***
Сынмин зашёл в аудиторию, бегло обвёл помещение взглядом, сразу же заметил друга и направился к нему. Преподавателя ещё не было, так что предоставился отличный шанс на «поговорить». — Привет! — они, как и обычно, обменялись фирменным приветствием, но Минни сразу же заметил какой-то угнетённый настрой друга. — Что у нас на этой неделе? Когда празднуем? — спросил он, будто бы ничего не заметив. Скорее всего, проблема была в этом самом дне рождения, так что начать надо издалека. Повторяется картина прошлого года? — Никогда. Настроения нет. — буркнул Ян в ответ. Сынмин внимательно рассматривает друга. — Что он опять сделал? Минни прекрасно был осведомлён о вечной проблеме Чонина — его брате. Тот последние годы нещадно жёг, чтобы довести младшего братишку. Подлянка на подлянке. — Ничего такого. — отмахнулся Ян, который не хотел на эту тему говорить. Ну, а раз не хочет, Сынмин из него, значит, клешнями вытащит. — Ага. Ничего. Понял, принял. — саркастично выдал Сынмин, давая понять, что ответ друга его не устроил от слова совсем. Чонин посмотрел на него и сразу же сдался без боя. От настойчивости Кима не скроешься. Проходу не даст, пока всё не выведает. — Он купил им путёвки. Родители сейчас во Франции. Вернутся в конце этого месяца. Ким, услышав это, тяжко вздохнул. У него слов не было. Цензурных так точно. Но поливать грязью родителей или брата друга в присутствии самого друга — такое себе. — Он это специально, да? — это был скорее риторический вопрос. Чонин невесело усмехнулся. — «Конечно, специально. Просто, чтобы позлить!». — Я денег подкопил. Я сдал все работы, наперёд кучу всего переделал. Отпросился у всех клиентов на этот день. Я маме с папой столик заказал в ресторане, чтобы мы собрались все вместе и отметили хоть раз мой день рождения, как нормальная семья. Я даже брату забронировал место! — он готов был разреветься. — А теперь меня, как и в прошлый год ждёт сухое поздравление по телефону. И спасибо если об этом не забудут! Киму в подобное было сложно верить. Он считал, что такие семьи не должны существовать. Ведь сам Сынмин тоже был младшим в семье ребёнком, и у него была сестра. Но у них всегда были прекрасные отношения. У его родителей не было «любимчиков», и они ни за что бы не поехали ни в какую Францию вместо празднования дня рождения своего ребёнка. Да и сестра бы так подло никогда не поступила, заказав путёвки именно в такой день. А если и заказала, то для всех и для младшего брата в первую очередь. — В любом случае один дома сидеть ты не будешь. — решительно заявил Сынмин. — Я не дам тебе хандрить. Всё равно оторвёмся. С друзьями. У тебя уже есть свободный день и даже бронь в ресторане. Позвонишь и скажешь, что придут не четыре человека, а восемь. Отметим там! Вкусно поедим и отдохнём! Можно будет в караоке наведаться ещё. Чонин не хотел соглашаться. Настроение было к чертям испорчено. Но он знал, что друг всё равно потащит праздновать. Если придётся и силу применит. Иногда, в упёртости этому парню равных не было. — Вечер… Суббота. — бесцветно говорит парень. — Отлично! Сейчас напишу в чат! — сообщил Минни, и напечатал в чат день их сбора. Чонин тоже в чате состоял, так что посчитал нужным добавить время и место встречи. Он поднял свой смартфон, который уведомил о пришедшем сообщении и усмехнулся с глупости кое-кого. — Минни, ты в «Ромашку» написал. — Ну, да. А что? — В этом чате нет Хёнджин-хёна и Феликс-хёна. — улыбнулся, наконец, немного повеселевший Ян. — Ой! — воскликнул Сынмин. На самом деле он специально это сделал, специально написал не в тот чат, чтобы отвлечь друга и