Полтора месяца до Рождества

Тело трясло то ли от жара, то ли от озноба, голова была чугунной, а горло болело. Гермиона слабо застонала и потянулась к телефону, жмурясь. Утренний свет немилосердно резал глаза. — Алисия, — жалобно прохрипела она, когда помощница подняла трубку, — меня не будет сегодня на работе, я заболела. Отмени, пожалуйста, все мои встречи. — Отменю, — ответила та и деловито добавила: — Температура? Лекарства есть? Нужно что-то привезти? — Не знаю, — простонала Грейнджер. — Какое-то жаропонижающее вроде бы было. Мне просто нужен горячий чай и сон. — Ладно… — недоверчиво протянула Герберт и приказным тоном закончила разговор: — Если что-то понадобится, звоните. Сразу приеду. — Спасибо, — прошептала Гермиона и уткнулась лицом обратно в подушку — ее знобило все сильнее. Рыжий кот запрыгнул на кровать и обнюхал хозяйку, коротко мявкнув. — Сейчас покормлю, Глотик, заодно чай себе сделаю, — пообещала девушка, с трудом вставая и надевая домашние штаны и толстовку. Она завернулась в одеяло и побрела в ванную, обреченно вспоминая, что последним пузырьком с бодроперцовым зельем лечила Рона с месяц назад и так и не обновила запасы. Не менее уныло доползла до кухни, с болью сглатывая слюну. Поставила чайник, насыпала коту корма и устало опустилась на стул, размышляя, что ей делать. Трансгрессировать в таком состоянии было совершенно неразумной идеей, напрягать личными просьбами Алисию тоже не хотелось. Ее секретарь и так была к ней слишком добра. У Джинни курсы закончатся только к обеду, а Полумна уехала в Бирмингем на какую-то конференцию. Оставался вариант сходить в ближайшую магловскую аптеку самостоятельно, пока она была еще в силах передвигаться, потому что тело уже начинало предательски ломить. Выпитый горячий чай ожидаемо не помог — только выступил капельками пота на коже, не принеся ни малейшего облегчения симптомов. Тяжело вздохнув, Гермиона посмотрела в окно. На улице, конечно же, шел дождь и широкими хлесткими размахами гулял сильный осенний ветер. Желание позвонить Алисии было все более соблазнительным, но девушка почти решительно отмела его. В конце концов она должна решать свои проблемы самостоятельно. Направилась в прихожую, морально готовя себя к выходу на холодную улицу. Замоталась в теплый шарф, пытаясь откашлять боль в горле, и только начала засовывать ногу в кроссовок, как раздался короткий звонок в дверь. Облегченно прикрыла глаза, вспоминая недоверчивый тон своего секретаря, явно сомневающейся, что у ее вечно работающей начальницы дома есть не то, что лекарства, но и вообще какая-либо еда. Герберт как и всегда была на шаг впереди. Чуть дрожащими горячими пальцами Гермиона открыла замок и распахнула дверь. — Боже мой, я так люблю тебя! Ты даже не… Она растерянно сделала шаг назад, роняя чертов кроссовок и чувствуя, как температура тела стремительно зашкаливает за допустимые сорок два градуса. Взлетевшие вверх темные брови, широко распахнутые серые глаза и приоткрытый от удивления рот. «Дверной глазок!» — орало подсознание, когда она молча обреченно подняла ладонь. — Ты хотела сказать, что не представляю? — пробормотал Драко, растерянно фыркнув. — Салазар, Грейнджер, тебе все еще удается удивить меня каждый раз. — Малфой… прошу тебя, — проскулила она, забыв про адски болящее горло, и обессиленно прислонилась к стене. — Я была уверена, что это Алисия. — У Алисии на работе случился форс-мажор с вашей тупой кофемашиной на кухне, и она попросила меня привезти тебе лекарства. А куда это ты, кстати, собралась? — прищурился блондин, явно приходящий в себя и милосердно не отпустивший больше никакого язвительного комментария в адрес ее слов приветствия. — В аптеку… — «В аптеку», — передразнил он ее интонации, скривив губы, и, не спрашивая разрешения, зашел