Облепиховый чай

      Как только в его сердце зародилась лёгкая тень подозрения, Сохель, не теряя времени даром, наскоро попрощался с Владыкой Целительства и, пообещав ему вернуться в обитель так скоро, как только у него это получится, сорвался с места, устремившись в сторону первой попавшейся ему на глаза двери. Стоило ему лишь обхватить ладонью дверную ручку, как полотно двери задрожало, видоизменяясь не только у него самого, но и у Иасона буквально на глазах.       Князь Хвори чуть прикусил язык и слабо нахмурился. На мгновение его охватило желание обернуться и посмотреть на Владыку, ему хотелось увидеть его реакцию, прочитать чувства, промелькнувшие в его взгляд. Эту дверь и ту, что появилась в небе над Сует в тот трагический день, было практически не отличить. Если до этого момента Иасон не был до конца уверен в его истинной личности, то это должно было стать немым подтверждением со стороны Сохеля. Жаль, что он слишком спешил, поэтому его желание так и осталось всего лишь желанием.       Способность к перемещению в пространстве не являлась безграничной даже у, казалось бы, «всемогущих» Владык. Если быть точнее, она была жёстко ограничена определённым радиусом, длина которого была напрямую связана с силой и навыком каждого конкретного Владыки. Впрочем, некогда, а для некоторых уже и «давным-давно», даже эта ограниченная способность была для них недоступна, отчего сильные мира сего были вынуждены наравне со смертными полагаться на силу собственных ног. К слову, именно по этой причине Ведающий в своё время и создал под напором Князя Празднества и Распутства пространственный коридор в Саду Алых Азалий, что вёл из здания игорного дома прямо в личные покои Амэнтиуса, располагавшиеся на верхнем этаже борделя.       Стоило заметить, что эти правила распространялись и на самого Ведающего, хотя его радиус перемещения был заметно больше по длине. Впрочем, он всё ещё не был способен переместиться с самой южной точки континента в самую северную, если у него в том неожиданно появилась бы надобность. В таком случае он использовал сложное пространственное заклинание, так называемые «двери», за которыми выстраивались короткие или же длинные «коридоры». С их помощью ему удавалось всего за несколько шагов пересекать невообразимые по протяжённости расстояния.       Поначалу Ведающий пытался было обучить своих подопечных данному заклинанию, считая, что тем вполне должно хватить способностей для его построения. Однако, к его большому сожалению, не способностей, а попросту сил для того, чтобы выстраивать свои собственные «коридоры», у них не оказалось. Это расстроило мужчину, впрочем, унывал он недолго. Стремясь даровать тем большую свободу для перемещения и заодно освободить себя от постоянного выстраивания «стационарных» коридоров, с течением временем методом проб и ошибок он придумал довольно-таки удобный способ «быстрого перемещения» на относительно большие расстояния, которым все и по сей день с радостью пользовались. Он полюбился и Сохелю, который с тех пор «открывал двери» лишь в исключительных случаях. Как, например, в этот раз.       Нынешний день в Саду Алых Азалий совершенно ничем не отличался от любого другого дня. На чёрном небе сиял яркий диск полной луны, а в зале первого этажа борделя, «растекаясь» на мягких диванах, возлежали довольные пьяные посетители. Касаясь своими липкими взглядами фигур полуобнажённых девушек, они глупо хихикали, развязно предлагая тем «устроиться у себя под боком». Выпитое вино булькало в их округлившихся животах, в разных углах погружённого в мягкий полумрак помещения то и дело раздавалось протяжное рыгание. Окончив издавать этот звук, мужчина обычно начинал улыбаться ещё шире, искренне радуясь той благодати, в которой он пребывал. Терпкий вкус вина на языке, ласкающее ухо сладкое пение, радующие уставший от тягостей жизни взгляд оголённые плечи и полные груди… Чего ещё ему может не хватать для счастья?       В тот момент, когда один из пьяных посетителей рассеянно подумал об этом, земля под ним, казалось, содрогнулась. Следом за этими странными толчками прозвучал разъярённый крик, заставивший кровь в жилах всех тех, кто находился внутри борделя, заледенеть. Девушки, внутренне сжавшись, оборвали своё тягучее сладострастное пение и принялись испуганно оглядываться по сторонам, силясь понять, что, собственно, происходит.       Спустя несколько мгновений полнейшего неведения с верхнего этажа прибежала не менее испуганная девушка и срывающимся от волнения голосом велела немедленно вывести из борделя всех гостей, после чего закрыть его для посещения вплоть до получения дальнейших распоряжений. Кожа лица той девушки от природы обладала аристократической бледностью, однако конкретно в это мгновение именно из-за страха оно было бледнее простыни. Передав отданный Князем приказ, она подняла взгляд к потолку и тут же села на корточки, прикрыв голову руками, стоило земле сотрястись вновь.       