For Want of a Relic: Butterfly Effect

Движимый страстью,

Бушующей ураганом.

С громом и молнией,

Я был рождён высокомерием.

(Old Gods Of Asgard — Anger's Remorse)

Несмотря на то, что огни города Фуюки мерцали светом в ночной темноте, безмолвный центр города отбрасывал длинные тени на темные переулки. Поздний час и холодный воздух гарантировали, что на улицах даже более оживленного района Синто будет мало людей, при условии конечно, что они вообще тут будут, и именно на это рассчитывала Майя Хисау. Незаметность оказалась сложной задачей для такой большой группы, тем более что большинство из них были гражданскими лицами, а остальные двое — Слугами. Она держалась в тени, пока их отряд крался к задней части здания: Айрисфиль позади неё, Илиясвиль вместе с Берсеркером, и Рин Тосака со своим Кастером замыкали шествие. Её учили абсолютной осторожности, граничащей с паранойей. Её точили и шлифовали, как и любое хорошее оружие, и она служила тому, кто держал точильный камень. «Я хочу, чтобы был другой путь, чтобы те, кого Кирицугу любил больше всего на свете, были под защитой». Её рука крепко сжимала пистолет наготове, а поступь быстра, поскольку она внимательно прислушивалась к шагам тех, кто шел позади. Раз, два, три, четыре, пять — все по-прежнему вместе, и ни один не исчез, сраженный врагом, или просто отставший. «Единственные люди, что принесли ему счастье…» Она больше не знала, что правильно, а что нет, и, возможно, эта стрелка компаса вращалась уже очень долгое время. С той ночи, когда она копалась в тлеющих обломках и обгоревших трупах, с горлом, пересохшим от выкриков его имени, молясь богу, в которого она совершенно не верила, о том, чтобы он был жив… «…Я не хочу, чтобы они были принесены в жертву». Вправе ли оружие «хотеть» чего-то? Даже если бы это было нечто, желанное для чужого блага, позволительно ли было ей испытывать нечто подобное? Даже сейчас после целого десятилетия жизни в бегах и под прикрытием с Айрисфиль и Илиейсвиль, суть её сущности как «что-то по имени Майя Хисау», была выкована Кирицугу Эмией. Если то, чего она «хотела», противоречило тому, за что Кирицугу сражался и умер, — за что он всё ещё сражается, — правильно ли она поступает, продолжая этого желать? Увидят ли они его сегодня вечером — родного, вновь ставшего противником? И если да, то хватит ли у неё сил нажать на курок против человека, научившего её держать оружие? И если конфликт разгорится, на чью сторону встанет инстинкт, когда сознание будет реагировать слишком медленно? — Майя? — прошептала Айрисфиль. — Обычно тебе не требуется столько времени, чтобы взломать замок, что-то не так? Вынырнув из своих размышлений, Майя обнаружила, что на автомате довела отряд до стальной двери в задней части гражданского центра: это был служебный вход, который легко взломать, если немного потрудиться; и всё же последние несколько секунд она смотрела на замок с инструментами в руках. — А-… ничего, я открою её всего через- — Хмф, — пройдя мимо группы, скрючившейся в тени, золотой король встал прямо, делая шаг вперед, и умудряясь при этом стать пугающе заметным даже в обычной уличной одежде. — Что ты думаешь ты делаешь?! — зашипела Рин самым громким шепотом, на который только был способен человек. — Вернись назад, Кастер-! — Следи за своим языком, вассал, — небрежным взмахом руки отбросив гнев молодой девушки, король легонько оттолкнул Майю в сторону с той же непринужденностью, с какой человек смахивает пыль с рубашки. — Полагаю я и так терпел это ничтожное оправдание нападения более чем достаточно. …О, нет. Майя знала это выражение его глаз: она хорошо помнила, что оно предшествует только чему-то невероятно тупому. — Кастер…! — вмешалась Рин в очередную тщетную попытку, когда её Слуга поднял руку. — Ваше величество, подождите… — пролепетала Айрисфиль, когда темный переулок озарился золотой рябью. Майя быстро оттеснила другую женщину за себя, и приготовилась к неизбежному. — Ахаха, Мастер, пожалуйста, встаньте за мной, — весело предупредил Берсеркер, когда из воздуха появился серебряный клинок. Без лишних слов и игнорируя все предупреждения, он выстрелил вперед, врезавшись в дверь с пронзительным