Соцветия одной души

      С каждой медленно текущей секундой его терпение истощалось, а дыхание срывалось на резкие, неравномерные рывки от волнения. С ловушкой было почти покончено, ему оставалось только в быстром темпе убраться из злосчастного места, как только это случится.       Он раздраженно вздохнул и в тысячный раз начал осматривать место своего заключения. Влажный воздух, такие же стены, в некоторых местах даже собирались небольшие лужицы. Кое-где под слоями камня стены, казалось, даже светились. Больше ничего необычного и интересного, помимо найденных в одном из углов чьих-то довольно прочных костей, не нашлось. Останки были не демонического происхождения, даже странное покрытие, мешающее почувствовать остатки Ци, не могло скрыть этот уникальный золотистый отблеск костей присущий только заклинателям близким к вознесению.       ХуанХуа скрывала много скелетов под своими цветочными кустиками, возможно, даже буквально. Легкая усмешка расползлась по его губам, надо же, праведные секты не только с демонами воюют. Побежать что ли всем рассказать? Он расхохотался от этой мысли. Секты действительно враждовали между собой, но, разумеется, об этом не упоминалось.       Соперничество между школами и орденами заклинателей было негласным, но порой откровенно жестоким. Это не говорилось даже между заклинателями одного ордена, молодое поколение просто стравливали. Это продолжалось по сей день, порой эти противостояние казались настолько абсурдными и нелепыми, что он удивлялся. У него всё ещё были свежи воспоминания о том, как его обычно спокойная и далеко не глупая жена взорвалась возмущениями из-за нового главного ученика пикового лорда ЦинЦзин, с жаром утверждая, что его специально противопоставляли ей самой.       Может поэтому эти Конференции были такими кровавыми, молодежь в суматохе больше подставляла учеников из враждебных орденов, нежели была сосредоточена на победе.       Он иногда поражался какими злыми становились люди без особой на то причины. И тем не менее он молчал, когда Сиянь гордо представила ему вырванный клок чьих-то прямых черных волос. Он догадывался чьих.       Заклинатели ради приличия устанавливали способы наблюдения за прохождением испытаний, но продолжали наслаждаться тем, как их ученики изощрялись, чтобы уменьшить шансы победы учеников из других школ.       Какими бы святыми не пытались заклинатели преподнести себя, в конце-то концов, не так они и отличались от демонов. Вторыми хоть часто управляли инстинкты и сами правила демонического мира. Как себя оправдывали эти ублюдки, он не знал. Наверняка, очень жалко.       В любом случае размышлять о заклинателях было не очень интересно в одиночку и он со скуки начал ковырять близкую к себе светящуюся стену. Наверняка, там были какие-то кристаллы или камни, он мог бы и прихватить что-нибудь на память.       Ногти с легким усилением Ци быстро начали подтачивать и так не особо крепкую структуру стен пещеры.       Почувствовав, как ногти начали проходиться по чему-то гладкому он усилил нажим, чтобы выковырять оттуда кристалл. Приложенных сил оказалось недостаточно; ногти продолжали безрезультатно скользить по гладкому материалу. Он усилил Ци на кончиках ногтей и провел по проделанному рядом углублению с большим усилием.       Кристалл не поддавался. Что за упрямая вещица. Он уже с большим интересом начал ковырять приличную ямочку вокруг кристалла.       Кристалл был странной вытянутой формы и напоминал экзотический куст. Он недовольно поворчал на свое любопытство, но позволил маленькому огоньку вспыхнуть в руке и попытался рассмотреть причину своего раздражения, как застыл от неприятной дрожи пробежавшей по позвоночнику.       При свете огня внутри кристалла очень отчетливо виднелось полая часть живо напоминающая чью-то кисть. Он в ту же секунду отдернул руку от кристалла и с тревогой посмотрел на свои когти. Не будь те наполнены Ци дополнительно, то их бы скорее всего просто-напросто разъело. Он был неохотно впечатлен.       