Чтобы Сохель ни делал, как бы ни пытался, ему всё никак не удавалось отыскать её. Какие бы сложные поисковые заклинания он ни накладывал, как бы старательно своими собственными руками ни переворачивал весь кабинет Тэу вверх дном, но даже так ему не удавалось отыскать ту самую глупо выглядящую куклу, которую некогда позаимствовал из борделя Рокхан для своих отвратительных мошеннических махинаций в игорном доме. Младший сын Амэнтиуса явно не подозревал, что за «злой дух», некогда расстроивший самого Отвергнутого, был в ней запечатан.       Правда же заключалась в том, что в этой откровенно страшной кукле Князь Хвори в прошлом заключил душу предыдущего Князя Жадности, тем самым намеренно лишив того любой маломальской возможности переродиться. И вот теперь, в столь непростой для них всех момент, Сохель нигде не мог её найти, а ведь он отчётливо помнил, когда и где её оставил. Неужели кто-то… Кто-то посмел вынести её с территории борделя прямо у него под носом? Но в тот раз он точно не забыл наложить на неё защитные заклинания для предотвращения повторения произошедшего. Эти чары не так уж и легко обойти, если только… - Хей, будь спокойнее, ты ведь мне так весь бордель разрушишь. Чего разбушевался-то так? – Тэу, заметив его нестабильное состояние, крепко схватил того за руку и одним резким движением развернул к себе лицом. – Заявился ко мне, ничего толком не объяснил и тут же начал всё вокруг крушить. Успокойся и расскажи мне всё по порядку. Произошло что-то серьёзное? Если взбесился из-за какой-то глупости и тебе теперь просто нужно выпустить пар, то иди лучше в лес. Вырви парочку-другую деревьев рядом с городом, как раз расчистишь место для моей новой резиденции… Ох, Небеса, и что мне с ним делать? Хватит, прекращай, сядь лучше, - видя, что его речи на того совсем не действуют, Амэнтиус с силой толкнул его в сторону дивана, и Сохель с явным нежеланием повалился на него. - Я нигде не могу отыскать Нейрина, - обхватив голову руками, пробормотал Князь Хвори.       Не собираясь терять время даром, Сохель усиленно продолжил свои поиски. Его силы, словно длинные тонкие щупальца, обхватили собой весь бордель, проникнув даже в укрытые от посторонних глаз, насквозь пропитавшиеся пылью, тёмные углы, но так ничего и не смогли отыскать. По сути, его жалкие попытки отыскать куклу самому, своими глазами и руками, являлись заранее безуспешными, но он, отчаявшись, всё равно перевернул большую часть кабинета Амэнтиуса. - Ты меня пугаешь, Сохель. Конечно же его тут нет и быть не может, ты же мне сам рассказал, что его того… В тюрьму малыш Мати забрал, - осторожно напомнил ему Амэнтиус. Сохель, подняв на него взгляд, безрадостно усмехнулся. - А я тебе не о том «Нейрине» говорю, а о настоящем. Том заключённом в кукле ублюдке, - с поникшим видом объяснил тот.       Стоило этим словам прозвучать, как улыбка тут же покинула лицо Тэу. Мужчина сел на диван рядом с Сохелем и, откинувшись на мягкую спинку, с напряжённым выражением прикрыл глаза. Не прошло и мгновения, как Князь Хвори почувствовал, что Амэнтиус присоединился к его поискам. Хоть и понимая умом, что раз ему самому не удалось ничего отыскать, то и помощь ещё десятерых ему точно совершенно ничем не поможет, в сердце Сохеля всё же затрепетал слабый огонёк надежды. Может, он поспешил? Может, какой-то маленький, особо тёмный и пыльный уголок борделя оказался скрыт от его внимательного взгляда? Да, наверняка всё так и было. Теперь-то с помощью Тэу…       Но нет, тот ничем не смог ему помочь. Амэнтиус медленно приподнял веки и потемневшим взглядом посмотрел прямо перед собой. Ему не нужно было и единого слова сказать, чтобы по одному только его виду Сохель всё понял. Ему тоже не удалось найти куклу. - …Отец?       Дверь кабинета Князя Празднества и Распутства бесшумно приоткрылась. В дверном проёме показалась стройная фигура старшей дочери Амэнтиуса, Авины. Будто немного побаиваясь заходить внутрь, она с силой вцепилась в дверную ручку и с осторожностью заглянула внутрь комнаты. - Прошу извинить меня за то, что я без вашего дозволения поднялась на ваш этаж, но этот странный шум… Всё хорошо? Может, мне… Может, вам нужна помощь? – с каждым последующим словом в её голосе звучало всё больше и больше неуверенности.       И правда, чем эта девчонка могла помочь двум всемогущим Князьям? Казалось, чем больше сама она задумывалась над собственными же словами, тем больше понимала, насколько заносчиво могло прозвучать её предложение. - Милая, тебе не нужно передо мной извиняться, - с улыбкой на лице обратился Тэу к своей дочери. – Не бойся, ничего такого серьёзного у нас не произошло. Ты же знаешь, наш любимый дядя Сохель порой бывает чересчур вспыльчив, - мужчина беззаботно усмехнулся. – Так что сама как можно скорее успокойся и остальных девушек постарайся успокоить… Но двери борделя на сегодня всё-таки прикрой. Так, на всякий случай, - велел тот. Авина сдержано кивнула. - Как скажете, отец, - пробормотала она и, прикрыв за собой дверь, оставила их двоих в кабинете.       