Сейрейтей 44 район 1136 год н. э., 4 августа 11:07
Голова болела неимоверно, но лежать было нельзя — нужно узнать, что произошло с Айзеном после моей «Гецуги». Открыть глаза получилось попытки с пятой или шестой, и взгляд сразу наткнулся на незнакомый потолок. Дома у нее они были аккуратные и белые, у Урахары и всего Готея — деревянные, а здесь — старые и треснутые, готовые вот-вот обвалиться. Может быть ее похитили? За размышлениями получилось немного пошевелить телом и понять, что руки-ноги-голова у нее на месте и настроение начало подниматься вверх. Как же ей сейчас мало надо для счастья. Вдруг послышались шаги и резко распахнулась дверь в комнату, где ее бренное тело не могло даже поднять голову, чтобы увидеть вошедшего. — Не напрягайся, — строго сказал женский голос, шурша тканью. — С такими ранами обычно долго не живут, но ты — везунчик, который попал ко мне. У тебя было проткнуто правое легкое и левая рука, а также на тебе множество ссадин и на голове большая шишка, но это ничего. Выкарабкаешься. Как тебя хоть зовут? — Ичиго, — имя сиплым кашлем вырвалось из горла, но сказать фамилию сил уже не было. — Я — Харуки Фудзивара, — женский голос все еще был в стороне и разглядеть незнакомку было невозможно, но отчетливо был слышен стук каких-то склянок. — Ты в моем доме и тебя принесла моя старшая дочь — Сакура, позже познакомишься с ней. Я не буду спрашивать как сопливая девчонка вроде тебя может поддерживать меч в постоянном шикае, но попрошу вести себя прилично и не размахивать им в доме! Женщина наконец-то подошла к кровати и Ичиго увидела ее лицо: карие глаза, бледная кожа, плотно сжатые губы. Не красавица, но ее светлые волосы удивительно переливались от пепельного до рыжеватого, из-за чего она казалась очень необычной. — Я тебе сейчас сменю повязки, поэтому не дергайся, — предупредила та, подхватывая ее на руки. — Шинигами раздери, да кто тебя в твои пять или шесть лет сделал убийцей монстров? — Что? — удивленно спросила Ичиго, но сознание начало уплывать. — Сакура беги за госпожой… она поможет… сознание теряет.Сейрейтей 44 район 1137 год н. э., 17 июля 16:37
— Ичиго, ты опять в облаках витаешь! — обиженно сказала Юкико — младшая дочь госпожи Фудзивары — и повернулась спиной. — Я так не играю! Ты обещала, что весь этот день проведешь со мной, но я видела как ты утром разговариваешь с Нацу. Нацу — единственный сын и человек мужского пола в их окружении — был вертлявым мальчишкой около шести лет. Он вечно влипал в неприятности: дрался с соседскими детьми за территорию для игр, сбегал в лес охотиться на грызунов с помощью самодельного капкана, из-за чего недавно чуть не отрубил себе руку, чем до икоты напугал госпожу Фудзивару и Сакуру. Утром он собирался опробовать кухонный нож в охоте на дикого кабана, поэтому пришлось сделать «втык» и стребовать обещание, что он никуда не пойдет. По крайней мере один. Вот только как это объяснить трехлетнему ребенку, которому она пообещала, что весь день с самого рассвета они проведут только вдвоем, а тут такое грубое нарушение ее правил. М-да, с Карин и Юзу было попроще: они всегда и везде ходили вместе лет до семи и их ссоры не носили разрушительный характер. Обида Юкико могла вылиться в гигантский всплеск реацу, который мог уничтожить все в радиусе ближайших сотен метров. — Девочки, я купила немного пирожных. Мама уже вскипятила воду для чая, поэтому дуйте на веранду. Юкико сразу же рванула с поляны в сторону дома с радостным гиканьем. Ичиго же мысленно стерла пот со лба — обошлось. «Вулкан» временно успокоился. — Я почувствовала сильную реацу мелкой, — перед ней появилась Сакура с печатями в руках. — Сейчас впитаю «излишки» и развею потом по-тихому, а ты иди помоги накрыть на стол. Сакура очень сильно напоминала Ичиго лейтенанта Нанао Исе — они обе были с хмурыми лицами и больше предпочитали отдавать приказы, чем пустой треп. А также девочка предпочитала беспрекословное подчинение сразу же, а не глупые препирания. Поэтому не было смысла ругаться на рано