***
— Это какой-то бред… — выдыхает Чонин. Физически он сейчас находился тут, мысленно же — где-то в прострации. После учёбы он направился, как обычно, на работу. Сегодня предстояло выгулять только питомца Хёнджин-хёна и чёрного мастиффа. Очень ненапряжная и спокойная прогулка предстояла. Но совершенно неожиданно к нему решил присоединиться его лучший друг. Ким никогда ранее не составлял и не желал составлять компанию Яну, предпочитая заниматься своими делами. Хотя друг иногда звал с собой, чтобы одному не было так скучно. А тут вдруг Минни сам позвонил, поинтересовался о местонахождении и прибежал чуть ли не на всех парах. Это смутило самую малость. Ничего хорошего от такого поведения не жди — знал Чонин. Всё встало на свои места, когда Ким Сынмин рассказал о выясненных, буквально вчера, новых обстоятельствах. Его теория о том, что Ян, якобы, нашёл своего соула. Ким не был удивлён, что ему не верили, так что полез за доказательствами в свою сумку. Он подготовился к их разговору основательно. — Сам посмотри. Вот, видишь? — суёт он под нос другу первую пачку фотографий. Чонин нехотя забирает их из рук друга и присматривается. Сначала ничего не видит, и тогда Сынмину приходится буквально тыкнуть носом в очевидное. Ян, поняв, что ему не отвертеться, начинает разглядывать фотографии чуточку внимательнее и действительно находит то, о чём ему говорил его друг. Его правый глаз был как будто другого цвета. — Это глюк камеры… — произносит неуверенно парень, а руки при этом слегка трясутся. Ничего удивительного! Не каждый день тебе говорят, что твой краш — это твой предполагаемый соул! — Нет! Это точно не глюки! — отрицает Минни как-то слишком яростно, как будто только и ждал подобного предположения. — Давай ты не будешь спорить по этому вопросу? Я знаю свою камеру! — Сразу же предупреждает он. Ян Чонин на самом деле и не собирался. Он знал, что друг у него хоть ещё и очень молод, но опыта работы с камерой у него было хоть отбавляй. Буквально с пелёнок держал объектив в руках. Но всё равно… Поверить в такое?! — Но у Чанбин-хёна ничего такого с глазами нет… — пролепетал Ян. — И не обязано быть. Оно ещё может либо не проявиться именно сейчас, а чуть позже, либо не проявиться вообще, потому что проявится как-то по-другому. — Либо третий вариант — хён вовсе не мой соул. — слишком печально произнёс Чонин своё предположение. Ему одновременно хотелось верить, что парень — его судьба, а одновременно и нет, потому что страшно: «а вдруг это вовсе не он?». И что же тогда делать? Куда девать свои чувства? Сынмин смерил иногда сильно так раздражающего друга взглядом исподлобья. — Я скинул тебе статьи. Почитаешь накануне. — безапелляционно заявил он. Ян вздохнул и присел на небольшое ограждение в парке, в котором они сейчас и находились. Он часто приходил сюда с собаками. Идеальное место. Есть где самому отдохнуть, и собаки могут спокойно побегать и порезвиться в траве. Чем двое пёсиков сейчас как раз и занимались. Кками вместе со своим огромным другом играли в догонялки, при этом чихуахуа громко лаял каждый раз, как только его догонял пёс. Будто бы возмущаясь о нечестности. У них же такие разные лапки и габариты! Как они могут сражаться на равных? А Чонин погрузился в собственные размышления. Даже если это так, и Чанбин-хён действительно его «родственная душа», что ему делать с этой информацией-то? Подойти и прямо сказать? «Привет, хён. Я твоя родственная душа, давай встречаться?» Да он скопытится быстрее, чем первый слог из его рта вылетит. «Написать? Это очень тупо будет…» «Осторожно намекнуть? Но как?!» Парень схватился за голову и простонал. Что обычно в таких ситуациях делают люди? Как себя ведут? Как, например, те же Минсоны сошлись? Почему-то парень был уверен, что это Минхо-хён проявил инициативу и подошёл первый. Он ощущался именно таким человеком. Собаки на время даже отвлеклись от своих дел и как-то сочувствующе посмотрели на Чонина издалека. — Ломаешь голову над тем, что же делать дальше? — интересуется Минни, присаживаясь рядом. Ян кивает в ответ, а Ким расплывается в улыбке. — Не парься, дружище! — и по спине ещё похлопал. — Я что-нибудь придумаю. Чонин сразу же вскинул испуганно голову: — Не надо! — взмолился вдруг Ян, уставившись самым жалобным взглядом на друга. А то знает он его методы. Да и помог уже однажды. Кроссовками в подарок. Настоящую собаку подложил. … Простите пёсики. Но Минни его будто бы и не услышал и заверил: — Всё равно ведь помогу. Звучало, как «хочешь не хочешь — всё равно не отвертишься от моей заботы». Лицо Чонина стало выглядеть совсем испуганным и несчастным, но Сынмин это мастерски игнорирует и вбивает последний гвоздик в гроб парня: — Потом ещё благодарить будешь. Ян в этом сильно сомневается. Очень сильно.