Сохель поднял потемневший взгляд и вперился им в дверь. Убедившись в том, что никого, кроме их двоих на этаже больше нет, он медленно уверенно заговорил: - Сдаётся мне, что некто выкрал его из Сада. - Всё же склоняешься к тому, что его украли? Он не мог случайно затеряться? – вздохнув, потёр переносицу Тэу. В его голосе жалко теплились остатки надежды. - В том, что его выкрали, я не сомневаюсь. Если ни я один, ни мы вместе так и не смогли его отыскать, то на территории борделя его уже точно нет... Знаешь, теперь меня не отпускают подозрения в том, что там, - он слегка притопнул носком сапога, тем самым указав на тех, кто находился этажом ниже, - затесалась одна или, может, даже несколько наглых кротовьих морд. Или лучше назвать их крысами? - Я всё же попросил бы тебя не обвинять без доказательств работников моего борделя, - серьёзно посмотрел на того Амэнтиус. - Вот ведь, защитник униженных и оскорблённых выискался. Сейчас явно не время для того, чтобы за своей широкой спиной защищать кого не попадя... – Сохель вздохнул. - Самое главное доказательство в пользу моих слов - сам факт того, что это произошло. Даже в том случае, если бы кому-то посчастливилось обойти все защитные заслоны и подняться выше второго этажа сие чудесного места, то им всё равно потребовалось немало времени, чтобы отыскать то место, где я его оставил. Этого времени было бы более, чем достаточно, чтобы вора успели обнаружить, - со вздохом Сохель откинулся на спинку дивана и посмотрел на потолок. Задумавшись над сложившейся ситуацией, он нахмурился, однако спустя несколько мгновений его лицо посветлело. – Впрочем, возможно, всё не так уж и плохо, - произнёс тот, удивляясь собственным же словам. - Ты… Головой тронулся? – явно осторожничая, но всё-таки задал волнующий его вопрос мужчина. Князь Хвори и не думал винить того в этом. Как только Сохель переместился в бордель, то вёл себя и правда бедово, а теперь неожиданно заявляет, что «всё не так уж и плохо». - Вот я сейчас задумался над этим и пришёл к выводу, что теперь кукла с душой ублюдка-Нейрина с большей долей вероятности находится в руках Перта, - принялся объяснять тот, однако практически сразу оказался грубо перебит Тэу: - И как в этом может быть хоть что-то хорошее? Если предположить, что ты в этот самый момент не тронулся умом, то, значит, успел принять на душу до прихода сюда? Признавайся, где и сколько ты выпил, чтобы начать нести такую околесицу? - …Но хоть он и находится в руках у Перта, но рассказать ему ничего не сможет. В ближайшее время уж точно, - терпеливо продолжил объяснять ему тот, бросив на Князя Празднества и Распутства выразительный взгляд. – Кукла в силу своего строения, как ты понимаешь, говорить не способна, так что ему придётся искать способ разговорить душу. Сделать это, казалось бы, для нашего Величайшего «друга» не должно стать серьёзной проблемой, правильно же? Но как бы не так, - улыбка на его лице неожиданно приобрела лукавый оттенок. – Душа того ублюдка слишком долго была заточена в кукле и потому ослабла настолько, что развеется сразу, как только печать снимут и у него возникнет возможность покинуть «родные пенаты». Перт, ясное дело, кто угодно, но только не дурак, так что сразу поймёт это. Поэтому он, вероятнее всего, попробует воспользоваться другим доступным ему способом – перемещением в способный свободно говорить сосуд. Да только для этого, опять же, нужно будет правильно отвязать душу от тела, а я очень хорошо постарался, чтобы сделать это без опасности для души было невозможно. Впрочем, даже это не остановило его от того, чтобы наметить даты первого судебного заседания. Только вот зачем им мог понадобиться Иасон? – еле слышно задумчиво пробормотал тот последние слова. – Может, надеются через него попробовать подтвердить личность души? Неужели Перт ткнул пальцем в небо и случайно попал прямо в самую яркую из всех звезд? - Значит, время для спасения Асклепайоса ещё есть? Пока они не развязали язык самому главному свидетелю? – примерно поняв, о чём тот говорил, спросил Тэу. - Время, допустим, у нас и правда есть, но затягивать всё равно никак нельзя. Завтра я отправлюсь на собрание Владык, а ты пока что займись поисками крота в своём серпентарии. Из-за этого бессовестного создания я переволновался и чуть было не натворил дел, - слабо покачал тот головой. – А как отыщешь, запри-ка его под игорным домом, я… Я сам лично позже займусь его допросом, - его слова прозвучали весьма многообещающе, правда, ничего хорошего тот явно не обещал.       Тэу почувствовал, как при одном только взгляде на Князя Хвори по его спине пробежали крупные мурашки. В последний раз подобный тон его голоса он слышал перед тем, как тело Князя Жадности оказалось полностью уничтожено, а сильно потрёпанная душа заключена в куклу. «Кроту», если тому не повезёт оказаться у него в руках, Князь Празднества мог только искренне посочувствовать. - Можешь положиться на меня. Я приложу все свои силы и даже больше, но обязательно отыщу его, - кивнув, пообещал ему Тэу. ***       Взяв в руки деревянную расчёску с крупными зубьями, Сохель провёл ею по тёмным, слегка взъерошенным волосам, пытаясь привести их в какой-никакой, но порядок. В полноростовом зеркале, стоявшем напротив него, отражался молодой мужчина в строгом светлом костюме личного ученика Иасона, на груди которого гордо красовалась вышивка, изображавшая насыщенно синий цветок лунного барвинка.       