Это бы даже несколько восхищало, если бы не… Он с неловкостью коснулся собственной пятой точки, вспомнив, как странно неприятно было сидеть на том камне, да и когти об него стачивались… поразительно быстро.       Ах, пещера-убийца, как забавно. Чего только в их мире не встретишь. Что ж, это по крайней мере объясняло то, почему даже приложив много сил к тому, чтобы просто-напросто проломить в пещере второй выход у него ничего не вышло.       И напомнило ему причину, по которой он должен был быть внимательнее. Он был буквально в заточении в логове врага и чем скорее он выберется, тем лучше. Если бы его заперли второй раз, то приложили бы куда больше усилий. Словом… он ни за что не смог бы вырваться. Не с новым массивом печатей без расшатанных элементов и с этой дурацкой высасывающей Ци пещерой. Его тело запоздало прошило мурашками от представленной перспективы.       Следовало вернуться к печати и больше не копаться в этом гиблом месте.       На самом деле он только сейчас заметил, что его силы восстанавливались довольно медленно. Весь он был практически венцом селекции нескольких поколений; начиная от внешности и заканчивая силой и многими другими способностями. Лучше мог бы быть только их с сестрой ребенок, но ранняя смерть родителей и их с сестрой взаимное отсутствие интереса друг к другу спасли мир от этого несуществующего чудовища. Даже Бинхэ с этой его избранностью не превзошел бы такого монстра. О чем вообще шла речь, если он даже его самого победить бы не смог.       Имея огромные запасы сил и приличный контроль, он все же мог разумно распоряжаться этими самыми силами. Но к сожалению, не всегда мог ощутить весь их объем. Сверхчувствительность в этом плане не помогала, даже мешала и невольно оглушала. Но именно сейчас он почувствовал сколько потрачено было сил за эти дни и как неохотно те сейчас восстанавливались.       Но сократить расход сил он не мог, даже сейчас печать неуклонно подтачивалась под давлением потока Ци. Вскоре последний конструкт, наконец, рухнул бы, а следом зацепил бы внешний слой. И он совершенно не смог бы восстановиться между этими промежутками.       Не было никакого смысла поддерживать внешний контур, когда он, наконец, понял, что не смог бы восполнить утраченные силы из-за пещеры, которая сама по себе способствовала их истощению. Следовательно, оставалось только одно — скоростное самовыметание из этой дыры.       Он раздраженно скрестил руки, силы так или иначе тратились, он ничего не мог с этим поделать. Единственное на что он надеялся, так это на то, что сможет всё же унести ноги, если заклинатели его заметят. А не заметить они не могли. Он уныло вздохнул, именно сейчас ему нестерпимо захотелось оказаться в объятьях жены. Её теплые, сильные руки, мерное биение её сердца. Он был уверен, что это было одной из главных причин по которой он влюбился в неё. Не то, чтобы ему требовалась какая-то защита. Но было так легко получить передышку, оказавшись в кольце ее заботливых рук.       Он вздрогнул и провел руками по плечам. Холод пещеры показался ему ещё более колючим и враждебным. Он скучал по Сиянь.       Ему не хотелось падать духом и погружаться в дурные мысли. Это было недостойно. Недостойно в первую очередь Сиянь. Он не мог позволить себе вести себя так жалко. Его жена беременная бежала из заточения, впитывая яд предназначенный их сыну в собственную плоть. Разве мог он позволить себе не быть таким же сильным ради неё?       Ему следовало занять себя чем-нибудь полезным; он мог бы ещё раз просмотреть воспоминания духа о будущем его сына… сыновей? Он был без понятия, какое из двух произведений было реальностью, а какое… «Другой реальностью» — спокойно отозвался дух.       