Где-то однажды, в параллельной Вселенной

— ТАРДИС привезли. Она стоит в гараже на грузовике, — сказал человек с мягкими пальцами и красивыми зубами. — Я пытался договориться, чтобы ее перенесли сюда, но весь комплекс сейчас стоит на ушах. За долгие годы жизни среди людей Чан-Тхо так и не научилась различать их лиц. Она запоминала лишь отдельные особенности и впечатление, которое производил на нее тот или иной представитель человеческого рода. Чан-Тхо никогда не ошибалась в своей оценке… Разве что однажды, с профессором Яна, но там был особый случай. Новые знакомые ей нравились. Нравился мужчина-ветер, свободный, щедрый и теплый, готовый отдать другим все, кроме себя самого. Нравилась добрая девушка-росток. Она была такой молодой и еще ничего не знала о себе. И Доктор. Его Чан-Тхо запомнила по имени и старалась обходить стороной. Он так искренне старался помочь, но до зуда в антеннулах беспокоил малмут. Она вообще сомневалась, что Доктор был человеком. — На тягаче? — спросила профессор с той неподражаемой невинной интонацией, которая заставляла всех хорошо знакомых с Мисси Яна осторожно пятиться назад. Поворачиваться к ней спиной при этом категорически не рекомендовалось. — Ну да. — Корабль для межзвездных путешествий? На этот раз ответил сам Доктор: — Да. С этим что-то не так? — Ваш корабль размером с ящик? Да, верно. Тягачи были давно переоборудованы для перевозки людей, поэтому для грузов на транспорте оставалось совсем мало места. Там просто не мог бы поместиться космический корабль, даже самый-самый маленький. Но ведь Доктор не мог соврать? — С будку. Это такая большая синяя будка с надписью «Полиция». Легко опознать и сложно перепутать. — Одна будка, — их профессор подняла указательный палец. — Пусть даже большая и синяя… Четыре человека. Одна малмут… Мне кажется, или тут что-то не сходится? — Не нужно беспокоиться, мы все поместимся, — пообещал Доктор. Профессор через стол наклонилась к нему: — Есть подвох? — О да! Множество. — Интригующе… Но я не люблю подвохи. Чан-Тхо, свяжись с красной зоной и принеси питание для Следа. — Чан, да, профессор, тхо. На экране возникло изображение одного из пары техников, которые сегодня отвечали за красную зону. — Это комната под ракетой, — объяснила гостям профессор Яна, — Чтобы полететь, нам нужно оттуда подсоединить контакты. Но сама камера под завязку залита стэд-радиацией. Чтобы в красной зоне можно было безопасно работать, помещение требовалось подготовить. Профессор Яна уже задала параметры и теперь наблюдала за данными датчиков из-под ракеты. — Стэд-радиацией? — спросил Доктор. — Да. Очень важно, что ее уровень был ниже этой линии. Видите? — профессор ткнула в экран, а затем сказала техникам. — У нас все готово. Начинайте подключение, мальчики. А вы двое следите за уровнем и кричите: «Беда!», если он начнет расти. Тут было интересно, но у Чан-Тхо имелось собственное поручение. Она могла бы пойти одна, однако так не удалось бы принести все аккумуляторы за раз. — Чан, вы мне не поможете, тхо? — Конечно, — ответила добрая девушка. — Хочу быть полезной. — Чан, спасибо, тхо. — Тут все при деле, и я чувствую себя слегка лишней. — Чан, мне знакомо это чувство, тхо. — Правда? — Чан, да, тхо… Чан, профессор называет меня ассистенткой, но я мало в чем могу быть по-настоящему полезной, тхо. — Кажется, я понимаю. Иногда я думаю, что кто-то другой на моем месте мог бы сделать больше. — Чан, от этого бывает грустно, тхо. — Не то слово… Извини, если вопрос будет бестактным, но как ты оказалась среди людей? — Чан, люди спасли меня, тхо. — Правда? — Чан, я была ранена людьми с поверхности, и мне помогли тут, тхо. Чан-Тхо плохо помнила то время. Ранение, хоть и почти убило ее, оказалось не таким страшным, как боль от потери родных. Если бы профессор Яна невольно не стала для нее опорой, Чан-Тхо вряд ли бы вообще оправилась. — А почему ты потом не вернулась к своим? — Чан, уже некуда было возвращаться, тхо. — Мне