Отчуждённость

      Люк бесцельно бродил по окрестностям. Его думы были заняты непроизвольным самобичеванием, обречëнным на вечность такого существования. Время протекало для него по разному, до невозможности странно: то оказывалось, что месяцы прошли за мгновение, то он каким-то чудом мог цепляться за происходящую реальность и осознавал, что в этом месте, где он окружён такими же, как и он, время идёт до тошноты медленно. А затем он снова впадал в самого себя, скакал из воспоминания в воспоминание, не осознавая никаких взаимосвязей в увиденном и пережитом. Не успевал он сосредоточиться на чём-то одном, что тут было и ох как не просто, и ой как нежеланно, как сцены менялись, действующие лица заменялись другими, но всегда в центре этого всего оставался он — Лука. Вместе с героями прыгали и эмоции Луки, как будто неосторожный ассистент в магазине ненароком выпустил из рук целую коробку попрыгунчиков, и те принялись хаотично исполнять свои чудны́е танцы.       Он слабо что-то вспомнил. Судьи спорили долго... — Он злодей, — ворчал один. — Но он сделал верный выбор. В конце концов, — возражал другой. — Чашы уравновесились, — подытожил другой. И вот таким боком, Лука оказался в далеко не "золотой" середине — не Элизиум, не поля наказаний, но поля асфоделей — эдакое место, где можно спиться своей жизнью, забыться навеки веков и быть окружëнным сотнями, тысячами, миллионами или миллиардами, таких как ты. Он точно не помнил, сколько их. Не слишком хорошие, не слишком плохие. Просто существовавшие, жившие, нейтральные. И тут такая фигура, как он — Лука. Не то злодей, погубивший столько себе подобных, что любой монстр обзавидуется, либо же герой, который из героического сделал разве только то, что помог себе сложить ласты. Иногда, когда удавалось выплыть головой из омута своей жизни, на смену растерянности, потерянности и чувству обречëнности приходило неистовое желание оказаться хотя бы на полях наказаний... Там хоть у тебя есть рассудок и осознание своего я, а не вот эта планктонообразная жизнь, где он был куклой без самосознания. Если бы его могло вырвать от своего положения, то обязательно вырвало бы. Но нет, опять он терял нить действительности и оказывался в гнетущем "ненастоящем". Так уже продолжалось сколько? Ай, впрочем, вы уже знаете, что время тут не имело значения.       Дыхание пëрло от здешнего воздуха. Тёплые в плохом, неуместном для читательского понимания, смысле порывы воздуха налетали волнами и заставляли скукоживаться; это было подобно дыханию трясины, постепенно заталкивающейся вам в глотку. Омерзение от пребывания в этом месте усиливалось с каждым излишним порывом этого самого ветра. Жёлтая, истоптанная миллиардами душ, трава продолжала расти несмотря ни на что, как будто этот её порыв воли к жизни в Подземном Царстве будет хоть кем-то оценëн по достоинству.       Души хныкали, проходя мимо Луки. Такие жалкие, сожалеющие о незначительном в своей жизни, которая уже была в недостижимом прошлом. Какой смысл цепляться за прошлое, когда впереди вечность, появится у кого-то вопрос? На него можно ответить другим: а что ещё вам остаётся делать? Впереди — вечность, позади — жизнь. Что вы бы делали, если бы имели такие ограничения? Осознавая это, Луке становилось жаль этих людей. Но осознав следующее, он приходил в ужас: он такой же. Всё, что происходит вокруг него сейчас, всё, что происходит с ним самим и внутри него — это будет происходить и дальше. Он не в силах помешать этому. Никак. Он такой же, как и запутавшиеся в себе души. Вот оно, его будущее здесь, без проблесков света, надежды и цели.       И в этот момент он почувствовал, как что-то докоснулось до него, взяло за руку. Что-то живое, по-настоящему живое, не из Царства Мёртвых. И прикосновение было тёплым. Не успел Лука ничего сделать, обернуться или понять, что происходит, как его потащили в сторону.       Усталость застилала глаза, хотя почему бы это мёртвым уставать? Мысли путались, как и ноги. Оказалось, что за руку его взяла чья-то фигура. Кто бы это ни был, он был ниже Луки, и другой рукой вëл ещё какую-то душу. Лука не мог разглядеть, кого именно. Зачем они куда-то шли? Какой смысл кочевать из одного края этих полей в другой?       Но... Они шли в другом направлении. Лука еле как разглядел окружающие себя вещи. Где-то в стороне раздавался лай Цербера, души достойных направлялись в Элизиум. На их лицах ясно читалось счастье, предвкушение всех удовольствий, ожидающих их впереди. Но они направлялись не туда.       Они ушли от сборища душ, направляясь куда-то вглубь Царства Мёртвых. Лука удивлялся: куда же они? Кто вообще это такой, ведущий его прочь от полей асфоделей?       Вдруг, в глазах начало темнеть. Пропали почти все ощущения... Он даже перестал чувствовать, как порывы тёплого мерзкого воздуха достигают его кожи. Чудилось, что он оказался в темной просторной комнате без окон. Лука боялся даже шагнуть. Медленно, к горлу подкатывал страх, подсказывающий развернуться и бежать обратно, на бескрайние поля снующих туда-сюда мертвецов.       