***
Хёнджин влетел в аудиторию через пять минут после звонка. Преподавателя не было, слава богам, не придётся придумывать отмазки и отчитываться об опоздании. Придётся перед кое-кем другим, но это ладно, не в первой. Глазами выцепив своего друга в дальнем углу аудитории, Хёнджин поспешил к месту. Ли Минхо дёрнулся от испуга, когда рядом что-то резко плюхнулось. Увидев, что это «что-то» всего лишь его лучший друг, закатил глаза. — Ты мне должен обед. Каждый день. В течение месяца. — поставил его перед фактом Ли. — Ха??! С чего бы? — недоуменно воскликнул Хван. — Как минимум за то, что прикрыл тебя на первой паре. — пояснил друг, хмыкнув. — Ну допустим это один обед. А как максимум? — За то, что я тебя не убил. — улыбнулся Минхо. С этими словами его улыбочка ну очень уж устрашающе смотрелась. Ли это мог. Пара фраз, один взгляд, лёгкая улыбка и ты готов мать родную продать, лишь бы тебя пощадили. И это при том, что ты даже можешь быть невиновен. «Внешность ангелочка — характер сатаны», так говорили о своём старосте на их курсе. Хотя даже за пределами кафедры об этом вещали. Остается удивительным, как эти двое, Хван и Ли, вообще сдружились. Ведь отношения ко многим вещам в жизни у них слишком отличались. Хёнджин — немного раздолбай, может легко не подготовиться к контрольной и прогулять экзамен, опаздывает всюду. И в общем к жизни относится слишком легко. В то время как Минхо всегда ко всему готов. Даже конец света не заставит его не явиться на пару, если она запланирована. А в его рюкзаке наверняка можно найти веревку, нож, спички, на случай попадания на необитаемый остров. Ну ладно, тут может и утрировано слегка, но аптечка у парня точно есть! Хван сам видел! Причём зачастую Ли Минхо сам ей не пользуется, но зато готов предоставить ее любому нуждающемуся. Так как же они сошлись? Ответ был прост. Их матери лучшие подруги со школьной скамьи, всё детство парни проводили в компании друг друга. Они были даже не друзьями, а скорее братьями. Причём, несмотря на небольшую разницу в возрасте в пару месяцев, Минхо всегда был чем-то вроде старшего брата: направлял, защищал, поддерживал. Но не сейчас. Сейчас вот убить хочет. — И что я натворил? — сглатывает нервно Хван. Хёнджин, конечно, многое сделал вчера, но вроде самого Минхо там даже не было, а значит причин для убийства быть не должно. Ли хотел было пояснить, где его друг повернул не туда, но в кабинет наконец вбежал запыхавшийся преподаватель и как самый ответственный и прилежный ученик Ли отмахнулся, мол «потом поговорим, сейчас пара». Даже убийство подождёт, когда началась учёба. «Ну, обалдеть теперь!» — психанул про себя Хёнджин. Полтора часа ждать ответа и накручивать себя? А ведь мог бы продумывать план побега, в конце-то концов! Хван попытался пару раз тыкнуть ручкой и подсунуть листок, дабы Ли написал причины, по которым ему не жить, но, получив красноречивый убийственный взгляд, подумал, что не стоит ещё больше драконить своего друга. Голова ужасно гудела после попойки, и это несмотря на выпитое с утра, вместо завтрака, количество лекарств, а потому настроя на учёбу не было никакого. И Хёнджин предпочёл тихонечко умирать. Приложился к холодной поверхности стола лбом: помогало слабо, но хоть что-то. Через пять минут Минхо тыкнул его в руку, прошипев: — Сиди нормально! — и таблетку ещё какую-то подсунул. Но, ссылаясь на свой бедный желудок от количества выпитых за сегодня лекарств, парень отказался. С тихим стоном всё-таки пришлось подняться и, не придумав лучшего способа отвлечься (и не злить ещё больше своего «брата»), открыл чат универа. Там все что-то очень бурно обсуждали. Сообщения так и сыпались как из пулеметной очереди. Пришлось пролистать ленту наверх, чтобы понять откуда корни растут. Наконец Хёнджин нашёл из-за чего началась суматоха в чате — видео. Втихую достав наушники, и опять получив тычок в ребро от Минхо за шум и копошение, Хван включил видео. И стоило ему начаться, все вопросы о том, что же так всколыхнуло интерес общественности, отпал сам собой. Это видео из ночного клуба. Громкая музыка перекрывается гулом толпы и грохотом: летят стулья, разбиваются бутылки, кричат рядом находящиеся, а в центре этого хауса два разъярённых парня. Друг друга убить пытаются, не меньше. Достаётся от них какому-то и третьему смельчаку, что кинулся их разнимать. Да это ж вчерашняя тусовка, а конкретно кульминация того вечера! Где в главной роли конечно же он, Хван Хёнджин, и его «любимая» родственная душа — Ли Феликс! Только отключив видео, парень замечает, что все находящиеся в аудитории посматривают на него и перешептываются. Из-за своего состояния-нестояния, Хёнджин не обратил на это внимания, когда забегал в помещение, но, как ему кажется, это началось сразу же, стоило ему появится в поле зрения других студентов. И тут его осенило. — Это Хан нас вчера разнимал? — шепчет он Минхо. Любимое имя соула, заставило старосту даже от записывания важной лекции отвлечься: — Да. — Черт! Сильно ему досталось? — Прилично, чтобы я тебя захотел убить. — вновь эта угрожающая улыбочка. — А если серьезно? Ли тяжело вздохнул: — Живой. Пара синяков и потрёпанная психика. И вагон беспокойства наряду с ощущением вины за произошедшее. Но в целом — всё хорошо. Хван облегченно выдохнул. Последнее, что ему бы хотелось так это чтоб пострадал добродушный Хан Джисон. Он последний, кого в этом мире хотел бы обидеть Хёнджин. И далеко не только из-за страха, что Минхо его прикончит. Несмотря на всю их «братскую связь». — Месяц обеда и ему, и тебе! — пообещал Хёнджин, понимая, конечно, что этого мало в качестве извинения. Но хоть что-то. В конце концов в его проблемах не должны страдать невинные люди. «Надо будет ещё словесно извиниться обязательно» — подумал он. Чонин с утра увидел лишь видимые побои своего соседа. На деле же все тело Хёнджина горело и болело. Он вообще удивлён как смог встать сегодня. Живот и спина пострадали сильнее всего. Если память Хвана не подводит, то эта мелкая придурь хорошенько приложила его спиной о мебель, повалив всем своим весом, лишь затем разукрасила лицо, а когда Хёнджин смог поменять их положение, то, сильно не задумываясь о последствиях, его «благоверный» пнул Хёнджина в живот. И казалось бы: откуда такая силища с его то ростом «метр с кепкой» и крошечными кулачками? Но, видимо ярость и алкоголь сотворили своё дело и в мелкого вселился какой-то демон. Кстати, этого придурка в универе парень не заметил. И не то, чтобы Хван хотел его видеть (да лучше бы он исчез навсегда!), но… Он вообще живой? Потому что Хёнджин тоже умеет драться. Воспоминаний о вчерашней ночи как таковых, на самом деле, у парня мало. О том, куда ударили лично его, говорят гематомы. Как бы мозг восстанавливает память по «карте боли» на теле. А вот куда он бил сам? Смешки и перешептывания достали Хвана. Теперь, немного абстрагировавшись от своего болезненного состояния, он замечал их как никогда. А взгляды мог даже физически ощущать. Снова открыв чат, не удержавшись Хёнджин напечатал: «Да, да. Ещё не всё обсудили? :) » Аудитория резко стихла. Самые смелые и не обременённые чувством такта, и до конца пары поглядывали, но, в конце концов, Хвану стало уже все равно и он продолжил умирать.***
