Абсолютное безразличие

      Полученные в последнем краш-тесте ссадины ныли и каждый шаг отдавался глухой болью во всем теле, но Сту, захваченный своими невеселыми мыслями, лишь сжимал зубы и изредка шипел себе под нос. Он старался не обращать внимания на участившееся дыхание, подкашивающиеся колени и подрагивающие пальцы.       Это было неважно.       Новые платформы для трюков оказались не совсем удачными, но в этом не было ничего особенного. В конце концов, проверять на исправность новую технику в Старр Парке было его прямой обязанностью — этим Сту зарабатывал себе на жизнь, и все было бы в порядке, если бы он не явился на работу в абсолютно раздавленном состоянии.       Довольно тяжело выкладываться на полную, когда первое, что ты слышишь от своей девушки за завтраком — это предложение расстаться.       Его поведение на работе было довольно разрушительным. В первую очередь, для себя самого.       Сту понимал, что все слова, сказанные Пайпер во время ссоры, были правдивыми, но на душе от этого понимания легче не становилось. Ему нечего было возразить. Он действительно долго пропадал на работе, слишком сильно рисковал своей жизнью и был откровенным адреналиновым наркоманом, не уделял ей должного внимания и постоянно заставлял волноваться.       В свое оправдание он мог лишь сказать, что Пайпер прекрасно знала, на что идет, когда соглашалась перевести их отношения в нечто большее, чем простой флирт время от времени.       — Я п-предупреждал тебя, что люблю с-свою работу, — возмутился Сту, взмахнув руками в воздухе. — Т-ты говорила, что понимаешь!       Пайпер бросила на Сту разочарованный взгляд, и это задело его сильнее, чем он рассчитывал. Еще совсем недавно Де Ла Прим посмеивалась с его глуповатых шуток, с нежностью перебирала его темные волосы и уверяла, что он потрясающий, именно тот, с кем она хочет провести всю свою жизнь, а теперь холод в ее глазах разбивал сердце Сту вдребезги.       — Я надеялась, что ты захочешь измениться… измениться ради меня, Сту, — медленно проговорила Пайпер и удрученно покачала головой. — Но ты не захотел.       Обливаясь потом и жадно хватая ртом воздух, Сту тяжело привалился к ближайшей обветшалой стене. На него тут же посыпались крупные куски штукатурки, но он этого даже не заметил. В висках стучало все сильнее, а легкие горели адским пламенем, предательски напоминая о том, что драгоценный адреналин в крови — не бесконечный, и его с каждым вдохом становится все меньше.       Это было плохо, очень плохо. Сту не рассчитывал, что начнет сдуваться настолько быстро.       Сглотнув вязкую слюну, он зажмурился. В ушах нарастал противный тонкий звон, и он стал всерьез опасаться, что не сможет благополучно дойти до дома. Сту множество раз возвращался домой после работы в нелицеприятном состоянии, но никогда еще не чувствовал себя настолько отвратительно, словно готов в любую секунду выблевать все содержимое своего желудка и легкие в придачу.       Он не потерял сознание только чудом.       Силы были на исходе, но спустя пару бесконечно долгих минут Сту, поправив съехавшую набок повязку на правом глазу, все же заставил себя отлипнуть от стены. Он думал, что находился в этой обшарпанной подворотне с бледно-желтыми стенами совершенно один, но, к своему удивлению, уловил едва заметный шум где-то за домом.       И, черт побери, только этого ему не хватало.       Напрягшись всем телом, Сту как можно тише перевел дыхание и стал вслушиваться. Если мозг не решил сыграть с ним злую шутку, то было вполне вероятно, что за углом его ждали серьезные неприятности в виде Булла, Ворона и Биби. Или кого-то еще из их гнилого окружения.       В таком случае Сту придется либо позорно сматываться, либо драться не на жизнь, а на смерть. И первый вариант им даже не рассматривался.       Пусть у Булла и был законный бизнес, всем местным было известно, что по большей части он промышляет криминалом, а его верный дружок Ворон весьма ловко помогает ему с этим. Биби приходилась Буллу племянницей и вертелась в тех же кругах, что и он.       Вероятно, из-за Ворона, с которым, по слухам, по ночам занималась не только выбиванием долгов.       Грязные слухи интересовали Сту в самую последнюю очередь, но, живя в Ретрополисе, тяжело было абстрагироваться от них полностью и не знать об этой банде отморозков. Они любили толкать слабохарактерным несчастным психотропные вещества в подворотнях и грабить тех, кого посчитают нужным.       Когда за углом что-то хрустнуло, Сту уже было приготовился к худшему, как услышал тихие всхлипы и последующее шипение, будто кто-то настойчиво уговаривал плачущего замолчать, и невольно распахнул в удивлении единственный уцелевший глаз, не скрытый под повязкой.       С трудом сделав пару шагов вперед, он заглянул за угол и изумленно замер. Рядом со ступеньками, дрожа от холода и прижавшись друг к другу, сидели две девочки.       Еще совсем юные, одной на вид было от силы лет четырнадцать, а другой в лучшем случае лет десять. Именно девочка помладше выглядела заплаканной, ее выдавали блестевшие от слез глаза и покрасневшие щеки. От этого зрелища у Сту с лица мигом схлынули все краски.       Что пришлось вытерпеть этим девочкам, чтобы оказаться здесь?       Рефлекторно сделав шаг в их сторону, Сту сразу же остановился, заметив, как напряглись девочки и какой затравленный взгляд на него бросили. Они словно готовились бежать в любой удобный момент, проблема заключалась лишь в том, что выход из переулка им преграждал он сам.       — Я не прич-чиню вам вреда, — медленно проговорил Сту, подняв руки перед собой в сдающемся жесте. — Ч-что вы тут делаете одни?       Девочки переглянулись между собой. Старшая из них, еще сильнее нахмурив брови, молча покачала головой и снова вперила свой взгляд в Сту.       — Тебя это не касается, — угрюмо бросила она. — Уходи отсюда, иначе… — девочка замялась, — Иначе я закричу.       Другая девочка, так же грозно смотря на Сту, решительно качнула головой, словно тоже готова была мгновенно закричать, если того потребует ситуация. Вероятнее всего, они были сестрами, так как их внешнее сходство сильно бросалось в глаза. Блондинистые светлые волосы с одинаково мягкими чертами лица давали возможность распознать их близкое кровное родство.       Очевидно, им нужна была помощь, и как можно скорее.       Сту, несмотря на свое откровенно паршивое состояние, долго не раздумывал. Он был твердо намерен им эту помощь предоставить, даже если в итоге грохнется в обморок. Но он боялся сделать что-то не так и упустить этих детей из виду — если они смогут ускользнуть, то он точно не сможет догнать их, будучи настолько не в форме.       Особенно потому, что травмированная несколько лет назад левая нога ужасно ныла и требовала, чтобы он поскорее нашел горизонтальную поверхность и, по возможности, обезболивающе.       Может, если он попробует развеселить их, они перестанут так отчаянно его бояться?       — Не хоч-чу вас огорчать, н-но ваши к-крики вряд ли помогут, — выдавив из себя кривую улыбку, Сту демонстративно осмотрел подворотню. — Т-тут больше никого нет.       Девочка-подросток, рывком поднявшись на ноги, загородила младшую сестру собой и сжала губы в тонкую линию. Она без сомнений была готова защищать ее в случае нападения, но быстро вздымающаяся грудная клетка выдавала ее волнение с головой.       Сту, борясь с желанием стукнуть себя по лицу, понял, что попытка разрядить обстановку с треском провалилась. Девочки восприняли его попытку пошутить как прямую угрозу своей жизни.       Кажется, он слишком устал для того, чтобы нормально думать перед тем, как говорить. Мысли тяжело ворочались где-то в черепной коробке, мешая нормально осознать тот факт, что перед ним брошенные, ни на секунду не расслабляющиеся напуганные дети.       Должно быть, он действительно выглядел весьма подозрительно и пугающе. Взялся словно из ниоткуда в темной подворотне поздно вечером с непонятными расспросами, при этом выглядя, как жертва дворовой потасовки — неприятно слипшиеся от пота темные волосы, кровоподтеки на лице и потрепанная одежда явно не добавляли его образу дружелюбия.       Тяжело вздохнув, Сту поспешил исправиться:       — Я н-не пытаюсь вас запугать, простите. Просто хочу знать, г-где ваши родители. Я м-могу помочь, если вы потерялись.       Младшая девочка, всхлипнув, дрожащим голосом с трудом выдавила то, что Сту вполне ожидал услышать:       — У нас… у нас их нет. Они нас бросили.       Старшая сестра тут же обернулась и с негодованием уставилась на продолжающую хныкать девочку.       — Бонни! Я же просила тебя…       — Знаю, я знаю! — утирая слезы рукавом водолазки, всхлипнула Бонни. — Но, Джанет, я хочу есть, и мне холодно, и…       — Прекрати! — нервно вскрикнула Джанет, рукой указав на оторопевшего Сту. — Просто посмотри на него! Ты правда думаешь, что он поможет нам? Да он похож на больного ублюдка даже больше, чем прошлый, — к концу тирады голос Джанет предательски задрожал, и она поспешно замолчала, отчаянно пытаясь скрыть свой страх перед незнакомцем.       Сту был бы последним моральным уродом, если бы стал обижаться на слова девочки, что очевидно была на грани истерики. Ему очень хотелось спросить, о ком именно говорит Джанет, но не нужно было быть гением, чтобы понимать — это не самая лучшая затея.       Расспрашивать девочку об этом сейчас это совсем не то, чем стоит заниматься.       Недолго думая, Сту, стараясь не кривиться от боли, стянул с себя рабочую куртку, которой сегодня изрядно досталось. В некоторых местах она порвалась и подпалилась, пахла жженой резиной и машинным маслом, но он не сомневался, что девочки будут рады даже ей.       Они были одеты совсем не по погоде.       Тонкие водолазки совсем не грели их, а потертые джинсы были настолько застиранными, что Сту удивлялся, как они еще не разошлись по швам. Но больше всего в глаза бросались носки — и у Бонни, и у Джанет были разные пары, да и вместо положенных в такое время ботинок на них были простые непримечательные кроссовки. У Бонни даже не были завязаны шнурки.       Создавалось впечатление, что собирались девочки кое-как и впопыхах.       — В-возьми, я не хочу, чтобы в-вы заболели, — Сту осторожно протянул куртку Джанет. Та была достаточно большой для них, так что они, пугающе истощавшие, без проблем смогли бы укрыться ей обе.       Джанет с подозрением уставилась на него, но, мельком бросив взгляд на все еще пытающуюся успокоиться Бонни, в итоге все же выхватила куртку и сразу же укутала в нее младшую сестру. Она беспокоилась о ней, это было видно невооруженным глазом, и даже сожаление по поводу того, что она сорвалась на ней, легко читалось на лице.       Сту был бы рад отвести их к себе домой, согреть, накормить и уложить спать, но прекрасно понимал, что эти девочки никуда с ним не пойдут, и правильно сделают, в общем-то. Он для них — пугающий незнакомец с непонятными мотивами, который неясно как себя поведет в конечном счете. К тому же, была высока вероятность, что эти дети сбежали из детского дома, а это значило, что их наверняка будут разыскивать.       