И тут, внутри рассудка, раздался слишком хорошо знакомый голос. Низкий, с приторками издёвки, давящий на черепную коробку... — Привет тебе, маленький герой. Думал так легко избавиться от меня?       Из лёгких Луки как будто высосали весь воздух. Он ведь отделился от него... Должен был!       Кронос, обладатель этого голоса, будто прочитал его мысли. С насмешкой, он добавил: — О, нет, не так просто, маленький полубог. Ты не сможешь отделаться от меня так быстро. Куда ты направляешься? Бежишь от своей участи?       Лука заткнул уши пальцами, как будто бы это могло ему помочь. Кронос в голове рассмеялся: — О, как изобретательно! Но ты правда думаешь, что это тебе поможет?       Дыхание Кастеллана участилось, в мысли влезали чужие думы. — Давай вместо этого мы сразу перейдем к делу. Ты помнишь, сколько погибло из-за тебя, Лука? Помнишь их имена? Их лица?       Каждое слово жгло огнём; с каждым словом Люк чувствовал, как теряет контроль над собой, своей душой. — Нет? А я помню. Убивал их, может, не ты, но умирали они из-за тебя. Скажи мне, ты часто вспоминаешь...       Но тут, нежданно-негаданно, голову пронзил другой голос, совсем непохожий на Кроноса. — Лукас!       Голос был заметно выше, чище, благороднее. Лука сомневался, что когда-либо сталкивался с его обладателем. — Лукас! — повторил его обладатель. — Лукас, послушай меня!       Люк заметил, как в темной комнате появляется дорожка из слабого, еле светящегося света. — Лукас, следуй за моим голосом! Иди за ним!       Лука больше не слышал Кроноса. Внезапно для самого себя он осознал: это может быть его спасение. Он быстро направился по дорожке из света, который всё крепчал и крепчал. — Лукас, иди на голос! — просил его этот голос. — Иди только за ним!       Свет становился ярче. Лука заметил впереди светящуюся сферу. Он прибавил шагу, нутром ощущая, что должен добраться до этого объекта. А голос продолжил: — Прошу, поспеши! Я теряю тебя! Следуй за мной!       Лука побежал. Теперь, световой путь держал его прочно, весь страх пропал. А Лука бежал за своим светом, бежал без единой оглядки назад. Голос торопил его: — Следуй за моим голосом! Внимай ему!       Впереди по тропе замаячил новый, другой источник света, иного рода! Лука пригляделся и понял: это буквально был свет в конце туннеля! Прибавив последние силы, он поднажал, закрыл глаза и... Влетел в выход!       А дальше... Глаза снова начали слипаться, одолевая волю Луки. Но он успел почувствовать носом и кожей, что тут совершенно другой воздух — чистый, лёгкий, совсем не такой, как в Подземном Мире. А перед самым мгновением, перед тем, как провалиться в свои подплывающие к глазам грёзы, почувствовал прикосновения тёплых рук. И сразу же вырубился.

***

      Сны Луки были беспокойны и смутно ясны. Сначала он снова оказался на поле асфоделей, где, как оказалось, сражается со всеми душами подряд. Потом место действия перенеслось на круизный лайнер Королева Андромеда. Там оказалось, что Лука и Кронос пытаются усидеть на одном стуле — ну или это был трон — и всё время толкались. В какой-то момент Кронос взял вверх и столкнул Луку со стула, и тот плюхнулся на поверхность лайнера, но пол под ним провалился и он полетел дальше.       Лука на короткое мгновение снова стал семилетним мальчишкой. Он ежился и прижимался к стене, видя свою обезумевшую мать. Из её глаз вырывался зелëный дым, и она выдавала обрывки фраз, по типу: — Душу героя заберёт клинок окаянный... Мир погрузится в сон, будто пьяный...       Люк почувствовал, как у его младшей версии по венам расползается ужас. Лишь бы она снова не смотрела на него этими жуткими зелёными глазами, пожалуйста, всё что угодно, но не это...       Теперь, Лука балансировал на верёвке, протянутой с Олимпа и ведущую черт знает куда. Лука пытался сохранить равновесие и так и сяк, но довольно скоро полетел с Олимпа. Ну сколько, в конце концов, можно падать?!       Будто ответ на его вопрос, он перенесся в другое место, снова в Подземный Мир, в тот момент, когда кто-то волок его прочь из этого места. Лука увидел лицо этого... Этого.... Парня с чёрными отросшими волосами, бледной кожей и чёрными глазами?       Лука проснулся. Все сны как рукой сняло. Он ощутил морозный воздух, который вдыхал прямо в лёгкие. Ещё прежде, чем проснулся, Лука ощутил на себе что-то мягкое: кажется, какое-то одеяло. Лука сомневался, стоит ли открывать глаза. Вдруг всё это улетучится, и он опять окажется на полях асфоделей?       На лоб опустилось что-то холодное. Лука мигом открыл глаза и рукой вцепился в кого-то. Послышалась возня. Тот, чью шею сжал Лука, пытался вырваться, но неудачно упал на самого Луку, и всё-таки смог высвободиться из его хватки.       