95 процентов населения Земли являлись соулмейтами, людьми, что подходили друг другу, чьи души были связаны. Ты просто живёшь себе, потом внезапно встречаешь кого-то, влюбляешься и если некто свыше одобрил сей союз, то возникает «связь». Она проявляется по-разному: у кого-то на коже появляются метки с именами или рисунки, понятные только двоим, кто-то видит общие сны, ходят слухи, что некоторые способны даже мысли своих половин читать и чувствовать физическую боль второго! Минхо с Ханом относятся к большинству: они способны улавливать эмоции друг друга. Особенно сильно ощущались страх и злость. Хан Джисон, в отличие от Минхо, — очень эмоциональная натура, поэтому зачастую именно эмоции Джисона они испытывают вместе. Так случилось в их первую встречу. У Ли тогда с утра всё не задалось: завтрак подгорел, одна из любимых кошек заболела, автобус закрыл дверь прямо перед носом, парень не смог ответить на паре идеально, как планировал и ещё много чего по мелочи… А тут вдруг увидел его. В небольшом окружении людей стоял парень, внешне так сильно смахивающий на белку с этими его пухлыми щёчками и тёмными глазками. Он что-то очень весёлое рассказывал своей маленькой компании, при этом так активно жестикулируя и громко смеясь! У Минхо, сначала, внутри всё застыло. А затем резко, заместо его негативных эмоций, вторглись какие-то чуждые: светлые, позитивные, радостные. Слишком внезапно и слишком ярко. Ли ощутил, как его мир разделился на ДО и ПОСЛЕ. Но, естественно, не сразу до парней дошло понимание ситуации. Понадобилась ещё не одна встреча, и не одно взаимодействие, прежде чем они осознали кем являются друг для друга. Их история походила на начало сказки, чего не скажешь о кое-ком другом. После того как скрепился союз двух соулов, Минхо с Ханом ожидаемо начали проводить много времени вместе, и таким образом медленно слились и их компании. У Джисона было несколько самых близких друзей: лучший друг по имени Ли Феликс, Феликса двоюродный брат — Бан Чан и лучший друг Чана — Со Чанбин. Последний — тот самый, что подрабатывает в том злосчастном клубе охранником. И если с Бан Чаном Хёнджин нашёл общий язык сразу и смеялся буквально в первые сутки, особенно прикалываясь над Чанбином и Ханом, то с Феликсом не задалось от слова совсем. Казалось бы, с чего? Они оба довольно дружелюбные, доброжелательные, не злопамятные и ещё много этих самых «не», НО только не в отношении друг друга. Сначала они вообще изображали, что один не существует в жизни второго, а потом, так карта легла, случился их первый вынужденный диалог. И выглядел примерно так: — Что с твоим ростом? Тебя в детстве кашей что ли недокормили? — А с твоими волосами что? Более идиотского цвета не нашлось? Выпали в шок тогда все. Вот сидят парни на разных концах стола, друг друга не замечают, а потом вдруг внезапно тактичный Хёнджин выдаёт такое, и вроде как не злой Феликс отвечает тем же. Да и сами мальчики не могли объяснить, что это вообще такое было. Лишь позже Хёнджин признался Минхо, что у него всё закипело от ярости внутри сразу же, как увидел этого мелкого. Этот маленький блондин с яркой улыбкой раздражал всем. Причёска дурацкая, пахло от него противно каким-то шоколадом, а Джинни сладкое ненавидел, и смех слишком громкий и самого его слишком много, хотя, казалось бы, ростом не вышел. И это раздражение и ненависть с каждой новой встречей росли в геометрической прогрессии. Едкие и обидные фразы изо рта вылетали всё чаще и, в конце концов, дошло до первой драки. Ну, как драки? Хёнджин толкнул первым, не выдержав очередную издёвку, а Феликс в долгу не остался, ответил тем же. Дальше, возможно, пошли бы побои пожёстче, но довольно крупные, по сравнению с Хваном и Ли, и физически сильные Бан Чан с Чанбином разняли этих двоих в тот раз. И только после этого Минхо додумался загуглить: бывает ли такая «связь», что даёт обратный эффект? Когда возникает не чувство привязанности между двумя, а напротив — ненависть? И приговор был вынесен четко и ясно — да. Такое бывает. «Бракованная связь». «Неправильная». «Ненормальная». Названий много, смысл — один. Малый, редкий процент людей удостаивается этой участи. И последствия от такой связи бывают далеко не радостные. В большинстве