повзрослевшего ребенка, привыкшего нести ответственность за младших. Сама такая же. Удивительно, что прожив меньше года здесь — в маленьком домишке на окраине — она узнала о таких вещах, о которых раньше даже не подозревала: существование печатей, которые могли поглощать или освобождать реацу; что шинигами живут не только в самом Готее, но и во всяких местных городах и деревнях (правда здесь их не было, но кто хотел бы жить в месте, где население — это старики и сопливые дети?); у некоторых детей реацу — больше чем у иных капитанов и они не могут ее контролировать! Пришла она в себя, уже зайдя на кухню, где была сразу взята в оборот госпожой Фудзиварой. Хотя считать сложной работой протирание стола и мытье посуды, по меньшей мере глупо. Сама же женщина шинковала зелень на другом столе, из-за чего они стояли друг к другу спинами, но Ичиго это не напрягало. Она уже не первый раз оставляла свою спину без прикрытия и ничего. Пока жива. Наверное, если считать существование в виде бесплотной души в мире мертвых. — Ичиго, детка, переоденься, пожалуйста, в чистую юкату, — попросила госпожа Фудзивара, не оборачиваясь. Да и зачем? Она могла отличить человека по звуку шагов, не говоря о реацу. — Хорошо, ма…тушка, — выдавила из себя Куросаки, до сих пор пытаясь привыкнуть, что здесь и сейчас у нее есть мама — женщина, которая пожалела маленькую потерянную шинигами и приютила у себя, назвав своей дочерью. Ичиго не обольщалась, что могла бы выжить в детском теле в Сейрейтее, вспоминая рассказы Рукии и Кенпачи о вечных нищете, голоде и драках. Пусть у нее сознание взрослого человека (хотя на сколько взрослой можно считать семнадцатилетнюю девушку?), но тело семилетней хлипкой девчушки вгоняло ее в уныние. Она даже без реацу не может человека оттолкнуть, что уж говорить о сольном выживании в мире с монстрами и безжалостными людьми? К тому же ее реацу сейчас хватало максимум на убийство самых слабеньких пустых, после чего она будет несколько дней валяться безжизненной тряпочкой. Месяц назад уже проверила и получила нагоняй. — Вау, как красиво, — восторженно сказала Юкико, рассматривая Ичиго в новенькой юкате изумрудного цвета с нежными золотыми цветами. — Скорее всего мама договорилась с тетушкой Мидори и сделали тебе подарок. Ичиго была полностью согласна со словами малышки — тетушка Мидори была великолепной швеей, живущей в двух районах от них, а также являлась близкой подругой госпожи Фудзивары. Почти сестрой. Она помнила как они точно также с Рукией сидели на крыше школы и обсуждали все на свете, смеялись и просто дурачились. Все-таки ее существование в амплуа временной шинигами сильно изматывало неподготовленные к нагрузкам тело и психику. Рукия прекрасно знала об этом и пыталась хоть как-то ей помочь: сходить вместе в кино, поужинать всей семьей или просто поваляться на крошечном пляже под лучами летнего солнца. — Так все в сборе, — довольно сказала госпожа Фудзивара и Ичиго поняла, что слишком глубоко ушла в свои мысли, потому что стол был уже полностью накрыт и все сидели за столом кроме нее. — Сестренка, садись сюда, — Нацу похлопал ближайший к нему стул. — Сейчас будем праздновать! — А что именно? — рассеяно спросила Ичиго, падая на указанный стул. — Сегодня же никаких праздников нет… — Чудак-человек, — восхитилась тетушка Мидори, не сказав больше ни слова. — Скорее просто рассеянный человек, — педантично поправила Сакура, поправив пучок каштановых волос. — Глупая-глупая Ичиго, — хихикнула Юкико, показывая язык, за что схлопотала подзатыльник. — Детка, сегодня семнадцатое июля, — невозмутимо сказала госпожа Фудзивара, но в глазах плясали смешинки. — У тебя день рождения, дочка. Неужели забыла? — Вы ради меня… — у Ичиго встал ком в горле и вспомнилось, что когда-то месяца четыре назад Юкико невзначай спросила, когда же родилась ее «новая» сестренка. — Ну не ради же старика Ичиро, — хмыкнула Сакура и все дружно скривились — он не нравился никому. — Ты с нами уже семь месяцев живешь, а до сих пор выглядишь как рыба, выброшенная