так жаль. — Чан, это было очень давно, тхо. — А… как давно? — Чан, прошло семнадцать лет, тхо. У девушки, похожей на росток, было приятное сочувствие. Она не отстранялась от чужой боли, а пыталась ее понять. Для людей это было редким качеством. Даже профессор Яна, хотя и умела понимать, как никто другой, никогда не подпускала чужое страдание близко к себе. — Чан, мы пришли, тхо. — Это склад? — Чан, верно, тхо… Чан, вот возьми, тхо. — А обязательно постоянно говорить «чан» и «тхо»? — Чан, конечно, тхо! — А если не сказать? — Чан, нельзя, тхо! Когда ее вид еще существовал, они жили конгломератами из десятков семей. Члены каждой маленькой группы разделяли друг с другом чувства и решения. Малмуты обозначали, от чьего лица ведут разговор, называя в речи собственное имя или имя своей семьи… Когда Чан-Тхо осталась одна, она потеряла все. — А ты попробуй! Не использовать имя, означало говорить за всех малмутов сразу. Для Чан-Тхо это было все равно, что признать себя единственной не только на словах, но и в мыслях. Однако вот уже семнадцать лет соплеменники жили лишь в ее памяти. — Нет, — сказала Чан-Тхо и почувствовала себя несчастной. Однако девушка-росток засмеялась, и Чан-Тхо присоединилась к ней. — Пойдем. В лаборатории профессор оказалась одна. — Чан, что случилось, тхо? — И где Доктор? И Джек? — Ушли. Профессор Яна выглядела очень бледной. Значит, она только что снова слышала шум в голове. Больше всего на свете Чан-Тхо мечтала помочь профессору, но не знала как. — Что случилось? — На нижнем уровне каким-то образом оказалась любительница человеческого мяса. Видимо, давно пряталась среди нас — ходили слухи, что иногда внизу пропадали люди. — И что? — Она уже мертва, но перед смертью успела натворить дел… — Мы на месте. Что делать? — произнес голос Доктора из динамика. Чан-Тхо подошла ближе. Монитор показывал Доктора в красной зоне, а за его плечом возвышался мужчина-ветер. — Попробуйте починить реле и снизить уровень излучения до приемлемого. Боюсь, у нас мало времени. Скоро обладатели самых буйных голов наберутся смелости и полезут через ограждение Амбара… О, они уже лезут. Чан-Тхо, проверь, чтобы все выходы были запечатаны. — Уже, — ответил Доктор. — Там все расплавлено. Не починить. — Тогда это конец. Без контактов двигатель не завести. — А если кто-нибудь зайдет внутрь камеры? — Любой, кто это сделает, умрет в течение минуты. Ты забыл? — Это не проблема. У нас есть доброволец. Джек! — Неужели его настолько не жалко? Чан-Тхо знала, что за резким тоном профессор скрывала удивление. — За этим я и беру его с собой. — Ты меня не брал, — возразил Джек. — Взял бы, если бы знал, что ты будешь полезен. О, не нужно раздеваться! Ты же видел по сгоревшему парню, что излучение действует только на органику. Девушка-росток склонилась над монитором, чтобы оценить вид. — Неплохо. — О, женщины! — раздраженно пробормотала профессор. — И мужчины! О, люди! Он красуется перед самоубийством. Чан-Тхо рассмеялась. Мужчина-ветер не казался обеспокоенным и Доктор тоже, а значит для Чан-Тхо не было причины переживать. — Итак, осталось подключить последнюю капсулу. Как зайдешь, не трогай те, что будут справа относительно тебя. На крайней левой введи код 0-7-1-8. Подними крышку. Осторожно потяни колбу вверх до упора. Потом потяни красный рычаг и медленно опускай. Медленно! И осторожно! Ты понял? — Так точно, мэм! — мужчина оскалился. — Вам бы пошли кнут и кожа. — Что? — Все, Доктор, я захожу. — О чем он только что говорил? Профессор потерла висок, а это значило, что шум приближался. Почему он стал приходить так часто? От усталости или была иная причина? Они втроем наблюдали за полуголым мужчиной в заполненной вредоносным излучением крохотном помещении. Из-за стэд-радиации камера была окрашена в тревожный красный цвет. — Почему он еще жив? — удивилась профессор. — Судя по уровню излучения он должен был уже испариться. Кто он такой? Девушка-росток пожала плечами: — Ну, мы