случаев всё заканчивается насилием и убийствами. Иногда, особо везучим, удаётся не встретиться вовсе, или просто разъехаться по разным концам света, ведь если рядом раздражителя нет, то можно спокойно жить. Разве что с поправочкой: в одиночестве. В том же интернете написано, что некоторые люди способны перешагнуть эту ненависть и обмануть жестокую систему, если разглядят души друг друга и научатся любить. Но таких случаев на пальцах одной руки пересчитать можно — сколько официально зафиксировано. И то не факт, что это не очередная байка из интернета. Потому мечты Хёнджина, что он встретит кого-то и будет у него «большая и светлая», прямо как у его друзей, разбилась вдребезги. Конечно, была ещё доля сомнений и лучик надежды: ну мало ли, просто парни друг друга терпеть не могут, такое сплошь и рядом встречается! Встретились, что-то не поделили… Но последняя надежда умерла в тот самый момент, когда выяснилось, что у них обоих одна и та же метка. После такого сомнений быть не могло: они — «бракованные связанные» и ненавидеть — это всё, что им остаётся. Друг другу глотки если не перегрызут — и ладно. Доучатся как-нибудь, разбегутся по разным концам страны и до свидания.***
— Ты не представляешь как вам, двоим кретинам, чертовски повезло! Во-первых, на этом видео ни черта не видно! И даже если универ, который поднял всю эту шумиху, укажет на вас двоих, доказательств не будет вообще! Лиц то не видно! Во-вторых, именно вчера там работал Чанбин-хён, который сначала вам не дал поубивать друг друга, а потом ещё и прикрыл две ваши идиотские задницы! И, в-третьих, в этот же вечер столкнулись в этом же гадюшнике две пьяные компашки, на которых всё и свалят скорей всего, потому что у них не было хёна и их разнимала полиция! Снова все благодарности Чанбин-хёну, который вызвал копов! — долго же он сдерживался. Минхо обычно не сильно эмоциональный, но сейчас ярости в нём было столько, что она выплёскивалась в виде нескончаемого потока слов. И не то, чтобы Хёнджин его винил за это. После пары они отошли в уединенное место, заперлись в туалете, чтобы лишние уши не слышали. Этих ушей и так слишком много с утра и парень не знал куда деваться от них. Сам Ли лично не застал эту вакханалию, творившуюся вчера в клубе, просто потому что отказался идти туда, ссылаясь на ранний подъем. Но зато в красках ему всё пояснил Хан Джисон, который заявился среди ночи к своему бойфренду домой, так как общежитие, в котором проживал парень, было уже закрыто. Увидев на пороге свою прилично потрёпанную «родственную душу», Минхо подумал, что прямо сейчас, в час ночи, пойдёт и добьёт лучшего друга и его недо-суженого. Но как сам Хан разжёг эту ярость одним своим видом, так и смог успокоить, мол «не надо, милый, всё хорошо, пара синяков всего-то, ты ещё этих двоих не видел». Ли, конкретно в тот момент, когда сердце беспокоилось о бойфренде, было глубочайше плевать на остальных, хоть трижды они ему братья, но умоляющий взгляд его бельчонка, как ласково звал его Минхо наедине, успокоил ярость в душе. А потому Джинни с Феликсом получили отсрочку на казнь до сегодняшнего утра. Чуть позже, той же ночью, когда соулмейт был в безопасности и в порядке, Ли вспомнил и о названном братце с Ликсом: их же, двух кретинов, чёрт подери посадить могут за учинённый ущерб! Государство никогда ещё в оправдание не принимало «бракованную связь»! Мало ли что вы там испытываете друг к другу — по счетам всё равно будете платить! — Прости…— Хёнджин уже раз десятый говорит это разъярённому Минхо. Ему правда очень жаль и стыдно перед другом. Он мило и виновато улыбается, пока Хо осуждающе разглядывает кретина номер два. С кретином номер один он ещё не виделся. Пущай живет! Выговорившись и спустив пар, в конце концов, Ли успокаивается. Всё же основную массу негатива он стойко