***
Хани проснулся от назойливого лучика солнца, что выглядывало из-за занавески. Поморщившись и перевернувшись на спину, он надеялся наткнуться на тёплое тельце своего бойфренда, чтобы ещё немного пообниматься, ведь целой ночи было мало, но того рядом не оказалось. Джисон сначала расстроился, но, уловив запах чего-то съестного, доносящегося с кухни, понял, что старший сейчас именно там и обитает: готовит им обоим завтрак, наверное. Посмотрев на часы, Хан вспомнил, что пары никто не отменял и пересилив свою сонливость и лень, поспешил в ванную привести себя в порядок. По выходу оттуда Джисон, всё ещё обиженный на парня за отсутствие утренних обнимашек, задумал маленькую шалость, так что теперь тихо крался на кухню, намереваясь испугать Хо. А что? Он же младше! Так что может себе позволить впасть в детство! И когда цель была уже близко… — БУ! — резко развернулся к нему Минхо и по итогу всё вышло наоборот: жертвой розыгрыша стал сам Джисон, который от испуга чуть на попу не плюхнулся, но был во время спасён хорошей реакцией Ли, перехватившего его за руку. — Ты всерьез думал, что я не услышу твоего копошения в ванной, а потом не почувствую твоих возбуждённых эмоций от предстоящей затеи? — смеялся Минхо, отпуская парня и продолжив помешивать рамён. Младший же с чувством вселенской печали пошёл накрывать им на стол: приготовил палочки и тарелки и уселся за стол в ожидании завтрака. Но при этом всем своим видом показывая, как сильно он дуется. Ведь проказа не удалась, да ещё и обернулась против него самого! Увидев эту картину маслом, Минхо рассмеялся ещё сильнее, — «Боже, какой же бельчонок милый и забавный иногда!» Хани на это надулся пуще прежнего, от чего его схожесть с маленьким зверьком увеличилась во сто крат. Но когда перед его носом была поставлена полная тарелка ароматного рамёна, обида моментально испарилась и довольно потерев ручками и поблагодарив за завтрак, он принялся уплетать за обе щёки: ведь Хо готовил просто божественно! Какое-то время они завтракали в уютной тишине, пока Минхо не подал голос первым: — Всё хорошо? И только сейчас Хан вспомнил почему он вообще здесь, вспомнил свою вчерашнюю очередную истерику и ему стало чертовски стыдно. Какой раз за месяц он со своими проблемами является на порог любимого? Хан делал это неосознанно. Просто, когда ему становится плохо, единственное, что ему хочется — это быть поближе к своему соулу. Ведь только рядом с ним он чувствовал защиту и мог по-настоящему успокоиться. Ноги его сами вели к парню. Позже, приходя в себя, Джисон каждый раз себя ругал за проявленную слабость: он снова доставил Минхо неудобства! Снова заставил волноваться! Вот за что Ли получил такое наказание в качестве родственной души и за что самому Хану досталось такое чудо? — Угу, — кивнул Хани, виновато опустив голову. Минхо же это понял по-своему и отложив палочки в сторону, нагнулся через весь стол поближе к бойфренду: — Ты знал, что даже мировые звёзды страдают стеснительностью и социофобией? И панические атаки тоже не редкость? — спросил он, заглядывая бельчонку в лицо. Джисон отрицательно помотал головой. Ли разблокировал свой смартфон и принялся зачитывать имена: — Джим Керри, Дэвид Боуи, Барбра Стрейзанд, Николь Кидман, Брэд Питт, Леди Гага, Том Круз… Все они делились о себе подобной информацией. И как видишь, им это не помешало достичь своей цели на пути к мировой славе и известности! — Минхо улыбнулся. — И у тебя всё будет, бельчонок! Ты справишься! Я обязательно что-нибудь придумаю. Глаза младшего снова увлажнились от слез. Нет, ну серьёзно, за что Джисону такое чудо досталось в качестве родственной души? Не придумав лучшего способа выразить всю свою любовь и благодарность, он вскочил со своего места и бросился на шею. — Спасибо! За всё! — плакал он. В этот раз только от радости. — Хээээй… Ну хватит уже слёз. И благодарностей. Я ничего ещё не сделал. — Сделал! Родился! — Маму мою благодари. — Нуууу… Тогда