* * *
Бутылка щелкнула и красное вино разлилось по бокалам, поставленным на стеклянный стол, который в свою очередь находился в уже знакомом кабинете на этаже, где окна выходили на улицы ночного города, который светился тысячью огнями, вмещал в себя тысячи и миллионы жителей с абсолютно разными жизнями, которые переплетались между собой, знакомя каждого человека друг с другом. Возможно, через шесть рукопожатий, а возможно, напрямую. Райдэн Эи кинула взгляд на секундную стрелку настенных часов и прикрыла глаза, весело задумавшись о том, как мало людей в мире в курсе происходящего вокруг них и как много могут об этом догадываться. Как быстро смогли догадаться люди, которые окружали её сына, как быстро смог догадаться он о возможности другой жизни, как быстро догадается Яэ Мико, что проигрывает? Наверное, последнее никогда не случится. Двери её кабинета резко распахнулись и высокие каблуки простучали, останавливаясь перед ней, чтобы Яэ Мико сразу же раздражённо упала в ближайшее кресло, хватаясь за подготовленный бокал. Эи проследила за её действиями и кивнула самой себе. Она была права. — Дай угадаю, ничего не получилось и всё пошло не по плану? — насмешливо поинтересовалась она, на что мгновенно получила нахмуренные брови над режущими глазами. — Да, — резко призналась та, усаживаясь в кресле поудобнее. — Он сейчас лежит в больнице под капельницей. Даже не начинай вот так вот улыбаться, Эи, я это ненавижу. Райдэн вскинула ладони в знаке капитуляции и откинулась на спинку собственного кресла, позволяя гостье продолжать говорить. — Плюс он сотрудничает с Камисато, делая вид, что не при делах и встретился с сестрой, которая теперь ему помогает, — заявила та восклицательным голосом, чтобы опять упасть назад, потирая переносицу. — Происходит то, чего я опасалась. — Так может тебе смириться? — невзначай предложила Эи. — Как ты? Нет, спасибо. — Не сравнивай наши ситуации, тем более Итэр не твой сын и ты пытаешься его убить. — Спасибо, что напомнила, — огрызнулась Яэ. — Если бы он был моим сыном, я бы повесилась. — Хорошо, и что ты собираешься делать помимо того, чтобы пить моё вино? — Пока подожду, — она замолкла, задумавшись, постукивая ногтями по губам. — А потом как бог решит? Или как карты лягут? Яэ, у тебя нет времени, — вставила своё Эи и добавила. — Или побеждаешь ты или побеждает он, что более вероятно. — Ты не помогаешь, — отмахнулась Мико и замерла. — Интересно, а что я смогу получить с твоего сына? Как мне известно, они с Итэром крутятся в одних кругах, в одном агентстве. Просто удивительно. — Только не убивай его, — сказала Эи, прикладывая бокал к своим губам. — Сдалась мне его смерть, — фыркнула та. — Не могла бы ты с ним связаться? — Смеёшься? — Предлагаешь, мне самой с ним встретиться? — Яэ Мико выгнула бровь. — Станет он меня слушать? — Думаешь, меня станет? — фыркнула Эи и отставила бокал. — Делай, что тебе вздумается, мне тебя не остановить, но сына моего не калечь. — Да, пожалуйста! — Яэ Мико мгновенно подорвалась с места, вскакивая на ноги, чтобы в секунду очутиться у выхода. — В следующий раз возьми другое вино, это мне не понравилось. — Обязательно, — кинула ей в спину Эи, слушая отдалённый стук каблуков за захлопнутой дверью.* * *