внутрь. Закрыл за собой дверь и подтолкнул растерянную Гермиону дальше, ставя на тумбочку пакет и снимая пальто. — Что ты?.. — Она слабо нахмурилась. — Что я?! — Драко явно злился все больше, смахивая с волос капли воды. — Я что, блять, тебе вчера говорил? А я напомню, если у тебя память как у золотой рыбки. Я тебя битых два часа убеждал наложить согревающие чары, пока мы мерзли в этой гребаной засаде в подворотне! И что я слышал в ответ, а? Грейнджер молча угрюмо засопела, не желая признавать его правоту, да и сил ругаться у нее не было. Но он явно не нуждался в ответе, подхватил пакет и уверенным шагом направился на кухню, продолжая свой монолог: — «А если они просканируют перекресток и переулок? А если они найдут следы магии и поймут, что не одни тут?» — зло передразнил ее вчерашние аргументы. — И что? Кто-то что-то сканировал? Зато, какая прелесть, посмотри на себя сейчас! Надеюсь, ты довольна своими непроходимыми упрямством и тупостью. Ситуация казалась до невозможности сюрреалистичной. Малфой отчитывал ее с таким нескрываемым раздражением, что могло показаться, что он беспокоился. Голова гудела, тело ломило все сильнее, горло немилосердно драло и анализировать происходящее было совершенно невозможно. — Мне не настолько и плохо… — попыталась слабо оправдаться девушка, плетясь за ним следом. — Да ты что? — Он прищурился и одарил ее ледяным взглядом. Поставил на стол пакет и быстро покрыл разделяющее их расстояние. Гермиона даже не успела осознать, что он делает, как на затылок ей легли пальцы, жестко фиксируя голову, чтобы она не отстранилась. Разгоряченного лба коснулось дыхание, а следом легкое касание прохладных губ. Чертовски приятно прохладное, когда тебя скручивает гребаная лихорадка. На долю секунды. На настолько короткое мгновение, что пока сердце еще только пропускало удар, Драко уже отстранился с совершенно нечитаемым выражением глаз и насмешливой улыбкой. Она могла бы поклясться, что он закрыл свой разум всеми щитами окклюменции в этот момент, если бы не была так ошарашена происходящим. Легкие резко выдыхали воздух, при вдохе наполненный его запахом и запахом его парфюма, все еще что-то хвойное, цитрусовое, приносящее в ее больную и замутненную жаром голову осознание, что теперь именно так и будет пахнуть ее Амортенция. — Не настолько и плохо, говоришь? — бросил Малфой как ни в чем не бывало, отходя к плите и наполняя чайник водой, пока она оторопело уставилась на него. — На твоем лбу можно смело яичницу жарить. Уйди в кровать и не мешайся. Ты все равно еле на ногах стоишь. Ситуация, в которой слизеринец, особенно конкретно этот слизеринец, уверенно хозяйничает на ее кухне, казалась настолько абсурдной, что проще было все списать на галлюцинации бесящегося организма. Не то чтобы у нее когда-либо в принципе была возможность пообщаться с ним как с обычным человеком, не находясь по разную сторону баррикад, но… с некоторыми другими учениками факультетов зелено-серебристые же общались нормально на тех же вечеринках в Хогвартсе. Он действительно мог быть таким со своими друзьями или с теми, кого он считал близкими людьми? Гермиона открыла рот, чтобы что-то ответить, но на ум не шло ничего внятного, особенно чтобы прокомментировать только что произошедшее, поэтому она молча ушла в спальню, с облегчением упала на кровать, закутавшись в одеяло и закрыв глаза. Физически становилось все хуже. Из кухни еще некоторое время доносилось позвякивание каких-то склянок и шуршание пакетов, затем еле слышные шаги и тихий голос рядом, уже спокойный: — Грейнджер? Девушка опять поморщилась от яркого света, бьющего по глазам, и приподнялась в постели. Драко сверлил ее внимательным взглядом. — Совсем плохо? Потерпи, сейчас станет лучше. Она кивнула и потянулась дрожащими пальцами к