В любом случае, Сту будет считаться обычным похитителем. Лучшее, что он может сделать в данной ситуации — это позвонить копам и доложить о беспризорных детях недалеко от Старр Парка.       Суперсити — довольно впечатляющий мегаполис, и супергерои здесь набирали все большую популярность, но основную часть работы по-прежнему выполняли полицейские, а герои появлялись только тогда, когда могли похвастаться своей силой во всеуслышание, чтобы каждый заголовок, каждая статья, каждая передача была про них. Им нет дела до бездомных на улицах, они не горят желанием спасать застрявших на деревьях котов и вообще предпочитают лишь давать интервью о том, какая их работа чертовски сложная и опасная.       И так плохо оплачивается.       — Я п-полагаю, вам некуда пойти? — осторожно спросил Сту. Ему не хотелось допрашивать их, но было необходимо выяснить хотя бы примерное положение вещей, чтобы понимать, как действовать дальше.       Джанет на удивление кивнула, а не стала упираться, как прежде. Похоже, Сту удалось немного успокоить ее и расположить к себе. Осознание этого факта заставило его тускло улыбнуться.       — В-вы же не сбежали из д-дома, правда? — напоследок уточнил Сту, доставая побитый временем телефон из кармана джинсов. Была ранняя осень, и днем вполне можно было наслаждаться чуть прохладной погодой, при этом не промерзая до костей, но вечером дела обстояли совсем иначе. Сту боялся, что если продолжит медлить, то девочки заболеют пневмонией или еще чем-нибудь, о чем Сту даже думать не хотел, а он сам просто вырубится от изнеможения.       На этот раз голос подала Бонни, которая с удовольствием укуталась в куртку Сту, даже несмотря на то, что она точно нуждалась в стирке.       — Нам пришлось! — насупилась она. — Т-тот дяденька вел себя пугающе… — она махнула головой, словно пытаясь забыть пережитое, и снова всхлипнула: — Джанет…       Джанет тут же наклонилась к Бонни и подняла ее на руки, но Сту видел, что ей потребовалось немало усилий даже для такого простого жеста. Джанет явно была истощена, но все равно была готова поддерживать свою сестру несмотря ни на что. Ему очень хотелось взять Бонни на руки, что бы Джанет не приходилось так напрягаться, но Сту понимал, что это будет выглядеть подозрительно и странно, и не стал даже заикаться об этом.       — Не думай о нем, — попросила Джанет тем временем, слегка укачивая Бонни. — Он больше нас не потревожит.       На вопросительный взгляд Сту она, отводя глаза, с неохотой пояснила:       — Родители снимали у него квартиру, но когда они ушли, платить стало некому. Он явился за деньгами, которых у нас не было, и нам пришлось уйти.       Сту чувствовал, что девочка рассказала далеко не все, но не стал давить. Он уже набрал номер полиции и ждал, пока оператор снимет трубку и начнет буднично расспрашивать его, что же произошло.       Объясняя ситуацию, Сту не упускал из вида девочек: мало ли, вдруг они испугаются, по глупости решат, что выживать на улице намного лучше, чем попросить помощи у правоохранительных органов, и захотят сбежать. Но они просто ждали, пока он договорит, и Бонни за это время даже удалось уговорить сестру тоже укутаться в куртку незнакомца.       Когда оператор заявил, что к ним уже выдвигается ближайший патруль, Сту облегченно выдохнул, хотя и понимал, что домой сегодня вернется не скоро. Его наверняка попросят проехать в участок вместе с девочками и подробно обо всем рассказать еще раз.       Джанет, которая теперь сидела на бетонных ступеньках, что прилегали к одному из домов, с Бонни на коленях, судорожно вздохнула и нахмурилась еще больше, чем прежде.       Она была подростком, но выглядела так, будто уже пережила все тяготы юности и готовилась вступать во взрослую самостоятельную жизнь. У Сту мурашки пробежали по коже, когда эта ассоциация пришла ему в голову.       — С-скоро все будет хорошо, — неловко начал он, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы облегчить страдания девочек. — Они либо найдут в-ваших родителей, либо…       — Отправят нас в приют, — закончила за него Джанет и крепче обняла свою сестру, что, кажется, начинала засыпать.       Решив, что это к лучшему, Сту сбавил тон и заговорил как можно тише:       — Возможно, я не п-прав, но даже п-приют лучше, ч-чем родители, которые б-бросают своих детей.       Джанет, горько усмехнувшись, неопределенно покачала головой, и Сту эгоистично подумал, что лучше бы их родителей действительно не нашли. В таком случае была вероятность, что дети никогда не вернуться к зверям, что бросили их на произвол судьбы, а в случае их обнаружения девочек рано или поздно могли вновь доверить им. Но он так же не хотел, чтобы эти люди, как ни в чем не бывало, разгуливали на свободе и оставались безнаказанными.       Конечно, с их родителями могло просто случиться что-то ужасное, что-то, из-за чего они и не смогли вернуться к своим детям. Но, судя по реакции Бонни и Джанет, они точно знали, что с родителями все в порядке, и те лишь уклоняются от своих прямых обязанностей. У Сту не было причин им не верить.       Удрученно вздохнув, он вновь облокотился о стену. Голова с каждой минутой болела все сильнее, но он действительно изо всех сил старался не показывать своей усталости. Не хватало еще, чтобы девочки подумали, что он жалеет о своем решении помочь. Травмировать их еще больше в его планы не входило.       