перенёс ещё вчера, когда Хани явился потрепанный к порогу его съёмной квартиры. — Что в этот раз не поделили? — интересуется уже более спокойно парень, осматривая друга на предмет более сильных повреждений, чем просто разбитая губа и синяк на правой стороне лица. Хван просто жмёт плечами. Не помнит он. Помнит лишь как влетел в него мелкий, а потом уже неважно за что. Ответить тем же — дело чести! Ли закатывает глаза и отмахивается, говоря «ладно, проехали». Осматривает Джинни скрупулёзно, лупы только не хватает, а то на паре не до этого было. Качает головой, в целом замечая, что всё в порядке. На виноватую улыбочку Хёнджина снова закатывает глаза, и тащит на выход из туалета: скоро звонок.***
Как же сложно разлепить глаза. Двойной уровень сложности — это поднять своё ноющее тело. И ладно бы просто похмелье, так нет же… Хотя и оно на виски давит. Более кошмарного утра Ли Феликс ещё не помнит. Хотя на его веку таких гулянок было не мало. Парень оглядывает помещение, потому что Бан Чан, к которому он наведался после вчерашней ночи (так как в общежитие уже поздно было идти, да и не пустили бы в таком виде), наверняка оставил пару таблеток аспирина и воду. И вот они лежат на тумбочке подле. Не прогадал. Его брат очень заботливый. Кстати, о нём: стоит стену подпирает, руки на груди скрещены и осуждающе смотрит. С самого утра что ли так стоит? Феликс смотрит в ответ и только руками разводит, мол «не виноват я, оно само». — Ты первый на него налетел. Джисон мне рассказал, — констатирует факт Чан, проходя вглубь комнаты и присаживаясь на кровать. — За что хоть? И Ликс жмёт плечами, но задумывается: а правда за что? Мозг отказывается функционировать и хоть какие-то воспоминания из закромов выдавать. Всё что он помнит, так это то, что Хван что-то вякнул, а дальше ярость и темнота. Очнулся Феликс уже когда ему прилетело в ответку. Сразу после его собственных хороших таких ударов по роже этого «красавчика». Теперь, с его-то побитой мордой, поклонников у Хвана должно стать меньше. Ликс довольно ухмыляется. Чан понимает, что должного ответа на свой вопрос не дождётся. Видимо у «бракованных» всё работает точно так же, как и у нормальных. Если двое соулмейтов любят за что-то друг друга, так и тут — двое недосоулов обоюдно ненавидят за всё подряд. Тут вдруг Ли осеняет: — Я Чанбин-хёна сильно подставил? — виноватым голосом спрашивает он. Чан отрицательно мотает головой: — С Чанбином-то всё хорошо, а вот Хану, который первый кинулся вас разнимать… — О чёрт! Как он?! — осеняет во второй раз и Ликс даже за волосы хватается. — Пару раз прилетело. Зла не держит. Я бы больше опасался адского старосты с группы твоего Хвана. Феликс на это «твоего Хвана» только фыркнул и осуждающе глянул с немой просьбой: хотя бы, когда его рядом нет, не упоминай этого типа. Чан улыбнулся и лишь плечами пожал. Ладно уж. Если Хани зла не держит, то и Минхо будет спокоен. Зря они что ли эмоции друг друга разделяют? Но извиниться всё же надо. Перед Джисоном конечно, не перед Минхо. Хан не виноват, что Хван Хёнджин пасть не может держать на замке. Феликс взял с тумбочки воду и преспокойно себе запивал лекарства, пока не прозвучало: — Я знаю, ты не поверишь мне, но Хван Хёнджин — неплохой парень на самом деле, — как гром среди ясного неба. У Феликса аж челюсть отвисла, и вода носом пошла. А старший смотрит так невинно-невинно. — Ты на чьей вообще стороне?! — воскликнул Ли, — Ты мне брат или кто?! — Эй! — смеётся Чан. — Я же не влюбляюсь в Ли Минхо только от того, что в него втюрился Джисон! — Да неважно! Где твоя братская солидарность?! Мог хотя бы вид создать, что ты на моей стороне! Возмущённый Феликс, забыв про боль в теле, всё-таки запивает горькие пилюли, затем подлетает, не желая и дальше продолжать этот мерзкий разговор о «неплохом парне», хватает