Камисато позвонили в больницу, чтобы поинтересоваться состоянием Итэра и заявили, что его вмешательство в дело пока необязательно, поэтому перерыв брать они не намерены. Сяо, который присоединился к ним спустя какое-то время, на это лишь закатил глаза, а Хейдзо, успевший прийти в себя и принять более бодрый вид, сказал: — Весело будет, если это всё закончится к тому моменту, как Итэр очнётся. Все с ним молча согласились. К вечеру все также молча разбрелись, Сяо подвез Люмин на своей машине, из-за чего они уехали вместе, когда Кадзуха вызвал одно такси для всех остальных и они отъехали от больницы, зная, что ещё обязательно вернутся. Сначала добрались до дома Скарамуччи и Кадзухи, останавливаясь перед подъездом, чтобы те могли спокойно высадиться. Скарамучча вылез первым, потому что сидел сзади со стороны тротуара и очутился у дверцы переднего пассажирского, где сидел Хейдзо. Тот открыл окно и выгнул бровь в молчаливом вопросе. Глаза напротив серьёзно потускнели и Скарамучча заявил: — Это нужно сделать, Хейдзо, о таких вещах не молчат. — Я— — Езжайте, — Скарамучча его перебил, обратившись к водителю и сразу отошёл на шаг, позволяя автомобилю выехать на трассу. Он тихо проследил за тем, как закрылось окно и выдохнул, позволяя Кадзухе потянуть его в подъезд. Мысли мешались и всё казалось слишком резким и громким. Слишком много вещей крутилось вокруг них всех. Слишком много вещей, которые нужно было решать. Слишком много вещей, о которых нельзя было молчать, но это единственное, что они сейчас делали. Им стоило взять себя в руки и разобраться со своей жизнью, сделать её лучше, удобнее, чтобы она не давила, лишь позволяла её прожить и ею насладиться. Он кинул короткий взгляд на таблицу, которая показывала, что лифт сейчас находится на десятом этаже, чтобы вздохнуть, — ждать ещё так долго! — а потом развернуться и внезапно коснуться руками чужих щёк, притягивая, чтобы поцеловать. Кадзуха отреагировал сразу же, слегка удивляясь от неожиданности, но позволил ему утонуть в поцелуе, сокращая время, мысли и переживания. Позволяя немного отвлечься и успокоиться. Лифт пришёл слишком рано. Квартира тихо их дожидалась и они наконец-то переступили её порог, ощущая, как напряжение минувшего дня накрывает с головой. Они поочерёдно сходили в душ, чтобы в конечном итоге расположиться на диване в гостиной, кутаясь в мягкие пледы. Облокотившись спиной о диванные подушки, Кадзуха позволил Скарамучче улечься прямо на нём, обвивая руками и касаясь влажными волосами подбородка. По телевизору крутили кулинарное шоу, которое они обычно смотрели по вечерам после работы, а за окном начинало аккуратно капать. Скарамучче казалось, что такими темпами он просто вырубится, чувствуя, как пальцы Кадзухи зарываются ему в волосы, но не закрыть глаза у него просто не получилось, поэтому он молча поддался касаниям и спокойным голосам из телика, чтобы сосредоточиться и заговорить. — Я бы хотел помочь Хейдзо, — признался он, ощущая, как одна рука переместилась ему на спину, поглаживая. Кадзуха молчал, знал, что он ещё не договорил. — Я знаю, что ему трудно, но это неправильно — молчать. Ему нужно себя переступить, чтобы всё это закончилось, а потом безопасно разбираться уже со своей менталкой. — Не все могут переступить через себя так, как это сделал ты, — заметил Кадзуха и он с ним согласился. — Но он мог бы попробовать. — Просто не дави и он сам примет нужное ему решение, — ответа не последовало и Кадзуха добавил. — Всё будет хорошо. Скарамучча приподнял голову, упираясь подбородком ему в грудь и столкнулся со спокойствием, которое излучали его глаза. Как же он эти глаза любил. — Можно я тебя поцелую? — вдруг спросил он и эти глаза улыбнулись. — Обычно ты не спрашиваешь, — заметил Кадзуха. — Оказывается, существуют личные границы, которые не всегда можно нарушать. — Хватит хандрить, Скарамучча, — руки Кадзухи оказались у него на щеках. — Да, мы можем поцеловаться, я всегда только за. Скарамучча не успел что-либо ответить, когда его лицо притянули почти также, как это сделал он какое-то время