лязгом раскалывающегося металла и осыпающегося камня. За её спиной Айрисфиль закашлялась от облака пыли, поднятого внезапным разрушением, Илиясвиль заглянула через плечо Берсеркера в огромную дыру, где когда-то была запертая дверь, а Рин пронеслась мимо всех, чтобы тут же схватить Слугу, который встретил её лишь с легким недоумением во взгляде. …Честно, она говорила так быстро и с такой скоростью, что Майя не смогла разобрать больше, чем основную суть, твердившую: «что блин с тобой не так», но это не имело значения. — Хватит, — огрызнулась она, проверив, заряжен ли её пистолет, и быстро шагнула в только что сделанный вход с Айрисфиль, шедшей за ней по пятам. — Всем собраться немедленно, — скрытность больше не имела значения, и это запустило таймер в голове Майи до миллисекунды: у них не осталось такой роскоши как медленное наступление. Множество шагов какофонией отдавались по узким каменным и металлическим ступеням, на два пролета ниже уровня земли, пока не открылась ещё одна дверь в ослепительный белый свет подземного гаража. Все надеялись, что так поздно вечером здание будет безлюдным, и Майя отметила, что небольшое количество машин, выстроившихся то тут, то там, не самое приятное зрелище. Но если они будут действовать быстро, то смогут выскользнуть обратно незамеченными, и никто из тех, кто мог остаться на этажах выше, не будет в курсе того, что они здесь вообще были. — Ты сказала, что он должен быть как можно ближе к земле, — обратилась она к Рин, сжимая в руках холодный металл пистолета. — Ты видишь где-нибудь замковый камень? С раздражающим отсутствием срочности, Мастер Кастера с легким хмф откинула волнистые волосы за плечи и шагнула вперед, окинув освещенный люминесцентным светом камень бирюзовыми глазами. За ней по пятам следовал золотой король, сложив руки и изогнув бровь, словно учитель, оценивающий результаты ученика. — Это здесь, — длинными и целеустремленными шагами молодая наследница прошла мимо остальных членов группы и опустилась на колени в неприметной точке на земле, кончиками пальцев с сосредоточенным видом поглаживая бетон. — Это всё действительно сработает? — заговорила Илиясвиль с того места, где стояла, держа за руку Берсеркера, благословенно тихим тоном: скрытность была несбыточной мечтой, но им не нужно было постоянно привлекать к себе внимание. — Неужели настолько легко остановить Великий Грааль? По правде говоря, Майя и сама задавалась этим вопросом. Она была менее способной в магии, чем даже Вэйвер, да и в её случае магические способности никогда не были нужны. По крайней мере, не тогда, когда можно было убить цель за пять секунд с помощью шпильки. — Если судить по вашему изначальному подходу, конечно, всё было бы не так просто, — нахмурилась Тосака. — Я потратила несколько часов на то, чтобы отрегулировать лей-линию, в которую ворвался тот безжалостный наемник, это не так легко, просто-… — она с раздражением опустила глаза, сосредоточившись на том месте, где рука соприкоснулась с землей: от её прикосновения начало исходить слабое свечение. —…Владельцы земли обязаны её поддерживать, — продолжила она. — Я не могу остановить Войну за Святой Грааль, как я могла бы более мелкий ритуал, проводимый без моего разрешения. Но я могу замедлить её, контролируя и сдерживая лей-линии — это ничем не отличается от того, как если бы я закрыла вентиль, чтобы отрегулировать поток воды. Разрушить замковые камни — это всё равно что согнуть трубу: это ущерб, который мне же придется устранять позже, но сейчас у нас нет выбора. — Лучше поврежденная земля, чем вообще никакой, — пробормотала Айрисфиль себе под нос. — Сколько именно это займ- Майя почувствовала, что произошло прежде, чем увидела это. Не физически и даже не магически, а благодаря обостренным чувствам и тонко отточенным инстинктам живого и дышащего оружия — что-то изменилось так же мгновенно, как щелчок выключателя. Напряжение спало со скоростью и мощью железной гири в несколько тонн, ко всему прочему такой же холодной. В тот же миг оба Слуги откликнулись: пистолет Берсеркера оказался в его руке раньше, чем он успел пошевелиться, а уличная одежда Кастера превратилась во всплеск