полотенце, висящее на ручке двери, заблаговременно подготовленное Крисом, и несётся в ванную, всё ещё возмущаясь и что-то бормоча под нос про «ужасных предательских братьев». Чан лишь улыбается и качает головой. Хоть и возмущению младшего не было предела, но на самом деле оба понимают, что Крис прав. Ненависть, как и любовь соулов существуют лишь между двумя, и третьи лица их чувств разделять не могут и не обязаны. — Ты на пары-то собираешься? — кричит вдогонку Бан Чан. Ответа не следует. Видимо младший уже не слышит, закрывшись в ванной комнате. На кухне Чан наливает себе кофе, изучая ленту новостей. Хоть он и выпустился год назад, но доступ в чат решил оставить. Хотел быть в курсе происходящего в универе, где учатся его друзья и младший брат. Ничего позитивного этим утром он не надеялся увидеть в чате, но обязан был убедиться, что хотя бы всё не настолько плохо. Чтобы, если что, младшего туда не везти. В принципе ничего страшного, за исключением того, что только ленивый не обсудил с утра пораньше завирусившиеся видео из того злосчастного клуба. Раздалась трель чужого телефона, на дисплее высветилось «Хани». Чан думает, что Феликс не убьёт его, если тот возьмёт трубку. К тому же Джисона надо успокоить, наверняка весь в панике. — Да? На том конце трубки повисла пауза. — …ой. Кто это? — Хани не ожидал услышать чей-то чужой голос заместо знакомого баса. Чан посмеялся. — Бан Чан-хён? Почему ты взял трубку…? — не понимает младший, а потом до него доходит, — Ликси умер?!? Крис расхохотался. Джисон с его способностью навести панику буквально ни с чего — всегда забавлял и умилял. Достаточно отсмеявшись, старший поспешил успокоить младшего: — Да всё с ним хорошо. Он в ванной. Из трубки послышался облегчённый вздох. — Ты в универе? — интересуется Чан, потому что на фоне слышен шум голосов. — Ага. Тут такое творится… Из каждого утюга вчерашнюю стычку обсуждают. — пожаловался Хани, — Какой-то кретин вчера додумался всё это снять, представляешь? А другие кретины пересылают без конца! И меня заколебали, если честно. Каждый пятый со всех курсов от первого до пятого подходит и спрашивает про это! Я уже не знаю куда спрятаться! Чан подумал лишь, что неудивительно, что такой ажиотаж вокруг этой стычки поднялся. «Бракованные» встречаются слишком редко, естественно все хотят это обсудить. Плюсом — популярность Хвана давала этой истории более пикантные оттенки и хотелось мусолить ситуацию с ещё большей заинтересованностью. А у кого лучше всего спрашивать подробности о произошедшем? Правильно! У лучших друзей «бракованных», конечно! — Да, я видел видео. — вздыхает Чан, — Ликси скоро придёт, потерпишь ещё одну пару? — обеспокоено интересуется у Джисона. В трубке послышалось уверенное «угу» и беспокойство отлегло. Все близкие Хан Джисона прекрасно были осведомлены про его страх перед незнакомой толпой. И чем опасно, что страх мог легко обернуться панической атакой. Среди друзей Хан — открытый человек, среди незнакомцев превращался в зажатого и всего боялся. Вспомнив, что Хан тоже вчера пострадал, Бан Чан спросил и про его физическое состояние: —Ты сам-то как? Ликсу стоит прятаться от Минхо? — Да нет! Всё нормуль! — смеётся Хан и поспешил добавить, что и со вторым участником потасовки тоже всё замечательно, если не считать разбитого лица. — А он крепкий. Думал после того, как его Ликси отметелил вообще не встанет. Но нет. На вторую пару явился. Фингал на пол лица, губа разбита, но в целом жив-живёхонек. Бан Чан окончательно расслабился. Иногда он ощущал себя их отцом. Наверное, на правах самого старшего. Эти нерадивые дети всё время во что-то вляпывались. Может не каждый день, но еженедельно точно. — Мы вечером тебя ждём? — переключившись на другую тему спросил Крис, отхлебнув чуть-чуть из кружки. — О. Да! Конечно! После пар я