на берег. Все рассмеялись, а Ичиго солнечно улыбнулась: может быть это не та семья, в которой она родилась и жила всю свою смертную и не очень жизнь, но она такая же любимая. Смешливая тетушка Мидори что-то шепчет на ухо госпоже Фудзиваре, Юкико втихаря подъедает моти со стола, за что получает гневный взгляд от Сакуры и символический подзатыльник от Нацу, который, судя по грязному лицу, уже успел съесть шоколадку. Простые, бесконечно домашние и уютные, они напомнили Ичиго далекое детство, когда Масаки еще была жива и она могла побыть ребенком без чужого груза ответственности. И сейчас ей почему-то не хотелось вернуться обратно. — Ичиго, хватит кукситься, — госпожа Фудзивара щелкнула ее по носу и протянула стакан с компотом. — Держи крепко. Хочешь я тебе ребрышко положу? Почему-то ушли тягуче-густые мысли о прошлом, и Ичиго, наверное впервые в жизни, хотелось просто жить здесь и сейчас. — Конечно, мама.Сейрейтей 44 район 1137 год н. э., 17 июля 21:56
— Вот твой чай, — госпожа Фудзивара протянула ей кружку, от которой шел головокружительный аромат меда и мяты. — Кажется ты привыкаешь. Это не было похоже на вопрос, поэтому Ичиго просто подняла голову вверх, рассматривая звездное небо и слушая стрекотание цикад. Они расположились в саду у дома, чтобы не мешать Сакуре укладывать спать детей, которые бы точно помешали разговору «тет-а-тет». Тетушка Мидори уехала на повозке больше часа назад, предварительно передав какой-то свиток госпоже Фудзиваре и похлопав саму Ичиго по плечу, из-за чего ей было не по себе и хотелось хоть как-то успокоиться, поэтому выбор места пал на небольшую беседку. — Мы тоже привыкаем к тебе, — женщина как-то неловко дернулась, и отпила чай из своей кружки напиток, который пах то ли лавандой, то ли бергамотом. — Нам всем сложно, кроме Юкико, конечно. Малышка даже не помнит свой настоящий дом, а отца знает только по нашим словам. Ичиго было искренне жаль свою названную мать — быть в бегах с маленькими детьми, из-за того что, шинигами хотят удержать монополию в сообществе душ, а квинси — глупые гордецы — не хотят идти на уступки. Никому ненужная, еще совсем молоденькая (и когда это она начала оценивать возраст как бессмертные?) с детьми полукровками на руках и без мужа, который мог бы их защитить, потому что у самой сил — кот наплакал. — Так, а ну прекрати! Сейчас не об этом речь, — хмуро отрезала женщина. Ичиго мысленно застонала — она опять ляпнула вслух правду-матку и не заметила! Прав был Зангетсу, говоря, что у нее язык без костей. — Что случилось? — самобичеванием можно заняться и попозже, а пока лучше разобраться в насущных проблемах. В конце концов, они здесь для серьезного разговора засели. — Мы с Мидори покопались в библиотеке семьи Кьераку, — серьезно сказала госпожа Фудзивара, но поймав удивленный взгляд Ичиго, пояснила: — Я жена умершего члена клана, а Мидори и так принадлежит к этому клану. Ичиго кивнула, принимая новую информацию к сведению. В конце концов, приемная мать была не обязана выдавать все свои секреты. Куросаки Ишшин и тот никогда не говорил с ней на тему шинигами, квинси и всего потустороннего мира в принципе. Так что глупо обижаться на малое количество информации — Ичиго еще не доказала, что ей можно доверить такие проблемы, поэтому информацию получала наравне с Сакурой, которой буквально неделю назад стукнуло двенадцать. — Так вот мы нашли несколько свитков, подобные твоему случаю, — продолжила женщина, доставая из сумки несколько свитков. — Мы их почитали и пришли к выводу, что это похоже на ритуал «Alia vita», но модифицированный. В оригинальном ритуале написано, что человек возвращается «к истоку» во время, когда его не существовало. Также мы обнаружили, что в записях стоит пометка о механизме защиты психики от нервной перегрузки. Человек воспринимает все это как увлекательное приключение и старается не думать о месте и времени куда он попал… — Какой сейчас год в мире живых? — перебила ее Ичиго, вцепившись пальцами в чашку с чаем. Идиотка! Неужели она за