кружке, которую он ей протягивал. — Что это? На бодроперцовую настойку совершенно не похоже. — Это зелье по личному рецепту моего эльфа Викки. Намного эффективнее всего остального. Пей, пока горячее. — Спасибо… Зелье на вкус было травяным и достаточно приятным. Гермиона неторопливо делала глоток за глотком, чувствуя, как отвар уже успокаивает больное горло, и наблюдала за Малфоем. Он направился к стеллажу с книгами в углу комнаты и, чуть наклонив набок голову, с любопытством изучал корешки, иногда легко касаясь их пальцами. Девушка невольно залюбовалась его руками, когда он вытащил одну из книг, открыл ее и небрежно пролистал несколько страниц. Парень повернул к ней голову и прищурился. — Грейнджер, я же сказал, пей, пока не остыло. Она смущенно уткнулась в кружку, быстро допивая остатки зелья. Драко удовлетворенно хмыкнул, прошел к окну и задернул шторы. Комната погрузилась в полумрак, принося облегчение глазам. — Допила? Давай сюда. — Он забрал у нее пустую кружку и поставил на тумбочку рядом с кроватью, а затем направился вместе с книгой к стоящему в углу комнаты креслу, удобно в нем развалился и включил торшер. — Что ты делаешь? — недоуменно нахмурилась Гермиона. — Раз уж я все равно приперся, дождусь, когда зелье подействует, — пожал плечами блондин. — Это не обязательно, — запротестовала Грейнджер. — И я могу тебя заразить. — Вчера надо было думать об этом, Гриффиндор. — Он раздраженно цокнул языком и открыл книгу, давая понять, что разговор окончен. — Да и желания тащиться в Министерство, чтобы Поттер опять выволок меня на какую-то сомнительную облаву, в которой как обычно преобладают слабоумие и отвага, у меня не особенно много. Гермиона растерянно нахмурилась, сильнее закутываясь в одеяло и устраиваясь поудобнее. Было очень странно и непривычно получать такую обычную человеческую заботу, а особенно получать ее от него. — Драко? — М-м-м? — Он оторвал глаза от книги и посмотрел на нее. — Почему ты это все делаешь? — Делаю что? — Блондин недовольно закатил глаза. — Не понимаю твой вопрос. Гермиона задумчиво наморщила нос, формулируя мысль по-другому: — Почему твое отношение ко мне после Хогвартса поменялось? После стольких лет вражды меня удивляет, что мы смогли найти общий язык и не вцепляемся друг другу в глотки. Малфой недовольно поджал губы. — Спасибо тебе, что по твоему мнению я так и должен был остаться конченым придурком. — Я не это имела в виду. — А выглядит так, что именно это. — Голос звучал все более раздраженно. — Или ты соскучилась по оскорблениям от меня? — Нет, я просто… — Грейнджер, — Драко вздохнул, беря себя в руки, — я перестал к тебе плохо относиться еще на старших курсах, когда мне все-таки хватило мозгов понять, что идеи, которые мне с детства навязывал мой прекрасный отец, безумны и отвратительны. Что годы я был бараном и зря старался заслужить его одобрение, пока меня тыкали носом во все, что только можно, включая то, что какая-то грязнокровка превосходит меня в учебе. И как я должен был к тебе относиться, будучи тем еще кретином, бездумно следующим за своим отцом? Это даже не прозвучало обидно. Малфой просто сухо констатировал свое мировоззрение в школе. Но он все равно чуть поморщился и холодно добавил: — Если что, я сейчас так не считаю, Грейнджер. Давно уже нет. Она растерянно кивнула, совершенно не ожидая получить подобное откровение от слизеринца. Драко уставился обратно в книгу и недовольно буркнул: — Слишком много вопросов для болеющей. Не мешай и дай почитать спокойно. Гермиона согласно прикрыла глаза, организм через ломку тела действительно требовал отдыха, а не разговоров. *** Медленно и неохотно просыпаясь, она уже чувствовала, что ей стало лучше. Жар ушел, оставив остатки пота, покрывающие тело, которое больше не ломило от болезни. С