Высшие силы

Сейрейтей 44 район 1137 год н. э., 16 июля 08:22

Утро наступало тяжело: голова нещадно раскалывалась после бессонной ночи и нескольких часов дремоты, глаза болели зверски от пролитых слез, но стыдно не было. Ичиго раньше считала, что слезы — удел слабых, а она должна быть сильной. Сейчас же это утверждение казалось таким смешным и нелепым. Она всегда гнала от себя мысли, что является обычной девчонкой, которой хочется сходить с подружками в караоке-бар, объесться мороженым вместе с сестрами и посекретничать с отцом о всякой ерунде как в глубоком детстве. Дурочка. Почему-то только совершенно чужая женщина, с легкостью принявшая ее как свою родную дочь, помогла ей вспомнить, что она — человек. Да, у нее есть какие-то необычные силы, но она не супергерой и даже неполноценный шинигами, чтобы встревать в чужие конфликты с грацией носорога и гибнуть за чужие косяки. Вот зачем она во все это вляпалась? Хорошо, сначала она хотела спасти сестер от пустого, с которым не справилась Рукия. Кстати, а почему она не смогла его упокоить? Костерыба Д или как его там звали, был далеко не самым сильным пустым. Рукия прекрасно справлялась сама и с более опасными соперниками, не прибегая к помощи в лице «земной девочки». Но и на великую теорию заговора все это тоже не походило: когда они первый раз встретились, Кучики действительно была зверски истощена и походила больше на жертву домашнего насилия, чем на бессмертную воительницу. Хорошо, она помогла Рукии и как умный человек должна была сказать, что она — котик и у нее лапки. Полезла же идиотка туда, куда не надо. И вообще сражаться со всякими чудовищами хорошо, когда ты хотя бы умеешь держать правильно клинок в руках. Ичиго со стыдом вспоминала те бабуиньи пляски, пока Урахара со смехом не вбил в нее основы кендо. Да и этот лавочник со своей принцессой-кошкой — мутные типы. Ичиго не верилось, что за годы жизни в Каракуре этот панамочник ни разу не выходил на связь с Готеем. Даже если не с самим Ямамото или кем-то еще из вышестоящих, то с подчиненными и должниками, которые рано или поздно появляются у всех, он навряд ли разорвал контакты. Да и Йоруичи бегала в образе кошки по всему Сейрейтею. Не верится, что она в таком облике не навещала старых знакомых. Ох, хорошо же ей приемная мать вчера мозги прочистила. Она даже думать теперь начала. Только мысли не шибко радужные, а поступки ее прошлого (или правильнее говорить вероятного будущего?) были за гранью идиотизма и героизма. Девиз: «Слабоумие и отвага». Надо будет себе потом такой значок сделать и хорошенько побиться головой о стену. Вот зачем было лезть спасать Рукию именно ей, попутно еще прихватив с собой Исиду, Чада и Орихиме. Могли ведь спокойно сбегать тот же Урахара с Йоруичи. Вайзарды, которые ошивались в Каракуре, тоже могли незаметно сходить. Они уж точно были подготовлены лучше кучки детишек, которые недавно получили какие-то способности и считали себя героями какого-то сёнена. И ладно еще она с мальчишками пошла — у них у всех боевые таланты, которые помогут в борьбе. Но зачем было тащить хрупкую нежную Иноуэ, которая могла ставить только небольшие щиты и лечить раны чуть больше царапины? Разве весь смысл не в том, чтобы она лечила их где-нибудь в безопасном месте? Даже у тупой вроде нее хватает мозгов, что можно было собрать мобильную группу без крикливых и надоедливых малолеток, которые пытаются доказать свою крутизну и не описаться от страха перед бессмертными существами. Это им еще повезло, что такие зубры как Кеораку и Укитаке были на стороне невинно осужденной Кучики. А Унохана и Кенпачи восприняли их как забавные игрушки, которые пытаются навести смуту. Бьякуя тогда пугал до усрачки, но сейчас, проанализировав его поведение, Ичиго поняла, что он четко дозировал силу, не пытаясь убить глупую девочку-реоку. Остальные капитаны тоже не слишком серьезно их восприняли: нагоняли страху и рассказывали пафосные монологи, вместо реальных попыток схватить. Даже отбитый на голову Куроцучи Маюри перешел к более серьезным действиям только потому, что ее дорогой друг Исида — зародыш будущего полноценного квинси. Интересно, что