за то, что подошел тогда в универе? — И тут не меня. Это Джинни меня пнул. Гадёныш. Парни рассмеялись. Они оба вспомнили момент своего неловкого знакомства. Тогда, в прямом смысле этого слова, Минхо упал на Джисона, повалив его в кусты. Как оказалось, это просто Хёнджин устал смотреть на Хо, тихо пускающего слюни по парню, и не придумал лучшего способа их познакомить, как пнуть лучшего друга прямо в объятия своей любви. Тогда ещё сам Хван не догадывался, чем это обернется лично для него. Как он мог знать, что лучшим другом Джисона окажется Феликс, его собственный соул, который своим появлением в жизни испортит буквально всё? Но, даже если бы Джинни спросили не пожалел ли он о своем решении стать купидоном, Хёнджин точно ответил бы, что нет, не пожалел и что искренне рад за двоих людей, нашедших друг друга. А мелкого… Ну, переживёт как-нибудь. — Тогда спасибо за то, что сделаешь в будущем. — не унимался Хан, придумывая всё новые причины для благодарностей. — Например… — протянул старший, — За то, что уберусь? Тогда принимается. — Что? — не понял младший и корпус чуть отклонил назад, при этом продолжая обнимать парня, сидя у того на коленях. Минхо улыбнулся и взглядом указал на что-то позади Хана. Джисон развернулся к столу и увидел полный кавардак. Видимо он перевернул всё это, когда вскочил. — Ой, — виновато улыбнулся Джисон, за что получил смешок со стороны Минхо и лёгкий поцелуй в губы.***
С противным звуком на руку выдавились несчастные остатки тонального средства. Его хватало хорошо так нанести лишь на одну половину лица, всю поверхность, к сожалению, было не перекрыть. Так что Ли Феликс решил размазать на самую заметную свою часть — на щёчки, нос и чуть на веки, прямо в тех местах, где были эти коричневые пятнышки, называемые веснушками. Проделав все манипуляции и посмотрев на результат, Ликс понял, что этого явно мало, они всё равно проглядываются на более близком расстоянии. В панике парень начал рыться на всех полочках, переворачивая всю комнату вверх дном. Он вытряс все свои сумки и рюкзаки, даже в шкаф с одеждой залезть не поленился, но искомого так и не нашёл. Даже у соседа по комнате. К другим соседям решил не наведываться — не так поймут. О том, что делать дальше, он представления не имел. А ведь так хорошо утро начиналось! Он рано встал, хорошо выспался, приготовил завтрак… И тут такая напасть. И даже винить за это было некого, только себя. «Ты сам забыл, Ёнбок, зайти в магазин и купить нужное тебе каждое грёбаное утро средство!» — со стоном парень упал на кровать и чуть попятился в потолок, переваривая досаду, а потом ему показалось, что он немножечко так перебарщивает. «Живо поднялся! Ты ведь не королева драмы! — ругал себя парень, — Ты — не чёртов Хван Хёнджин! Так что возьми себя в руки! Ну, подумаешь, они видны чуть! Катастрофа тоже мне! Хван вообще вчера с разбитой рожей ходил и ничего! Всё равно кучу восхищённых взглядов ловил!» — с такими мыслями блондин подлетел с кровати, схватил ключи с полки и смело направился встречать новый день. Пока паника не пересилила, и он не передумал остаться в комнате до скончания веков, заперевшись за тремя замками. Соседа почему-то в комнате утром не оказалось, чему парень сильно удивился. Джисон вроде планировал ночевать в общаге, он обещал прийти сразу после сходки 3RACHA. Однако проснулся Ликс в гордом одиночестве. Его это обеспокоило: не случилось ли чего? Поэтому спускаясь по лестнице, набрал другу сообщение. Ответ получил сразу же: всё с Джисоном хорошо, он провёл ночь у Минхо-хёна. Феликс гаденько усмехнулся и отправил хитро подмигивающий смайл, на что в ответ получил сердечко и фак. Как Хани умудряется совмещать несовместимое? Милые посылы нахер Феликс встречал только у него. Ли посмеялся про себя, убрал телефон в карман и вышел на улицу. «Щёлк» — раздался звук затвора камеры, и Ли обернулся. Неподалеку под раскидистым деревом стоял Ким Сынмин, новый