Выглядел Князь Хвори в тот момент, конечно, практически идеально – ни одного пятнышка, ни единой помятости. Впрочем, тот, признаться честно, немного побаивался того, что стоит ему лишь слегка двинуться в сторону, как он тут же измажется от макушки и до самых пят в грязи и пыли, опозорив тем самым и самого себя, и своего дражайшего Владыку. Помимо этого, его тёмные волосы всё никак не хотели укладываться в нечто хоть сколько-нибудь приличное. Глядя на лицо Ива, отражавшееся на поверхности зеркала, Сохель всерьёз задумался над тем, что ему ещё не поздно принять облик того же Ланса. Одна беда – как выяснилось, тот один раз уже бывал на собрании Владык. Окажись там кто из его старых знакомых, Князь Хвори по незнанию мог выдать себя, что явно бы неблагоприятно повлияло на грядущее мероприятие. - И так не хорошо, а этак ещё хуже, - невнятно пробормотал тот, после чего обернулся и, вздохнув, посмотрел в сторону своей постели. – Наставник, прошу меня извинить, но ваш личный ученик всё же вынужден вас немного опозорить.       В предоставленной ему комнате из сидячих мест были лишь стул да кровать. Сажать Владыку Целительства на маленький деревянный стул показалось Сохелю хоть и смешным, но всё же неправильным, по этой причине он с трудом, однако всё же усадил того на свою постель. На ней Иасон и провёл уже довольно длительное время, молча наблюдая за тем, как Князь Хвори безуспешно пытается привести себя в порядок.       Одетый в длинные свободные белые одежды, украшенные искусной тёмно-синей вышивкой, Милосерднейший представлял из себя образец недосягаемой холодной красоты. Казалось бы, тот всего лишь сел на кое-как заправленную постель, но как он это сделал! Ни одной, даже мельчайшей складки, ни одной помятости на одеждах! Ткань свободно ниспадает, создавая с трудом поддающееся описанию ощущение наблюдения за чем-то одновременно далёким и действительно прекрасным.       Одарив того мимолётным взглядом, Сохель принялся внутренне сокрушаться на тему того, как бездарно он провёл остаток предыдущего дня. Вместо того, чтобы старательно оттачивать собственные манеры, тот приставал к Владыке с глупыми, совершенно бессмысленными разговорами, чем, в конце концов, в больше степени утомил самого себя, чем Иасона. - Не беспокойся об этом, - тот и не думал о том, чтобы попытаться его переубедить. Просто одной короткой фразой объяснил ему, что это его мало волнует. Сохель тут же искренне возмутился. - Я приложу все свои усилия, чтобы этого не произошло, - уверенно заявил Князь Хвори. - Оставь это. Куда больше твои усилия пригодятся в другом деле. Лучше позаботься о себе, - спокойно возразил ему Владыка.       Сохель посмотрел на него через отражение в зеркале, с трудом сдерживая улыбку. В его груди зародилось лёгкое тёплое чувство, которое он поспешил подавить. В конце концов тот лишь выразительно фыркнул, продолжив мучиться с волосами. - К твоему сведению, я всегда необычайно осторожен, - слегка приподняв подбородок, заявил он. – Моей обычной осторожности хватит и на меня, и ещё на десяток таких же учеников Владыки Целительства, так что можешь за меня не волноваться. - Я буду надеяться на это, - лаконично ответили ему. Сохель обернулся, с лёгким удивлением и даже недоверием посмотрев на того. Князь Хвори чуть приподнял правую бровь. Ему показалось, или он услышал в его голосе некоторый намёк на иронию? - …Будем считать, что я этого не слышал, - еле слышно пробормотал тот. - Что же, как всем хорошо известно, истинный идеал недостижим, но я смог более других приблизиться к нему, - бросив на своё отражение в зеркале последний взгляд, он подошёл к Иасону. – Думаю, мы с тобой не самыми первыми прибудем на этот «праздник жизни», так что не будем выглядеть наиболее нуждающимися, но и не самыми последними, чтобы обратить на себя всеобщее внимание. К чему я это? Мы можем наконец-то отправляться в путь, я уже достаточно насмотрелся на себя. - Тогда идём, - произнёс Иасон и поднялся со своего места. Его одежды с еле слышным шорохом расправились. Сохель невольно тут же придирчиво осмотрел ткань, мысленно вздохнув. И правда, ни единой помятости. Может, это какое-то особое заклинание?       Владыка Целительства повёл его за собой, а тот на протяжении всего пути продолжал размышлять на тему того, что он к своим заслуживающим уважения годам, к собственному стыду, знал едва ли десяток самых обыкновенных бытовых заклинаний. Ступая бок о бок с Милосерднейшим, только к середине их пути Сохель неожиданно опомнился и поспешно сбавил ход, теперь отставая от Иасона на два-три шага. Владыка Целительства, сразу заметив это, приостановился и, обернувшись, лишь слегка приподнял светлую бровь, задав тому свой молчаливый вопрос. Князь Хвори убрал руки за спину и с хитрым видом улыбнулся ему, однако тут же поспешил исправить себя, состроив постную мину, которая соответствовала бы образу «послушного» личного ученика. - Не забывайте, нам с вами не дозволено ходить бок о бок, вы ведь мой Наставник, Владыка, - не громким, но и не тихим голосом объяснил тот, опустив свой взгляд в пол. - Прекрати играться, - тот вздохнул и слабо покачал головой. – Мы ещё не прибыли на место, так что не отставай, - поворачиваясь к нему спиной, сказал Иасон. Сохель пожал плечами и, усмехнувшись, поспешил за ним, вскоре поравнявшись с Владыкой.       