облегчением потянулась, открывая глаза, и почти сразу же столкнулась с внимательным взглядом Малфоя. Он все так же сидел в кресле, только на журнальном столике рядом с ним лежали уже пара книг и Живоглот, свернувшийся клубком в тепле света зажженного торшера. Она растерянно перевела взгляд на шторы. Серый свет дня больше не пробивался сквозь них, на улице явно было уже темно, и, судя по звукам, все еще шел сильный дождь. Слизеринец закрыл книгу и отложил ее на столик. Гермиона сглотнула, прежде чем опять подобрать правильное обращение к тому, кто избавил ее от похода в аптеку, принеся лекарство. Произносить вслух его имя все еще давалось каждый раз с трудом. — Драко?.. Который час? И почему ты до сих пор не ушел? — Около семи вечера. Сказал же, хотел убедиться, что тебе стало лучше. Стало? — И вопросительно приподнял брови. — Да… — Она еще раз прислушалась к своим ощущениям. Мерлин, он провел в ее квартире весь день. — Чувствую себя слабой, но уже хорошо. Он одобрительно кивнул, легко поднялся из кресла и подошел к ней. Протянул руку к ее лбу, явно желая лично проверить ее температуру, и она непроизвольно чуть отклонилась назад, сразу же сама анализируя, понимая и ненавидя себя за причину. Лоб был покрыт липкой испариной, и ему будет неприятно касаться ее кожи. «Господи, как же жалко ты сейчас себя ведешь». Волна отвращения к своей слабости затопила выше головы, но почему-то и этого не хватало, когда он был опять настолько непозволительно близко к ней, словно иллюзия, возникшая в больном мозгу от жара инфекции. Но только вдуматься, тот самый Малфой, все еще год за годом пренебрежительно выплевывающий «грязнокровка», теперь тянется к ее лбу, чтобы проверить ее самочувствие. Возможно, ей пора было в Мунго. Следом сразу следовало честно признать, что ее чувства были глубже, чем ей самой бы того хотелось. Они снова вскрывались и набирали силу, когда она опять его видела и слышала, словно в школе. Сейчас его образ был реальным и не являлся желанным призраком на границе запретного подсознания. — Гермиона, что с тобой? Я просто хочу проверить температуру, зная, что ты мне постоянно врешь. «Первый раз по имени, моя галлюцинация?» Она даже сглотнула от неожиданности и изумленно уставилась на Малфоя. Серые глаза были спокойными и внимательными. — Давай, не выпендривайся, — повторил он как ни в чем не бывало, протягивая вперед тыльную сторону ладони. Грейнджер закрыла глаза, подалась вперед и ткнулась лбом в длинные пальцы. Словно в омут головой. Двухсекундный контакт — и она еле сдержалась, чтобы не потянуться за ладонью следом в угоду сбившемуся с ритма сердцу. Мгновение — и эти же пальцы легко касаются подушечками ее виска, скользя к волосам и заводя прядку влажных от пота волос за ухо, и только потом окончательно отстраняются. — Да, все в порядке. Гермиона не была уверена, что теперь она вообще будет когда-либо в порядке, поэтому просто покорно проследила глазами за взглядом серых глаз, не замечая в полутемной комнате, насколько они сами потемнели. Драко указал на тумбочку, на которой стояли два небольших одинаковых флакончика с зельем. — Одно выпей на ночь, второе завтра утром. — Хорошо… — выдавила девушка. — Вот и умница. — Он кивнул и вернулся к журнальному столику, забирая книги, чтобы поставить их на место. Совершив все эти манипуляции, прищурился. — И да, Грейнджер, на работу ты завтра тоже не выходишь. Алисия отменила все встречи и просила тебя позвонить ей, когда ты проснешься. И, не приведи Мерлин, ты пустишь коту под хвост сегодняшнее лечение и завтра попрешься в Министерство. Гермиона только открыла рот, чтобы возразить, как его взгляд сразу стал колючим. — Я сказал «нет». Что тут непонятного? Даже не вздумай препираться со мной и вести себя как упрямая дура. Очень хотелось