познакомились совсем недавно. Он друг Доктора. Знаете, Доктор путешествует сквозь пространство и время… — Пространство и время? — И подбирает иногда себе попутчиков. Так мы все оказались здесь. — Вы из другого времени? Девушка смутилась. — Вообще-то, да. — Там, где еще есть звезды? — Да. — Чан, они красивые, тхо? — Да, очень красивые. Профессор тяжело оперлась на стол и прикрыла глаза. Чан-Тхо с тревогой смотрела на нее. Динамики передавали разговор из красной зоны, но малмут теперь было не до чужих бесед. — Так ты всегда знал, что я не могу умереть? — спрашивал мужчина-ветер. — С самого начала. Со Спутника 5. Поэтому и улетел. — Как это случилось? — Так ты не помнишь? Ты там умер, а Роза тебя воскресила. К сожалению, навсегда. — Даже не знаю, плакать по этому поводу или радоваться. — Живи и наслаждайся, Джек. Или можешь умереть пару миллионов раз. Или миллиардов. Однажды энергия вихря времени, которая питает твою жизнь, все же закончится. — Спасибо. За совет. — Не за что. Большего я тебе дать не могу. — А что так? — зло спросил бессмертный мужчина. — Извини. Инстинкты повелителя времени не обманешь. Ты неправильный, и я ничего не могу с собой поделать. — Значит, ты предвзят? — С такой стороны я на это не смотрел. — А стоило бы. — Понимаешь, Джек. Ты уже не человек… Не совсем человек… Ты факт. Это знаю не только я, но и ТАРДИС, которая, кстати, пыталась убежать от тебя в конец времен. Чан-Тхо совсем не понимала, о чем говорили те двое. Ее волновало лишь то, что профессор становилась все бледнее и бледнее. — ТАРДИС? — прошептала она. — Время? Взгляд профессора потерял осмысленность, словно она ушла куда-то глубоко внутрь себя. Чан-Тхо стало страшно. Что профессор Яна хотела там найти? Женщина медленно вытащила из кармана круглую серебристую коробочку. Сжала в ладонях. — Профессор! Откуда это у вас? Девушка-росток смотрела на предмет словно на вновь вспыхнувшую на небе звезду. Как на что-то невероятное. — Что? — взгляд профессора снова стал осознанным. — Они всегда были со мной. Почему ты так смотришь? Что с ними… не так? Профессор была белее собственного воротничка, а ее темные глаза казались просто огромными. С ней что-то происходило. Что-то опасное. И необратимое. И тут взвыла сирена. У Чан-Тхо заболели ушные каналы — сигнал тревоги обладал ультразвуковой компонентой, чтобы будить даже крепко спящих людей. В этом шуме утонул тихий вскрик профессора. А затем та рухнула на пол, как кукла, у которой обрезали веревочки. — Что случилось? — Чан, кто-то пробрался в Амбар, тхо! — Как? — Чан, перед отлетом все проходы запечатали, тхо! Чан, но тут все давно уже старое, тхо! — Они тут, — девушка смотрела на экран. — Они в комплексе. Чан-Тхо было уже все равно. Профессор Яна еще дышала, но ощущалась как пустота. Чан-Тхо снова была одна. — Я возьму это с собой, — сказала девушка-росток, доставая круглый предмет из кармана профессора. — Чан, зачем, тхо? — Так нужно. Доктор разберется. Ну же! Предмет крепился к одежде с помощью цепочки, и девушка-росток грубо вырвала его вместе с лоскутком ткани. — Чан, что ты делаешь, тхо? — Ничего. Присмотри за ней, пока я не приведу Доктора. — Чан, но что мне делать, тхо? — Закрой дверь. И… Не делай ничего, просто подожди. И не говори ей про часы. — Чан, часы, тхо? — Вот про эту штуку. Я пошла. Пожелай мне удачи. — Чан, удачи, тхо. Чан-Тхо закрыла дверь, а затем посмотрела, что записывали камеры. Люди с поверхности быстро разбредались по Амбару: малмут даже пришлось подавить всплывшие в памяти плохие воспоминания при виде их разрисованных лиц. Потом Чан-Тхо проверила все еще раз и нажала кнопку запуска ракеты. Вряд ли им, оставшимся на Малкасаре, теперь удастся избежать своей судьбы, но случившееся можно было считать неплохим исходом. Хотя будущники предпочитали убивать медленно, они не стали бы мучить человека без сознания. Чан-Тхо села на пол рядом с профессором и начала ждать. Следующая глава: Марта и кто на новенького