Он фыркнул. Тогда его интересовала только та, в которой жил он сам. В первый раз их воспоминания просто резонировали друг с другом, зацепившись за знакомые имена и названия в мыслях друг друга. Боль была такая, что он, кажется, в полной мере осознал смысл фразы «скрученные мозги». Ощущалось это именно так, будто их скрутили в сто узлов, а в довершение ещё и поджарили на гриле. А после он был слишком зол и занят, чтобы хорошо изучить полученные знания. Зато сейчас времени было столько, что можно было открыть магазин по его продаже. — Должны ли мы слиться? — их обоих передернуло от ещё свежих воспоминаний о их прошлом слиянии. — Тогда не должны, — он кивнул их общим мыслям и решил просто послушать пересказ духа. Тот почему-то замялся и даже не сразу ответил. «Рассказ в основном о будущем… а оно не сбудется, если мы выберемся отсюда. А мы выберемся».       Но разве не было чего-то, что могло бы помочь им в будущем? «Единственное, что может быть полезно, это название реки, из которой вытащили Ло Бинхэ».       Ему сделалось совсем тоскливо; ни важных знаний, ни чего-то интересного, чтобы занять мысли. Впрочем, если дух ничего не мог рассказать, то это мог сделать он сам. — Небольшую историю? — он почти почувствовал, как изнутри утвердительно кивнули. Пока его Ци непрестанно давила на почти разрушенную печать, они и правда могли как-нибудь скоротать время. Душа внутри застыла, прислушиваясь.       Он плотнее прижал скрещенные руки к себе и перенёс вес на одну ногу — желания садиться на камни не было никакого. А мысли упрямо не желали собираться в кучу, чтобы припомнить что-либо интересное. — Ну, дай-ка подумать. Почему бы не поведать тебе историю, горячо любимую женщинами нашего вида и моей сестрой в частности, — он слегка прочистил горло и начал рассказывать один из своих любимых вариантов Легенды о Белой змее. — На мой взгляд, это одна из самых романтичных историй о запретной любви человека и демона, — с привычно разгорающимся внутри восхищением поделился он со своим подселенцем. — Повесть эта имеет столь много версий, какая уж настоящая, я не скажу. Так что просто расскажу тебе ту, которая популярна у нас. — Итак, когда-то давным-давно когда-то высоко на небесах жили два духа, внешне похожих на обычных змей: белую и зеленую. Жили они себе не тужили не одну тысячу лет и из всех занятий предпочитали неспешную медитацию. В награду за это им было позволено обрести плоть и жить в мире людей.       Дух белой змеи воплотился в красавицу Бай Шэ, что как раз и переводится с китайского языка как «белая змея», а дух зеленой змеи – в ее сестру Сяо Цин. Красавицы были во всем похожи на обычных девушек. Единственным их секретом было то, что они владели магической силой, поскольку у них все же была змеиная душа.       Бай Шэ и Сяо Цин начали свою земную жизнь в одном из самых живописных и романтичных уголков Китая вблизи озера Сиху или так называемого Западного озера, которое находится в городе Ханчжоу и само по себе является персонажем множества легенд и сказаний.       Так вот, однажды, прогуливаясь по живописным берегам озера Сиху, красавица Бай Шэ и повстречала молодого лекаря по имени Сюй Сянь. Молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда и решили пожениться. Традиция требовала, чтобы у девушки из порядочной семьи было хорошее приданое, так что Бай Шэ воспользовалась своими магическими силами и наколдовала себе роскошный дом. В общем, свадьба не заставила себя ждать.       Между тем, в самом начале знакомства девушка не решилась сказать возлюбленному, что у нее душа змеи. Ну а потом было уже поздно это делать: вскоре после замужества Бай Шэ поняла, что беременна.       Все шло хорошо, как вдруг в семейную идиллию вмешался даосский монах и маг Фахай. Он сам был изначально черепахой, поэтому все знал о змеиной натуре Бай Шэ. От зависти к счастью молодых Фахай решил изгнать Белую Змею из мира людей, ведь по закону людям и демонам было запрещено вступать в связь. Монах Фахай пригласил Сюй Сяня в храм и рассказал ему всю правду о прошлом его жены, однако молодой человек не поверил ни единому слову монаха.       Некоторое время спустя в Китае проходил Фестиваль драконьих лодок, во время которого Сюй Сянь предложил своей жене испить чашу вина. Подвох был в том, что духам, принявшим облик людей, было строго-настрого запрещено употреблять алкоголь. Однако кроткая Бай Шэ послушалась мужа и выпила вино.       