немножко развеселить. Пусть и своей глупостью. К счастью — метод сработал и Ян более не походил на смерть. Парень быстро исправил ошибку, скопировав сообщение и отправив его в другой чат, где обитали они все, а именно: Чан, Чанбин и Минсоны с другой недо-парочкой, а теперь и Минни с Яном. Чат имел название «Stray Kids». Так как младших пригласили в этот чат гораздо позже, то откуда такое название не знали ни Сынмин, ни Чонин. Но видимо оно родилось таким же способом, как и название «Ромашка». В бурном обсуждении и общем мозговом штурме. Но младшим всё равно было интересно и рано или поздно они выяснят, откуда сие название и почему именно оно. — Погоди! — внезапно вдруг осенило Чонина. — Ты сказал сколько человек? Ты написал КУДА?! — Восемь-восемь. — подтвердил Минни. — Написал в чат «Скизов». Он надеялся, что до Чонина дойдёт не сразу. — Ты пригласил ЧАНБИН-ХЁНА? Ким рассмеялся. С ближних парт за поднятый шум на них зашикали одногруппники. — Ну ладно. Сейчас напишу, что идут все, кроме него. — пошутил Сынмин и даже телефон для наглядности разблокировал, а затем добавил. — Мы не можем его не пригласить, понимаешь? Он как минимум обидится. — Тогда я не пойду. — Именинник тем более не может не пойти! — смеялся Минни. — А может у Чанбин-хёна рабочий день будет? — с надеждой спросил Чонин, но сразу же его обломал Сынмин, продемонстрировав чат, в котором Со как раз и отписался о том, что он совершенно свободен и благодарен за приглашение. Чонин долго смотрит на этот чат, затем берёт в руки свой телефон. Сынмин заглядывает, что же там делает его по-гейски паникующий друг. Ян гуглил цену ритуальных услуг. А конкретно гробик длиной 170 сантиметров — его рост. — Боже! Да не преувеличивай ты! — смеётся Сынмин, слабо ударяя в предплечье Яна. — Кстати, ты в курсе, что ты сильно палишься, когда прекращаешь писать в чатах, стоит Чанбин-хёну объявиться? Чонин игнорирует последний вопрос. — Этот день рождения — мой последний! — взвыл он. — Зачем ты это придумал? — Это твой шанс! Нормально пообщаешься с ним! — Не могу! Я буду вести себя как придурок! — Ты уже ведёшь себя как придурок! Чонин не успевает на это обвинение что-либо ответить, так как преподаватель заходит в аудиторию и начинает лекцию. Яну ничего не остается делать, кроме как тихонечко паниковать. Он точно умрёт в эту субботу! И во всём виноват будет его «гениальный» друг!***
По окончанию занятий, Феликс, попрощавшись с друзьями, как и планировал, отправился в библиотеку. Он ожидал в тишине и покое позаниматься около трёх часов до самого закрытия. Но чего он не ждал, так это того, что таких желающих окажется очень много. Без преувеличений. Небольшая библиотека выглядела, как бар по вечерам. Все столики, даже те, которые без компьютеров, были заняты! — Откуда столько народу? Почему они все здесь? — спросил он у библиотекаря. Вопрос был скорее риторическим, но женщина всё равно ему ответила. — Совершенно всё то же самое, что и ты. Феликс не согласился с ней, поняв, что она имела в виду. Она ведь думает, что он тут «хвосты» пришёл подтягивать? Но это было не так! Он торопился скорее начать работу, чтобы сдать её на отлично! У него никогда не было долгов по учёбе. Взяв нужный материал, парень отправился искать свободное место. Пусть это было и не реально… Ну хотя бы одно же найдется! Можно даже без компьютера! Ведь помимо студентов с «хвостами» тут ещё и собрались небольшие группки волонтёров, как, например, те, которые читали детям книги на английском языке. И они, конечно же, тоже занимали места. Даже больше, чем полагалось. Наконец, Ли заметил свободное