Пройдя по длинным светлым галереям обители, спустя некоторое время они вышли из-под тени крыш на тёплое весеннее солнышко, ступив на мощённую дорожку аптекарского огорода Владыки Целительства. Хотя Сохель далеко не в первый раз за последние пару дней прогуливался по этим местам, он всё равно невольно принялся с любопытством оглядываться по сторонам. Территория аптекарского огорода поначалу могла показаться небольшой, однако это было далеко не так. Пока Милосерднейший уверенно вёл его в одном ему известном направлении, Князю Хвори открылось целое множество замысловато ветвящихся и разделяющихся дорожек, по которым он до этого не ходил.       Заметив явный интерес Сохеля к своему огороду, Иасон будто невзначай предложил ему позже провести небольшую «экскурсию» по этим местам. Князь Хвори, услышав его предложение, улыбнулся тому в ответ, после чего мастерски наплёл ему что-то о том, что наперёд загадывать пока не может, так как не знает, как скоро ему удастся справиться со всеми навалившимися на него делами. В общем, Сохель всеми силами уклонялся от прямого ответа. Владыка, заметивший это, но не показавший виду, настаивать не стал.       Спустя некоторое время они вышли к украшенной вьющимися цветами деревянной арке, возле которой и остановились. Иасон повернулся к нему лицом, и Сохель тут же с серьёзным видом кивнул. Они оба были готовы отправиться. Убедившись в этом, Владыка развернулся к тому спиной и уверенно шагнул в слегка подрагивающее пространство внутри арки. Князь Хвори же, как и до этого, немного отстал от него. Его сердце на мгновение дрогнуло. Как много времени прошло с тех самых пор, как он появлялся на территории, принадлежавшей Перту? Как сильно изменился дворец Величайшего в верховьях реки Руадх? Цветёт ли всё ещё в его садах та самая сирень в окружении кустов белого шиповника? Ощутит ли он всё тот же удушающе сладкий аромат?       Сохель поспешно опустил свой взгляд, стоило его зрению после перемещения немного проясниться, и потому первое, что он увидел, был светлый камень, которым была вымощена дорожка. Краем глаза он заметил полы светлых одежд Иасона, по которым он и принял решение в дальнейшем ориентироваться. Как только Владыка, убедившись в том, что его «ученик» благополучно переместился, двинулся вперёд, вслед за ним двинулся и Сохель, который практически сразу принялся беззвучно ругаться. Ходить таким образом было крайне неудобно! Князь Хвори искренне надеялся, что отведённые Иасону покои находились не так далеко, иначе его терпения точно не хватит!       К его беде ли радости, но пройти смогли они не так уж и далеко. Не успели они сделать и нескольких десятков шагов, как неожиданно Иасона кто-то окликнул, после чего недалеко от них раздались чьи-то тяжёлые, но в то же время поспешные шаги. Сохель лишь на мгновение поднял свой взгляд, мгновенно подтверждая возникшую у него в голове догадку. К ним на полном ходу приближалась широкоплечая фигура Владыки Войны, Идвига.       При одном только взгляде на Идвига Князь Хвори сразу вспомнил обстоятельства отсутствия Иасона в обители пару дней назад. Вернувшись, Милосерднейший честно поведал ему о встрече Идвига с Приамом, не умолчав и о том, что полученные вследствие этого раны Владыки Войны в большей степени оказались душевными, чем телесными. Так и оказалось. Мужчина выглядел точно так же, как и во время их короткой встречи в начале весны в Сует, разве что его доспех сиял ещё ярче, чем прежде. Вероятно, именно в этом и состояла вся подготовка Идвига к грядущему собранию.       В качестве сопровождающего Идвига выступал уже хорошо знакомый Сохелю генерал Севир. Князь Хвори не смог мысленно не усмехнуться. Обстоятельства их последней с ним встречи наверняка разбили мальчишке сердце. Впрочем, ещё хуже ему стало бы, узнай тот, кто именно скрывался за личиной темноволосой девушки, «укравшей его поцелуй». - «Эх, а ведь почти какой-то там год с тех событий прошёл, а кажется, что уже больше сотни лет минуло», - пронеслась мысль у того в голове.       И правда, предшествующие этому беспокойному году последние несколько десятков лет текли одинаково медленно и размеренно, словно «ленивые» воды реки Индивир, впадающей в озеро Венета, и только конкретно этот год заметно выбивался из столь идеалистической картины. Но ведь всё не могло продолжать и дальше быть всегда тихим и спокойным, правильно же? Тогда этот мир можно было бы назвать «идеальным», но тот, как бы сильно этого ни хотел, явно не дотягивал до этого гордого звания. - Ох, кого это я тут повстречал! – с широкой улыбкой Идвиг поприветствовал Иасона, занеся руку и собираясь хлопнуть того по плечу, однако стоило ему встретиться с ним взглядом, как Владыка Войны остановился и, неловко кашлянув, опустил руку. – Иасон, какой ты всё-таки жестокий! Мы же с тобой старые-добрые друзья, а ты, друг, взял и бросил меня, когда мне так нужна была твоя помощь! – принялся в голос сокрушаться тот. Сохель на миг поднял взгляд на Иасона. Тот ему припоминал тот день, когда они с Иасоном договаривались встретиться в обители? - Все твои раны я залечил, более ничем помочь тебе я не мог, - непрошибаемо холодно заявил Владыка в ответ. Идвиг тут же жалобно запричитал: - Иасон! Ты и правда бесчувственный чурбан! Что все эти мелкие царапины? Плюнул, вытер и нормально, тебе вовсе необязательно было их залечивать! А как же остаться с другом и поддержать его в столь трудный для него момент? Нет, это для тебя слишком трудно!       