Возможно, Сту даже слишком пекся о их благополучии и хрупком душевном равновесии, но он не имел ни малейшего понятия, как правильно вести себя с детьми. Он никогда не горел желанием их иметь, в отличии от той же Пайпер, которая иногда заводила разговор о семье, и был не в курсе, что приемлемо, а что нет.       Сту не хотел ничего, кроме как стать популярным каскадером со своей программой, а не просто краш-тестером, за неудачами которого иногда наблюдали мимо проходившие зеваки.       — Как… как тебя зовут? — из своих мыслей Сту вывел задумчивый голос Джанет. Она впервые по-настоящему обратила на него внимание, и, кажется, ее заинтересовало, почему человек, который выглядит так, будто ему самому не помешала бы помочь, решился обратить на них свой взор.       Он слегка улыбнулся.       — З-зови меня Сту.       — Что с тобой случилось? — Джанет махнула рукой на весь его вид, намекая, что для нормального человека он выглядит слишком побитым жизнью. — Любишь драться за последнюю банку пива?       Сту, хмыкнув, покачал головой и все же позволил себе сползти вниз по стене прямо на растрескавшийся асфальт. Еще бы немного и ноги предательски подкосились, выставив его в не лучшем свете, так что это было наилучшим решением. Не хотелось бы упасть в обморок аккурат к приезду полицейских.       — Я н-не пью, — ответил Сту, наблюдая, как посапывает Бонни. Почему-то от этого зрелища у него защемило сердце. — Я к-каскадер, ну, т-точнее, чаще всего я проверяю аттракционы н-на исправность, чтобы д-другие могли без проблем ими п-пользоваться.       Скорее всего, если бы Сту был в своем фирменном шлеме для выступлений, который он обычно носил, практически не снимая, Джанет сразу догадалась, с кем имеет дело, но он рассеянно оставил его на работе, когда снял, чтобы почувствовать себя лучше. Шлем, конечно, отлично справлялся со своей задачей и защищал голову от травм, но в нем временами было чертовски жарко.       Джанет почему-то посмотрела на Сту так, словно именно у него здесь была тяжелая судьба, а не у нее, что оказалась на улице с сестрой на руках. Сту постарался побыстрее выгнать из головы этот сочувствующий взгляд. Ему не нужна была жалость, ему нравилось то, чем он занимался, пусть отдача и была не такой, как ему хотелось.       — Тяжелая работа, наверное, — пробормотала Джанет и замялась, прежде чем продолжить: — Прости, что назвала тебя, эм…       — Б-больным ублюдком? — вспомнил Сту и фыркнул. — Я н-не в обиде. Бывало и хуже.       Джанет, обрадовавшись, немного приободрилась и посветлела лицом — перестала так отчаянно хмурится и кривить уголки рта. Сту отрадно было видеть, что у этой девочки все же была другая, менее серьезная сторона. Он надеялся, что ей действительно помогут забыть все то, через что она прошла. Может, назначат психолога, или, если очень повезет, в кратчайшие сроки найдут понимающую приемную семью.       Услышав мяуканье, Джанет и Сту синхронно повернули головы в сторону выхода из переулка. К ним вышла практически полностью черная кошка, лишь лапки у нее были белыми. Сту предположил, что она показалась им только из-за того, что владельцы ближайших домов иногда подкармливали животное, ведь на кошке не было ошейника, да и в целом она смахивала на бездомную — грязная шерсть, пара царапин на теле и истощенный вид намекали на это. Впрочем, все это не мешало ей вести себя так, словно вся территория здесь принадлежала именно ей.       — Разве у тебя на работе нет медсестры? — поинтересовалась Джанет, с интересом наблюдая за тем, как Сту гладит вальяжно подошедшую к нему кошку.       — Е-есть, конечно, — у Сту невольно вырвался смешок, в котором, правда, веселья не было слышно ни на грамм. — Но я н-не хочу ее беспокоить.       — Разве это не ее прямая обязанность? — Джанет вопросительно выгнула бровь. — Ну, знаешь, лечить людей, латать раны…       — Д-да, я понял, о чем ты, — фыркнул Сту, понимая, что Джанет намекает на его излишнюю сентиментальность. Все было не так просто, но ей необязательно об этом знать.       Джанет покачала головой, явно его не понимая. Но расспрашивать его дальше она не стала, и Сту был ей весьма благодарен.       Кошка тем временем отошла от него и, запрыгнув на ступеньку, принялась ластиться уже к Джанет, которая с радостью начала ее поглаживать. Она смотрела на кошку с теплотой, и когда та от удовольствия мелодично замурчала, искренне улыбнулась. Сту сразу подметил, что улыбка у нее была красивой — так улыбались юные звезды на обложках журналов. Девочка наверняка вырастет в удивительно красивую девушку.       — Сколько в-вам лет? — спросил Сту из чистого любопытства. Девочки могли быть даже младше, чем он думал ранее.       — Мне тринадцать, — ответила Джанет, не отвлекаясь от своего занятия. Похоже, контакт с животным ее успокаивал. — Бонни недавно исполнилось шесть.       Сту кивнул, благодаря за информацию, которой Джанет не обязана была делиться, и вновь мысленно ужаснулся. Он не понимал, как кому-то в голову вообще могла прийти идея о том, чтобы бросить своих несовершеннолетних дочерей. Их родители действительно были самыми настоящими моральными уродами.       — В шесть л-лет я впервые уп-пал с дерева, — поделился Сту, надеясь тем самым развеселить Джанет, но, к их общему удивлению, захихикала Бонни.       — Я думала, ты спишь, — пожурила ее Джанет не прекращая гладить кошку.       — Я не подслушивала! — моментально надулась Бонни, обиженно глядя на сестру. — Я хочу отдохнуть, но еще сильнее хочу есть… — она печально вздохнула, и ее урчащий желудок подтвердил, что девочка действительно не могла уснуть из-за этого.       Джанет ничего не могла с этим поделать и стыдливо отвела взгляд в сторону, вновь расстроившись. Даже кошка ее больше не интересовала. Спрятав руку в куртке, она перестала ее гладить, но та, мурлыкнув напоследок, просто пошла дальше по своим делам, не особо расстроившись.       Сту тут же стал лихорадочно вспоминать, есть ли рядом продуктовые магазины. Ничего путного в голову, как назло, не приходило. Он редко появлялся здесь, так как это было опасно из-за множества темных переулков, и сделал исключение только потому, что надеялся дойти домой побыстрее, сократив путь.       Когда он начал с трудом вставать, опираясь рукой о стену, намереваясь пройтись вокруг и осмотреться, Джанет, вздрогнув, протестующе вскрикнула:       — Подожди! К-куда ты? — ее глаза подозрительно заблестели. — Мы не знаем, скоро ли нас заберут и вообще…       — Не уходите, дядя Сту, — перебила ее Бонни, шмыгнув носом. — Что, если он снова найдет нас?       Сту, замерев, глубоко вздохнул и постарался подавить нехарактерный для себя приступ ярости. Если ему когда-нибудь повезет встретиться с тем, о ком вскользь упоминают девочки, он без зазрений совести сломает ему челюсть, если, конечно, сможет остановиться только на этом.       Люди, причиняющие боль детям, как минимум заслуживают порицания, как максимум — жестокого наказания.       — Я н-никуда не ухожу, н-не беспокойтесь, — стараясь звучать как можно более успокаивающее, Сту махнул рукой на выход из переулка. — П-просто схожу посм-мотреть, есть ли т-тут магазины.       Вновь напомнивший о себе порыв холодного ветра ударил Сту в лицо, и он готов был поклясться — тучи начали сгущаться, обещая скорый ливень. К сожалению, проверить это наверняка Сту не мог. В Суперсити из-за большого освещения на улицах и смога от промышленных предприятий в небе не было видно ни облаков, ни звезд.       Иногда Сту это угнетало, хотя он и не был настолько же романтичной натурой, как бывшая девушка. Мысли о Пайпер снова заставили его вздохнуть, и Джанет, кажется, уже хотела спросить его, в чем же дело, как звук паркующийся машины ее прервал.       — К-кажется, копы прибыли, — констатировал очевидное Сту, пытаясь разбить повисшее неловкое молчание. Он почти физически ощущал, как девочкам стало некомфортно. — Я в-встречу их, ладно?       Джанет, смотря в одну точку, заторможенно кивнула, а Бонни, хмурясь, непонимающе захлопала глазами. Вряд-ли она понимала, куда они с сестрой скоро отправятся, и почему Джанет со Сту выглядят так подавленно.       Сту, как и обещал, встретил подходящих к ним полицейских, ответил на все необходимые вопросы и расписался в наспех составленном протоколе. Девочек к этому времени усадили в полицейскую машину, и Сту уже готов был присоединиться к ним, как его заверили, что это не обязательно. Казалось бы, можно радоваться — не придется торчать лишний час в участке, но он совсем не чувствовал себя счастливым.       Сту, поймав на себе паникующий взгляд Джанет, что тоже явно не рассчитывала расставаться так скоро, выпалил прежде, чем успел нормально подумать:       — Вс-се будет х-хорошо. Я-я навещу в-вас завтра.       Сту был не обязан этого делать, но просто прощаться с ними вот так… казалось ему неправильным.       Он чувствовал, что поступает правильно, но все равно не мог избавиться от ощущения, словно это он отсылает непонятно куда своих собственных детей, что, конечно же, было абсолютно не так. Сту постарался заглушить это чувство, уверяя себя, что просто беспокоится за детей и боится, что с ними будут плохо обращаться. Но полицейские были вполне дружелюбными и казались профессионалами своего дела, так что объективных поводов для беспокойства не было.       Бонни, привалившись головой к плечу Джанет, протерла глаза кулачком и зевнула. Сту невольно усмехнулся, глядя на это зрелище, да и полицейские, которые тактично дали детям попрощаться со своим спасителем, покачали головами, явно не понимая, как таких прелестных детей могли бросить на произвол судьбы.       — Спасибо, дядя Сту, — улыбнулась Бонни, и Сту заметил, что у девочки недавно явно выпал молочный зуб. — Мы будем вас ждать!       — Ага, — неловко поддакнула Джанет и отвернулась. Ей явно не нравилось столь пристальное внимание. — Спасибо.       Сту в ответ лишь кивнул и, помахав девочкам на прощание, отошел от машины, наблюдая за тем, как та выезжает на трассу и стремительно удаляется.       Решив, что на сегодня с него приключений достаточно, и объективно оценив, что продолжать идти домой пешком было бы проявлением мазохизма (как будто бы это изначально было не так), Сту, поежившись от холода, так как куртку у девочек он так и не забрал, вновь достал телефон и вызвал такси.       Чертова нога болела все сильнее, но Сту улыбался даже несмотря на этот удручающий факт.       После встречи с девочками он почему-то чувствовал себя лучше.