назад, и поцеловали, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность и покой, который он почувствовал почти мгновенно, упираясь ногой в диван, чтобы приподняться на локтях поближе к тёплым и родным губам, к любимому лицу, которое он видел каждое утро, как только просыпался, при виде которого единственное, что он мог — пытаться не улыбаться, как дурак, но он знал, что у него не получалось. Кадзуха надавил на его плечо, позволяя упасть спиной на диван, чтобы коснуться губами шеи. Касаясь его волос и лица, Скарамучча мог лишь ощущать его поцелуи, опаляющие губы, подбородок и уши, опаляющие ключицы и плечи, поддаваясь навстречу, не думая ни о чём, только зная, что это именно то, чего ему так сейчас не хватало. Кадзуха всегда был рядом, но его всегда не хватало и всегда было достаточно, чтобы успокоить. Кадзуха всегда знал, что ему было нужно, всегда был рядом и всегда знал, что делать. Скарамучча никогда бы не мог подумать о том, что в его личной жизни появится кто-то такой. Кто-то необычный и нужный, кто-то, кто смог его спасти. Скарамучча безумно любил этого человека и безумно был ему благодарен за всё. Он верил ему, поэтому верил и в сказанные слова. Всё обязательно будет хорошо. А перед этим ему предстояло узнать, что через несколько дней ему также обязательно придет письмо, отправителем которого будет одна знакомая всем им женщина, а прошлое решит обязательно о себе напомнить.* * *
В свою очередь Хейдзо лениво опустился за кухонный стол, чуть ли не ложась на нем, наблюдая за тем, как что-то кипело в кастрюле напротив. За окном давно потемнело и если бы не это кипение, то вокруг стояла бы гробовая тишина. Он уставился в стекло духовки и молчал. Это нужно сделать, потому что о таких вещах не молчат. Так сказал Скарамучча и Хейдзо точно был уверен, что тот прав. Он сидел всё на той же кухне и снова об этом размышлял. Было ли это размышление безопасным? Прошлый раз оно закончилось панической атакой в ванной и мокрыми волосами, а ещё объятиями Куки Синобу. Могло ли в этот раз закончиться только последним? Он бы этого хотел. Хейдзо молча перевёл взгляд обратно на кастрюлю, вглядываясь в глупый узор, нарисованный на её боку. Скарамучча не просил Хейдзо сделать что-то невозможное, но для него оно казалось именно таким. Мог ли он переступить через себя? Мог ли пережить этот суд? Он всегда думал именно об этом, но никогда не задумывался, что могла его ждать потом. Возможно, он мог позволить себе помечтать. Если бы суд закончился в его пользу, Хейдзо был бы уверен, что этот человек больше не появится в его жизни. Он мог бы пойти на терапию? Скарамучча недавно говорил об этом. Он никогда не был у мозгоправов, но люди говорили, что они помогают. Помогут ли ему? Помогут справиться с личными травмами, которые даже сейчас мешают ему жить полноценную жизнь? А если да? Мог ли он в таком случае построить здоровые отношения с ней, если бы захотел? Наверное, он всё таки хотел. Хотел, чтобы всё это случилось. И единственное, что его останавливало — страх. — Пришел кушать? — Куки заглянула к нему на кухню, чтобы подойти к кипящей кастрюле и посмотреть внутрь. — Вроде готово. Не обещаю, что будет супер, но уж точно съедобно. Он усмехнулся себе в локоть. Сейчас ему было хорошо и он хотел, чтобы это хорошее продолжалось всегда. Был ли он в таком случае трусом, если не боролся за то, что хотел? Или был глупцом, который удивлялся, почему он вообще должен бороться за хорошую жизнь? Но он знал, что хорошая жизнь приходит не к каждому. Если она не пришла к тебе, стоит прийти за ней. Искать её, бежать за ней, догоняя и наступая на пятки, потому что в конечном итоге ты схватишь