Летний зной сморил молодую женщину, и она прилегла отдохнуть. Тут-то и произошла трагедия: красавица опять превратилась в змею. Понятное дело, что обнаружив жену в таком виде, Сюй Сянь в испуге закричал и упал замертво.       Когда Сяо Цин вернулась, в доме ее встретила одна мертвая тишина. Она в беспокойстве обежала дом, увидела на полу тело Сюй Сянь, а около него в постели спящую в своем прежнем образе Белую Змею, и тот час все поняла. Она с трудом разбудила старшую сестру. Бай ужаснулась, увидев бездыханное тело мужа. «Я не знаю здесь ни одного лекарства, способного вернуть его к жизни», - грустно сказала она.       Когда действие алкоголя прошло, Бай Шэ снова обрела свое человеческое обличье и отправилась в горы Эмэйшань на поиски волшебного растения, чтобы с его помощью исцелить любимого мужа. "Она нашла?" Он фыркнул на её нетерпение. - Да, после долгих поисков, ей это удалось. Однако, только сорвала травинку, как на нее накинулся белый журавль, охраняющий траву бессмертия. Рядом появился Бессмертный Южного предела, Шоу Син. Девушка, заливаясь слезами, стала умолять его: «Почтенный и благородный старец! Разрешите мне взять всего лишь одну эту травинку, чтобы воскресить моего любимого» — он прервался, ощутив, как внешний слой массива тряхнуло. Погрузившись в рассказ, он упустил из виду, как четвёртый конструкт наконец истощился. — Прости, ягодка, продолжение в другой раз, — душа внутри притворно заворчала. Демон хмыкнул, а затем нетерпеливо поправил перекрутившуюся непонятно как одежду.       Внешний контур массива снова тряхнуло и даже как-то странно погнуло по краям, напоминая плавящееся золото. Он начал убирать собственные импланты, имитирующие уже разрушенные печати. Больше ему, собственно, и делать ничего не нужно было, только ждать. Когда четвертый конструкт окончательно развалится, контур рассыпется сам собой. Он поджал губы с легкой злостью, заранее приготовившись сразу пробиваться с боем из пещеры.       Разрушающаяся печать издавала неприятные звуки треска, но единственное, что он чувствовал это воодушевление и подъем, начисто стеревшие прежние опасения и тревоги. Что тоже было нехорошо. Не стоило повторять собственные ошибки, самоуверенность сейчас могла стоить ему всего. Он постарался успокоить лихорадочное возбуждение от близости к долгожданной свободе. Стоило сначала выбраться, а уже потом радоваться.       Наконец раздался последний, самый тихий треск, и он выдохнул, почувствовав себя гораздо спокойнее. Теперь точно всё. Четвертый конструкт в отличие от первых трёх не схлопнулся, а рассыпался сотнями тлеющих искр. Внешний контур весь перекосило, сгибаясь уродливыми линиями, словно какая-то разрубленная змея. Он не смог сдержать глумливый смешок от выданной мозгом ассоциации. Шутки над племянником никогда не старели.       Наконец контур просто растекся по полу пещеры, медленно начиная истощаться с легким дымком. Он с интересом замер, наблюдая за необычным процессом.       Если сигнальная нить и была, то пещера ее поглотила. Забавно. Он хмыкнул собственному любопытству и наконец перешагнул остатки контура, закинув полы одежд себе на локоть. — Эксклюзив, только сегодня, только сейчас вы имеете уникальную возможность наблюдать дефиле повелителя демонов.       Он не сдержавшись захохотал, согнувшись в три погибели и выронив одеяния из рук. И почему именно тогда, когда смеяться и шутить не стоило, он занимался именно этим. «Потому что дурак». Ответ был лаконичный и совершенно несправедливый. Он был не согласен. Но выход, залитый лунным сиянием был так близок, что он не стал даже спорить.       Снаружи была светлая ночь и… никого на страже? — Что, вот совсем-совсем никого? — выдохнул он в пустое пространство с некоторой обидой. Это вот так оценивали его силы?       Даже зная, что сейчас он ослабленнее, чем в прошлый раз, ему хотелось намеренно задержаться, чтобы вызвать переполох среди патрулирующих, но к сожалению, или все же к счастью, у него было много дело и ему нужно было торопиться.       