местечко и направился к нему! Около окошка расположилась девушка, которую Феликс узнал сразу же. — Привет, Юна! — поздоровался он ещё раз с одногруппницей. Они уже виделись сегодня на парах. Девушка, блондинка с большими выразительными глазами, отвлеклась от чтения и улыбнулась ему, помахав. — Скажи, что место свободное… — взмолился парень, сложив ладони вместе. Шин Юна поджала губы и покачала головой. — Прости, Феликс, сейчас Джису подойдёт. Чхве Джису — ещё одна его одногруппница. Ли тяжко вздыхает и вешает голову. Видимо, сегодня не его день по всем фронтам. Девушка расстроилась не меньше, если не больше, чем сам парень. Она тоже видела, что творится сегодня в библиотеке, и ей захотелось хоть как-то помочь одногруппнику. К тому же она была в курсе его ссоры с преподом. — О! Точно! По-моему, за тем столиком, — она пальцем указала на дальний, закрытый от людских глаз большим цветочным горшком и растением в нём, — сидел парень. Он был один, я видела. Феликс присмотрелся. Сейчас за столиком вообще никого не было, но были оставлены вещи. Значит, студент отошёл ненадолго. Поэтому на такие «свободные» столы Ли даже не смотрел. — Он точно был один? Юна кивнула. Феликс поблагодарил её за помощь и отправился к столу. Действительно. Выглядело так, будто тут сидел только один человек — вещи были только на одной половине. Даже если этот парень сидел там не один и кто-то потом к нему подсядет, Феликс просто извинится и покинет место. Так решил Ли и удобно расположился. Достал всё необходимое из сумки, раскрыл учебники и полностью погрузился в учёбу. Прошло минут двадцать, а никто так и не подошёл. Феликс даже успел забыть, что кто-то должен тут сидеть, но потом всё-таки загулявший студент плюхнулся напротив. Ликс поднял свой взгляд из-за учебника, чтобы извинится за вторжение, но тут растерял все слова. — Ну, и что ты тут делаешь? — интересуется у него Хван, разводя руки в разные стороны. «Да твою же мать!» — Феликс берётся за голову обеими руками и лбом бьётся об стол, тихо издавая пугающие звуки. Ему надо было заранее сообразить и обратить внимание на раскинутые по столу учебники. Они, блин, все были по экономике! А зная своё везение (не сейчас, а вообще по жизни), можно было догадаться какого персонажа с экономического факультета подкинет ему судьба-злодейка! Не Минхо-хёна же! У того долгов точно нету! Парень выдыхает, приводя себя в чувство. Ему просто нужно успокоиться и выдержать Хвана, потому что другого выбора у него не было. Свободных мест нет, а те, что свободны, кто-то уже занял. — Занимаюсь, представляешь? — ответил Феликс Хёнджину. Это и так видно, но раз старший спросил, надо что-то ответить. Сарказм они не обсуждали? Не обсуждали. Значит, можно. — Ты не мог бы отсесть? Пожалуйста? — просит Джинни, широко улыбаясь и отыгрывая саму любезность. Если бы кто-то не знал их взаимоотношений, подумал бы, что это была самая искренняя улыбка. Вот только ядовитые нотки в просьбе сложно скрыть. — Ну, вот найдёшь мне свободное место, так сразу и с большим удовольствием пересяду! — пообещал Ли, не отводя взгляда от учебника и изображая пофигизм во плоти. Внутренне же матерился. Как будто Ликс сам рад тут сидеть! Ему заниматься надо, а не на всяких придурков отвлекаться! Хван обалдел от наглости. Хотя почему его всё ещё продолжает удивлять подобное? Мелкий оборзел уже вконец! Почему это Джинни вообще должен ему место искать? Он ему не прислуга и уж тем более не друг, а это место Хёнджин первый занял! И если кому отсаживаться, то точно не ему. — Короче, ты не отсядешь. — сделал вывод старший. — Именно. Не устраивай