инструкциям. И по-другому он не умел. – Я просто хочу, чтобы на чаепитие они все выглядели идеально. - Ох, божечки~ – это было все, что произнесла Джестер после длительной паузы. Ещё закрыла глаза и драматично прижала ладонь к щеке. А после резко схватила его за руку. Когда вы примерно одного роста, то тяжело встать за спину или перед. Потому что и так, и так ничего не видно. Но приходилось импровизировать. – Смотри! Джестер хватает его руку с пакетиком глазури. Риддл, хоть и нехотя, но позволяет ей руководить собой. И человечки вмиг становятся более живыми. Потому что Джестер делает, как вздумается. Неаккуратно, немного криво – ей так хочется. Воображение у нее хорошее, тогда зачем делать всё одинаково. В этом-то и есть маленькая прелесть... Да в общем-то, всего на свете. Понимал бы это Риддл – цены бы ему не было. Но это уже был бы кто-то другой, а не Риддл. Странная логика, но очень верная: - Меня Трей ещё давно научил~ – смеясь, Джестер отпустила холодную руку Риддла. Точнее, научили-то его родители. Им же надо было как-то занять детей, чересчур ожидающих праздника. Прекрасное, а ещё и несомненно полезная идея. А кто бы ещё мог подумать, что Джестер это в жизни пригодится. По такой логике и занятия по магическому анализу не время для сна на задних рядах. Вдруг понадобится в самый неожиданный момент. Но это больше звучит как чушь. Джестер довольно глядела на этот шедевр. Было бы забавно с помощью магии оживить человечков. Но тут уж Трей бы не выдержал такой катастрофы, что говорить о Риддле. Надо беречь чужие нервы. Хотя это было бы весело, очень весело. Может быть чуть позже, пока стоит обойтись без крупного хулиганства, запрещённого на территории их общежития. Хватая с подноса пряничного человечка, Джестер быстро откусывает ему голову прежде, чем Риддл успевает что-то понять. А в следующий момент ему тоже предлагают попробовать: - Бери. - Нет, так нельзя. - Это же самое прикольное утащить, пока готовишь~ – Джестер, казалось бы, объясняла понятные вещи, которые все уясняют ещё будучи детьми. Но Риддл – иронично – небольшое исключение из правил. – Великая семёрка, тебе ещё учиться и учиться. Казалось бы, чего ещё не хватало практически лучшему ученику колледжа. Но какой во всем был смысл, если в любом действии не было главного – наслаждения? Глупо делать что-то по чужой указке. Джестер, пожалуй, понимала это с самого своего детства, поэтому и жила, как нравится только ей. Хочет шутить и смеяться громко – то и делает, несмотря на строгое шиканье других. Вот бы ещё научить этому Риддла, привыкшего к рамкам матери, не умевшего дышать полной грудью, если она не одобрит этого: - Чему? На этот простой, отдающий детским любопытством вопрос Джестер широко улыбнулась, щуря глаза. Ей нравились такие вопросы. В них была какая-то своя непосредственность. Тот внутренний, обделенный внутренний ребёнок Риддла ей тоже был по душе. Хотя и появлялся он крайне редко. В клубничных тортах, например: - Жить просто, – так просто Риддл эту фразу не поймет. Он будет думать зря и искать ответ, лежащий на поверхности. И бесполезно его убеждать. Схватив ещё одного пряничного человечка, Джестер откусила его и, хихикнув, жуя произнесла. – с праздничком, Риддл~ Поскольку Риддл точно не выдержит столько событий в один момент, то приходится воздерживаться от лёгкого поцелуя в холодную щеку. Коротко обняв его, Джестер выскакивает из кухни, напевая детскую новогоднюю мелодию.