сверкающего света, став королевскими регалиями. Все они это почувствовали, но только Слуги оказались достаточно быстры, чтобы среагировать на присутствие, которое, возможно, было здесь ещё до их появления. Багровая тень метнулась вперед, открыв огонь из автомата в его руке- -и каждая пуля была встречена ударом массивных мечей, впивающихся в землю, словно щиты. Какофонический звон металла о металл наполнил воздух шумом; Майя заслонила Айрисфиль от стальной шрапнели и осколков стекла фонарей, разбитых градом пуль, и среди всего этого Король Героев стоял, сложив руки и устремив взгляд на незваного гостя в поврежденном нагруднике и потрепанном алом одеянии. — Ки-… — она услышала, как Айрисфиль выдохнула это менее чем в дюйме от него, не в силах заставить себя закончить мысль, впрочем, она и так была яснее ясного, не так ли? Капюшон откинулся, оставив лишь копну белых волос, но эти темные глаза и суровые черты нельзя было спутать ни с какими другими. — Кастер?! — в тот момент, когда её человеческая реакция стала быстрее, Рин вскинула голову и посмотрела на Слугу, стоящего между ней и самой смертью. — Я не давал разрешения на то, чтобы твое задание осталось незавершенным, вассал, — проворчал он, даже не оглянувшись на своего Мастера. По крайней мере, Майя почувствовала облегчение: они пришли сюда, чтобы чего-то добиться, и Рин, судя по всему, будет разрешено закончить. В голове пронеслось несколько мыслей за те полсекунды, пока Арчер- пока Кирицугу, стоял лицом к лицу с человеком, который когда-то был его собственным Слугой, и снова поднимал пистолет- — Беги, — зашипела она Айрисфиль, подталкивая женщину к двери. Она смотрела на стоящего перед ними Арчера, сжимая в руках холодный металл оружия, готового к стрельбе. — Уходите тем же путем, что и пришли, я буду прикрывать ваше отступление. Илиясвиль, иди с- — Вперед, Берсеркер! — пронзительный крик прервал приказы Майи, и с возгласом возражения и удивления Айрисфиль, моряк бросился вперед с диким взглядом медовых глаз и маниакальной ухмылкой на лице. Внезапное нападение было хаотичным и непредсказуемым: она знала, что такая атака может застать Кирицугу врасплох. Нож, поднятый для защиты, отскочил от штурмового клинка, лезвия столкнулись, раздались выстрелы, промахнувшиеся менее чем на сантиметр, они ударились о каменные стены и выбили лампы на потолке. На них посыпалось стекло, Берсеркер двигался с невиданной ранее скоростью и прытью, и Майя увидела, как сузились темные глаза Кирицугу, а его рот сжался в хмурую гримасу. «Есть ли шанс договориться с ним?» — хотел было спросить глупый маг-чужак, но эта мысль была настолько абсурдной, что один лишь её взгляд заставил его замолчать. Кирицугу Эмия знал только один-единственный путь от начала до конца — прямую и непрерывную линию, по которой летят хищные вороны. Если кто-то стоит на пути — убей его. Убивай сколько угодно, лишь бы чаша весов всегда перевешивала в пользу числа спасенных. В животе у Майи образовалась тяжесть, когда она поняла, что у неё больше нет на это сил. И эта тяжесть превратилась в сплошной лед, когда она осознала, что не понимает, какой цели сейчас добивается Кирицугу. Убийство Мастеров лишь ускорило бы проявление Грааля. Убийство Айрисфиль, насколько Майя знала, не служило никакой цели: причинение вреда сосуду Малого Грааля могло повлиять на Великий, но в какой степени и с каким концом-? Она всегда понимала мысли и движения Кирицугу так, словно они были её собственными: «Майя Хисау» была продолжением его правой руки, или так было когда-то. А что сейчас? Её рука сомкнулась на висевшей на поясе гранате. Это не имело значения. Если путь Кирицугу пролегал через Айрисфиль и Илиюсвиль, значит, он был неверным. Даже если бы это был единственный путь, который он видел, она бы всё равно сказала, что он неправильный. Так считала Майя-человек, а не Майя-оружие. Даже если прекращение этого пути означало бы уничтожение мира… был шанс, что этого не произойдет. И этот шанс, по её мнению, стоил того, чтобы рискнуть. — Берсеркер-! — предупреждающе крикнула она, когда граната была выдернута и брошена в сторону Кирицугу. Слуга отпрыгнул назад и встал перед Илиейсвиль, когда