шоу, пожалуйста. — и с умным видом Феликс взял в руки другой учебник, изображая из себя профессора. — Оу. Ты знаешь такие слова, как «пожалуйста»? Феликс смеряет его нечитаемым взглядом и скрывается за книгой. Лицезреть эту противную морду не хотелось. Никогда. Особенно сейчас, когда ему жизненно необходимо сделать курсовую. Но когда его мнение спрашивалось? «Сходил, блин, попить себе купить…», — проносится раздражённая мысль у Хвана и не распечатанную бутылку с водой он кидает в сумку, так ни глотка и не сделав, а затем тоже берёт свой учебник и утыкается в него. Долги сами себя не сдадут. Если бы не их договор — выгнал бы за шкирку шкета. Но нужно сдерживаться. «Никого рядом нет» — главное это себе внушить и всё станет зашибись. Через час непрерывного чтения у Ликса заурчало в животе. Что неудивительно, ведь он обедал последний раз после третьей пары. В сумке лежал контейнер с приготовленным с утра омлетом по японскому рецепту. В библиотеке кушать, конечно, было нежелательно, потому что еда и книги — вещи несовместимые и будут проблемы, если библиотекарь его заметит. Но он сидит, спрятанный за огромным цветочным горшком, так что втихую можно и слопать. Тем более, там всё нарезано кусочками, и он аккуратно будет кушать, накалывая кусочки зубочисткой. Ни одна страничка в книжке не пострадает. Парень огляделся вокруг, чтобы точно не было свидетелей, (Хван не в счёт, пошёл он нахер) и осторожно вскрыл коробочку. В контейнере красиво были уложены одинакового размера нарезанные кусочки омлета золотисто-жёлтого цвета и маленькие сосиски. Утром он выдавил жалкие остатки кетчупа на своё произведение искусства, потому что, как обычно, забыл вовремя сходить в магазин. Довольный Феликс принюхался и взял в рот первый кусочек. Омлет будто таял во рту и удовольствие, получаемое от поедания, практически вызвало бабочек в животе парня. Копошение Ликса не осталось незаметным для его соседа, и Хёнджин оторвался от изучения материала для пересдачи. Он посмотрел, что же такое творил мелкий. Пара секунд его мозговой деятельности, и Джинни не может сдержать издевательского смешка. Ликс прожевал второй кусочек омлета и зло посмотрел на Хвана. Тот всё ещё продолжал с чего-то угорать. Если кретин продолжит и дальше так громко смеяться, то может привлечь внимание как студентов, так и библиотекаря. А этого Феликсу хотелось меньше всего. Его не могут выгнать сейчас — он ещё не доделал своё задание! Ликс засунул третий кусок и, не выдержав очередного «ха-ха», задал вопрос: — Чё ты ржёшь? — проглотил слово «придурок». Что смешного в том, что Феликс кушает? Он что, как-то смешно это делает? Или он испачкал рот? Что за повод для веселья? Ликс не ожидал, что ему ответят. Но это был тот случай, когда лучше бы Хван свредничал и промолчал, потому что от его ответа понятней не стало. — Зачем ты ешь своих младшеньких? Это жестоко. — и губки ещё поджал. Актриса драмы изображала из себя горе во плоти. Слезинки не хватало только пустить. Феликс прекратил жевать, — «чего бля?». — Он посмотрел на контейнер, снова на ржущего Хвана. — «Каких ещё младшеньких? Что за бред?». Хёнджин объяснять свою логику не торопился, наслаждаясь недоумением раздражённого мелкого. — Ты их ещё и зажарил… Кошмар. Самое жестокое убийство. — продолжал угорать старший, пока Ликс медленно возгорался от злости. — Что ты, блин, несёшь? — Цып-цып-цып-цып… — говорит Хёнджин, и Феликса, наконец, осеняет. Этот придурок на том «испытании храбростью», когда их заперли в кабинете на ночь, назвал его цыплёнком! И куриные яйца, по его зашибической логике, являются младшими у