её за хвост. Тогда твоей задачей останется одно — никогда её больше не отпускать. Тарелка с супом опустилась на стол перед ним, а девушка села напротив. — Давай, кушай, тебе должно понравится, — сказала она и ему понравилась эта фраза. — Приятного аппетита. — Приятного, — ответил он, понимая, что свою хорошую жизнь он уже нашёл. Теперь ему оставалось её догнать и крепко удерживать, никогда не отпуская. Он постарается. Будет бежать за ней, как никогда раньше, чтобы быть уверенным, что он абсолютно точно сможет сидеть на этой же кухне, с этим же человеком и есть этот же суп в будущем, зная, что теперь может быть спокоен. — Кажется, ты пересолила. — Ага ... блин. — Мне всё равно нравится, не переживай. — Кто сказал, что я переживаю?! Он специально доел целую тарелку этого супа, якобы ей на зло, потому что она уже собиралась его выливать. В итоге они снова заказали доставку и обреченно засели смотреть очередную телепередачу про животных, считая всё это абсолютным бредом, зная, что завтра вечером снова включат этот канал.* * *
Факт того, что Итэр впал в кратковременную, как надеялись врачи, кому, подтвердился уже на следующий день и все они поникли окончательно. Сяо перестал выходить на работу, взяв «отпуск», чтобы постоянно находиться рядом в больнице. Скарамучче, на которого переложили все его обязанности, приходилось работать вдвойне, хотя Кадзуха ему и помогал. Хейдзо носился с агентства в больницу и обратно по несколько раз в день, но никто ему ничего не говорил. Проведать Итэра часто приезжала Люмин, которая в свободное время по большей части продолжала следить за поступающей информацией касательно Яэ Мико и уведомлять об этом Камисато. Приезжали Янь Фэй с Ху Тао, которые выглядели, действительно, обеспокоенными всей этой ситуацией. При виде Итэра обе испуганно поджали губы. Яэ Мико никто уведомлять, даже чисто официально, обо всех событиях не стал. Все были в курсе, что это её рук дело и она это знала. Камисато продолжили урезать её связи и разбираться с незначительными финансовыми точками организации. Они изредка интересовались состоянием Итэра, постоянно добавляя даты, к которым желательно, чтобы он очнулся, словно это от него зависело. Люмин удерживала Сяо от того, чтобы не послать их нахуй при первой же возможности, а он только этого и хотел, постоянно закатывая глаза. Итэра не хватало сейчас всем, но они все старались держаться на плаву. Каждый из них старался удержать эту жизнь, помогая друг другу. Слова Аято о том, что всё закончится к концу февраля, хоть и звучали по-дурацки, но подсознательно обнадеживали, потому что теперь все они просто ждали конца месяца. Люмин не иронично расстроилась, когда осознала, что первое четырнадцатое февраля с отношениями Сяо отпраздновать не смог, потому что его вторая половинка решила чуть ли не умереть перед этим праздником, оставив его одного. Сяо на это только пожал плечами, вспоминая сообщение Скарамуччи в этот день о том, что сегодня он на работу не выйдет, ну и понятное дело, что Кадзуха тоже. Он серьёзно заявил, что они наверстают упущенное, когда Итэр очнется, а в последнем он был уверен. Все они пытались жить, решая мелкие бытовые проблемы, проживая каждый день, чтобы в итоге хорошенько выспаться и настроиться на следующий. Все они надеялись на лучшее и верили в это. Всё превратилось в ожидающую рутину. Но эта рутина прервалась в тот момент, когда Хейдзо переступил порог агентства в следующий понедельник утром. Он сразу направился к сидящему за своим столом Скарамучче, который на удивление, действительно, занимался своей работой, а не играл в карты. Хейдзо одной рукой потянул стул на колёсиках