***
— Сегодня, дорогие продрыглики, матч буду вести я, — нагло заявила Склепова, отобрав у офигевшего Ягуна рупор. — Наш вечно играющий комментатор будет занят спасением тибидохской чести. Честь и достоинство, честь и достоинство и мастерство! Святые боги, мы сегодня докажем, что их не растеряли, кто бы что не говорил… Быстро и сухо она представила всех игроков вечности; быстро прошлась и по сборной Тибидохса. О ком бы не говорила Склеп, все ее комментарии были приправлены щедрой долей сарказма… Когда в воздух взмыла рыжая девушка в ступе, стадион дружно выдохнул. — …Номер десять. Нет, дорогие мои, это не легендарная Татьяна Гроттер. Позвольте представить вам печально знаменитую Чуму-дель-Торт! Да, прикиньте, она тоже играла — ярко, но не долго, — мрачно подытожила Гробыня в рупор. — Соглашусь, что похожи, любому станет дурно. Родную команду она представляла в том же духе — быстро, ни на ком не заостряя внимания. — …Номер девять, Глеб Бейбарсов. Да-да, дорогие, ради нашего матча он вылез со своего Алтайского погоста! Впрочем, рекомендую воздержаться от грязных комментаториев в его адрес — если, конечно, вы хотите жить. А теперь, дорогие мои, десятый номер, — с предвкушением протянула телеведущая. — Эта девушка неоднократно защищала на матчах честь школы и приносила нам победы… — Началось. А я думал, она повзрослела, — вздохнул Готфрид. Преподы обреченно переглянулись — Склепову, кажется, не исправили даже годы. — Сколько она там играла в драконбол? — мрачно поинтересовался Тарарах у Соловья. Старый тренер промолчал. — …Собственно, ее с полным правом можно назвать одним из лучших драконболистов современности! Такая скандальная личность… Такая неоднозначная… Сколько разбитых сердец! Нет, дорогие мои, ей еще не время играть в сборной Вечности. Я вам больше скажу — если б она играла, нам всем пришла бы одна большая-пребольшая бездна, но этой участи мы все благополучно избежали. — Что она несет? — возмутился Готфрид. — Итак, встречайте! Несравненная, великолепная…. — Скромная, — брезгливо добавил Тарарах. Синие искры телепортации — и рядом с Бейбарсовым парит рыжая девушка на контрабасе, утянутая в ту же черную кожу, что и некромаг. — … Королева полета! Номер десять — Татьяна Гроттер!!! — проорала Склепова. — Радуйтесь, друзья! Бейбарсов добился своего и нашел способ вернуть Гроттершу. Так что давайте поздравим ее с возвращением из мира мертвых, а некромага с обретением любимой! Стадион охватила тишина. Безмолвствовали трибуны; безмолвствовали игроки. Ступор и недоумение охватили все и вся, и даже игроки вечности, казалось, одеревенели… — Кстати, из побочек: она теперь тоже немного некромаг, — радостно добавила телеведущая. — Но невелика цена за возвращения с того света, не так ли?.. Какая, собственно, разница, какого цвета искры у Грозной русской Гротти, если она с нами? Десять долгих лет Бейбарсов слыл сумасшедшим, вынашивая план по возвращению возлюбленной. Сколько репортажей про него сняли, сколько каки-бяки написали, а он… — Гробыня деланно ахнула. — А он, ребята, смог. Так что кто бы что не говорил, а для настоящей любви преград нет. Да ладно вам, я вообще почти в обморок грохнулась, когда увидела! Я-то! Не, ну вы прикиньте, а?! Трибуны продолжали молчать, и Склепова забеспокоилась. — Э, да чего вы? Да не зомби она! Можете подойти и потыкать, после матча. Молчание стояло еще около минуты, а потом трибуны взорвались в овациях. Вопили все — кроме, разве что, Магщества, планы которого стремительно накрывались медным тазом… — На сим я занимаю свое место на скамье рядом с тренером — драконболист из меня всегда был неважный, — признала Гробыня и направила пылесос вниз. — Господа игроки, держите себя в руках. Все радости после матча, даже если продуем. Соберитесь уже!!! — …Гроттер… Гроттер!.. — продолжал скандировать стадион. Графин скрипнул зубами; ему только что пришла в голову светлая мысль объявить участие Гроттер в сегодняшнем матче незаконным, но за такое его сразу размажут все, кто здесь собрался. Если отобрать у страждущих хлеб и зрелища, можно неслабо огрести. А вот потом… И если кто-то другой… — Это мой лучший репортаж, — выдохнула Гробыня и расцеловала в обе щеки остолбеневшего Соловья. — Я же