***
Чанбин зашёл в звукозаписывающую студию, где обычно их трио «готовило» свои треки. Именно готовило. Чан как-то сравнил создание музыки с готовкой и двум другим участникам идея пришлась по вкусу. Звучало свежо и интересно. Так что периодически они называли студию — кухней, запись — готовкой, а себя — поварами. Первое, что парню бросилось в глаза на их «кухне», так это огромная фотография в яркой раме с изображением счастливой парочки. Хана ещё не было, он задерживался где-то, поэтому на диванчике в ожидании восседал лишь Бан Чан, залипнувший в телефоне. И, кажется, его ничего не смущало, следовательно, это притащил сюда именно он. — Это что? — интересуется Бинни у друга, подходя чуть ближе к фоторамке и рассматривая её со всех сторон и разных углов. Ему даже кажется, что у него помутнение сознания, и ему это привиделось и тут на самом деле ничего нет. — Фото. — отвечает спокойно Чани, как если бы у него спросили «какая сегодня погода». Он даже взгляда не поднял на друга, видимо этот вопрос и ожидал. И прекрасно знал, что именно он прозвучит сегодня первый. — Ага… — кивает Со. Фото. И как он сам не догадался? Ничего необычного и из ряда вон выходящего. Подумаешь, фото Чана и его девушки Саны в их студии. — Почему оно тут висит? — возмущается парень. Честное слово, последнее, что хотел бы видеть в своём любимом месте Чанбин, так это фото неприятной ему девушки, которая вытрясла из его друга всю душу и нанесла за годы общения столько сердечных ран, что вызывать скорую поздно и осталось только похоронить. — Потому что ей негде больше висеть. — пояснил Крис и вздохнул ещё так тяжко, будто бы ребёнку объяснял последние часа два самую очевидную на свете вещь. Со, уставившись на друга, несколько раз промаргивается и медленно охеревает. — Это она сказала тебе сделать? — невинно предполагает он. Потому что, как ему кажется, это единственное более-менее логичное объяснение данной ситуации. — Что? — вздёргивает голову Чан, наконец отвлекаясь от телефона. — Нет, конечно! — Тогда зачем ты это сюда повесил? — Сказал же, что больше некуда. Хозяйка, у которой квартиру снимаю, запретила мне портить стены. — А зачем ты тогда вообще сделал эту фотку? Ведь явно не сюда же Крис её хотел повесить? — В качестве подарка на нашу с Саной годовщину, которая была пару дней назад. Чанбин, окончательно потерявшись, присаживается на другой диван напротив Чана. «Так, ладно. Хорошо. Предположим, если это подарок для Саны, то вопрос всё равно остаётся открытым: какого чёрта оно здесь-то висит, а не у неё в квартире?» Бан ловит немигающий взгляд друга и понимает, что надо бы пояснить за эту абсурдную ситуацию. И, если честно, он даже не знает с чего начать. Потому что самому смешно. — Мы с ней поругались. — начал Чани издалека, а Бинни усмехнулся, не услышав ничего нового. — Она отказалась принимать подарок, выставила за дверь. В общем, «весёлая» годовщина, получилась. Бану себя стало даже немного жалко. Что-то в последнее время всё через одно место у него идёт. Ничего не клеилось. Со всеми подряд ругается, и все подряд на него обижаются. И ладно ещё брат двоюродный — он-то заслуженно разозлился, но вот Сана взорвалась буквально ни с того, ни с сего. — За что хоть? — вопрос был задан больше для галочки, потому что Со уже совсем не удивлялся очередным ссорам этой парочки. Это как Хёнликсы, которые ругаются на постоянной основе. И сначала тебя это волнует, смущает и обескураживает, а потом как-то свыкаешься с этим и далее воспринимаешь, как за нормальную