В частности, принести радостную весть подчиненным, страстно желающим хоть какой-нибудь заварушки с заклинателями. Подбодрив себя этим, он уже гораздо охотнее начал выбираться из владений дворца ХуанХуа. Но заставить себя быть скрытнее не смог, не теперь, когда он почувствовал прилив быстро восстанавливающихся сил.       Что забавно, он так и вышел с территории совершенно незамеченным. Он не знал был ли он рад или скорбел по утерянной возможности застать кучу заклинателей в ночных одеждах. Когда он еще мог подобное увидеть, подумал он глумливо.       Дворец, к его неудовольствию, кажется, просто обожал разного вида деревья и кустарники, заметил он раздраженно, когда снова зацепился волосами за какие-то колючие ветки, пробираясь сквозь кучу зарослей. — Ох! — на его глазах непроизвольно выступили слезы, когда он нечаянно, сильно дернув, вырвал целый клок своих шикарных волос. Он продолжил идти, слегка пригнувшись, чтобы перестать цепляться за каждую ветку.       В подлеске было не сильно темно, тем более с его прекрасным ночным зрением, но глаза продолжали слезиться и загораживать обзор. Поэтому, когда он, пытаясь проморгаться, врезался в кого-то и взвизгнул словно девица, у него наготове было сразу несколько оправданий своей глупости.       Человек под ним мог закричать и вызвать подмогу, поэтому он нерешительно замер, не зная свернуть ли шею несчастному или сделать вид, что кричал не он, демонов не видел и вообще мимо проходил. — Цзюньшань? — спокойный и мягкий голос племянника не соответствовал ни положению, в котором они оказались, ни месту в целом. — Чжучжи? — пробормотал он, всматриваясь в грязное лицо племянника, тот радостно кивнул. Чему он радовался? И что он здесь делал? О чем он, собственно и поинтересовался у замарашки. — Я нашел способ вас вытащить! — поделился он слегка гордым, тихим и счастливым голосом.       Он всматривался в полные невинной радости глаза племянника в поисках… чего-то. Чжучжи растерянно улыбнулся, начиная понимать, что сказал что-то не то. — Цзюньшань? — мальчик вопросительно заморгал, силясь понять в чем же дело. Нет. Не дошло. — Ни в чем, племянник, пора домой, — выдохнул он, вставая с измазанного в какой-то грязи ребенка. — А… Но, — глаза племянника все же начали загораться осознанием. Ну вот, теперь дошло. Наверное.       Он не смог сдержать рвущийся из груди смех и выпрямился в полный рост, снова задев головой какие-то ветки. Чжучжи все еще лежал на земле со странной гримасой разочарования и радости, это заставило его взорваться серией новых смешков. Отсмеявшись, он подал руку до сих пор лежащему пластом племяннику, тот кинул на него укоряющий взгляд, но руку протянул. Всю обляпанную в неизвестного происхождения субстанции. Свинка-свинкой, даром, что змея.       Подняв племянника с земли, он притянул своего несостоявшегося спасителя в крепкие объятия и сжал до хруста. Тот, наконец, очухавшись, ответил тем же.       О, он и не замечал, что скучал по сопляку. Тот судя по тому, что прилип, как пиявка тоже скучал. Он на несколько недолгих секунд позволил чувству всепоглощающей любви к этому дурному созданию затопить всё его существо. Племяннику, оказалось, этого было мало и он вцепился мертвой хваткой в своего несчастного опекуна. — Племянник, — ребенок прилип сильнее, обвивая его еще и ногами. Он с кряхтением вытолкнул воздух из стесненных легких. — Чжучжи! — либо ему показалось, либо хватка стала еще сильнее. — Это не смешно!       Раздавшееся в ответ шипение ясно ответило куда он может пойти со всеми своими возмущениями и претензиями. Домой. — Ладно, — он подправил свою ношу и, наконец, понял почему хватка оказалась такой крепкой. Под одеждой было не сильно заметно, но конечности племянника снова превратились в какое-то желе. Очень крепкое желе. Змеиное. — Серьезно? — Чжучжи спрятал лицо под его волосами, задев шею ледяным носом. Он фыркнул и наконец двинулся в сторону северо-восточного входа. Если повезет, то они доберутся до его владений уже к вечеру.