знакомый и сосед по этажу. В руках он держал очень дорогой аппарат. Не то чтобы Феликс разбирался в технике, но именно так выглядела эта внушительная аппаратура с огромным объективом. Времени до начала занятий было прилично и Ликс решил подойти поздороваться, к тому же интересно, что там такого Сынмин нашёл для съёмки. — Привет! Что снимаешь? — здоровается Феликс. — Доброе утро, хён! — улыбнулся Сынмин старшему, — Да так. Ничего особого. Просто дерево. — парень сделал ещё один снимок. Феликс пригляделся к «фото-модели». И правда ничего особого. Никакой тебе зверушки, птички, даже насекомого. Просто дерево. — А почему ты его тогда снимаешь? Это у вас проект учебный? Сынмин сделал ещё пару кадров, затем осторожно повесил фотоаппарат на шею за шнурок и улыбнулся: — Нет, не проект. Для себя снимаю. Не всегда же только сенсации ловить. Ого. А его новый знакомый интересная личность. Вчера во время короткого разговора он показался довольно обычным, а сегодня вот с утра делает обычные кадры обычной повседневности. И именно это и было странным! Разве журналистам, а Ким учился именно на журфаке, интересны такие обыденные вещи? Разве они не гонятся за какими-нибудь сенсациями? Горячими новостями, например, как встреча двух «бракованных» соулов в столовой после драки накануне? Удивительный он человек, оказывается, интерес к нему как к личности рос в геометрической прогрессии. — Обычно все так и делают. Сенсации снимают. — задумался Ли. — Ну, а мне нравится самому создавать историю. — пожал плечами младший, — Ценность кадра ведь не в самом кадре, а в том, как его видит художник. И какую память в себе хранит этот конкретный снимок. Он снова включил фотоаппарат, открыл галерею и протянул Ликсу: — Посмотри, хён! Что видишь? Феликс пригляделся внимательнее. Да ничего особого на самом деле. Бездомный кот на лавке. С порванным ухом, грязный, тощий. Таких часто можно встретить. Ликс пожал плечами. Говорить очевидные, банальные вещи не хотелось, поэтому он решил послушать, что расскажет Сынмин. — А я знаю, что через пять минут мимо этой лавки пройдет маленькая девочка лет 7. У неё в руках будет кусочек чего-то вкусного, и она долго будет думать: самой скушать или отдать. В конце концов, она решит угостить кота, хотя возможно ей самой хотелось кушать гораздо больше, и, подошедшая к ней, мама потреплет малышку по голове в знак одобрения, в итоге они заберут нового питомца домой. А через месяц я сниму это. И Сынмин показывает новую фотографию. Теперь кот рыжий, хотя за слоем грязи сначала этого не было видно. Он стал более упитанный, на шее у него красуется белый бант. И сам он на руках хохочущей девчушки, ластится к ней. И даже чуть порванное ухо его не портит. Это всего лишь шрам прошлого. У Феликса аж мурашки пробежали. Кажется, он понимал, о чём говорил Сынмин. Пока они добирались до учебного кампуса, Ким показал ещё много фотографий из своей коллекции. Некоторые из них были полны необычных историй, как та, что с котом, а некоторые оставались просто яркими моментами, например, такие, как карапуз, радостно прыгающий по луже и разбрызгивающий вокруг себя воду, или как красивая девушка со стаканчиком кофе в руках, улыбающаяся надписи на нём. Возможно, она понравилась какому-то баристе, и он оставил для неё милое послание? Кто знает, что скрывается за этим кадром. И что для себя конкретно увидел сам автор снимка. По дороге Сынмин сделал парочку неожиданных фото и самого Феликса, но показать их наотрез отказался. Обещал обработать и только тогда скинуть. Ликси не стал спорить, хотя хотел адски увидеть! У него сегодня практически нет тоналки на лице и он беспокоился, что выйдет на снимках не очень хорошо. Дойдя до учебного кампуса, перед тем как разойтись по своим аудиториям, они решили дождаться каждый своего друга, а потому остановились в фойе, продолжая общаться и узнавать друг друга ближе. Феликс угостил нового знакомого своим фирменным брауни, который