Бал на лезвии ножа

Знакомое кладбище. Он бывает здесь ежегодно по несколько раз, даже слишком часто для нормального посещения. И практически во всех случаях его вынуждает этикет, требующий посещать и отдавать честь каждому погибшему, кто хоть как-то связан с организацией. Но только сегодня он явился не по принуждению, а чисто по своему желанию. Да, он бы пришёл и в первом случае, ибо пропускать похороны главы не имеет права никто, но Итэр абсолютно точно считал, что это было впервые, когда он явился потому, что сам так хотел. Наверное... Да. Он не испытывал подобных чувств уже около двух лет, поэтому сейчас его тело покрывали мурашки от противно ощущаемого дежавю. Прямо как тогда, он почувствовал от чей-то смерти что-то похожее на боль. Тупую и мерзкую. Голова казалось была пуста, но все мысли были переполнены моментами. Они мелькали словно перед глазами, мозолили, придавая этой боли ещё и привкус ностальгии. В голову ударило воспоминание, такое далёкое и, даже казалось, нереальное, будто его не было. Тогда Итэр впервые познакомился с главой, ему было вроде шесть? Он и сам уже терялся в собственном возрасте, меняя паспорта, как пачки сигарет. Тогда глава смотрел на него. Прямо, оценивающе, будто на товар в магазине, но без злости, отвращения или других таких же мерзких чувств, которые свойственны людям, подобным ему. Итэр не помнил точно тот день, но взгляд... Первый взгляд он запомнил навсегда. Был ли глава ему дорог? Да. Итэр был готов это признать сейчас, когда тот уже был мёртв. Неприятно было осознавать, что он начинал ценить человека только после его смерти, потому что так он чувствовал, что виноват. Ему противно от самого себя. Людей было множество, казалось, что вся организация собралась здесь. Каждая её часть. Итэр был уверен, что многие не испытывали лестных чувств к главе, но абсолютно точно уважали его. Работники похоронного бюро с неким удивлением разглядывали толпы, скопившиеся сегодня на одном кладбище. То и дело перекидывались словами, якобы пытаясь догадаться, кто же сегодня был мёртв. Итэр не стоял близко к гробнице, слегка поодаль, чтобы было больше места, воздуха и меньше шума. Несмотря на то, что практически все молчали, что-то неприятно звенело в ушах. Он потупленным взглядом смотрел на плитку какого-то незнакомого ему надгробья, ощущая будто сам уже давно где-то далеко. И хорошо. Его выворачивало от такого большого количества чувств, что он испытывал в этот момент, поэтому — уйти куда подальше — для него сейчас казалось лучшим решением. Но сдвинуться он не смог. Просто не получалось. Он прикрыл глаза, а потом почувствовал запах сигарет. Кто-то прикурил его любимые. Это был Хейдзо, конечно же он. Итэр взял у него из рук одну и вдохнул, после чего ощущаемо стало хотя-бы немного легче. — Я жду. Всего два слова, которые значат так много, которые Итэр слышит в своей жизни постоянно, которые ему помогают. Вырабатывается некая привычка, что после этого он затихает, а эмоции, тихо снаружи, но так громко внутри, которые иногда перетекают в панические атаки или тревожные приступы, притупляются, будто тормозя. Хейдзо ждёт и Итэр должен поскорее прийти в себя. Это работало даже в тех случаях, когда он его никуда не ждал, а лишь показывал, хотя сам Итэр всё прекрасно понимал. И вот снова, они оба молча стояли и ждали, а после докуренной сигареты, двинулись прочь, подальше от этого места, этих мыслей и людей. * * * Итэр вошёл в зал переговоров, окидывая собравшихся незаинтересованным взглядом, те расселись где только было возможно. Сегодня здесь толпилось больше людей, чем обычно, а место главы оставалось пустым. Юноша стал около стены, подальше от центра, прикрывая глаза. Шум был со всех сторон, оглушал и злил, но Итэр молчал, тихо ожидая конца. И вот кто-то заговорил, от чего резко наступила тишина. Человек стоял в самом центре, начиная объяснять что-то о документах, законе, правах и тому подобное, но вряд-ли его кто-нибудь слушал. Самое интересное началось с момента прочтения завещания. Итэр слушал через слово, не вникая в общую суть. Кому что досталось — его не волновало. Он так и останется мальчишкой на побегушках, которым будет пользоваться каждый, кто захочет быстрого и незаметного убийства. Это уже так надоело, что хотелось просто влить в себя наркотики и не проснуться. Даже после чьей-то смерти ничего не изменится, все будут жить как раньше, так зачем тогда жить? Его угнетал страх самоубийства, потому что единственное, что тогда всплывало перед глазами — Хейдзо, который стоял у его могилы, который один засыпал у них в комнате, а потом его собственные слова «Я не сдохну раньше тебя, ты уж поверь. Я же младше.» Но, видимо, он ошибался, слыша как человек произносит его имя и фамилию, а после окончательно открывает глаза и оглядывает лица. Все смотрят на него. А следующие слова словно прорезают слух, глухо отдаваясь где-то в голове. — «...