снаряд пролетел мимо него; Король Героев лениво протянул руку, в которую небрежно упал массивный щит из его сокровищницы, чтобы укрыть и себя, и своего Мастера. На долю секунды она встретилась глазами с Кирицугу. Было ли в этом стальном взгляде осознание предательства или глубоко запрятанная печаль, которую она осознала ещё давным-давно? …Она обнаружила, что больше не может прочесть его глаза, и в следующее мгновение мир содрогнулся взрывом бетона, осколками стекла и оглушительным шумом. Пыль наполнила воздух, и Майя резкими жестами бессловесно повторила свои указания: отступить к лестнице, выйти наружу. Кастер был более подходящим противником, чем слабый Берсеркер: последний на мгновение привлек внимание Кирицугу, но дикая атака была бы неэффективна против заранее готового убийцы. Если им удастся сбежать, а Тосака и Кастер будут прикрывать отступление, тогда- В тенях, отбрасываемых теперь разбитыми огнями и облаком пыли, бесстрастный голос проговорил сквозь затяжной звон гранаты: срывайте розы пока можете — Изменение времени: Хронос Розы*. Майя не отреагировала, потому что смертный никак не смог бы воспринять то, что происходило в промежутке между ударами сердца. Грудь Кастера взорвалась кровью от выстрела в тот же миг, как были произнесены эти слова — невероятно быстро для человека, но едва заметно для Слуги. Багровые глаза короля расширились от агонии, ярости и шока одновременно, и полуопущенный щит упал на землю со звоном, похожим на погребальный колокол. В ту же миллисекунду рядом с ними возникла тень, и, когда Майя начала осознавать, что движение произошло мгновенно, она увидела поднятый Калико*, увидела, как он целится в них четверых, ощутила застывшее в воздухе напряжение, когда Рин перевела дыхание, чтобы крикнуть тревогу своему раненому Слуге, услышала, как щелкнул курок и выпустил ещё одну очередь, заметила свет и огонь, и- …а потом наступила тьма забвения. Но это не было забвением смерти. Она всё ещё слышала крики Рин, зовущей Кастера, различала треск и вспыхивание огней над головой, когда Кирицугу, столкнувшись с чем-то, попятился назад. Погрузившись в свои мысли, Майя увидела, что тень, отбрасываемая оставшимися огнями, — тень Илиисвиль — растеклась по земле и вспыхнула черным пламенем, испепеляя летящие снаряды. — …Неужели ты думал, что я приму эту форму и оставлю своего Мастера без защиты? — весело хмыкнул Берсеркер, его глаза окрасились в демонический желтый цвет, даже несмотря на улыбку, будто обращенную к старому другу. Огонь, пылавший вокруг яростно сосредоточенной Илиисвиль, был ощутимой силой даже для того, кто так мало смыслил в магии, как Майя — это была почти живая энергия ярости и обиды, растекавшаяся по полу, чтобы заставить Кирицугу отступить подальше от них четверых, подальше от истекающего кровью и негодующего Кастера и его разъяренного Мастера. Калико был отброшен в сторону, и в руке Кирицугу оказался однозарядный пистолет, который, как знала Майя, в таком состоянии мог бы стать смертью для любого мага, даже для Илиисвиль. — Гильгамеш, уведи нас отсюда! — вскричала Айрисфиль, хватая Майю за руку: она не могла удержать своего мужа или Майю от сражения, и не могла остановить свою дочь, взывая к единственной нити прошлого, давно превратившегося в пепел. — Дворняга, — кашлянул он, нахмурившись, — просто как ты думаешь я должен-?! Ответ на этот вопрос дала Рин Тосака. Её тыльная сторона ладони засветилась пунцовым светом, когда рука Кирицугу сжалась на пистолете, а Илиясвиль встретилась с его глазами, словно решившись выстрелить. — Силой моего Командного Заклинания, Кастер, дай нам возможность сбежать! — Ты жалкая маленькая- Что бы Гильгамеш ни собирался сказать своему Мастеру, его слова были утеряны в сильном сотрясении земли под ними: выстрел раздался, и он потерял зрение и опору в ослепительном золотом свете и толчках огромной силы, вызванной без предупреждения — сам фундамент здания задрожал, треснув под внезапным давлением. Что бы ни произошло, Майя слишком поздно поняла, что это унесет с собой весь городской центр- Блестящий свет устремился от земли прямо в небо со скоростью и силой ракеты, золотые крылья взмыли в воздух, оставляя