В слабо освещаемой комнате (на жалкой тумбочке у изголовья кровати, на которой сейчас находился Люк, горела свеча) можно было различить лицо парня, которого Лука невольно попытался задушить. Это был тот же самый парень, которого Лука видел во сне, и, вероятно, это он его вёл сквозь Царство Мёртвых. — Кто ты? — вскрикнул Кастеллан, привстав на руках. Он мгновенно почувствовал слабость во всëм теле.       Парень, кашляя, поднялся. Да, это определённо точно был он: те же самые чëрные растрёпанные волосы, нереально бледная кожа, а глаза... Какие они были чёрные!       Парень, (или, скорее, мальчик) поднявшись, ответил, всё ещё откашливаясь: — Ни... Кхм... Нико... Кхе... Ди Анджело. Помнишь?       В воспоминаниях Луки сразу же всплыло это имя. Нико ди Анджело, сын Аида. Что он тут делает?       Нико, отдышавшись, добавил: — Ну и хват у тебя, Лукас. Это было лишним, знаешь ли, — он потëр шею. Но Лука не извинился: он всё ещё глядел на Нико безумными глазами. — Что я тут делаю? Где я?       Нико вздохнул. Его рука потянулась к голове Луки, и тот напрягся, готовый в любое мгновение нанести удар, но зря: Нико только поднял мокрую тряпку, которая упала со лба Луки, когда он попытался придушить Нико. Ди Анджело снова опустил тряпку на голову Луки. На его вопросительный взгляд тот пожал плечами и ответил: — Это поможет с твоей головной болью. А насчёт того, где ты... Мы сейчас в отдалённой части Калифорнии. Если тебя это интересует, то в заброшенном приюте для бездомных. По соотношению расстояния/качества/безопасности, лучшее, что я смог найти.       От услышанного Лука впал в ступор. Калифорния? Он что... Он снова жив?!       От такой новости Лука часто задышал и заморгал. Он посмотрел на свои руки. Это были самые обычные руки, руки живого человека! Он правда был жив! Осознание этого пришло с запозданием, но когда пришло, то радости не было предела. Губы расползлись в улыбке. Чтобы удостовериться, что не ошибается и нет ли здесь подвоха, он осторожно спросил: — Я жив?       Нико ответил просто: — А как же. Конечно ты жив.       В его голосе не было ни капли сарказма. Лука плюхнулся на подушку. Он был жив! Он не на полях вечности! От такого резкого движения голова пошла ходуном и тряпка опять чуть не свалилась. Ощущения постепенно к нему возвращались: он понял, что на нём сейчас нет футболки, левое плечо чем-то обвязано, в комнате, где они сейчас находятся, пахнет сыростью.       Его триумф длился минут пять. Всё это время Нико только наблюдал, как Лука просто лежит на кровати и радуется своему возвращению в мир живых. Но вот наконец Лука успокоился. Он снова обратился к Нико, теперь уже с бóльшим количеством вопросов: — Сколько времени я уже здесь вот так? — Люк оглядел себя. — Второй день, — быстро ответил Нико. — Два дня?! — не поверил Лука его словам. Нико кивнул. — И ты... Всё это время... — Лука кинул взгляд наверх, на тряпку. — Да, — снова кивнул Нико. — И ты всё время говорил во сне.       Люк надеялся, что в темноте комнаты не видно, что он покраснел. Что же он говорил? Решив не зацикливаться, он дёрнул левым плечом, перебинтованным некой повязкой. — Что это? — А, — Нико поторопился и пустился в объяснения, — я омыл эту ленту в Лете заранее. Я подозревал, что после проклятия Ахилла твоё слабое место будет напоминать о себе. И оказался прав. Она сдерживает твою боль, затупляет. Лучше не снимай.       Лука почувствовал, как его плечо слабо ноет. Но с каждой минутой он всё больше настораживался.       Он посмотрел в глаза Нико. Тот их не отвëл. Люк поинтересовался: — А сколько времени прошло с того, как я... Ну...       Лука не смог выговорить "умер". Но Нико его понял. Мальчик ответил: — Где-то полгода, Лукас.       Полгода? Луке казалось, что он провёл на полях асфоделей куда больше времени. Но с другой стороны, там время могло искажаться. Однако, ему ещё нужно было переварить эту новость.       Пока он это делал, Нико предложил: — Не хочешь еды?       Услышав слово еда, Лука только сейчас понял, как проголодался. Он отрывисто кивнул. Нико встал и направился из комнаты. Через минуту он вернулся с пластиковым подносом. На подносе были арахисовые бутерброды, какая-то разновидность супа, прекрасно пахнущее печенье и стакан воды. При виде этого Лука невольно улыбнулся. Еда! Мёртвым она не нужна была, но жизнь смертных скрашивала на ура.       Нико положил поднос на тумбочку. Он протянул к Луке стакан воды. — Ты ещё не достаточно окреп, чтобы... — Нико попытался продолжить, подождав, — ну... Ты понял.       Глаза Луки округлились. Он недостаточно окреп, чтобы есть самому? — Чепуха. Дай сюда, — и он схватил стакан с водой.       Но сын Аида был прав. Пусть Лука и смог схватить Нико за шею, но это потребовало всех его сил. Сейчас он был слаб настолько, что даже не мог сам осуществить глотка воды. Как только он взял стакан и поднёс ко рту, то уже не смог скрывать дрожь. Стакан выпал из его рук, вода растеклась по простыне и его коже. — Я говорил, — вставил Нико.       Лука опять понадеялся, что этот мальчик не видит, как он покраснел. Он, лучший мечник за сотни лет, генерал Кроноса, и чтобы он не мог держать в руках стакан?       