Чем дольше Сохель вынужден был выслушивать его, тем больше поражался. Во-первых, Идвиг совершенно не был похож на Приама: ни внешне, ни внутренне. Приам отличался весьма сдержанным темпераментом, так что Сохель уже давно привык к тому, что если тебе хочется узнать что-то у Князя Войны, то тебе придётся буквально клещами тянуть из того жалкие крупицы необходимых сведений. Сказать такого об Идвиге явно было нельзя. Князь Хвори не мог перестать удивляться от знания того, что стоявший перед ним мужчина и правда являлся одной из двух половинок души Саваша. Князь Хвори и не подозревал, что у того была столь эмоциональная сторона. Вероятно, тот тщательно скрывал её от него. Во-вторых, его действительно поражало терпение Иасона, спокойно выслушавшего гневную тираду Идвига и даже что-то отвечавшего ему. И Владыка Целительства ещё смеет говорить ему что-то там о том, что они с Идвигом не друзья? Они с тем были явно ближе, чем обычные «вынужденные знакомцы». - «Плюнул, вытер и нормально», говоришь? - тем временем переспросил у того Иасон. От тона его голоса Идвиг невольно внутренне сжался, а Сохель бросил в его сторону быстрый удивлённый взгляд. Оказывается, у его маленького цыплёнка в запасе и столь холодный тон голоса имелся. – Значит, ты таким образом видишь все старания целителей? Прошу не обижаться на меня, если в следующий раз на этом «плюнул и вытер» моя помощь тебе и окончится. - Иасон, ну чего ты опять к моим словам так сильно придираешься? – тут же пошёл на попятную Владыка Войны. – Я же совсем не к этому пытался вести! Ясно, как белый день, что вы, целители, делаете куда больше, чем «плюнул, вытер и нормально»! Это мы с моими ребятами на такое способны, а вы-то серьёзные люди, серьёзными вещами занимаетесь, - Иасон, глядя на того, плавно приподнял правую бровь, но промолчал, не дав этому заявлению никакого своего комментария.       Сохель, за неимением никаких иных вариантов, мысленно рассмеялся. Оказывается, у недосягаемых величественных Владык есть и такая забавная сторона. А ведь Идвиг во время их встречи в Сует показался ему совершенно иным, куда более грозным. В тот раз он, помнится, всё махал перед его носом своим легендарным мечом, а верховный судья без конца напоминал ему о том, что пускать оружие в бой недопустимо. Впрочем, если вспомнить о том, как очаровательно краснел Идвиг, будучи в облике «малыша Иви», когда девушки-работницы борделей, мимо которых они проходили, начинали прижиматься к нему грудью, то начинаешь понимать, что у Владыки Идвига действительно крайне «разносторонний» характер. - О, ты в этом году решил привести с собой другого своего ученика!       Настроение Идвига было необычайно переменчивым. Стоило тому отвести взгляд в сторону и заметить безмолвно стоявшего за спиной Иасона молодого мужчину, как он тут же отбросил все свои предыдущие волнения в сторону и устремил всё своё внимание на него. Сохель незаметно выдохнул. Вот пришла и его очередь продемонстрировать себя в роли «личного ученика Иасона». - Ив, мой личный ученик, - кратко представил его Иасон, делая небольшой шаг в сторону и тем самым полностью перекрывая Идвигу обзор. - Ого, - не заметив этого, протянул Владыка Войны. – Его имя созвучно с моим «вторым», как интересно, - он хохотнул, но не стал особо останавливаться на этой теме. Сохель же призадумался. Идвига и правда во время их с Иасоном «тайных вылазок» называли «Иви». – Кажется, я тебя уже пару раз видел, когда к Иасону в обитель наведывался, - Князь Хвори на этих словах немного напрягся, мысленно взмолившись о том, чтобы тот не оказался слишком близко знаком с Ивом, - ты где-то в округе по его поручениям без конца носился. Что, бегал-бегал и добегался до звания «личного ученика»? – в тоне его голоса не прозвучало и тени пренебрежения или чего-то хотя бы немного близкого к этому, однако сами по себе его слова были не самыми приятными. Что означает его «добегался»? - Хоть иногда старайся думать головой перед тем, как говорить, - сразу осадил его Владыка Целительства. – Возможно, под твоим начальством таким образом и принято зарабатывать повышение, однако в моей обители это так не работает, - Идвиг сразу замахал руками, стоило ему услышать, как и без того холодный тон Владыки Целительства стал обжигающе ледяным. - Да пошутил я, пошутил. Ну, точнее явно неудачно попытался пошутить. И почему ты только сегодня такой серьёзный? Я понимаю, что все эти собрания – не лучший повод для веселья, но ты сегодня как будто особенно хмурый, - вновь запричитал тот. – А я вот с собой и на этот раз Севира привёл. Севир, поздоровайся с Владыкой Целительства, - бросил тот своему генералу.       