цыплят. И вроде не придерёшься даже, вот только… — Яйца эти не оплодотворённые даже. Из магазинных яиц никогда не вылупятся цыплята! — проглатывает ругательное «ослина». Чёртов договор! Так бы и выругался сейчас! И пнуть под столом ужасно хотелось. Нога так и дёргалась в сторону голени старшего. — Продолжай-продолжай… Свой цыплячий каннибализм оправдывать. — кивал Джинни. Его было не пронять. Как угорал, так и продолжает. Как смеялся громко, так и смеётся. Он хочет, чтоб младший проиграл и ответил грубостью? Не дождётся! У Ли окончательно аппетит пропал, и он со злостью закрыл крышку контейнера. — Отныне — это ругательство. Ещё раз так назовёшь меня, и можешь табличку готовить, а по пути штаны снимать! — парень резкими движениями спрятал контейнер в сумку. — Цыплёнок — ругательство? — наигранно удивился Джинни, продолжая плясать на натянутых струнах терпения у младшего. — Или просто тебя лично это слово задевает, а? — он наклонился поближе и глазками ещё так кокетливо похлопал. «Придурок…» — подумал Ликс, терпя Хвановы «заигрывания». — Занимайся своими делами. Пожалуйста. — попросил сквозь зубы Ликс, выстраивая барьер из учебника между своим лицом и рожей красноглового. — Цыплята — милые. Чего придрался? Ругательством ещё назвал… — наигранно и показно обиделась «королева драмы», опустив слегка голову и надув губки. Феликс вздохнул. Терпение. Главное терпение. — Я тебя предупредил. — напомнил он. Наконец, придурок отстал и скрылся за своим учебником. Снова наступила получасовая благоговейная тишина. Лишь перелистывание страниц учебников и клацанье Хвана по клавиатуре ноутбука нарушали его. А ещё бесконечно приходящие сообщения. С самым противным, хоть и тихим, чтобы не нарушать покой других студентов, звуком. На блондина Хёнджину было плевать. Младший даже не сомневался, что звук был выставлен специально для него и каждый раз, как ноут «пиликал», в Феликсе взрывалась Сверхновая. Ну потому что… Какой идиот на звук приходящих сообщений будет ставить птичье чириканье?! Или скорее даже не идиот, а садист со стажем. Старший так довольно подглядывал на Ликса каждый раз, как приходило уведомление. Феликс заставлял себя игнорировать. Благо, через минут 20, Хвану надоело издеваться, видимо из-за отсутствия какой-либо яркой реакции, и он выключил наконец дибильный звук и Феликс с облегчением выдохнул. От чтения глаза немного заболели, да и Ликс устал в одном положении так долго сидеть, поэтому парень поднялся, чтобы немного размяться. Он начал делать наклоны вперёд-назад, влево-вправо, разминал шею. Пока тянул руки наверх, чтобы снять напряжение со спины, Ли посмотрел на стол, с целью понять, какие учебники изучал его «любимый» соулмейт. «Вот и настало время мести» — довольно подумал парень, ехидно улыбнулся и издал смешок. — Ха. — хохотнул блондин, — Минхо-хён давно уже сдал эти предметы. Тому, что у Хвана с его-то отношением к учёбе и вечными прогулами, будут «хвосты» Феликс удивлён не был. Джинни оторвался от чтения и смерил довольного младшего тяжелым взглядом. — Хя. Минхё-хён дявнё сдяль эти придметы. — совершенно по-дурацки передразнил Хёнджин Феликса. Ликс аж опешил сначала. Что за приступ ребячества? «Какой же он…» — иногда, в последнее время, почему-то даже мысленно, как начал замечать за собой Ликс, он не мог выругаться на этого кретина. Наверное, так договор влияет. Даже на образ мыслей. Ещё немного размявшись, Ликс уселся обратно на место. Предстояло ещё много работы. — Ты же не идёшь в ресторан на день рождения Чонина? — спросил вдруг Джинни. Надеялся, конечно, на положительный ответ. Ну, а вдруг