Сказка о шоколадной звезде

      “ Вот же дурочка, — думал Честер, тяжело вздыхая, поправляя лямку тяжёлой сумки на плечах и осматривая местность, после чего сверяясь со множеством карт – сначала посмотрит самую большую, что он нашёл в архивах; такую помятую, пожелтевшую и дряхлую; потом остановится, достанет из сумки книгу, свериться с иллюстрацией. Долгий и муторный процесс, который не приносил весёлому, такому неожиданному и внезапному Честеру никакого удовольствия – скучно повторять ведь одно и тоже! Но факт того, что он сможет самоутвердиться, что он сможет доказать Принцессе свою силу воли и упорство, что выйдет победителем и исполнит просьбу – то, что грело его душу и одна лишь мысль не позволила ему сдаться. — Думает, наверное, что шоколадной звезды не существует...пф! Всегда такая серьёзная и умная! Делаешь вид что не веришь в сказки, да? Да я единственный кто знает о том, что ты читаешь сказки по ночам и веришь во всю эту рыцарскую дребедень и романтику!... Ладно, ладно, мне это в тебе даже нравится, но ты явно хотела отказать мне в моих чувствах, а не этой всей атмосферы. Тебе меня не сломать! Я тебе хоть сто таких звёзд найду! Тысячу! Миллионы! ” ...На дворе была ужасная зима – холодная и ветренная, ужасно суровая, суровее, чем в неизвестных далёких землях; но сейчас был день, очень яркий, и пускай не очень тёплый, но это всё-таки лучше, чем вьюга и сильные ледяные, северные ветра. Солнце, что некогда светило на ясном сером небе через крону деревьев уже спряталось за сладкими облаками. Стало чутка темнее – приглушённые лучи редко просачивались чрез сладкую вату облаков и листву... а деревья в лесу были непростые, вспомним легенды – на них так же, как и в сладком королевстве круглый год росли вместо обычных листьев вечнозелёные леденцы с крепкими, такими же леденцовыми ветками и стволом.       Как бы Честер не старался – на сочный сладкий блеск конфет он не мог ни обратить внимания... такая любовь! Он ведь и сам очень яркий! к тому же... еды-то он с собой не взял, точно имея ввиду, что наестся сладостями в дороге и поэтому не нагружал свою сумку. Конечно большое количество сладкого вредит зубам – но за плечами шута огромный опыт и много боли... ха-ха-ха...!       Честер идёт; идёт, проходит ещё метров двести-триста без карты; останавливается, дабы набрать в карманы своей тонкой курточки немного леденцов. Он отламывает листья, пару мелких веток, прячет их в глубокий карман; один суёт в рот, чувствуя теперь приятную мятную горечь, которой не хватало до этого – в горле пересохло. Но ничего страшного — судя по солнцу на часах двенадцать или час дня... значит он прошёл половину пути...       И правда — целый день понадобился ему чтобы пройти весь сладкий лес; замерзший и прозябший до пальцев ног вышел к реке под покровом ночи явно напуганный, ибо ближе к вечеру начали просыпаться разные зверушки. Они не были дикими, но своей беготней, голосами, возней и шорохом очень напрягли путника, который чуть не упал несколько раз в снег. Теперь вокруг было тихо – ветер был, на удивление, спокойным, но очень холодным и обжигающим, словно Его Милая Принцесса после шторма и бури эмоций; пускай, конечно, сегодня без стихийных бедствий, но ласкающий плечи и щёки ветерок — как её снисходительный тон; такой же прохладный, явно агрессивный и серьёзный, но всем понятно — шут избежал наказания. Вновь!...       На чёрном-причёрном, как самая чёрная ягода смородины небе горели маленькие молочные звёзды; эти миллионы звёзд освещали всё вокруг, пока народ вкушал лунный торт... Первое что шут сделал — это подошёл к реке и, сделав ладони лодочкой, зачерпнул оттуда воды и поднёс их к губам, дабы попробовать на вкус... не вода! Сливочный сладкий привкус. Это была тёплая молочная река, которая по сказаниям никогда не замерзала зимой и ни раз помогала путникам; она их кормила и её течение вело дальше, к тому сокровенному чуду...       Честер принялся разжигать костёр дабы согреться; неподалёку он набрал хвороста, всяких поломанных веточек, принёс, уложил недалеко от реки и принялся добывать огонь. Как разжёг и погрел руки — поставил палатку на теплом месте, положил все книги и карты, а после уснул — с собой, к сожалению, не было ничего, чем можно было укрыться, так что в качестве одеяла у шута было только его тоненькое пальтишко как одеяло, и твёрдый рюкзак как подушка...       Яркое сияние костра с улицы согревало путника, и после, под пеленой звёзд и ночи он уснул, начиная наблюдать сладкие сны со своими мечтаниями о славе, признании и любви... ...Завтра новый день, Честер. Завтра ты будешь немного ближе.