***

      Сту, рукой опираясь о стену, дабы не упасть прямо в коридоре, тяжело продвигался внутрь квартиры прямиком в спальню. Иногда он останавливался, дабы глотнуть воздуха и переждать очередной приступ тошноты: во рту ощущался противный привкус железа из-за того, что он случайно прикусил язык, пока поднимался по лестнице на шестой этаж.       Вызванное такси, конечно, пришлось весьма кстати, однако благодаря тому, что лифта в многоквартирном доме не было, избежать страданий Сту все-таки не удалось.       Его даже не интересовало, запер ли он за собой входную дверь — усталость притупила в нем рациональность, а ведь район, в котором он проживал, был отнюдь не благоприятным, и кражи здесь были обычным делом.       Вероятно, Сту было бы не так плохо, если бы он просто сразу вернулся домой и не стал помогать двум девочкам, которых по воле случая встретил на улице, но даже если бы он знал, что до дома будет буквально чуть-ли не ползти, все равно поступил бы так же.       — Б-блядь, — не выдержав, Сту цыкнул себе под нос и не без усилий толкнул дверь в собственную спальню.       Ему хотелось с ходу просто обессиленно упасть на кровать, чтобы наконец таки почувствовать себя хоть чуточку лучше, но он все же понимал, что так будет только хуже. Все его тело было словно оголенный нерв, и тревожить и без того ноющие раны ему совершенно не хотелось, так что, подавив это желание, Сту аккуратно устроился на небольшой, вечно скрипящей, но такой желанной сейчас кровати.       — Я с-скучал по тебе, д-детка, — пробормотал Сту в подушку, криво усмехнувшись.       Он, не двигаясь, лежал на кровати и старался привести дыхание в порядок. За последние несколько часов его легкие подверглись настоящей пытке, и Сту наслаждался минутами отдыха как никогда раньше, что было для него совсем не свойственно.       Он всегда был зависим от острых ощущений.       В детстве забирался на верхушки деревьев и все время порывался куда-то сбежать, в юношестве влезал во всевозможные драки и автостопом путешествовал по городам, а будучи взрослым выбрал в качестве смысла жизни стремление стать профессиональным каскадером. Он не любил сидеть сложа руки, всегда был излишне рискованным и в принципе не тратил много времени на отдых, но теперь был готов проспать даже обожаемую работу.       Кажется, ему все же стоило послушать коллег и уйти домой пораньше, и не доводить себя до изнеможения, а также, как и говорила Джанет, принять помощь местной медсестры — Нани, что всегда маячила где-то на трибунах и с беспокойством наблюдала за выступлениями. Но Сту не терпел жалости к себе, он насмотрелся на сочувственные взгляды на годы вперед и был не намерен принимать поблажки просто потому, что у него было чуть больше травм, чем у большинства.       А в компании Нани ему было весьма непросто находиться. Особенно после расставания с Пайпер Де Ла Прим.       Они столько пережили вместе, что разрыв до сих пор не укладывался у Сту в голове, хотя, откровенно говоря, к этому было много предпосылок, от которых Сту малодушно отмахивался, не желая принимать тот факт, что их отношения давно изжили себя.       Мысли о своем прошлом заставили Сту поморщиться и как не кстати вспомнить, что именно Пайпер была рядом в те тяжелые времена, когда он думал, что из-за травмированной левой ноги, приобретенного заикания и потерянного правого глаза потерял и чувство собственного достоинства.       — Ты правда не собираешься увольняться? Даже после всего, что произошло? — устало спросила Пайпер, присев на край больничной кровати Сту. Человеку, с ней не знакомому, наверняка бы показалось, что Де Ла Прим в относительном порядке, но Сту четко видел, что она была на грани нервного срыва — сжатые в тонкую линию губы и практически немигающий взгляд выдавали Пайпер с головой.       Сту доставили в больницу в критическом состоянии, и она была вынуждена провести несколько часов в мучительном ожидании новостей, пока в операционной врачи упорно боролись за его жизнь. Поко и Базз, старые приятели Сту, прибыли в больницу не намного позже Пайпер и успокаивали ее как могли, но их усилия ни к чему не привели. Практически сразу же после того, как Сту очнулся, Де Ла Прим принялась истерично расспрашивать его о дальнейших планах.       Очевидно, Пайпер ожидала, что Сту, будучи в шоке от произошедшего, конечно же захочет сменить работу, однако она просчиталась.       — В-врачи ск-казали, ч-что н-нога будет в п-пор-рядке, — с трудом выдавил Сту, дрожащими пальцами поправляя повязку на голове, что закрывала отсутствующий ныне глаз. — Я-я см-могу работать д-дальше.       На самом деле, Сту прибывал в состоянии панического ужаса настолько, что с трудом держал себя в руках, и отвечал на вопросы Пайпер скорее по привычке, чем из реального стремления не бросать опасный род деятельности, больше пытаясь осознать масштаб трагедии и не показывать, насколько же он выбит из колеи. Не каждый день тебе сообщают, что, вероятно, травмированная нога будет болеть до конца жизни, а зрение уже точно вернуть не получиться.       Пайпер, услышав рваный ответ Сту, слегка поморщилась, но попыталась это скрыть, быстро отвернувшись, но он понимал, что слушать его теперь было весьма неприятно — заикание, появившееся из-за сильного эмоционального потрясения, делало его речь весьма неразборчивой. Сту оставалось лишь надеяться, что со временем он сможет избавиться от него, хотя прогноз врачей и был откровенно неблагоприятным.       — Сту, дорогой, — тяжело вздохнув, снова попробовала Пайпер, осторожно взяв его за руку, — ты так сильно пострадал, но до сих пор хочешь продолжать? Перестань говорить глупости и увольняйся. Есть множество других профессий, куда менее опасных!       — Мне н-не нужны д-другие, — упрямо повторил Сту, борясь с желанием отмахнуться от прикосновения Де Ла Прим. Вовсе не это он хотел от нее услышать.       Сту претила сама мысль о жизни без риска, а Пайпер с такой легкостью сыпала ему соль на рану, что держать себя в руках становилось все сложнее.       