завещаю пост владельца второй из двенадцати частей составляющеих организации, который даёт абсолютное право решения внутренних и наружных конфликтов, подчинение себе всех служащих людей, исключая первую составляющую, а также берет в охват абсолютно все права, которыми обладают исключительно двенадцать владельцев.» — выговария каждое слово, чётко зачитывал всё тот же человек. Итэр думал, что он ослышался, но люди, которые смотрели на него с определённой враждебностью и мерзкой, черной завистью доказывали обратное. Даже госпожа Яэ Мико, на которую юноша ранее не обращал никакого внимания, теперь смотрела на него так, словно только что он полностью изменил её мир, которые она выстраивала на протяжении стольких лет, заставив его оболочку треснуть. Она смотрела в полном молчании, не выдавая из себя никаких признаков чувств и жизни, но то, что блеснуло в её глазах, можно было охарактеризовать как тихое желание чей-то смерти. И этим кем-то определённо стал он. Итэр громко выдохнул, когда человек продолжил. — «А также письма, содержания которых пожелаю сохранить в тайне, и небольшой свёрток, оставленный мною в личном сейфе.» Естественно, никто не ожидал, что юношу, который не состоял ни в одной части организации, лишь относился в общем, назначат чуть ли не одной из самых важных персон, которая так внезапно обретёт власть. Каждый не сказал ни слова, даже когда завещание было окончено. Сам Итэр то и дело натыкался на взгляды полные отвращения и ненависти к его особе, понимая, что сказать что-то против него они не в силах. Он ясно осознавал, что вести уже начали разлетаться по всему альянсу, а о нём и его новых полномочиях узнают все вокруг раньше, чем он выйдет за дверь. Смотреть на выражение Хейдзо было не так ужасно, как на лица остальных. В отличие от всех, он искренне был поражён и восхищён, когда Итэр явился в их спальне и быстро изложил всю суть. И хотя тому хватило всего минут пять, чтобы после взорваться потоком слов, но из него не лилось осуждение, а это уже помогало. — А ты что чувствуешь? — поинтересовался он, опускаясь рядом с Итэром на кровать, замечая, что напарник выглядит на тон светлее. — Что не смогу. — а потом молчание, долгое, но Хейдзо не прерывал, он ждал. Итэр и сам не мог сказать, что чувствует. Прямо сейчас он ощутил, что ему всего лишь пятнадцать, каких-то жалких пятнадцать лет, которые казались иллюзорными, а что обычно люди делают в этом возрасте? Вряд-ли обретают должность в огромной преступной организации, в которой каждый был бы рад их убить. Его пугало будущее, а ещё мир. Идя по коридору из зала, вокруг он ощущал только горькую жажду крови. Вроде как она его никогда так не пугала, как сейчас. И ладно, если бы пост второй части занял бы кто-то другой, тогда бы не было подобной реакции, все бы смирились, но услышав имя абсолютно молодого подростка, который к этому даже не стремился, который этого, определённо по их мнению, был недостоин, каждый из них загорелся ненавистью, где-то тихо внутри себя, но такой сильной, что тишина казалась шумом. Итэру не хотелось иметь власть там, где люди, кланяющиеся ему, будут громко поливать его грязью и ядом где-то у него за спиной. — Если меня убьют, что сделаешь? — Охренеть, — выплюнул Хейдзо, уставившись на сгорбленного человека рядом с собой. Он знал, что Итэр сломался ещё давным давно, но с удивлением наблюдал, как тот ежедневно собирает себя по кускам, по осколкам, будто склеивая заново. Он знал также, что Итэр не из тех, кто сложа руки ждёт своей смерти, поэтому подобный вопрос, слетевший с его уст, означал, что происходит что-то действительно серьёзное. Хейдзо постарался скинуть напряжение со своих плеч, а после откинулся на подушку. — Кто это интересно тебя убьёт? Убей первым. — Любой, ты бы видел их взгляды, — ответил Итэр, прикрывая глаза и подтягивая одну ногу к себе. — А защищаться от целой организации я не в силах. — Ты не в силах, зато у власти. Тебя никто не сможет тронуть, не оставшись незамеченным. А в случае попытки будет казнён главой, ты же знаешь это всё. — Как будто глава не хочет меня убить, — мрачно ответил Итэр. — Теперь госпожа Яэ Мико видит во мне только угрозу. А все остальные... — Заставь их передумать. — резко перебил его Хейдзо, принимая сидящую позу и внуждая напарника обратить на себя внимание. — Заставь их целовать твои ноги, черт возьми! Я знаю, что ты способен на это, поэтому и говорю: заставь их пожалеть, что хоть как-то тебя не уважали, а если что-то пойдёт не так — убей. Тебе не привыкать. Плюнь им в лицо и уверенно займи своё место в этой организации. Докажи главе, что ты достоин. И сейчас я не о Яэ Мико.