Кажется, Нико понял, о чем тот думает. — Ты после асфоделей мало на что годен, Лукас. И это с учётом твоего проклятия Ахилла. Ты мало чего можешь делать сам, — попытался убедить его Нико.       Он поднял стакан. В нём ещё оставалась вода. Он было поднёс его к Луке, но тот внезапно глянул на него встревоженными глазами. Ничего не сказав, он приподнял одеяло и выдохнул с облегчением. Теперь Нико не понял, к чему это было. — Я просто без футболки, — сказал Лука так, будто это давало ответ на всё.       Нико ответил ему сконфуженным взглядом. — Ну... Да. Мне нужно было обвязать твоё плечо. Футболка мешалась, — пожал плечами Нико. И только потом до него дошло, почему Лука глянул вниз. Теперь настала его очередь краснеть. Чтобы отойти от этой темы, он навязчиво поднёс воду ко рту Луки. — Выпей, тебе нужна жидкость.       Уговаривать блондина не пришлось. Тот с удовольствием осушил стакан, хоть и выглядел донельзя смущëнным тем, что какой-то едва знакомый ему человек помогает ему в таких вещах.       Настала очередь еды. Нико взял в руки арахисовый бутерброд. — Откуда у тебя это всё вообще? — поинтересовался Лука. — Я же сказал. Тут раньше был приют для бездомных. Осталось кое-что из аппаратуры. За другим сходил в ближайший "Walmart". Я слышал, что ты любишь арахисовые бутерброды, — добавил он, чтобы заделать паузу. — Слышал? — удивился Люк. — От кого?       Нико понял, что ляпнул лишнего, но решил сказать правду: — Я... Встречался однажды с твоей матерью.       Лука побелел. — Встречался с... — Да, Лукас. — Когда? — отрывисто спросил Лука. Нико слегка нахмурился. — Это что, приказ?       Лука мотнул головой. — Нет, просто... Прости. Когда ты с ней виделся?       Нико решил не таить. — В первый раз — почти тогда же, когда Кронос напал на Манхэттен. Я был там с Перси. Ты не знал? — ди Анджело специально сказал "Кронос", а не "ты". — С Перси? — переспросил Лука, удивившись. — С Перси. Мы посетили её, чтобы узнать, действительно ли ты просил у неё благословления и отправился к реке Стикс. — О... — протянул Лука. Так значит, они были у его матери. Паршиво. Нико продолжил: — А потом сами отправились к Стиксу. Там Перси получил проклятие Ахилла. — Ты был с ним в это время? — снова уточнил Лука. Удивительно, но он не знал этого о сыне Аида. — Ага. Мы могли оказаться там и раньше, я предложил Перси это ещё за год до этого, но он всё ломался... — Стоп, — прервал его Кастеллан. — То есть, это ты придумал способ противостоять Кроносу? И догадался, что я стал неуязвимым из-за метки Ахилла?       Брови Нико дернулись к переносице. — Ты... Не знал?       Лука помотал головой. Нико уставился в пол. — Другие тоже не знают. Боюсь, Перси забыл им об этом рассказать. Ну и к чёрту их, — Нико одолел нарастающее гнетущее чувство где-то в селезëнке и снова посмотрел на Луку. — Получается, ты умер из-за меня, Лукас.       Кастеллан не знал, что ему ответить на это. По всем правилам здравого смысла, ему бы следовало за это ненавидеть мальчишку. Но странное дело... Он понимал, что не может. Он понимал, какую чудовищную ошибку совершил, поддавшись влиянию Кроноса. — Сначала поешь, потом сможешь задать другие вопросы. Обещаю, что отвечу на них честно, — слегка улыбнулся в тусклом свете свечи ди Анджело.       Нико помогал сыну Гермеса с едой. Буквально, он кормил его, как если бы у Луки и вовсе не было рук: те были не способны держать в себе хоть что-то. Лука мигом уплëл арахисовую снедь. За этим последовала очередь супа. — А с чем он? — робко спросил Лука. — С бобами и капустой. — Ты умеешь готовить? — Немного. Бьянка учила... — он осëкся. Лука вспомнил: его сестра — Бьянка — умерла. Наверное, это болезненное воспоминание. — Ничего. Давай ешь, — сжав губы, потребовал Нико.       Есть с ложки не своими руками было сложнее. Нико кормил его осторожно, чтобы не пролить на парня горячий суп. В молчании прошло минут десять, лишь изредка раздавался звук хлебания и Люк надеялся, что Нико не сильно забавно от этого.       Наконец, и с этим было покончено. Нико отложил поднос на тумбочку и смерил блондина оценивающим взглядом. — У тебя есть вопросы, — заключил Нико. — Ага.       У Луки в голове не укладывалась одна вещь. Он был счастлив, что снова жив, несомненно. Но вот только... — Зачем ты меня вытащил из Аида?       Нико ответил не сразу. А когда через минуту всё же решился, то Люк не получил ничего конкретного: — Знаешь, у меня есть на это причины, Лукас. Может, ты сам ещё не осознаëшь этого, но однажды поймёшь. — Давай без всяких потом. Я тебе нужен, чтобы что? — выгнул бровь Кастеллан. — Не ты мне нужен, Лукас, а я тебе. Я воскресил тебя, потому что у меня есть на это свои причины. Но не чтобы использовать как оружие или инструмент для чего-то, — дал решительный отпор Нико, не отводя взгляда. — Я бы поверил, если бы не был полукровкой, — возразил Лука. — Боги, например, нас постоянно используют. С чего бы тебе не решить проделать нечто подобное? — Потому что я не бог, Лукас. Я не твой отец, не свой, и не чей-либо непутёвый родитель, — не сбавлял обороты и Нико. — Ты получишь ответ однажды. Но не сейчас.       