Да и если рассматривать вариант со сменой деятельности… Куда, черт возьми, ему вообще податься, чтобы в итоге не умереть со скуки? Работать каскадером в Старр Парке было ошеломляюще, после такого найти что-то даже отдаленно похожее будет крайне тяжело. Радостные возгласы детей вокруг, завораживающие аттракционы и дружелюбные работники — все это в совокупности делало это место достойным внимания и восхищения.       Никто не виноват в том, что Сту не справился с трюком и серьезно облажался, разрушив всю атмосферу беззаботности и веселья. Теперь заголовки газет пестрили новостью о том, что из-за какого-то новичка в зоне каскадеров многим детям пришлось обращаться к психологу.       Тяжело вздохнув, Сту постарался абстрагироваться от навязчивых воспоминаний: самобичевание не входило в его планы, по крайней мере, не сейчас. В первую очередь ему стоило найти в себе силы, чтобы подняться, снять пропахшую потом одежду, принять душ и обработать раны.       Сту, наверное, попросту бы заснул, не сделав ничего из этого, если бы не эмоциональное напряжение, что не давало ему в полной мере расслабиться. Так что, приложив для этого немало усилий, Сту все же засунул грязную одежду в стиральную машинку и кое-как принял душ. В основном, правда, он просто стоял под горячими, едва не обжигающими, струями воды, и изо всех сил боролся с сонливостью, но это было лучше, чем ничего.       Выйдя из душа в домашних шортах и потрепанной майке, Сту похромал до гостиной и вытащил небольшую аптечку. Разложив все необходимое на диване, он принялся искать пульт от телевизора. Тишина в квартире угнетала, подталкивала снова и снова возвращаться к неприятным, тревожным мыслям, и Сту надеялся, что фоновый шум хотя бы немного поможет отвлечься.       Включив телевизор, он оставил первый попавшийся канал — это оказалась какая-то новостная сводка о, кто-бы сомневался, новоиспеченных героях Суперсити. Сту пренебрежительно фыркнул и покачал головой, сетуя, что теперь почти все новости крутились вокруг героев.       Сту редко смотрел телевизор банально потому, что практически не находил на это времени. Работа отнимала много времени и сил, а свободное время он полностью посвящал Пайпер Де Ла Прим, но даже он знал, что супергерои — нашумевшая тема, от которой тяжело было скрыться.       В любом случае, от чьих-то голосов на фоне Сту действительно стало легче, а уж о чем именно они там говорили, ему было неважно. Обрабатывая раны, он иногда болезненно морщился и проклинал себя за идиотское поведение, из-за которого и был вынужден теперь страдать. Все могло пройти нормально, если бы он только сосредоточился.       И если бы Пайпер не захотела его бросить, конечно.       Ядовито ухмыльнувшись, Сту удрученно покачал головой и покрепче затянул бинты на левом предплечье. Рана была несерьезной — Сту всего лишь с размаху впечатался рукой о стену, отчаянно пытаясь затормозить после неудавшегося трюка, но кожу содрать все равно успел. Он бы даже заботиться об этом не стал, уповая на то, что все само рано или поздно заживет, если бы не Нани. Медсестра наверняка будет настаивать на обязательном осмотре перед началом рабочего дня, к большому сожалению Сту. Это всегда происходило, когда он опрометчиво сбегал от нее.       Это было проявлением трусости, Сту прекрасно это знал, но ничего не мог с собой поделать — находится в одной комнате с Нани ему до сих пор было невыносимо неловко. Лучшее, что он смог придумать — это обрабатывать раны самому, чтобы Нани не приходилось этим заниматься, а ему — терпеть это слишком долго. Контактировать с ней, конечно, так или иначе приходилось, но осмотр занимал значительно меньше времени, чем полноценная медицинская помощь.       Сту, свалив содержимое аптечки куда-то в сторону, откинулся на спинку дивана и длинно выдохнул. Этот до ужаса длинный день наконец подходил к концу, что не могло его не радовать.       Вероятнее всего, он заснул бы прямо так, не беспокоясь об удобстве, если бы из телевизора неожиданно не донеслись громкие аплодисменты и восторженные выкрики толпы. Вздрогнув от неожиданности, уже находившийся в полудреме Сту недовольно уставился в экран, пытаясь понять, в чем же дело.       Все это время телеведущие вещали о наискучнейших, но таких необходимых вещах — уровне преступности в стране, экономике и политике, и попеременно обсуждали влияние героев на все эти сферы жизни. Откровенно говоря, ничего необычного они не обсуждали, и Сту благополучно не вслушивался бы в их болтовню и дальше, если бы новости не сменились каким-то шоу.       Он не особо разбирался в поп-культуре, но понять, кто же явился на интервью и почему толпа так ревела, не составило особого труда. В конце концов, Сту было двадцать шесть, а не семьдесят шесть. Даже он знал, кем была личность, удобно устроившаяся в кресле и теперь с энтузиазмом отвечающая на все поступающие вопросы, что стремительно летели один за другим.       Хотя вряд ли быстрый темп беседы был проблемой, ведь речь шла о Макс — энергичной и невероятно быстрой героине, которая, по совместительству, так же являлась самой популярной и прославленной среди всех героев в Суперсити.       У Макс не было впечатляющей физической силы, однако это не мешало ей блестяще справляться со всеми возложенными на нее обязанностями и молниеносно преодолевать огромные расстояния, даже не запыхавшись.       