она тогда вообще умела воспринимать адекватно, а не через призму юношеского максимализма и уверенности, что мир без нее рухнет? Почему-то стало казаться, что ее сражение с Айзеном было бутафорским: пни декорации посильнее и все развалится. Вот кучу лет носил мужик все свои злодейские планы, а догадались только Ичимару Гин и тот слепой негр. Все остальные капитаны резко ослепли, оглохли и отупели. Даже если считать, что он загипнотизировал абсолютно всех капитанов на демонстрации банкая, то оставались еще лейтенанты, офицеры и обычные служащие. Всем в мозги не влезешь и память не подправишь. Рано или поздно кто-нибудь должен был обратить внимание на несостыковки в поведении зомбированных. Да там должны были начать подпольное расследование все неравнодушные шинигами, в попытках понять, что случилось с их командованием. К тому же Ичиго слабо верилось, что загипнотизировать человека — легкое дело. Она сама слышала, что некоторые люди тяжело поддаются чужому влиянию, если имеют твердые принципы и убеждения. Неужели ни один из капитанов не имеет достаточной уверенности? Или Кьека Суйгецу работает по другому принципу? Или всем было просто плевать на то, что творится в Готее? — Ичиго, вставай! — в комнату вихрем влетела Юкико, запрыгивая на футон к сестре. — Солнце давно встало, а ты еще спишь. Нам надо полить помидоры и собрать яблоки. Ичиго мимолетно бросила взгляд в окно. Солнце уже было достаточно высоко и ей стало немного стыдно: она забыла про свои обязанности по дому. Все-таки их семья была не совсем обычная, а с повышенным количеством реацу, поэтому есть хотелось почти всегда, из-за чего семейству Фудзивара приходилось держать собственный огород. Несколько грядок с помидорами, морковью и капустой, парочка фруктовых деревьев типа персиков, яблонь и груш, а также небольшой курятник, в котором кроме куриц еще проживали утки. На самом деле хозяйство было небольшое и тут спокойно мог справляться один взрослый человек, но Харуки Фудзивара работала портной в крохотной лавке в деревне почти весь день, из-за чего вся работа по хозяйству падала на Сакуру и Нацу. Юкико пока сильно не привлекали к работе, ведь ей еще не было даже полных трех лет, но даже сейчас она помогала в кормежке птиц и мытье посуды. — Я сейчас оденусь, быстренько перекушу и мы пойдем в огород, — клятвенно заверила Ичиго. — Кстати, а где все? Вопрос не был глупым, потому что их матушка взяла несколько дней-отгулов, чтобы провести время с детьми. Сакура же сейчас должна была вернуться из леса вместе с Нацу, принеся рыбы или лечебных трав. Поэтому тишина в обычно шумном доме немного настораживала. — Маму забрали соседки на горячие источники до вечера, а Сакура с Нацу только ушли помогать чинить крышу бабуле Чие. Н-да, похоже ей надо меньше думать о великих заговорах и побольше просто наблюдать за происходящим и кайфовать от жизни. Плевать, что здесь нет электричества, центрального водопровода и отопления, зато были люди, которых искренне хотелось называть своей семьей. Да и условия жизни здесь были вполне сносными даже для нее, жительницы двадцатого века, что уж говорить про неискушенных техникой людей прошлого. Хоть в домах и не было централизованного водопровода, света и газа, это не сильно не мешало комфортному существованию. Общественные купальни стоили недорого, поэтому стабильно раз в неделю полностью мылись даже самые бедные люди и беспризорные дети. Также недалеко от купален, рядом с небольшой речкой, находилось что-то вроде прачечной: там были огромные тазы, в которых можно было постирать свою одежду, а также лежали куски мыла и стояли деревянные столбы, между которыми были натянуты веревки. Стирка вещей была более дорогим удовольствием, но можно было немного сэкономить, если стирать своим набором из мыла и тазика, а не арендовать каждый раз. Проблемы в недостаточном освещении люди здесь не видели. Это она родилась в эпоху, когда освещенные улицы ночью не являются, чем-то необычным. Для этих же людей, привыкших вставать с рассветом и ложиться чуть позже захода солнца, не казалось трагедией, что в домах частенько царит полумрак. К тому же свечи были