Какое-то время Лука ещё смотрел в глаза Нико, пытаясь уловить подвох. Но вскоре понял, что это провальная затея. — Почему "Лукас"? — задал уже другой вопрос блондин. — Что? — Почему ты называешь меня Лукасом, а не Лукой или Люком?       Нико пожал плечами. — Мне кажется, тебе просто Лукас больше подходит.       Видимо, и тут без подводных камней. Он перешёл к следующему: — Ты вёл ещё кого-то из Аида?       Нико отвёл взгляд. — Да. — И кого же? — Дочь... Плутона. Хейзел Левеск. Она умерла в сороковых годах прошлого века. — Дочь Плутона, — повторил Лука. Когда он делил тело с Кроносом, то узнал, что боги имели и другую, римскую, форму. Правда, они всё также оставались теми же ублюдками. — И где она? — Отвёл в Лагерь Юпитера. — Ясно...       Следующая минута прошла в молчании. Лука нарушил её ещё одним вопросом: — Не боишься?       Нико уточнил: — Не боюсь чего? — Меня.       Сын Аида фыркнул. — Тебя? Ты даже ложку в руках держать не можешь. И даже если бы ты мог, то нет. Мне незачем тебя бояться. Зато ты сам кое-чего боишься. —Точно уж не тебя. — С чего ты взял, что я про себя? Ты боишься того, что осталось внутри тебя от Кроноса.       Лука вздрогнул. — Что ты имеешь ввиду? — Брось. Не делай вид, что не знаешь, о чем я. Ты ведь слышал мой голос в своей голове, когда я выводил тебя? — Так это был твой? — стоило и догадаться, отчитал себя Люк. — Ага. И я слышал Кроноса внутри тебя. То, что от него осталось. Я чувствовал, как ты боишься.       Лука слушал, не моргая. — Но всё улажено. Если ты будешь в порядке, то не будешь ощущать и слышать его, — осведомил сын Аида лежачего полубога.       Люк уставился в стену впереди. Кронос, некая его часть, всё ещё внутри него. Что могло быть хуже?       Осознание своего прошлого. Оно приходило ещё на полях асфоделей, но сейчас, в мире живых, Лука думал сам, по своей воле.       Он разрушил сотни жизней. И всё ради того, чтобы умереть на Олимпе. Пытаясь достичь общей благой цели, он испортил всё, что хотел исправить. Как ему жить с осознанием этого дальше? Возможно ли это, или он вскоре снова отправится в Царство Мёртвых? Достоин ли он того, чтобы продолжать жизнь, уже по-новой?       Нико потëр шею. Лука заметил, что у него на месте, где он схватил его, остался след. — Прости, я не... Не специально хотел, — пробормотал виновато Лука. Нико ответил, как ни в чем ни бывало: — Всё о'кей, Лукас. Я в норме. Мне не особо больно. Сейчас вернусь, — Нико встал с края кровати и взял в руки поднос, направившись к двери.       Но на полпути он остановился. Поднос выпал у него из рук, послышался звон посуды. Лука попытался привстать с кровати. — Нико?       Тот уже стоял на коленях, сжимая свою голову в руках и подавляя свои стоны боли. Он ничего не ответил на зов Луки. — Нико, что случилось? — уже нервнее спросил Кастеллан. Он не видел, но у Нико изо рта потянулась струйка крови. — Нико, черт возьми, ты в порядке? — уже громче позвал Лука.       Ди Анджело сжал своё горло руками. Он не издавал никаких звуков ещё где-то полминуты, но вот раздался звук выдоха и прерывистого дыхания. — Нико? — осторожно позвал Лука. — Вот растяпа, — как будто ничего и не было, громко сказал сын Аида. — Надо же, поднос выскользнул из рук. Скажешь тоже. Я сейчас, — он собрал всё, положил на пластик и выскочил из комнаты.       Лука остался в комнате один, явно встревоженный произошедшим. Что только что произошло с Нико?       Покинув комнату с Лукой и захлопнув за собой дверь, Нико снова присел, спиной прижимаясь к холодной стене и выдохнул.       У всего есть своя цена. У силы. У возможностей. У свободы воли. Нико чувствовал, как внутри него что-то происходит: мозг замедляется, кровь остывает, мыслительные процессы заметно приседают. Он с трудом встал и, пошатываясь и рукой опираясь о стены, поплелся по коридору.       Пройдя футов пятьдесят, он свернул в помещение слева. Там находилась ванная, где на одной из стен расположилось зеркало. Нико вгляделся в своё отражение.       Его глаза впали, под ними темнели сонные мешки, кожа (когда-то, ещё в другой жизни, она была оливковой) побелела и была сравнима со снегом на улице, руки похудели, без труда оголяя вены под кожей, тонкие губы обсохли и трескались. От них до подбородка тянулся след кровяной струи. Волосы падали на лицо, так что приходилось иногда их растрепывать. Одним словом, вид у него был болезненный.       Нико усмехнулся про себя, вспомнив недавнюю встречу с Мойрами. — Ты заплатишь за то, что ослушался Рок! Ничто не смеет идти против его воли! Ты будешь страдать так, как никто не страдал! Тебе это обещают Вещие Сёстры! — кричали старухи, угрожая Нико. Какие ещё мучения могли быть хуже тех, что он испытывал сейчас?       Губы отражения в зеркале растянулись в улыбке. Тень на полу дёрнулась.       Выходит, что Нико препятствует судьбе. Или Року. Без разницы. С чего бы это? Разве не все решения и события расписаны на вечность вперёд? Почему тогда Мойры явились ему и пытались добиться того, чтобы он оставил Луку в Подземном Царстве?       Для ответа на эти вопросы, нужно было понять, что же такое будущее. Бесконечное количество нитей, протянутых вперёд, на которых можно играть, как на струнах гитары? Или сложнейшая система, состоящая из различных событий? На эти вопросы ему только предстояло найти ответы.       Нико вытер с лица капли крови. Он потащился обратно в комнату, где сейчас был Лука, параллельно ощущая, как внутри становится не так больно и паршиво. Открыв дверь комнаты, он увидел, как Лука на него смотрит. — Всё в порядке, Лукас, — опередил его вопрос Нико.