мелкий отказался? Вдруг снизошло божье благословение? — С чего бы? — не понял Ликс, а затем сам поинтересовался. — А может ты дома посидишь? «Хвосты» свои подтянешь? — улыбнулся он, довольный своим подколом. И даже на манер самого Джинни наклонился к нему поближе. И глазками похлопал! — А мозеть ти дома посидиф? Хвости свои подьтянеф? — снова передразнил Хёнджин самым противным голосом из всех голосов, что когда-либо мог слышать Феликс. «Господи, боже!», — Ли закатил глаза. — «Как с этим человеком вообще можно общаться?». — Прдрк… — пробурчал он еле слышно себе под нос. — Что? Что? Что ты сказал? — сразу же всполошился Джинни, закрывая книжку и все свое внимание обращая на блондина. Ему не послышалось? Его придурком назвали? Договор нарушили? — Я сказал… — и Феликс издал звук «ПФРРРР». А что? Одному Хвану впадать в дебильное состояние детства? У Ли хотя бы на правах младшего было на это разрешение. — Нет, я слышал. Ты сказал «придурок». — настаивал на своём Хёнджин, улыбаясь во все 32 ровных белых зуба. Потому что нарушение их соглашения означало, что кое-кто может пробежаться голым по институту. — Ты меня назвал придурком? — Нет. Это ты сказал. Таблички с собой нет, но штаны твои могу сейчас уже содрать. — предложил свою помощь старший. — Ой, как мило. Ты уже приготовил для себя табличку, заведомо зная, что проиграешь? — Да я тебе хотел жизнь упростить. Для тебя готовил. Я ведь сама доброта! Ничего для младшеньких не жалко! Оба, натужно улыбаясь, перекидывались репликами, совсем забыв о первоначальной цели визита в библиотеку — об учёбе. Потому что этот танк, сотворённый из раздражения, разочарования и злости, было сложно остановить, когда он начинал движение. Для них мира вокруг не существовало, когда нужно было как-то задеть второго. Но мир всё-таки ворвался с ноги. Звонком с неизвестного номера на телефон Феликса. Джинни сразу же заметил резкое изменение в выражении лица мелкого. Он на глазах буквально побледнел. Сверля глазами свой телефон, трубку Ликси брать не торопился. Так и пялился на вибрирующий на столе смартфон. А телефон всё звонил и звонил, никак не переставая. Когда вызов завершился, Ли осторожно взял телефон с одной конкретной целью — отключить… Но не успел, как он вновь ожил. Младший от неожиданности выронил его из рук. Хёнджину показалось или у Феликса руки дрожат? «Кто ему названивает? Он что, денег кому-то должен? Коллекторы? Поэтому так реагирует?» — обескураженный поведением младшего, Джинни размышлял о личности звонящего. Когда вызов снова заканчивается, в этот раз не мешкая, Феликс быстро отключает телефон и закидывает его глубоко в сумку. Как и всё, что ранее выложил из неё. На сегодня занятия окончены. К чёрту! Он идёт сдавать учебники и пулей вылетает из библиотеки. Джинни, провожая его взглядом, не произносит ни слова. Он никогда его таким ещё не видел. Встревоженный и нервозный Ликс открылся для него с новой стороны.***
Феликс, чувствуя мгновенно накатившую тошноту, не покидает стен университета. Он забегает в первую попавшуюся уборную и закрывается в кабинке. Его выворачивает всем, что он успел съесть за сегодня и что не успело перевариться. Спуская воду, он, так и не покидая кабинки, скатывается по стенке двери на пол, обнимает себя руками, пряча голову в колени. Парень изо всех сил сдерживает вырывающуюся истерику, молча глотает слёзы. Растирает лицо руками. Он устал! Он устал так жить! Он так больше не может! Он устал бояться собственной тени! Бояться звонков! Устал среди ночи просыпаться! Устал изображать, что всё у него хорошо! Ли громко выдыхает и бьётся