достаточно дешевы, поэтому вечерами никто не сидел в полном мраке. С готовкой проблем не было вообще: душ, способных испытывать сильный голод было немного, обычно люди испытывали что-то вроде легкого желания перекусить, поэтому больших хозяйств никто не держал и всяких забегаловок типа лапшичных почти и не было. Про отопление вообще можно было и не говорить: в каждом доме были либо печи, либо камины, которые иногда разжигали для готовки и тепла в доме. — Ты такая красивая, сестренка, — вздохнула Юкико, посмотрев на Ичиго. — У тебя даже волосы мягкие как шелк. Ичиго неопределенно дернула плечом, не зная, что сказать своей приемной сестре. Ее ведь никогда раньше не называли красивой. Масаки говорила, что она храбрая, Ишшин что-то втирал про верность и доблесть, Карин и Юзу говорили о неведомой «крутизне», а Рукия тоскливым голосом вещала про долг и честь. — Когда я вырасту, то хочу быть такой же красивой как ты, — застенчиво сказала обычно бойкая малышка и взяла Ичиго за протянутую руку. Пора было выходить во двор и приступать к работе. — У тебя и кожа словно шоколад, который приносила тетя Мидори. Ичиго чуть не поперхнулась воздухом, вспоминая милые деньки в начальной школе, когда ее обзывали хафу и советовали сидеть «грязной» девочке подальше от чистокровных японцев. Это уже в старших классах ей повезло на достаточно хороших ребят, которые тактично избегали неудобные темы. Впрочем она сама была виновата: вечно спутанные короткие волосы цвета апельсина, неухоженное прыщавое лицо и сбитые в кровь костяшки делали из нее нечто мало вразумительное, больше похожее на волчонка или Маугли, чем на воспитанную девушку. Это сейчас, живя под крышей со взрослой женщиной, которая учит ее всяким дамским штучкам, она начала расцветать даже в угловатом детском теле. Отрощенные до лопаток волосы за почти год жизни здесь и правильный уход за кожей благодаря травам из леса сделали из нее вполне миловидную девчушку. — Знаешь, Юкико, я думаю, что ты намного красивее меня, — с улыбкой заметила Ичиго, поливая помидоры. — Поэтому не торопись в меня превращаться. Куросаки не слукавила: у ее сестренки были большие шоколадные глаза с пушистыми ресницами и слегка рыжеватые на солнце волосы, из-за чего они вместе действительно выглядели как родные сестры. Только Ичиго в ее годы была плаксивой малявкой со стрижкой под «горшок» — Масаки Куросаки не умела ухаживать за чужими волосами, поэтому приходилось обходиться подобной стрижкой. — К тому же я люблю тебя именно такой, какая ты есть, — заметила Ичиго, потрепав девочку по голове. — Упертую и целеустремлённую сладкоежку. Юкико взвизгнула от внезапной щекотки, но тут же весело рассмеялась. Вспомнилась Юзу, когда она была совсем маленькой. Она точно также заливисто смеялась и вечно придумывала какие-то проказы, подбивая на них немного меланхоличную Карин. С возрастом девочки словно поменялись характерами: Карин стала интересоваться спортом и боевыми искусствами, а Юзу стала более тихой и нежной девочкой. Наверное, младшая из близняшек была самой мудрой дочерью Ишшина: терпела капризы отца, заботилась о семье и делала вид, что не видит призраков. Ее выдавали только изредко дрожащие пальцы и иногда взрослый тяжелый взгляд, брошенный украдкой на семью. Обычно после этого она засыпала только вместе с Карин. Ичиго тяжело вздохнула, пытаясь отогнать мысли о девочках. Но у нее ничего не получалось, только воспоминания становились четче. — Не забывай их. Ичиго передернулась и с удивлением уставилась на Юкико, которая как никогда имела серьезное лицо, из-за чего выглядела намного старше своих лет. — Я тоже стараюсь не забывать своего папу и няню из клана Кеораку, — бледно улыбнулась малышка, посмотрев в небо. По ее щеке скатилась слеза. — Они всегда будут рядом со мной. Ичиго хотелось спросить о многом: почему она не расскажет семье, что помнит клан? Почему улыбается, если так больно? Почему она молчит? Почему? Но тут Юкико переводит взгляд с безмолвного неба на нее. Таким взглядом на нее умела смотреть только Юзу. Почему-то пришло понимание, что не на все тайны нужно знать ответы. Иногда будет просто лучше помолчать.