Следующим днём

      Лука теперь выглядел лучше. Краски вернулись к лицу, тело окрепло, и в целом он выглядел более живым. Он хотел снова увидеть мир. — Осторожно, — предупредил Нико, помогая ему встать с кровати. — Сейчас зима? — спросил Лука. — Да, зима. — Расскажешь ещё о том, что происходит в мире? — Я же сказал, осторожно! — проворчал Нико. Лука попытался ходить самостоятельно, не держась за него, и был близок к тому, чтобы попробовать пол на вкус. — Обхвати шею руками.       Лука так и сделал. Нико закатил глаза. — Мою шею, Лукас. — Я не... — Способен ещё ходить сам? Правильно. Давай уже. И я расскажу тебе о том, что происходит в мире, — согласился ди Анджело.       Нико, помогая Луке, вышел на лоджию заброшенного здания. Они находились на втором этаже здания. С неба падали хлопья снега прямо на прохожих внизу. Люди сновали туда-сюда, не замечая двух полубогов над собой. Прямо перед ними, футах в ста, находились и другие здания, но жилые. Из-за этого заброшенный приют должен был вызывать слишком много внимания, но на деле всё обстояло иначе — люди даже не смотрели на него. Проезжали машины, шумели аппараты, раздавались чьи-то крики и ссоры — обычный вид на улицу в Штатах. — Даже не думал, что буду скучать по этому, — вслух произнёс Лука. Нико кивнул. — Они не осознают своего счастья. Я тоже не осознавал, когда был полукровкой помладше. — Ты обещал, что расскажешь о творящемся в мире, — напомнил сын Гермеса. — Задавай вопросы, тогда и расскажу, — пожал плечами Нико. — Ладно, начнём... — Лука метнул на него молниеносный взгляд и снова уставился на улицу. — Что с Лагерем Полукровок? — Цел, оправился после войны, — скучающе ответил Нико. — Рад слышать. А что с... Аннабет?       Если этот вопрос и пришелся Нико не по вкусу, то он это скрыл. — Она не находит себе места и ищет Перси всюду, где только может. Впрочем, как и я. — Ищет Перси? — Ой, — теперь лицо Нико помрачнело. — Забыл рассказать. Перси пропал. Мы не можем его никак найти. Но он точно не мёртв. Я бы почувствовал это. Аннабет постоянно пытается со мной связаться и узнать, нашёл ли я что-то, но... Пока ничего. — Вот как? Дай угадаю, богам по барабану?       Нико не то кивнул, не то отрицательно покачал головой. — Как бы сказать... Они прервали с полубогами все связи. Диониса отослали из Лагеря, на Олимп вход закрыт. — С чего бы вдруг? — оживился Люк. — Я не знаю. Но у меня есть догадка. — Валяй, — попросил блондин. Нико вобрал морозного воздуха в лёгкие, явно наслаждаясь этим процессом. — Думаю, Зевс чувствует себя уязвленным из-за того, что мы сыграли ключевую роль на войне. Мол, мы всегда наносим важнейший удар, а не боги, и из-за этого он пытается... Как бы сказать... — Закрыться от полубогов, как если бы это помогло, — закончил Лука.       Да как в богах помещается столько эгоизма и комплекса неполноценности? Полубоги отдавали свои жизни за них, а они поступают с ними так?! — Как же это для них привычно, — сквозь зубы произнёс Лука, вперившись взглядом в проходящих зевак. — Ага. Но сейчас это тебе даже на руку. — И почему? — удивился Лука. Нико пояснил: — Они не будут пытаться тебя найти. Но даже если бы пытались, не смогли бы. Я окружил тебя кое-чем, что не даст тебя обнаружить. — Окружил? — Не волнуйся, это что-то по типу завесы, которая не даст тебя никому увидеть. Отличная маскировка, если её можно так назвать. — Так поэтому мы не могли обнаружить тебя во время войны? — ахнул Лука. Но Нико ответил: — Нет. Я недавно узнал о таком. Вычитал кое-где. — Понятно-о, — с сомнением протянул Кастеллан.       Постояв где-то минуту и глядя на улицу, он задал другой вопрос: — При выводе меня из Аида не возникло никаких трудностей? Там такая ужасная система безопасности? — Насчёт этого... Танатос сейчас в заточении. — То есть? — Его, судя по всему, похитили. Поэтому я смог так легко вызволить тебя. Входы и выходы теперь плохо защищаются. — Я слышал легенды о том, как Танатоса заточили, — вспомнил Лука. — Кажется, Сизиф? — Верно. И Геракл его одолевал. Но это не они. Не знаю, что именно сейчас происходит, но, боюсь, что-то масштабное. — А всё-таки, зачем я здесь? — не выдержал блондин спустя паузу. — Всему своё время, Лукас, — одернул его брюнет. Тот вздохнул.