ещё вчера пообещал Хани и который испёк сегодня, встав ни свет ни заря. Сынмин от угощения не отказался и оценил кулинарный шедевр, и даже запечатлел его на свой фотоаппарат. И только он хотел снимок показать, как увидел что-то позади Феликса и заметно напрягся. Затем сделал осторожный шаг назад. Ликс не успел никак среагировать на странные выходки нового знакомого, как его грубо схватил кто-то за плечо и развернул к себе: — У тебя с меткой всё нормально? — «доброе утро», блин. — Хван, ты чё, оборзел совсем? Не смей ко мне прикасаться! — резким движением он скинул руку этого ненормального со своего плеча. Рядом стоящий младший аж сжался, вжимая голову в плечи и камеру, как самое ценное, поближе к себе. Он не знал, как реагировать на происходящее. Слишком мало он знаком с Феликсом, а с Хёнджином и вовсе никогда не общался лично. И если старшие вдруг начнут драться, сомневался, что его силёнок хватит разнять этих двоих, он же видел видео с клуба. Зато народ рядом не растерялся, они снова собрались поглазеть на шоу, окружили и достали свои смартфоны. «Стадо баранов», — пронеслась в голове раздраженная мысль у Сынмина, —«и ведь если понадобится помощь — черта с два сдвинутся с мест!» — У тебя с меткой всё нормально? — снова задал вопрос Хёнджин, не отреагировав на выпад. — Иди. Нахер. — разделяя слова, прошипел сквозь зубы Феликс. У Хвана аж вены на лбу выступили от гнева. Ну, неужели так сложно ответить? Это, блин, касается их обоих! Возможно, прямо сейчас он освободит их от «связи», если Минхо прав и теория, что они могут быть не соулами, точнее прекратить ими быть, окажется правдивой. В другую теорию друга, которая говорила о том, что его чувства по отношению к мелкому могли измениться — он благополучно отмёл. Ещё чего! Он всё ещё его терпеть не может, и сейчас его растущий гнев тому подтверждение! Они ещё долго буравили друг друга взглядами, разве что искры от напряжения не сыпались. — Я тебя нормально спросил, — вспомнив, что «он старше и разумней», подавив желание наорать, уже чуть спокойнее и тише сказал Хёнджин, когда заметил окружающую толпу. — Ты можешь хоть один раз не выёбываться? — Нормально спросил?! Нормально?! Ты чё, издеваешься?! Боюсь спросить, что в твоём понимании «НЕНОРМАЛЬНО»? — Феликс от возмущения даже воздухом подавился! Он явно не замечал собравшихся поглазеть кругом. Или целенаправленно игнорировал. С каждым новым словом его децибел повышался. И обычно глубокий низкий голос парня превращался в высокий и истеричный. «Козёл! Урод моральный! Такое утро испортил! Если не считать закончившейся тоналки, всё было зашибись! Но этот кретин умудрился родиться когда-то и сегодня с утра испортить буквально всё!» — Чего ты орёшь, блин? — Хёнджин всё ещё старался быть «разумным хёном». — Так ты забери документы из универа, и я орать не буду, покуда твоя рожа прекратит маячить каждый день! — предложил младший. Причём прекрасно осознавая, что нарывается. Хван сделал глубокий вдох. Ладно, хреновая была идея спросить лично. Он сейчас рисковал сесть в тюрьму за убийство. Хёнджин как никогда понимал других бракованных, про которых читал в интернете, которые шли на такое тёмное дельце, как сесть по статье за убийство или избиение. Мелкий вон тоже стоит, от гнева задыхается, и думает наверняка о том же самом. Ни один не хотел прекращать игру в гневные гляделки и ни один не рисковал повернуться спиной, мало ли что второй учудит. Так бы и продолжалось это до начала пары, потом до конца учебного дня, и вообще месяца, если бы выражение лица Хвана резко не сменилось: сначала поползли брови наверх, затем в удивлении раскрылись глаза, и он произнес: — У тебя что, веснушки? И мир резко затих. Причём во всех смыслах. Сынмин, стоящий рядом и услышавший весь разговор, впал в ступор. А толпа просто не поняла резкой смены настроения принца. Феликс второй раз подавился воздухом. Лицо моментально зарделось, уши тоже заалели, он пару