Сохель вновь мысленно рассмеялся. Со стороны могло показаться, будто две давние подруги просят своих юных сыновей поздороваться с «тётушкой». Пока Князь Хвори с трудом сдерживал рвущийся наружу смешок, генерал же тем временем поспешил исполнить приказ своего Владыки. - Светлого Вам дня, Милосерднейший Владыка Целительства, - не поднимая на того взгляда, поздоровался тот. - Севир, - Иасон слегка кивнул тому, после чего вернулся взглядом к Идвигу. – Это всё, что ты хотел мне сказать? - И правда совершенно бессердечен, - со вздохом произнёс тот. – Я хотел бы с тобой ещё кое-что обсудить, но не уверен, что нам стоит делать это… Здесь, - последние слова он сказал на удивление серьёзным тоном. Непринуждённая обстановка в мгновение ока развеялась. Иасон, еле заметно нахмурившись, кивнул, после чего перевёл взгляд на Сохеля. - Иди вперёд, - велел тот. Идвиг тут же добавил: - Малыш Ив же тут в первый раз, да? Севир, будь добр, проводи личного ученика Владыки до отведённых им покоев. Я найду тебя позже.       Генерал сдержанно кивнул в ответ на приказ своего Владыки, после чего, посмотрев на Сохеля, уверенно двинулся куда-то по мощённым дорожкам. Князь Хвори сразу поспешил за ним, лишь краем уха уловив первые слова Идвига: - На днях я узнал от Мата…       Сохель, услышав имя верховного судьи, слабо нахмурился. Могло ли быть такое, что тот решил обсудить с ним весть об Асклепайосе? Да, вероятнее всего всё так и было. Что же, так, возможно, было даже лучше. Позже при встрече он сможет как следует расспросить Иасона о том, что ему поведал об этом Идвиг. Может, ему удастся узнать, всё ли с тем хорошо, в порядке ли он. Впрочем, Князь сильно сомневался в том, что к Владыке, которому хоть и были предъявлены обвинения, применяли бы пытки. Но, как показывал опыт, сам Сохель прежде довольно часто думал об окружающих лучше, чем они были на самом деле. В первую очередь, это, как бы то ни было неприятно признавать, касалось Перта.       Наконец-то получив возможность оторвать взгляд от успевшего ему уже опостылеть дорожного камня, Князь Хвори первым делом посмотрел в сторону. Великолепный дворец Величайшего, лучезарного Владыки Перта, и по сей день со всех сторон продолжали окружать восхитительные сиреневые сады, при взгляде на которые у каждого невольно перехватывало дыхание. Пусть во время цветения деревьев аромат цветов порой казался поистине удушающим, но это не изменяло той неописуемой красоты, которую те из себя представляли.       Сохель и несколькими сотнями слов не смог бы описать чувства, вспыхнувшие в его душе при одном только лишь взгляде на эти деревья. Восхищение красотой цветов было намертво переплетено с тягостными воспоминаниями, сладким аромат был неотделим от привкуса предательства. Ему одновременно хотелось наблюдать за этими деревьями от рассвета и до самого заката и как можно скорее отвести взгляд в сторону, чтобы окинуть долгим взглядом нежно-голубое небо, у горизонта окрашенное пастельным розовым оттенком. Словно на небе над дворцом навечно замер рассвет. - Позвольте поблагодарить вас за то, что вы согласились отвести меня. Я и правда в первый раз сопровождаю своего Наставника во время собрания. Как-то мне доводилось слышать, что планировка дворца Величайшего ничуть не проще планировки нашей обители, так что мне навряд ли удалось бы отыскаться самостоятельно, - непринуждённо завёл беседу Сохель, посмотрев на Севира.       Тщательно начищенные доспехи блеснули на солнце, на мгновение ослепив Князя, однако их обладатель даже не посмотрел в его сторону. - Это был приказ Владыки, - кратко пояснили ему, после чего резко оборвали разговор.       Слегка приподняв брови, Князь Хвори с удивлением в глазах посмотрел на того. А ведь тот показался ему таким болтливым тогда, в Акте. Интересно, подобная «двойственность» - особенность всех последователей Владыки Войны? На поле боя – одни, а вне его – совершенно другие? Впрочем, возможно, Севир предпочитал своими речами утомлять противника, а в тот момент, когда враг зазевается, неожиданно совершить своё нападение? Однако это совсем не походило на «честную тактику», которой обычно придерживались воины Идвига. - Это такая честь – сопровождать Владыку во время собрания. Будучи младше, я и мечтать не смел, чтобы она когда-нибудь досталась мне, - впрочем, не собирался так скоро сдаваться Сохель. – А вы, как я смог понять, не в первый раз сопровождаете своего Владыку?       В ответ на его вопрос Севир лишь слегка скосил на того взгляд, в тот же миг встретившись с взглядом Сохеля. Тёмно-карие глаза юноши обладали приятным тёплым оттенком. Если достаточно долго смотреть в них, в груди появлялось тёплое, неописуемо приятное ощущение, будто в суровую зимнюю пору с мороза заходишь в хорошо натопленное помещение, или будто в прохладный сырой день выпиваешь чашку горячего чая. Казалось, будто где-то в глубине рождается ощущение тепла и радости.       