говорила, что нормально все будет, а вы не верили! — Как?! — Они вам сами потом расскажут, — неуверенно ответила Гробыня. — …Ант, да снимай ты уже мантию, все уже! Мелкая Бейбарсовская копия тут же сбросила плащ-невидимку и невозмутимо устроилась прямо рядом с тренером. — А это Антик, — представила его Склепова. — Вот вам и потенциальный игрок в команду, мама с папой его научат. Эй, вызовите Ягге!!! — неожиданно заорала она в рупор. — Соловью Одихматьевичу плохо!!! Что?! Ягге тоже плохо?! Где санитарные джинны?! Почему нет санитарных джиннов?! Не надо врать, им-то плохо быть не может!!! Санитарные джинны сегодня понадобились не только игрокам. …В тот день многие дорого бы отдали, чтобы услышать короткий диалог двух игроков, круживших над полем, — настолько эпичной казалась встреча двух этих вечных врагов. — Ну как? Хорошо тебе живется с моими силами?.. — усмехнулась Чума. — Знаешь, а ведь соверши некромаг одну небольшую ошибку, и на твое место вернулась бы я… На твое место ДОЛЖНА была вернуться я! Гроттер мрачно усмехнулась. Времена, когда Чума-дель-Торт была одним из страшнейших ее кошмаров, давно канули в Лету. — Вспоминай об этом всякий раз, когда мы будем встречаться на поле, — заботливо посоветовала Таня. — Тебе обещали мое тело — то, о чем ты всегда мечтала. Я умерла бы, и вдвоем с Глебом вы стали бы крыльями тьмы… Но нет; ты лишь призрак. Химера. Жалкий час, чтобы вырваться из-за Жутких врат и ощутить подобие жизни — вот твой итог… — Но каково это, — со злобой полюбопытствовала Чума, — знать, что ты жива благодаря мне… Что ты некромаг? — Я справлюсь, — пообещала девушка. — Играем? — …Бейбарсов пасует! Гроттерша забрасывает обездвиживающий мяч!!! Трибуны взорвались. Она сделала это дважды — один раз случайно, но теперь… …По песку, по направлению к трибуне, шествовали Таня и Глеб. Полетные инструменты последний засунул в «пространственный карман», чтобы не мешались: раньше Таня всегда жаловалась, что контрабас так и норовят раздавить. Наконец, некромаги остановились напротив остальных членов команды. — Танька!!! — не выдержал Ягун и разразился таким набором ругательств, что у окружающих покраснели уши. — Живая!!! Он сгреб новоявленную некромагиню в охапку, не обращая внимания на Катьку — а впрочем, и той не до ревности было. — А я верил, мамочки моя бабуся, — по щекам молодого мужчины потекли слезы. — Верил, что у этого поехавшего — прости, Бейбарсов, ты и правда поехавший, все получится… Некромаг не отрицал, что он поехавший. Он невозмутимо стоял рядом с Таней и удерживал защитный барьер, сотворенный им от особо ретивых гроттерских фанатов, успевших прорваться на поле. — Ягун, ты меня раздавишь, — прохрипела рыжая. — Отрегенерируешь, — парировал комментатор. — Бейбарсов, мать твою!!! Когда Ягун, наконец, разжал тиски, то переключился на некромага, а Таню тем временем норовил придушить в объятиях каждый из присутствующих. — Явилась, значит, с того света, — пробурчал Соловей. Скудный в последнее время на эмоции, он лишь похлопал некромагиню по плечу. — Ну что ж, будем поднимать тибидохский драконбол. Поможешь старику? — Памятник придется снести, — изрек Поклеп, предусмотрительно наблюдавший за картиной «прорваться к бывшей покойнице и разобрать ее на памятные сувениры» со стороны. — Да не, только надпись поправим, — основательно почесав маковку, предложил Тарарах. — Напишем что-то вроде «Памятник полетному инструменту. На нем летала Таня Гроттер». И годы жизни ее укажем, с разрывом. «По настоящее время», во. Ты как думаешь, две даты на памятнике эт допустимо? Завуч пожал плечами; ему в кои-то веки стало наплевать, что допустимо, а что нет… Когда законы мироздания попрекаются и становятся ничем, когда любовь доказывает, что она выше всех законов… …Жанна приветственно кивнула. — Рада, что ты вернулась. Он и при тебе чудил, но без тебя… — Вообще стал невыносим, — добавила Лена. — Кстати, ты обещал рассказать нам с Сашей, как… — Потом, — оборвал Бейбарсов. — Лен, пока мы заняты, займи племянника, он где-то на трибунах. — Как ты? — поинтересовался некромаг, когда восторженная толпа немного схлынула. — Школа, драконбол, твои друзья — все, что ты любила… Ее имя все еще прождали орать; вокруг царила раздражающая