и уселся рядом с ним, напряжённо уперевшись ладонями в собственные колени. — У тебя что-то важное? — спросил Скарамучча, кликая что-то на клавиатуре, чтобы потом перетянуть мышку в сторону, двигая курсор. Хейдзо замялся, не зная, как начать этот диалог, из-за чего на него сразу обратили внимание. И столкнувшись с глазами напротив, он увидел, что Скарамучча всё понял, сразу откладывая работу и разворачиваясь к нему полностью. — Говори, — твердо потребовал он и Хейдзо сказал. — Я готов выступить как истец на суде с... — С кем? — настойчиво спросил Скарамучча и он раздражённо цокнул. — На суде с Джозефом Уильямсом, я готов выступить как истец. — Точно? — Перестань, я уже это сказал, — отмахнулся он, уже собираясь встать, но его остановили, протягивая руку и он непроизвольно замер, ожидая прикосновения. Того не последовало и Скарамучча скептически выгнул бровь. — Я об этом, я спрашиваю, уверен ли ты? — еще раз спросил он и Хейдзо устало выдохнул. — Ты сам настаивал на этом всё время, так почему сейчас мешаешь? — Я хочу, чтобы ты был уверен в том, какие решения принимаешь. — Я просто хочу быть в порядке, поэтому я хочу и этого суда, чтобы всё закончилось и началось другое, — серьёзно объявил Хейдзо и Скарамучча наконец кивнул, откидываясь на своём стуле. — Хорошо, я организую судебный процесс, мы наймем тебе адвоката. — Янь Фэй поможет, я уверен, — ответил он, получая ещё один кивок и, чтобы успокоиться, отправился курить, думая о том, как ему жалко Итэра, который сейчас покурить никак не мог. Позже выяснилось, что как истец Хейдзо выступить не мог, потому что прошло слишком большое количество времени, но он мог выступить, как прошлая жертва. Вскоре Скарамучча отрыл информацию о том, что после Хейдзо в подобную ситуацию попало ещё несколько человек, столкнувшихся с Джозефом. И последней из них оказалась одна девушка, которая ещё могла подать на него в суд, выступая в качестве истца. Им нужно было с ней встретиться и всё это организовать. Хейдзо искренне надеялся, что она пойдёт им навстречу, хоть и понимал, что это будет сложно. Его частенько посещали мысли о том, что всё это зря и делать этого не стоило, но он держался, пытаясь бороться со своей жизнью, как это делал сейчас Итэр. Хейдзо хотел всплыть на поверхность, засадив Джозефа, надеясь, что тогда каким-то образом поможет Итэру очнуться. Чтобы они оба справились и встретились, чтобы это обсудить. Скарамучча договорился о встрече с этой девушкой уже через пару дней и они оба с самого утра отправились на рабочем автомобиле в дорогу, молча огибая машины и повороты, решительно надеясь и веря. Надеясь в сотрудничество и веря в хороший конец. Хейдзо сообщили, что ситуация случилась с девушкой буквально месяца три назад, поэтому он заранее подготовился. Они остановились возле нужного им дома, паркуясь и выходя на улицу, чтобы вдохнуть морозный воздух, который охлаждал рассудок. Скарамучча дождался, когда Хейдзо выкурит парочку сигарет для спокойствия, и они оба вошли в подъезд через домофон, чтобы оказаться в душном коридоре со сломанным лифтом. На пятый этаж пришлось подниматься пешком. Наконец они оказались у нужной двери и Скарамучча позвонил, дожидаясь, когда им откроют. Дверь мгновенно щелкнула и Хейдзо молча втянул воздух носом, чтобы так и замереть, забывая в итоге дышать. На него смотрела молодая девушка. Обычная. Даже слишком. Он бы не запомнил её на улице, в толпе или в супермаркете в очереди. Она была слишком обычной, но её взгляд он больно узнал. Глядя в её тёмные глаза, Хейдзо понял, что сейчас смотрел в зеркало на шестнадцатилетнего себя. Было больно. Очень. Поэтому боль стоило начинать лечить.