за собой оглушительные разрушения. С немыслимой скоростью ветер проносился мимо них, ослепляя светом и дезориентируя движением; Айрисфиль всё ещё крепко сжимала её руку, Илиясвиль была рядом с ними, а горящее пламя превратилось в тлеющие угли под порывами ветра. Золотая Вимана* снова поднялась в небо, Король Героев скорчил гримасу, сидя на позолоченном троне, предназначенном для её пилотирования. Фуюки стремительно уменьшался под ними, бывший городской центр был виден как облако обломков, поднимавшихся в небо, словно столб дыма из кратера, где он когда-то стоял. — Что только ч- — Не сейчас! — прервала вопрос Майи Рин вспышкой драгоценных камней между пальцами, бросая их один за другим в потоках яркого света. Каждый из них сталкивался в воздухе со вспышкой выстрела, перехватив пули яркими взрывами призматического света и магической энергии. — Немедленно избавь мои владения от присутствия этой крысы, вассал! — прорычал Гильгамеш сквозь скрежещущие зубы: с такой травмой поддерживать Виману было очень тяжело, так что рассчитывать на подмогу, кроме как на попытку вытряхнуть его из корабля, не приходилось. Майя потянулась к поясу за второй гранатой, когда Рин ответила залпом Гандра с кончика пальца, но тут спокойная рука коснулась её собственной. — Всё хорошо, Майя, — сказала Илиясвиль, пока её серебристые волосы развивались на ветру. — Мама, вы двое присматрите друг за другом и позвольте нам сделать это. Никто из вас не должен в этом участвовать. — Илия…? — пискнула Айрисфиль, в тревоге переведя взгляд с дочери на Слугу рядом с ней. — Всё в порядке, — повторила она, решительно кивнув. — Мой Берсеркер… очень силен, — с этими словами девушка развернулась и в ветре и хаосе столкнулась с наемником, который начал подавлять магические снаряды мага. — Силой моего Командного Заклинания, — произнесла Илиясвиль фон Айнцберн, вскидывая руку, когда Берсеркер улыбнулся в своей холодной, пустой манере, — Я приказываю тебе… вернуть то, что было взято взаймы. Её рука засветилась ярким малиновым светом, когда одна из печатей сгорела, и унесла с собой затянувшиеся почерневшие угли вокруг её рук и плеч. Тень Илиисвиль изменилась почти незаметно: какая-то тяжесть, остававшаяся незамеченной всё это время, исчезла из неё и сплелась с тенью под ногами самого Берсеркера. Те же черные языки пламени поползли вверх по его телу, пальцы сгибались, словно приглашая мерцающие обиды к танцу. — Моя леди? — поклонился Берсеркер своему Мастеру с не вопросительным тоном — он просил разрешения, и все это слышали. Не было времени сомневаться или гадать: ещё несколько секунд — и Рин окажется во власти Хранителя. Поэтому Илиясвиль коротко подтвердила свой приказ: алые глаза метнулись к мужчине, двигавшемуся слишком быстро, чтобы обычный человек мог за ним угнаться: —…Защити то, что я люблю. Берсеркер разразился резким смехом и выпрямился, отвернувшись от Илиисвиль, направляясь к месту схватки. Широко раскинув руки, он заговорил так, что у Майи по коже поползли мурашки: в его голосе чувствовалось человеческое волнение, которое так некстати соседствовало с пламенем злобы. — Прощайте доброта, гуманность и благодарность! Я был заменен Небом, чтобы воздать за добро. Когда Берсеркер произнес заклинание, черное пламя взметнулось ввысь, превратившись в великолепно украшенные одежды дворянина — черные и фиолетовые, расшитые безупречным золотом, и плащ, ниспадающий с его плеч. — Теперь… бог возмездия уступает мне свою власть покарать нечестивцев! Загорелая кожа стала бледно-серой, словно сам солнечный свет стал для неё незнакомым, развевающиеся на ветру темные волосы в одно мгновение побелели и удлинились до талии, перевязавшись элегантной черной лентой. Майя поняла, что Берсеркер вовсе не был слабым, потому что его сила была переполнена магическим давлением, а ненависть и обида слились в пламя, которое обвилось вокруг рук Слуги-дворянина и превратилось в огромные звериные когти. Имя его Благородного Фантазма было произнесено голосом дикого зверя, но на лице Берсеркера сияла широкая и чудовищная ухмылка в предвкушении того, что, как он знал, должно произойти. правитель пещеры — Мифология Монте-Кристо*.