Последний вдох

      Стоило им отъехать оттуда, пелена перед глазами рассеялась.       Но никто из них не помнил, что происходило внутри института.       Чистый лист.       Донован шокировано пересказывал происходящее.       — Значит, они как-то влияют на изгоев? — спросила Уэнсдэй.       — Я не знаю, что это было, но я не верю им, ни в чем, в том числе, что они не видели Тайлера, — сказал шериф, остановив машину на обочине.       — Смотрите, — Уэнсдэй выставила документы прямо перед ними, — Вам не кажется странным, что на документах о разработке Сапланта изначально стояла информация о цели в виде контроля суперспособностей изгоев, а затем она сменилась на подчинение особо опасных индивидов.       — Кажется, — ответила Инид с подозрительным взглядом.       — То есть его создали для того чтобы обучать изгоев контролю, но в процессе доработали чтобы подчинять их? — задал вопрос Ксавье.       — Те видения, что я видела, были чем-то вызваны, также, как и у тебя, Ксавье, думаю, что на нас что-то повлияло, а когда твой отец позвонил туда, они замаскировали происходящее, но не знаю, как им это удалось, — сказала Уэнс.       — Думаете, Тайлер там? — спросил Ксавье.       — Не факт, но спрашивать про доктора Четман было бы слишком подозрительно, — ответила Аддамс.       — Чем, блин, они там занимаются? — возмутился Ксавье.       — Чем-то тёмным и незаконным, но прячутся за маской альтруизма, — подытожила она.       — Давайте поедем в тот дом, где Тайлера похитили, может, найдем какие-то зацепки, — предложила Инид.       — Здравая мысль, — согласилась с ней Уэнсдэй.       Уже когда они оказались внутри, поняли, что в этом доме никто не живет.       Мебель была нетронутой, почти новой, словно была приобретена лишь для фикции.       Посуды в нем почти не было, лишь две чашки, что были опрокинуты с журнального столика и пару столовых приборов в кухонных шкафах.       Но взгляд Уэнсдэй зацепился за товарный чек, оставленный в мусорном ведре.       Он был выписан на имя М.Регсли.       Шериф тут же позвонил в участок и попросил помощника пробить это имя.       По Крофордсвиллу числилась лишь одна Маргарет Регсли, которая проживала совершенно по другому адресу, куда они и направились.       Увидев её через окно довольно приличного коттеджа, что находился на берегу озера, им было очевидно, что ей кто-то неплохо платит, либо она ушла на пенсию с довольно хорошей должности.       Они наблюдали за ней около часа, а затем направили к ней Инид, чтобы та отвлекла её, пока шериф зайдет с заднего входа.       — Почему я? — скулила волчица, растягивая губы и нервничая.       — Ты самая милая из нас, вряд ли её покорит мой образ, — отчеканила Уэнсдэй.       — Уэнсдэй Аддамс, это уже сто миллионный раз, когда я помогаю тебе, когда-нибудь ты это оценишь! — рявкнула себе под нос Инид и почувствовала, как Уэнсдэй прижимается к ней своим телом.       Это было подобно разряду тока и для неё, и для тех, кто это наблюдал.       — А теперь иди, — сказала она, стреляя глазами в сторону коттеджа.       Инид опешила, и просто молча пошла, переваривая то, что произошло.       А Уэнсдэй чувствовала, что в их ситуации нужно было поддерживать друг друга, всё-таки они — друзья.       И поскольку она не успела обнять Тайлера и Алекса, когда они ушли, она решилась обнять хотя бы Инид.       Ведь неизвестно, что еще могло случиться…       Когда старушка открыла дверь, Инид одарила её своей белоснежной улыбкой.       — Здравствуйте, я ехала в Дарлингтон к своей бабуле, и у меня прокололо колесо, Вы не подскажете, где здесь есть ближайшая автомастерская? — спросила она.       — Здравствуй, милое дитя, это дальше по шоссе, вооон в ту сторону, около пятнадцати километров, — указала она пальцем.       — Как далеко… Мне нужен эвакуатор, а телефон как назло разрядился, Вы не могли бы мне помочь? Пожалуйста! — убедительно врала она, — Вся жизнь в этих гаджетах.       Инид состроила миловидную гримасу.       Миссис Регсли ухмыльнулась.       — В твоем возрасте я тоже моталась по городам, заходи, — позвала её в дом старушка.       И стоило Инид войти за порог и закрыть дверь, как у нее в кармане неожиданно зазвонил телефон.       Миссис Регсли опешила, резко обернувшись и напряженно глядя в её сторону.       И именно в этот момент мистер Галпин спас Инид от разоблачения, приставив пистолет прямо к её затылку.       — Я не привык бить женщин, но если ты не скажешь, где мой сын, я переступлю через принципы, — угрожал ей он.       — Извините, — тихо сказала Инид и направилась открывать дверь для ребят.       — Куда Вы его дели? — спросила Уэнсдэй, угрожающе нависая над ней.       — Мне заплатили. Франсуа, — скупо ответила она.       — Вы отвезли его в институт? — спросила Аддамс.       — Нет, она ненавидит то место, она ждала сына долгие годы, чтобы отвезти его к знакомому психиатру, больше я не могу ничего рассказать, потому что ничего не знаю. Я отвезла его до трассы, там она и еще двое мужчин перетащили его в её кадиллак. Она рассказывала, что он опасен и болен, поэтому то, что мы сделали, идет ему во благо. Мне дали денег, и я уехала, — ответила миссис Регсли.       — Как Вы подняли его, Вы ведь в возрасте, — спросила Инид, поражаясь этому факту.       — Я — одинокий изгой, оборотень, что так и остался полукровкой, — улыбнулась она.       Инид знала, какого это, точнее догадывалась, ведь когда-то чувствовала себя также.       — Извините нас, — промолвила она.       Старушка сочувствующе посмотрела на них и продолжила:       — Я не знала, что у мальчишки есть отец. Я знаю имя психиатра, его зовут Сэмюэл Хейз. Можете поискать его по своим связям, — проснулся голос совести…       У Алекса внутри была такая ненависть, что он готов был выпустить монстра, хоть он сейчас и был под контролем Тайлера.       Наблюдая, как Уэнсдэй режут глотку, он умирал вместе с этой картинкой.       Естественно, он бы не допустил этого.       Но просто не верил в происходящее.       Поскольку Франсуа была мастером обмана.       А Уэнсдэй не строила бы такое жалобное лицо, когда увидела нож.       Он знал её как облупленную.       Она бы скорее встретила такую смерть с полным безразличием.       Именно поэтому Стивен безэмоционально закончил свои действия, а Франсуа смотрела на Тайлера, как на чудовище.       — Ну и выдержка, дорогой, ты еще бесчувственнее, чем я предполагала, — вылетело из её уст с осознанием того, что он не поможет ей ни добровольно, ни путем угроз.       — Ты даже не представляешь насколько, — сказал Алекс грубым голосом.       Франсуа с досадой посмотрела на экран, тело обездвижено рухнуло на бетонный пол и облачилось совершенно другим человеком.       Судя по всему, это был такой же подтип изгоя, как Уимс.       — Ладно, не буду тебе врать, это была не она, — призналась Франсуа, сжав пальцы в кулаки от нервов.       — Я догадывался, ты её не знаешь, — резко прервал её трёп Алекс.       — Тайлер, я действительно хочу помочь тебе, хочешь, я расскажу тебе правду? — втиралась она в доверие.       Алекс вновь истерично захохотал.       — Правду… А что такое правда? Слышала ли ты о том, что, если бы каждый не старался непременно убедить другого в своей правде, люди, может быть, реже воевали? Так вот, мамочка, мне не нужна твоя правда, у меня есть своя, ибо твоя всегда тесно граничит с отвратительной ложью, — заявил он с лютым презрением, глядя на нее, как на заклятого врага.       По факту, им она и являлась.       Он чувствовал к ней что-то такое, что не мог объяснить самому себе.       