Спустя пару дней

      И тогда произошла первая неожиданная вспышка боли.       Лука бился в агонии, тело горело огнём, который точно вытекал откуда-то из плеча парня и разливался вместе с кровью по телу. Он упал с кровати и единственное, что мог сделать — это еле подавлять свои крики. Но спустя секунд двадцать для него это уже было невозможно.       К счастью, на звуки быстро пришёл Нико. Он распахнул дверь комнаты и влетел туда. Увидев на полу Луку, он сразу же понял, что происходит. Мальчишка опустился на колени и докоснулся до левого плеча Кастеллана. К тому времени, от болевого шока Люк уже успел потерять сознание.       Когда он очнулся, то обнаружил себя лежащим на холодном полу. Он встал не сразу, перекручивая в голове то, что случилось. Боль пронзила его тело, да так сильно, что он, судя по всему, потерял сознание. Но потом-то всё прекратилось, верно?       Лука, похлопав себя по лицу, встал. И сразу же заметил Нико. Мальчишка вжался в стену, застыв, сжимая себя двумя руками. Его глаза были открыты, но он не шевелился и не издавал звуков. — Нико? — позвал Лука. Нико не отозвался, зрачки даже не дрогнули. Лука направился к нему и схватил за плечо. Он поднял его подбородок наверх и заставил смотреть ему в лицо. — Нико, что с тобой?       "Где пульс и дыхание?" — сообразил Лука. — Нико!       Лука опрокинул его на спину и принялся делать массаж сердца, чтобы оно билось. Но прошло уже две минуты — и никакого результат.       Но не успел Лука начать нервничать, как Нико с шумом вдохнул воздух и воспрянул. Лука отпрянул назад. Ди Анджело шумно дышал, но всё ещё не двигал зрачками. — Нико? — позвал Люк. Темноволосый медленно повернул к нему голову, как если бы услышал, как кто-то звал его издалека.       В тот день Лука впервые увидел в его глазах страх. Они застыли в одном положении, устремлённые на него и не мигающие; его и в обычных условиях бледное лица сейчас напоминало что-то призрачное и потустороннее.       Лука встряхнулся. Он сразу же подполз к нему и положил руку на плечо. — Нико? — снова позвал блондин, осматривая его лицо и не веря, что у кого-то оно может быть такого цвета. — Кто? — переспросил слабым голосом Нико. Лука расширил глаза. — Нико. Ты Нико. Так ведь?       Нико нахмурился, вспоминая что-то. Через полминуты его лицо прояснилось и он кивнул: — Да. Я Нико. — Я разговариваю с Нико? — уточнил Люк. — Хватит! — пришёл окончательно в себя ди Анджело. Он снова сжимал голову в руках. — Ладно, ладно! — поднял руки Кастеллан. — Только ответь: что это было?       Нико нервно теребил в руках кольцо. Он неуверенно посмотрел на Луку, пытаясь взять себя в руки. — Я... Я попытаюсь, Лукас. Твоё плечо, — он показал на него, — слишком нестабильно. Я догадывался, что могут происходить внезапные болевые вспышки, как... Как сейчас было. Это вызвано тем, что именно по этому месту пришёлся удар, разделивший твою сущность с сущностью Кроноса. А так как его частичка всё ещё в тебе, он может воспользоваться этими моментами и перехватить контроль над тобой.       Лука сглотнул. Чего-чего, а вот этого ему для полного счастья и не хватало. — И так бы и случилось, если бы я не... Не... Ты, наверное, знаешь, что некоторые титаны могут забирать ранения и боль у других существ?       Лука кивнул. И опять они о титанах, но к чему это Нико спросил? — Я... Я знаком с Япетом. Я помогал ему освоиться в Подземном Мире после того, как он потерял память в Лете. Он подсказал мне идею того, как забирать боль у полукровок и людей, — рассказал мальчик. — Хочешь сказать, что ты забрал мою боль? — догадался Лука. Нико, всё ещё дрожа, кивнул.       Лука уставился на него, как на какое-то невиданное ранее чудо света. — Так ты почувствовал то же самое... — Что и ты. Да, Лукас. Это было ужасно больно, — кивнул снова Нико.       Лука раскрыл рот, потом закрыл. Порывшись во внутреннем словаре, он проговорил: — Я хочу сказать спасибо. Если бы не ты, то... — Ты бы продолжил валяться в агонии, а часть Кроноса перехватила бы под контроль твоё тело, как год назад. Я знаю. Пустяки.       