сначала в общагу забегу, надо бы переодеться. Крис вспоминает, что вчера Хани отказался ехать к нему и вызвал такси до дома своего соула. — А что, твой муженёк не снабдил тебя одеждой? Ни за что не поверю, — Крис довольно ухмыльнулся. На том конце трубки повисла пауза. Видимо Минхо всё же надел на бойфренда свою одежду после вчерашней ночи и теперь Джисон, смущенный этим фактом, на секундочку завис. — Ладно, пока! Препод зашёл! Передай Ликсу, что я его буду около столовки ждать! А к вам вечером зайду! — и бросает трубку. Чан снова разражается смехом. Ещё даже не начало пары, он это знает. Скорее всего Хан собрался в общагу после пар как раз, чтобы скрыть, что он почти весь одет в шмотки своего парня. Ведь вечером Крис с Чанбином наверняка сильно будут смеяться и смущать его. Всё-таки в их близком окружении Минсоны — единственная парочка, что нашла друг друга, а потому любой уважающий себя близкий друг считал своим долгом смущать их иногда! С Ханом было очень просто, вывести его на эмоции — как раз, и два, а вот Минхо не очень поддавался на провокации. Этот иногда на подколку тебе ответит так, что ты и сам смутишься и пожалеешь, что рот вообще раскрыл. Не будем, конечно, забывать и про Хёнликсов (где-то в ванной обдало ознобом Ликса, а в универе подавился водой Хван), но этих двоих сложно назвать нормальной и даже просто парой. Хотя и они тоже, вроде как, нашли друг друга. И неважно, что единственное мнение, с которым согласились бы оба, — «да лучше бы я его не знал!»***
Ликс, дабы ускориться, согласился на предложение брата подвезти его до универа. По приезде, попрощавшись и пообещав Бан Чану: «честно-пречестно, сегодня обойдётся без происшествий», побежал в сторону столовой, где его уже ждал Хани. Парень жался к стене, старался максимально спрятаться от людей и стать невидимкой. Мало помогало, впрочем. Всё равно кто-то да подойдёт и спросит о вчерашнем. Феликс, увидев своего друга бросился к нему с обнимашками. — Прости, прости, прости, прости… — как пулемётная очередь выстреливали извинения. Вчера, когда ярость застелила глаза, мысли были далеко от друзей и родственников, сейчас же, видя разочарованного Чана утром, чуть потрёпанного Хана, вина накрывала лавиной. И это он ещё с Со Чанбином не виделся! Но мысленно в голове подготовил речь с извинениями. — Я испеку брауни! Большой и только для тебя! — пообещал Ли. У Феликса получался самый божественный шоколадный десерт, который когда-либо пробовал Джисон за всю свою жизнь. На голодный желудок даже слюнки потекли. — Да ничего страшного! В конце концов, и правда не стоило звать Хёнджина вчера... — ободряюще улыбнулся Хан. Он, кажется, испытывал вину за вчерашнее. У Феликса сердце сжалось. Кашу заварили только он и Хван, начав это побоище, и Хани не должен чувствовать себя виноватым. Джисон, завидя как меняется выражение лица Ликси с радостного на печальное, быстро сообразил, что надо разговор уводить в другое, более позитивное русло. Хватит уже мусолить эту тему. — Брауни — отличная идея! Только давай на завтра, а то сегодня мы договорились с хёнами собраться вечером! Феликс кивнул, завтра так завтра. Перед дверью в столовую Хани обеспокоено глянул на друга и спросил: — Готов? Ликс сначала не понял: готов к чему? А потом, как дверь перед ним распахнулась, объяснять уже не пришлось. Ликс и сам допёр. Первое, что сразу же бросилось в глаза, стоило сделать шаг в столовую, — это яркая красная макушка. Цвет волос Хван Хёнджина. Он тоже был здесь. Сидел вместе с Минхо. Второе до чего допёр: вся столовая резко затихла, навострила уши и приготовила камеры. Все взгляды метались с одного на второго «бракованного» в ожидании шоу. Можно было даже услышать муху, которая билась о стекло. Вот так самая обсуждаемая с утра тема, столкнулась в одном помещении. Что же будет дальше?