Если бы Сту спросили, кого он считает образцовым героем, он бы, не раздумывая, назвал ее имя. Бескорыстные люди, что вселяли надежду в людей и давали веру в светлое будущее, встречались крайне редко, и их стоило ценить.       Героиня тем временем лучезарно улыбнулась в камеру и дружелюбно помахала фанатам по просьбе телеведущего — по его словам, зрители будут биться в экстазе от такого жеста. Сту, сонно моргнув, подумал, что тот явно разбирается в теме. Поклонники героев были повсюду, и иногда откровенно пугали. Сту не раз доводилось видеть, как сумасшедшие фанаты были готовы пойти на все, лишь бы драгоценный герой обратил на них свой взор и дал автограф.       От одной такой фанатки у Сту до сих пор пробегал неприятный холодок по спине. Девчонка из сувенирной лавки маниакально собирала любую информацию как о работниках Старр Парка, так и о героях Суперсити, и Сту предпочитал держаться от нее подальше.       Он по итогу даже не заметил, как его увлекло шоу. Макс оказалась весьма занимательной личностью, что неподдельно любила помогать людям, и это невольно вызывало восхищение, так как многие герои стремились лишь обогатиться и прославиться. В этом не было ничего зазорного, но некоторые переходили все границы.       Интервью с Макс тем временем продолжалось — оно плавно перетекло в обсуждение личной жизни героини.       — Макс, скажите, встречаетесь ли Вы с кем-нибудь в данный момент? — лукаво спросил ведущий шоу. Невооруженным глазом было видно, как ему не терпелось задать этот вопрос. — Мы выяснили, что вы нашли себе союзника. Возможно, вас связывает что-то большее?       Макс непринужденно засмеялась, не испытывая ни капли смущения. Эта тема явно была оговорена заранее.       — Думаю, вы можете спросить его сами, — весело заявила она и подмигнула. — Я уверена, он вас не разочарует.       Телеведущий, состроив удивленное выражение лица, под аплодисменты пригласил в зал человека, которого Сту прежде никогда не видел. Если он не ослышался, его звали Вольт.       Судя по внешнему виду, он был (или намеревался стать) супергероем — они практически всегда одевались ярко и вызывающе, пытаясь привлечь к себе внимание, но Сту готов был поспорить, что Вольт даже в обносках приковывал бы к себе восторженные взгляды окружающих.       Ахнувший после его появления зал, видимо, считал точно так же, и это означало, что теперь тот станет весьма обсуждаемой личностью. Уверенная походка героя не давала усомниться в том, что к пристальному вниманию он был полностью готов и, что вероятнее, жаждал его. Широко улыбаясь и махая зрителям, Вольт расслабленно расположился рядом с Макс на диване.       Сту тем временем и отметил его впечатляющие габариты — герой был высоким и мускулистым, и рядом с низкой худощавой Макс смотрелся практически комично. Сами герои определенно не испытывали неудобства рядом друг с другом. Наоборот, они производили впечатление счастливой парочки во время медового месяца — счастливо переглядывались, без конца улыбались и шутили, пока отвечали на вопросы. Однако заявили, что не встречаются, а всего лишь планируют работать вместе.       Сту не поверил в их якобы исключительно деловые отношения, но, на самом деле, это не имело большого значения. Судя по всему, Макс почувствовала, что исключительно на скорости и ловкости долго удерживать свою позицию среди лучших из лучших не сможет, и нашла себе физически сильного партнера для поддержки.       Сту оставалось лишь надеяться, что Вольт проявит себя как достойного героя и не угробит и без того несчастный Суперсити. Когда того начали спрашивать о способностях, Сту вновь невольно прислушался — Вольт вызывал искренний интерес, потому что с виду был таким… идеальным.       Но проблема заключалась в том, что идеальных людей не существовало. Когда он заговорил, Сту в очередной раз убедился в своей правоте.       — У меня нет каких-то особых суперспособностей, — признался Вольт с улыбкой на лице, и по залу прошлась волна неодобрительного ропота, мол, как так, какой же из тебя тогда выйдет герой? Всем было известно, что обычные люди зачастую супергероями не становились — они попросту не могли конкурировать с теми, у кого были суперспособности, и в итоге либо в конец разочаровывались в мире, либо уходили работать в полицию.       Следовало бы вырубить телевизор и пойти спать, но Сту окончательно разморило — диван казался таким уютным, что у него просто не было сил на лишние телодвижения.       Макс, заметив реакцию приглашенных зрителей, слегка нахмурилась и ткнула Вольта локтем в бок, пожурив, но было видно, что она с трудом сохраняет серьезное выражение лица — уголки ее губ приподнимались в предательской улыбке. Вольт, усмехнувшись, заговорил снова:       — Но я неплохо управляю костюмом, который создала Макс, — он подмигнул ей, и Сту затошнило от их жизнерадостности. — Бро, ее новая разработка просто потрясающая, поверь мне!       — Нам известно, насколько талантлива Макс, — кивнул тот в ответ. — Мы с нетерпением будем ждать демонстрации ее нового творения, Вольт. Однако, Макс, не хотели бы Вы высказаться на счет Академии?       — Конечно! — отреагировала Макс с таким энтузиазмом, что можно было подумать, будто она ждала этого вопроса всю свою жизнь. — Все уже распланировано, здание будет построено на…       Дальше Сту уже не слушал. Напряжение, скопившиеся за день, и всепоглощающее разочарование от непростого расставания больше не имели никакого значения. Сту, блаженно прикрыв глаз всего на секунду, мгновенно провалился в долгожданный сон.