возразить, сделать по-своему, как привыкла. Как привыкла. — Ладно, — вздохнула девушка. — Наверное, ты прав. — Конечно, я прав. — Драко явно был раздражен, но затем он добавил уже более спокойно: — Мне пора идти. Бульон в холодильнике. — Что? — Она растерянно нахмурилась, а блондин недовольно закатил глаза. — Грейнджер, там всего два существительных. Какое из этих слов тебе незнакомо? Бульон или холодильник? Гермиона изогнула бровь, и он со вздохом неохотно процедил: — Зашел по пути сюда в магловское кафе недалеко от твоего дома и взял тебе поесть, тебе нужно набраться сил после болезни. Не нравится — сиди голодной. И вот теперь в глазах предательски защипало от такой простой человеческой заботы, от которой она давно отвыкла и которой он ее сегодня окружил, несмотря на все язвительные комментарии. Не просто принес лекарства, избавив ее от похода в аптеку, а сперва направился в свою квартиру за зельем, которое считал лучше, чем бодроперцовая настойка. Просидел с утра до вечера около нее, явно дожидаясь, пока она проснется. А теперь оказывается, что еще и купил ей этот чертов бульон? Подсознание услужливо подсунуло вдогонку воспоминания о совместном завтраке, когда он сперва предлагал свою помощь, а потом так просто, пожав плечами, помыл посуду. Жалость к себе начинала плавить сердце. Вот как оно бывает, когда нормально. Опять вспомнились девять месяцев брака. Что она получала от них? Ничего. Перед ней сейчас стоял человек, который ненавидел ее раньше, но показал ей за один день, как должно быть правильно, хотя сам по факту являлся ей никем. Второй такой ошибки, как с Роном, она больше не допустит. Совершенно внезапно ее бывший враг, ранее презрительно кривящий тонкие аристократичные губы и с ненавистью выплевывающий «грязнокровка», показал ей, какого отношения она должна была ждать. И, видимо, это была не какая-то завышенная планка отношения к себе, а опять же, нормальная. Как минимум потому, что он недоуменно протянул: — Грейнджер, может, прекратишь меня сверлить таким взглядом? Что не так? — Да, я просто… Она тряхнула головой, приводя себя в чувство. Ему пора идти, конечно, он и так впустую потратил целый день, находясь рядом с ней. Вместе со слюной проглотила просьбу «останься еще, хоть ненадолго, пожалуйста». — Спасибо, что пришел… Его глаза в полутьме сверкнули серебром. — Мне было несложно. — Он пожал плечами и направился к выходу. — Поправляйся. И насчет завтрашней работы я не шутил. Дверь я сам закрою. Тихие шаги, шорох надеваемой верхней одежды, легкий хлопок двери, щелчок замка и… тишина. С одной стороны умиротворенная, с другой… уже тоскливая?.. Словно он что-то забрал с собой. То, что ему тут никогда и не принадлежало. Но это что-то он унес вместе со своей ухмылкой, оставив только книги, помеченные касаниями его пальцев. Гермиона откинулась обратно на подушку, хмурясь и анализируя. С собой нужно было быть честной. И честность была в том, что она тонула все глубже. Ей хватило в свое время всего лишь вида платиновых волос, ледяных глаз и темных бровей, чтобы захлебнуться им. Сейчас было хуже. Сейчас он постоянно был рядом и сбивал с толку своим поведением. Живоглот запрыгнул на кровать и, ластясь, требовательно мяукнул. — Глотик... — Девушка слабо улыбнулась и почесала кота за ушком. — Тебя покормить? Пойдем, мне, пожалуй, тоже не мешает подкрепиться. На кухне достала из холодильника появившийся там коричневый пакет и с любопытством заглянула в него. Поверх пластикового лотка с бульоном пристроился бумажный сверток, в каких обычно продавали выпечку. Вытащила его и развернула. В пакетике была слойка. Грейнджер выхватила ее и разломила пополам чуть дрожащими от нетерпения пальцами, проверяя внезапно пришедшую в голову догадку. Начинка действительно оказалась вишневой.