раз немо раскрывал рот, не в силах что-либо сказать. Ли терпеть не мог свои веснушки. И Хван, его злейший враг, последний человек, который должен был знать о том, что они у него есть. Он же потом обязательно использует это против него! Так и не найдя что ответить, Ликс предпочёл сбежать с места происшествия, грубо толкнув Хёнджина плечом. Хван, проводив мелкого взглядом, болезненно потёр место ушиба и только сейчас заметил паренька с камерой, который до этого никогда рядом с Ли не ошивался: — Что? — спросил красноволосый. Сынмин только замотал головой в ответ, как бы говоря «ничего, ничего!». В толпе начались перешептывания: «а что принц сказал Феликсу?», «кто-нибудь слышал?», «почему он вдруг убежал?». Джинни прекрасно это всё слышал и закатил глаза — «обезьян, блин, в цирке нашли!» «Точно!» — осенило вдруг парня. Хотят цирка? Сейчас получат! Хёнджин вскинул руки вверх и громко похлопал в ладоши для привлечения внимания. Хотя куда уже? Сделал реверанс, как звезда театра после представления, объявив — «шоу окончилось, приходите завтра!», — и вальяжной походкой отправился вслед за убежавшим мелким, на ходу махая рукой, как бы прощаясь! Толпа только хихикала над этим драматичным действом, кто-то, конечно, как обычно заснял на камеру, а затем толпа начала медленно разбредаться. В это время как раз в фойе зашёл Ян Чонин. Заметив ажиотаж вокруг, он понял, что кажется, что-то пропустил. А ещё подумал, что зря он изначально сомневался в выборе университета. Ему обалдеть как нравилось это учебное заведение, потому что — что ни утро, то какое-нибудь происшествие! Сдалека он заметил своего друга Сынмина и направился к нему. Раз Ким стоит с камерой, наверняка запечатлел, то, что здесь происходило. Его журналистская жилка не позволила бы не заснять! Нет, не для выкладывания в общий доступ, чтоб срубить просмотров или поднять популярность, а просто в свою личную галерею, к которой имел доступ сам Сынмин и иногда показывал самым близким друзьям или родственникам. Обработанные фото он распечатывал и складывал в деревянную шкатулку, на которой когда-то сам вырезал слово «ODDINARY». Это слово было соединением двух английских: ordinary — обычный и odd — странный, что отлично описывало шкатулку и её содержимое в целом. Обычные вещи, обычные кадры, за которыми скрывалось что-то странное, необъяснимое, что-то, что знал только Ким Сынмин. — Привет! — поздоровался с ним Чонин, и они обменялись своим фирменным рукопожатием, как какие-нибудь гики из американского телесериала. Однажды им показалось это забавным, и с тех пор они всегда так здороваются. — Что я пропустил? Сынмин воровато огляделся по сторонам и, схватив Яна за кофту, потащил его в более безлюдное место. О, да. Он многое пропустил и сейчас Ким ему всё покажет. Найдя такое тайное местечко, он стянул фотик с шеи и протянул его другу: — Смотри! — шёпотом приказ он, — Листай! Чонин, осторожно взяв аппарат, выполнил требуемое и пролистал пару фотографий, и в себе не смог сдержать восторг: — ВАУ! — этот парень в своих эмоциях был кристально честен. — Ты когда-нибудь видел такое? — прошептал Сынмин, хотя их всё равно никто бы не услышал, так как рядом никого не было. Чонин, всё ещё восторженно рассматривая фото, отрицательно покачал головой. Нет. Таких эмоций он ещё никогда не видел. Точнее такого их развития. — Поместишь в шкатулку? — спросил Ян, прекрасно осведомленный о хобби друга. Сынмин довольно закивал. Конечно! Такие фотографии точно должны пополнить его личную галерею! Он сегодня же, как придёт домой, обработает, а потом распечатает где-нибудь. Даже специально съездит в центр, чтобы знакомых лиц из универа не встретить. Этим двоим, «бракованным» соулам, внимания и так предостаточно. Возможно, потом в далеком будущем, эти фото он как-нибудь покажет им, а может копии отдаст, если те захотят, конечно. В том далеком будущем, когда свои перепалки эти двое будут вспоминать только со смехом.