***
Музыканты пришли на место проведения концерта, быстро собрали инструменты и пожелали друг другу удачи, спросив перед выходом на сцену, помнят ли все партии, и вернулся ли к Рихарду голос. Ответ Цвена был утвердительным. Из зала были слышны зов слушателей, визги восторга и обрывки песен. Наконец, на сцене появились музыканты. Свет погас, заиграла музыка. Рихард запел. Тилль стоял неподалеку, подпевая бэк-вокалом. Оливер и Пауль были тоже неподалеку. Только Шнайдер и Лоренц были позади, но тоже умудрялись нервно переглядываться. Песня сменялась песней. Музыканты уже вошли в свои роли и теперь просто плылиипо течению, пытаясь не попадать в бесконечные водовороты, которые зовутся паниками и истериками. Тилль закрыл глаза, прерывая партию гитары в конце песни. Мысленно он вспомнил, чего им всем стоил этот концерт. Зажав аккорд, Линдеманн тронул струны и открыл глаза. На несколько секунд ему показалось, что вокруг него и Рихардом яркое блестящее свечение — вокруг Тилля — темно-синее, а вокруг Цвена — снежно-белое. Вокруг других тоже поблескивание, но слабое, почти незаметное Тиллю. В этот момент взглянули друг на друга и Пауль с Оливером, как и Линдеманн, заметив свечение. Ландерса окружал персиково-оранжевый ореол, а Риделя — таинственно-зеленый. Пауль и Олли, посмотрев сначала друг на друга, потом на других, а затем опять друг на друга, одновременно подумали, что светятся не только они, а все. В эту минуту Флаке и Кристоф истерически переглянулись. Палочки чуть не улетели из рук Лоренца, когда тот увидел вокруг Шная темно-красное свечение. Кристоф же, увидев вокруг Кристиана нечто зловеще-фиолетовое, ничуть не показал эмоций офигевания или непонимания. Лишь короткая усмешка. Усмешка, длившаяся всего лишь миг. Секунду. Мгновение. В этот же момент, словно Вселенная услышала мольбы музыкантов вернуть все на места, Тилль снова оказался с микрофоном в руках, у Пауля и Рихарда привычно повисли гитары, Олли опять держал бас, Флаке, как раньше, нажинал клавиши любимого синтезатора, а Шнайдер вновь бил по барабанам палочками. Линдеманн дал допеть строчку залу, а затем окончил и песню. Затем обернулся за музыкантов, которые уже взглядом показали, что все вернулось на круги своя. Единственное, что не нравилось Тиллю — больное горло, которое ему устроил Рихард.***
— Наконец-то! — с рабочтью вздохнул Рихард. — Я — снова я. — Ты — может быть и ты… Но больное горло надо будет отработать, Рихард, — за спиной появился Тилль с не очень довольным выражением лица. Тут у Цвена зазвонил телефон. — О! Марго звонит! Ну, я пойду, — сказал Рихард и исчез за дверью. В ответ послышались: недовольный, а может быть и обреченный вздох Тилля и смех остальных участников, которые уже успели порадоваться о возвращении в свои тела. А из коридора послышалось, удаляясь: — Да, алло, Марго? Да, это снова я, Рихард. Да, вернулись. Да, сейчас приеду…