затылком о стенку двери кабинки. Ему нужно срочно успокоиться, пока совсем лицо не опухло. Потому что он не может в таком виде вернуться в общежитие. У Хани будет много вопросов, на которые ему не хотелось бы отвечать. И Феликсу надоело ловить сочувствующие взгляды друзей. Надоело их беспокоить. Он хлопает себя по щекам, чтобы окончательно прийти в чувства. Сейчас посидит тут полчасика, чтобы глаза стали нормальными — не красными и не опухшими, и пойдёт домой самой дальней дорогой, обходя всё окольными путями. Чтобы по приходе в комнату выглядеть улыбающимся и совершенно спокойным. Чтобы у Джисона, а может и Сынмина, если тот вдруг у них зависает, даже мысли бы не возникло о происходящем здесь, в университетском туалете, парой минут назад. Потому что узнают они, узнает и Чан. А брат должен знать, что всё у Ликси «хо-ро-шо». Вдруг скрипнула дверь. Кто-то вошёл в туалет, и Феликс притих. Дверцу он закрыл, значит, гость сюда, к нему в кабинку, не войдёт. Но некто не пошёл ни к нему, ни в другую кабинку, звук воды тоже не был слышен, значит кран он не открывал. Гость прошёлся по туалету, замер, затем чем-то прошуршал и сразу же покинул помещение. Блондин был в недоумении. Зачем этот кто-то вообще заходил? Руки не вымыл, в туалет не сходил, просто прошёлся бесцельно туда-сюда и вышел. Странный какой-то он. Феликс сидит ещё пару минут, окончательно сбрасывая приступ паники, затем медленно поднимается, отряхивает грязь со штанов и осматривает кабинку в поисках своей сумки. Её не оказывается рядом. Вот чёрт. Он что, её снаружи оставил? Наверное, когда вбегал в уборную, машинально отбросил сумку в сторону. Убедившись, что в туалете тихо и точно никого нет, парень осторожно открывает дверь. Видит свою сумку, действительно валяющуюся в раковине. Сбрасывает её на пол и открывает кран, чтобы умыться и сполоснуть рот после приступа рвоты. Ему даже пофиг, что он сейчас тоналку смоет. На улице уже стемнело, никто его не увидит. Холодной водой несколько раз промывает глаза, избавляясь от красноты и отёка после рыданий. И убедившись, что выглядит уже более-менее приемлемо, не считая опухшего лица (должно спасть, пока он дойдёт до комнаты в общаге), выключает воду и тянется к сумке. Только сейчас Феликс замечает, что в его раскрытую сумку кто-то положил нераспечатанную бутылку негазированной воды. Так вот что делал этот чудик. Он и не заходил в туалет, он зашёл с конкретной целью! Зашёл, чтобы оставить бутылку с водой! Ликс всё-таки спалился перед кем-то своими рыданиями. «Боже, как стыдно-то.» Парень моментально вылетает из туалета, надеясь увидеть этого человека и поблагодарить за воду. Но, конечно же, в коридоре абсолютно никого не было. Слишком долго Ликс провёл времени в кабинке, а потом приводил себя в порядок. Ну и кто это был? Как теперь узнать? Кого поблагодарить? И попросить не распространяться? Парень распечатывает бутылку и делает пару глотков. Затем ещё. Он и не знал, что так сильно пить хотел. Выпивает почти всю воду в один присест. В коридоре так никто и не появляется. И хоть и благодарить некого… — Спасибо. — говорит Ликс тихо куда-то в воздух. Может этот добрый человек его услышит? Затем, надев «маску» жизнерадостности, а в рот беря жевательную резинку, идёт на выход из университета. Вечером, как придёт домой, поиграет немного в мобильные игры, поболтает с Хани, кушать пойдёт вряд ли, потому что совершенно не голоден после произошедшего, и ляжет спать. Чтобы этот день забыть раз и навсегда. Чтобы никто, кроме того странного заботливого посетителя, никогда не узнал, что происходило в туалете этим вечером.