все это время даже не задумалась о времени и месте, в которых она находится? — Когда я была последний раз, то это был вроде тысяча сто тридцать седьмой год, — наморщив лоб, припомнила госпожа Фудзивара и внимательно посмотрела на Ичиго. — Далеко до твоего рождения? — Очень. Я родилась в тысяча девятьсот восемьдесят шестом, — мрачно кивнула Ичиго, пытаясь представить, что пройдет еще почти девятьсот лет прежде, чем она вообще появится на свет. А появится ли? — Но почему меня забросило так далеко в прошлое? — А вот здесь самая интересная и неоднозначная часть, — вернула к себе внимание женщина. — Чтобы ритуал сработал должен произойти колоссальный взрыв энергии и человек, на которого ориентирован ритуал, должен хотеть одного — исправить все свои ошибки. После чего весь механизм запускается, а ритуал подбирает самую удобную точку для «новой» жизни. — Получается, — собралась с мыслями Ичиго, пытаясь нормально дышать, — что для исправления ошибок мне нужно было оказаться именно в этом времени и именно у твоего дома. Вопрос только один — почему? Я могла с тем же успехом оказаться в самом Готее или в Хуэко Мундо… Там, где мне помогут стать сильней, чем раньше. — За такой срок, как почти тысяча лет, силу-то ты наберешь, а вот каких-то знаний или может быть навыков — нет. Может быть в этом времени произойдет что-то очень важное. Мы можем всю ночь гадать, что именно должно произойти, но так и не приблизиться к отгадке. — И что же мне делать? — вопрос сорвался с языка, а глаза почему-то стали влажными. Дышать получалось все труднее, воздуха в лёгких не хватало. — Неужели я никогда больше не вернусь обратно к сестрам и отцу, не схожу на прогулку с друзьями?! Кажется она сорвалась на крик и швырнула чашку в какие-то кусты, но ей было искренне плевать на это. Она хочет снова проснуться обычной школьницей в Каракуре, есть завтрак, приготовленный Юзу, играть в футбол или баскетбол с Карин по выходным, ходить в кафе вместе с Тацки и Орихиме, таскаться с Чадом и Исидой в поисках пустых, помогать отцу с клиникой… Хлесткая пощечина резко вернула в реальность. Воздух снова появился в лёгких. — Успокоилась? — светским тоном спросила госпожа Фудзивара, словно не она только что ударила человека. — Я понимаю твою грусть и скорбь, но истерить не дам. В том времени ты умерла, иначе ритуал бы не сработал. Они бы все просто померли, после такого потока реацу мало кто сможет выжить. А насчет увидеть свою семью, то все достаточно просто — стань снова достаточно сильной, чтобы пережить все испытания, подготовленные судьбой. Борись, а не ной. Почему я могу тащить всех вас в годы войны, рискуя раскрыться как квинси, которая предала свой народ из-за любви к мужчине-шинигами, а ты не можешь намотать сопли на кулак и стать достаточно хитрой и сильной, чтобы дожить до появления своей семьи? — Но если я сделаю что-то не так и все мое перемещение сюда было бесполезным? — тихо спросила Ичиго, сжимаясь. Как никогда она почувствовала себя ничтожно маленькой и бесполезной. Словно крохотная песчинка в огромной пустыне. — Глупое дитя, похоже я перепутала: тебе нужен не пинок, а уверенность в будущем и крепкий тыл, — женщина крепко притянула ее к себе и стала неспешно поглаживать по голове, словно она действительно была маленькой хрупкой девочкой, которой сегодня только стало семь. — Ты не будешь одна. Никогда. У тебя есть вся наша шинигами-квинская семья, включая Мидори. Если ты будешь падать, то мы подстелем солому, будешь тонуть — протянем руку, не справишься с грузом сваленным на тебя — разделим между собой. Ясно? Ичиго глухо всхлипнула и в ответ обняла свою приемную мать. Сколько раз она мечтала услышать подобные слова от отца, сестер или друзей, но все молчали, принимая ее выносливость и стойкость как должное. Она сама ещё ребенок, который хочет просто жить и радоваться жизни, но на нее взвалили чужие ожидания и проблемы, а она просто закусила удила. — Просто живи, Ичиго, и не возлагай на себя все проблемы мира. Наконец-то она услышала эти слова.