суета, и даже радостные лица некогда родных и любимых людей… — Больше не греет, — ответила девушка. Пожалуй, Магщество не было бы Магществом, если бы не попыталось закончить день без очередной каверзы. — Гроттер и Бейбарсов должны быть задержаны до дальнейшего разбирательства, — торжественно объявил в рупор Кощеев. — Пока специально созданная комиссия не вынесет вердикт, что Татьяна Гроттер безопасна для общества и не является умертвием либо чем-то другим, она будет содержаться в особой камере. И результаты матча подлежат проверке! Гроттер вообще официально числится в списках умерших и не имела права принимать участие в игре! Что касается некромага, он обвиняется в проведении запрещенных ритуалов… На стадионе мгновенно воцарилась гробовая тишина; все присутствующие в недоумении обернулись посмотреть на самого смелого. — Вы решили арестовать ЕГО? — с сочувствием вопросил Сарданапал. — Человека, справиться с которым не смогу даже я? — Вы обязаны оказать содействие… — Обязанности у меня есть исключительно как у директора школы. Что касается Татьяны Гроттер, здесь я вам не помощник. — Я хочу… — А я не хочу допустить бойню, — перебил старик. — Ни Таню, ни Глеба вам никто не отдаст. Кощеев нервно сглотнул. Немного позади Бейбарсова и его некроведьмы стояли все, кто только смог уместиться на поле — драконбольная команда, друзья и однокурсники «задерживаемых», многочисленные фанаты… В поисках поддержки он обернулся в сторону Графина, но коллега рядом не обнаружился. Калиостров справедливо рассудил, что оспаривать честную победу воскресшей легенды себе дороже…***
— Я хочу остаться здесь, — заявил Ант наутро. — Здесь интересно. — Здесь ты не сможешь обучаться некромагии, — возразил Глеб. — Смогу. Твоя сестра, Лена, которая декан темного отделения, обещала взять меня в ученики: я подходил к ней. А с тобой я смогу обучаться в выходные или на каникулах, — мальчик замялся. — Мам, прости, я тебя так ждал, что теперь… — Сложно привыкнуть, — понимающим тоном закончила рыжая. Даже некромагом она бы не смогла жить без своего сына. Но сын жив, и всегда нужно осознавать, что однажды он вырастет. — Только если твоя мать не против, — махнул рукой Глеб. Еще несколько лет, и дар возьмет свое; темный дар, неизменно обрекающий на одиночество. Но пока это был обычный ребенок — и величайшим грехом было б отказать ему в мечтаниях… — Я не против, — усмехнулась Таня. — Только не тренируй «Мертвую марионетку» на одногруппниках. Отец с сыном многозначительно переглянулись. Постскриптум Магические СМИ орали о чудесном воскрешении Гроттер еще месяц; разжеваны были все слухи, в свое время витавшие о «поехавшем» Бейбарсове. Толпа журналистов, сутками дежурившая у защитного барьера вокруг особняка некромага, в итоге была разогнана самым традиционным для него способом: ордой умертвий, пригнанной с ближайшего погоста. …Матч, проведенный Склеповой, вошел в историю, как «самый резонансный репортаж столетия». Тантал поступил в школу для трудновоспитуемых волшебников «Тибидохс». Несколько лет спустя он по уши влюбился в некую темную ведьму, по иронии судьбы оказавшейся дочерью Гломовых, так что вскоре семьи породнились. Таня и Глеб предпочли уединение в особняке. Последний после всего пережитого был доволен обществом лишь одной Тани, а сама Таня… Тоже не скучала. Несколько раз они играли за сборную мира; периодически помогали Соловью с подготовкой нового поколения игроков для Тибидохса…***
— Ба, свари настойку для спокойного сна, чтоб даже некромага взяло. Скатался я к ним в гости… Ягун бешеным неунывающим козликом носился по магпункту. — Случайно влез в сознание Бейбарсова, пока тот спал, — пояснил он. — Да правда случайно! Так там такие кошмары, что мамочки-бабуси в шоке! Спит и видит, что не вышло у него ничего и Танька в зомбака обратилась… Вроде двадцать лет уже прошло, а кошмары все еще преследуют. — Некоторые вещи не лечатся, — тихо ответила старая богиня. — Они остаются с нами до конца жизни, на веки вечные. Оно и понятно. Если б ты мог повелевать смертью, но не мог воскресить того, кого любишь, тоже выл бы от бессилия. Чудо, что у него получилось, хоть и… так. Некромаг, не некромаг… Человеком человека не цвет искр делает и не силы, которые дан