Светловолосый поморгал. Он сейчас что, пошутил? — У тебя не было пульса, — решил удостовериться сын Гермеса. Нико переместил взгляд на потолок — вероятно, он сейчас был ему очень интересен. Лука добавил: — И на какое-то мгновение мне показалось, что я общаюсь не с тобой.       Теперь внимание Нико привлекли его кеды. До жути занимательные. Лука нанёс последний удар: — Я видел страх в твоих глазах. Это было не из-за боли. Не из-за моей боли. Нико?       Тот понурил голову. — Ты уверен, что хочешь знать? — спросил он на всякий случай у героя пророчества. — Да. Или постой, это что-то ужасное?       Нико инстинктивно начал играться с кольцом на пальце. — Я... Лукас, ты знаешь что-нибудь о Тьме? — Жизнь в этом мире научила меня тому, что если ты думаешь, что знаешь о чём-то, то ты вполне себе не прав.       Кажется, этот ответ придал итальянцу сил. — Так и есть. Немногие ведают, что такое Тьма. Ни у кого нет точного определения для неё, но вот, что я могу тебе сказать. Я использую её. — То есть? — Помнишь, завеса, о которой я тебе сказал?       Кивок. — Это Завеса Тьмы. Тьма, чем бы она ни была, скрывает тебя от почти кого угодно. — Путешествие в тенях к этому тоже относится?       Нико помотал головой. — Нет. Это другое, Лукас. Путешествие в тенях — вещь другая, связанная с Тьмой, но не напрямую.       Он попытался вернуться к своим словам. — Это полезно. Но у таких вещей есть своя цена. Со временем... Тьма заполняет тебя, меняет, берёт своё. Как долго ты продержишься — зависит от твоей силы воли. Но нельзя держаться вечно — она всегда берёт своё. Тьма проникает в этот мир посредством таких, как я. — Тогда... Тогда просто откажись от неё. — Не могу. И не буду. Обратного пути не существует. Когда ты... Нет, когда я перенял твою боль, то сам чуть было не отключился. Но я оказался на грани. И там я видел её. — Её? — переспросил Лука. — Тьму. Бездну. Пустоту. Да, я видел её на микроскопический отрезок времени. А то, что мой пульс остановился...       Нико вздохнул. — Я не знаю точно, Лукас. Не знаю. Мои догадки — только мои догадки. Я не хочу об этом говорить. Я и так сказал много.       Люк не стал расспрашивать дальше, видя, как тяжело сейчас сыну Аида. Вместо этого, он подал ему руку. — Пойдём, мальчик-смерть. Давай-ка убираться из этого места, оно мне действует на нервы.

Еще через пару дней

— Эй, Нико, ты не против, если я буду называть тебя "Воскресеньем?"       Нико, отрабатывающий удары меча на деревьях по совету Луки, остановился. — Что, прости? — Воскресеньем! — повторил блондин громче, ухмыляясь. — И с чего бы это? — Нико вытер испарину со лба. — Ты ведь меня воскресил. Так что, почему бы и нет? — Лука, подойдя ближе, внезапно атаковал сына Аида мечом. Нико каким-то образом добыл ему меч, умевший превращаться в косу и наоборот. Как и откуда — он не уточнял, но в один день просто явился к нему с этим подарком.       Нико парировал удар, отведя его в сторону. — Я вернул тебя из Аида, — поправил темноволосый. — Я и говорю: вос-кре-сил, — с каждым слогом он наносил удары, которые Нико благополучно блокировал или от которых уклонялся. — Или, о, может, мне себя называть вторым Иисусом? Сделавшим самопожертвование и вскоре воскресшим?       Нико сам перешёл в атаку, чуть не снеся голову Кастеллану. Но он не особо парился. — Иисус знал, что он сын Божий. Для него смерть была... Знаешь, игрой слов и театром. Он знал, что в конечном счёте воскреснет. В отличие от тебя, — добавил Нико. Но ему не повезло — он не успел среагировать на выпад Луки сбоку. Плоская сторона меча со звуком шлепнула его по лицу, от чего он потерял равновесие и упал.       Лука навис над ним. — В отличие от меня? И что это значит? — поджал губы парень. Нико почти ухмыльнулся. — Ну... То, что ты самую чу-уточку лучше.       Лука удивился. — Это был комплимент? — Тебе кажется, — поспешил его разуверить Нико, вставая и отряхиваясь.       Оба почуяли что-то неладное. Они обернулись назад.       Они оба находились в парке крупного города. Неудивительно, что здесь проходили циклопы. Лука глянул на Нико. — Готов проверить своё фехтование на деле? — О, я буду счастлив, — состроил счастливую морду Нико. Они оба ринулись в бой.