Сохель мысленно вздохнул, тщательно контролируя собственные силы. Увы, он не мог позволить себе использовать более сильное и оттого более надёжное воздействие на разум мужчины, иначе любой «случайно» проходивший мимо генерала Владыка мог почувствовать отпечаток чужих сил на Севире. Все наверняка тут же всполошились бы, пытаясь поймать негодяя, который посмел повлиять на того. А кто иной, помимо него самого, мог оказаться этим самым «негодяем»? Пока все ломали бы над этим вопросом головы, Перт сразу бы всё понял и начал действовать, резко усложнив Сохелю и без того непростую задачу. Поэтому-то, чтобы расположить к себе собеседника, он лишь самую каплю повлиял на того, постаравшись, однако, особо сильно не вмешиваться в работу его разума.       Однако и этого, как оказалось, было достаточно, чтобы в следующее мгновение взгляд Севира остановился на нём несколько дольше, чем до этого. Князь Хвори, уловив сложные чувства в его взгляде, мысленно выругался. Не только сам Идвиг совершенно пустоголовый, но и его воины недалеко от него ушли. - Я сопровождаю своего Владыку во время собраний на протяжении последних шести или семи лет, - всё ещё весьма лаконично ответил тот, хотя слов в этот раз прозвучало на порядок больше.       Кроме того, взгляд Севира всё чаще начал перемещаться с мощённой дорожки в сторону ученика Иасона. Этот высокий могучий человек оказался слишком легко внушаем. И как только Сохель мог об этом забыть? Ведь в прошлый раз, в Акте, всё произошло точно так же. Однако в этот раз генерала от чересчур импульсивных действий явно сдерживало то, что перед ним стоял молодой мужчина. Поэтому Князь надеялся на то, что странное ощущение Севир спишет на внезапно возникшее между ними чувство «братства», что в конце концов и произошло. - Ого, уже так долго, - с восхищением в голосе пробормотал Сохель. – Вас можно назвать «бывалым сопровождающим». Я так вам завидую, ведь у вас уже есть опыт пребывания на собраниях, а вот я тут впервые. Так волнительно, нет, признаюсь, даже немного боязно. Не хочется из-за собственного незнания случайно опозорить своего Владыку. - Не стоит волноваться по этому поводу, - сдержанно улыбнулся тот.       Казалось бы, на этих словах его участие в разговоре и окончится, однако неожиданно генерал поднял руку и несильно хлопнул того по спине в дружелюбном жесте. Сохель невольно вздрогнул под его тяжёлой рукой. Благо, он на самом деле был Князем, и кровоподтёк на его спине если и появится, то в самое ближайшее время исчезнет, даже Иасона о помощи просить не придётся. Однако будь он обычным человеком… Разве воинов Владыки Войны не учили соизмерять силы в зависимости от противника? - …Никто и не подумает о том, чтобы судить Владыку по тому, кто его сопровождает. Подумай только, кто «Они», а кто мы с тобой? Сопровождающие меняются если не каждый год, то уж точно каждые несколько лет, а Владыки… Один и тот же Владыка может являться на эти собрания на протяжении столетий, - глубокомысленно изрёк Севир. Сохель бросил на того короткий взгляд. Оказывается, тот способен не только говорить бессмысленные речи перед лицом противника, так ещё и порой выдавать нечто действительно дельное. – Большинство из тех, кто прибудет на нынешние собрание, будут таким же, как ты, «новичками», хотя и попытаются преподнести себя… Как ты только что сказал? - Бывалыми? – предположил Сохель. - Да, именно так. Бывалыми, - закивал тот. – Однако действительно «бывалыми», будут лишь прекрасная Файон, которая всегда сопровождает Владычицу Фету на собраниях, да помощник Величайшего, Киан. Они присутствуют на собраниях вместе со своими Владыками уже на протяжении не одного десятка лет, - поделился тот.       Услышав его слова, Сохель призадумался. Значит, Файон тоже будет присутствовать на собрании. Эта новость обрадовала его и в то же время немного взволновала. Вдруг его узнают? В любом случае ему следовало вести себя как можно более осторожно. Впрочем, куда больше, чем опасность быть узнанным Файон, его внимание захватило упоминание некоего Киана.       Оказывается, у Величайшего есть свой личный помощник. В какой момент он появился, и почему Сохель до этого самого дня ни разу не слышал об его существовании? Не один десяток лет… Эти слова могли указывать на то, что тот не принадлежал к людскому племени. Он нелюдь? Однако издревле сложилось так, что средь Владык к ним относились с пренебрежением, ведь тех чаще всего относили к верным последователям Князей. Их считали загрязнёнными скверной существами, чей удел – в один день оказаться поглощённым тьмой. Нелюдю не позволили бы «дослужиться» до личного помощника Величайшего. В таком случае этот Киан мог быть либо сыном одного из Владык, либо самого Величайшего.       Во втором своём предположении Сохель очень сильно сомневался. Если это действительно было так, то существовало всего два варианта: либо матерью этого помощника являлась опять же Фета, но в таком случае женщина растрезвонила бы об этом на весь мир, либо другая женщина, однако этому не позволила бы совершиться бдительно следившая за личной жизнью Величайшего всё та же Владычица Фета. Вероятно, тот являлся признанным сыном кого-то из Князей. Интересно, кого именно?