Привязанность, ещё с тех пор, как носил её фото в тот склеп.       Ведь часть боли от её смерти передалась ему, а боль от осознания того, что она бросила их, была только на нём одном полностью.       — Тайлер, мы с тобой оба родились хайдами. Но все эти подтипы совершенно разные. На кого-то монстр способен влиять психически, на кого-то нет. Ты перенес много потрясений в детстве, и это моя вина, я не уберегла тебя. Но ты — особенный. Твоё расстройство личности передалось тебе по наследству, от меня, именно поэтому ты сейчас прикован. Сначала меня лечили от биполярного расстройства, как ты знаешь, но потом я сама начала понимать, что это не оно. Я часто забывала какие-то нюансы своей жизни. Потому что при нашем типе расстройств, одна часть идентичности не просто сменяет другую, но и оказывает пассивное влияние, при котором эта самая часть не берёт на себя исполнительный контроль, но, так или иначе, вмешивается в её функционирование. То есть он не всегда руководит твоим телом, но всегда чувствует, что с тобой происходит, — объясняла она.       Франсуа направилась к металлическому стеллажу.       — Я собирала эти книги очень долгое время, изучала их и сравнивала свой тип расстройств с тем, что я знаю о хайдах, в институте я встретила еще одного хайда, он хорошо функционировал с человеком, они управляли монстром, держа баланс, но дело в том, что у него не было психических отклонений, абсолютно никаких. Он рос обычным ребенком, у него была хорошая генетика. Ему повезло чуть больше, — разъясняла она.       — И что же он тогда делал в вашем замечательном месте для подопытных крыс? — язвил Алекс.       — Этого я не могу сказать, — отрезала Франсуа.       — Естественно, — тихо посмеялся он себе под нос.       — Но когда я училась в Невермор, в тайном сообществе Белладонна был дневник Фолкнера, наверное, ты про него знаешь, — продолжила она рассказ.       — Уэнсдэй читала мне его, — перебил он.       — Тогда ты знаешь, что Фолкнер не предполагал, что изначально хайды не созданы с целью убивать или травмировать, они созданы с целью защищать, но то или иное воздействие такого монстра на нестабильную психику накладывается как нечто разрушительное. Типы расстройств бывают совершенно разными, но наши с тобой похожи. Мой хайд разрушал меня изнутри, потому что я создала личность, что отвечала за мой накопившийся гнев, который я так старательно держала внутри все эти годы. В моей жизни было много всего плохого, Тайлер, и я очень любила вас с отцом. Но фактически мне пришлось многое пережить во время учебы в Неверморе, вместе с Норой и её мужчинами, отчего злость во мне постоянно копилась. А выплеснуть её было некому. Мягкость моего характера не позволяла мне сделать этого. Именно в тот момент в моей голове возникла та самая диссоциация, что позволила мне перекладывать мой гнев на магическое существо внутри меня и действовать от лица монстра, хоть я и не хотела этого.       Но твоя ситуация была иной, сынок. Во-первых, ты стал таким раньше, то есть моложе, когда твоя личность еще не была до конца сформирована, поэтому ты не научился справляться с трудностями и болью, а во-вторых, из-за моих превращений, твоя психика сходила на нет, ведь ты не помнишь, как видел меня в коридоре ночами, когда я была вся в чужой крови, твой мозг лунатил в этот момент, отключался. Здесь и начался твой путь. Затем была смерть Кайла, смерть Норы, и, наконец, моё исчезновение. Но я клянусь, у меня не было выбора. Он бы убил тебя у меня на глазах, если бы я не сделала это. В процессе пережитого и увиденного, ты насытился этими кошмарами, и твоя личность начала создавать дисбаланс в твоем разуме, отдав часть, отвечающую за боль твоему магическому существу, в процессе чего он отделился от тебя, словно зажил своей жизнью. Он так или иначе — часть тебя, только мыслящая. Поэтому он спас вас обоих, когда ты вскрывал себе вены. И я знаю обо всем этом, потому что Нора всё время приглядывала за тобой оттуда. Она безумно тебя любила, как и твой отец, и я. Просто иногда у людей не остаётся выбора, — молвила она с трясущимися руками.       — Если он лишь диссоциация, он существует на самом деле? — спросил Алекс дрожащим голосом.       Ведь больше всего на свете он боялся услышать предположение, что он — лишь пыль в голове Тайлера.       — В твоем и моем случае — да, ведь эта часть личностных характеристик передалась именно магическому существу внутри нас, первоначально он и был нашей связкой с монстром, просто он был невидим нашему разуму, потому что у вас не было разногласий, но как только сознание поделилось, им стали управлять вы оба по очереди. Но самое примечательное, что я хотела тебе рассказать, это то, что когда я отдала силы в медальон, я перестала ощущать гнев, перестала копить его, и сейчас являюсь полностью здоровым человеком официально, — твердила она и, открыв книгу, принялась читать, — Диссоциация — это настолько сильный коллапс эго-целостности, что личность способна расщепляться. По этой причине диссоциацию зачастую называют «расщеплением», хотя этот термин в психологии зарезервирован для обозначения другого механизма психики. Различие между психотическим проявлением и диссоциативным проявлением, по мнению многих психологов, заключается в том, что, хотя переживающий диссоциацию человек и отрывается мысленно от травмирующей ситуации, которую он не может контролировать, некоторая часть сознания этого человека всё же остаётся связанной с реальностью. При психотической же реакции разрыв полный. И поскольку человек, испытывающий диссоциацию, полностью не отрывается от реальности, он, согласно этой теории, в некоторых случаях может создать внутри себя другую личность, которая могла бы лучше справиться с данной ситуацией, — бегала она глазами по строчкам, — Именно поэтому я сделала заключение, что это больше диссоциативное расстройство, ведь ты не забывал всё до конца, ты вспоминал, что делал, просто часть первоначального осознания твоих действий брал на себя твой хайд, он носил в себе твою боль и принятие твоих поступков, как чего-то сознательного. И это подвластно лечению, Тайлер. Ты переложил только часть контроля на хайда, поэтому первоначально ты теряешься, а потом всё помнишь, но при этом боль, что ты чувствуешь уже поделена между вашими личностями. Психотерапия тебе не помогла, как и антидепрессанты, ведь нельзя принимать их вечно, но гипноз может помочь. И если этот отщепившийся личностный кусок вернуть обратно, то с помощью новой разработки можно жить нормальной жизнью, контролировать себя, жить с Уэнсдэй счастливо, как ты и хотел, — воодушевляла она его.       В помещении была полная тишина, и внезапно раздался лишь наигранный храп Алекса, что демонстрировал полное игнорирование её, как ему казалось, фальшивых слов.       — Так и быть, я попробую завоевать твоё доверие еще раз. Институт, в котором я работаю. Он излучает радиоволны, настроенные на то, чтобы провоцировать изгоев. Они намеренно делают это, чтобы создать видимость деятельности. Но на деле институту нужно вовсе не это, — продолжала давить Франсуа.       — А что им нужно? — наконец, заинтересовался Алекс.       — Рада, что ты спросил, значит, всё же слушаешь… Это военные, Тайлер. Они планируют собрать как можно больше изгоев, чтобы создать полностью контролируемую, идейную армию. Фактически — роботов. Но только со сверхспособностями, — её голос тараторил без единой запинки.       — Зачем? Деньги? — задал он вопрос.       — Ты не представляешь. Это миллиарды, триллионы, их финансирует государство. Так работает любой бизнес — сначала создается проблема, а потом — платное решение.       — То есть все особо опасные изгои сделаны таковыми искусственно? — хрипел он с агрессией в голосе.       — Не все, но большинство в этом институте. Тот хайд, про которого я рассказывала, он стал убийцей только по причине воздействия на него радиоволн. Его осудили и поместили к нам под исследования. Потому что таких вышек, излучающих радиоволны, по всему миру очень много. И все они принадлежат одному человеку.       — Кому?! Кто руководит институтом? — со злостью спрашивал он.       — Этого я сказать не могу, — резко оборвала она свой рассказ.       — Ты — трусиха, Франсуа! — заткнул он её за пояс.       — Тайлер, если ты поможешь с медальоном, я могу, наконец, быть свободна. Вернуть себе жизнь, помочь тебе выздороветь, — обещала она.       — Выздороветь? То есть, фактически, как ты выразилась, убить этот отщепившийся личностный кусок, верно?! — спрашивал он про себя.       Франсуа догадывалась, что сейчас говорит именно с ним, но все равно воспринимала их обоих как Тайлера, ведь понимала, что его психика нарушена.       — Это не убийство. Ведь это всё равно будешь ты, — утверждала она.       — Черт, ну у тебя и дар. Ты же вертишься как уж на сковородке, чтобы добиться своего, — нервничал он, — зачем медальон? И есть ли вышки возле Невермора?       — Нет, их там нет, но вскоре будут. Та ситуация с твоим обращением в городе прямо среди людей, когда ты дрался с волчицей должна была окончательно скомпрометировать директора и выставить Невермор неконтролируемыми убийцами, ведь мэр Джерико покрывал это до своей смерти, финансируя эту школу и передал эти полномочия новому мэру Кори Родригес. Но вы остановили это благодаря Тёрнеру, поэтому план слегка провалился.       — И что бы было, если бы Невермор признали таковым?       — Учреждение бы закрыли, а их всех направили бы на проверку в этот институт, где, как ты понимаешь, они бы не смогли себя контролировать, а дальше хорошая схема — помощь, камера, насильственное подавление, а позже и подчинение… Саплантом, который создала я. Тайлер, пожалуйста, отдай мне медальон, — умоляла она.       — Ты поможешь Уэнсдэй избежать этого? — задал он вопрос.       Ведь это всё, что его волновало.       — Помогу, Невермор останется в безопасности, если я вскрою всю подноготную этой организации, солью её в СМИ, но для этого мне нужно, чтобы у него не было на меня компромата, мне нужно новое имя.       — Чем он тебя шантажирует, я не понимаю.       — Это не важно, — коротко ответила она.       — Уэнсдэй видела, как ты вколола какому-то изгою новый Саплант, и он контролировал свои силы, это правда? — спросил Алекс.       — Это был не Саплант, это была моя разработка, я тестировала её со своими коллегами на Майке, это и есть тот самый хайд, про которого я рассказывала. Поскольку у него не было психических отклонений сыворотка позволила ему не реагировать на радиоволны, но мы делали это в тайне от руководства. У меня есть этот препарат, его формула, и готовые образцы. Я могу помочь, но только сначала нужно пролечить тебя гипнозом, чтобы это не повторилось вновь.       — Это позволит ему жить нормальной жизнью? — спросил Алекс, словно смирившись.       — Если вы оба постараетесь, то — да, — уверила его она.       — Я отдам тебе медальон, но можешь обещать, направить ей письмо от меня, мне нужно попрощаться, — ответил Алекс.       — Я обещаю, что передам его, — промолвила Франсуа, — у меня есть знакомый психотерапевт, что занимается гипнотерапией. Он просто ювелир своего дела. Но он сейчас на пенсии, он ждёт нас с тобой уже шесть лет, — промолвила Франсуа, вытирая слезы.       — Отцепи меня, — процедил он сквозь зубы, и она потянулась в карман за ключом…