картину мира. Кристофер снова тяжко вздыхает. Это была именно та часть, про которую он даже заикаться не хотел, настолько абсурдная причина была у ссоры. Бинни смотрит внимательно, ему было интересно, что такого могло произойти, если даже такой важный для пары праздник, эта девушка превратила в скандал. «Не отстанет ведь…» — понимает Чан и решает, что лучше рассказать сейчас, одному только Чанбину, который умел хранить тайны, чем когда младший участник их группы придёт. А уж у него-то язык без костей, растреплет если не всем, то парню своему точно. — Приревновала. — отвечает Бан, и глаза Со расширяются от шока. — Что? — пищит он, наклоняясь к парню поближе. — Приревновала меня, говорю. — К кому? Кристофер вдруг слегка посмеялся и растормошил волосы. Ему даже думать о таком было смешно. — Не поверишь, к Ян Чонину. — говорит он, и наступает пауза. Тишина длится минуту, потом вторую, на третьей Бинни не выдерживает и валится на диван, задыхаясь от смеха. Крис тоже смеётся. Нервно правда, потому что суть веселья своего друга не очень разделяет, попросту не понимая откуда оно вообще взялось. Ну, откуда ему было знать, что сейчас в голове Со Чанбина творилось? А там творилось многое… Это как так? Со ещё не успел даже толком ничего сделать по сближению, подходящей друг другу, по его мнению, парочки, а тут уже само всё начало срастаться? Да ещё и каким способом: через ревность Саны! Неужто он попал в цель? Если уж эта девчонка что-то рассмотреть умудрилась… Не с бухты-барахты же приревновала? Почему-то к Хану или кому-нибудь другому, Сана подобных чувств не испытывала и позволяла Чану с ними общаться, а вот с Чонином… Стоп. А как она вообще узнала о существовании младшего? — Где ты умудрился спалиться? — спрашивает Бинни, с запозданием понимая, как это двусмысленно прозвучало. Впрочем, Крис ничего не заметил. — Я на днях в университет ездил, чтобы попытаться с Ликси поговорить. Его, естественно, не нашёл. Зато двое младшеньких с журфака попались на глаза, вот я их и подвёз. Сынмин вышел первым, а вот по дороге до дома Чонина находился торговый центр, в который мне надо было заехать, чтобы забрать подарок для Саны. — объяснял Бан, и с каждым его новым словом Со становилось всё смешнее и смешнее. — Ну, и чтобы время не терять, мы пошли туда вместе. Оказывается, и она там была. Увидела, как я с ним в кафе перекусить зашёл и дальше на машине повёз до дома. Бинни уже живота не чувствовал. «Нет, ну это точно судьба! Чанчоны — однозначно соулы!» — свои выводы вслух решил не озвучивать. Смех лучшего друга Чан терпел недолго и всё-таки, не выдержав, обиженно воскликнул: — Ты бы хоть попытался изобразить сочувствие! Друг ты бессердечный и толстокожий! — Бан схватил какую-то ручку и закинул её прямо в хохочущего парня. — Морж ты! Жирный и толстокожий морж! — добавил кем, по его мнению, Чанбин являлся. Бинни на это и ответить было нечего, только разве что где-то внутренне возмутится далеко не новому прозвищу. Однажды его так уже Джисон назвал, и они тогда знатно с Чаном повеселились. А сегодня его очередь, так что кличка даже не кажется обидной. Отсмеявшись порядком минут десять и почувствовав, что уже больше не может, Со еле как поднялся и принял подобающее сидячее положение. Подумал, что раз уж так карты легли… — Так может были причины? — поиграл он бровями. Бан глянул на парня и нахмурился. — Причины? Какие и для чего? — Для ревности? С чего она вообще решила ревновать, м? Крис наклонил голову набок и уставился на придурка, который по неудачному стечению обстоятельств являлся его лучшим другом, взглядом а-ля «ты совсем дебил?». — Ты серьёзно сейчас? Бинни же только посмеивался, не решаясь на более смелые заявления, дабы Чани не спугнуть. — Так вышло, просто. Я отказал ей в прогулке из-за планов, тем более вечером все равно шел к ней, и тут она видит меня гулящего по торговому центру с парнем. Вот и всё. Какие ещё могут причины? — почему Бан чувствовал потребность оправдаться, как если бы не с другом говорил, а со своей девушкой. Ей, кстати, он объяснил то же самое, но помогло мало и Криса тем вечером всё равно выставили за дверь. — В обычной ситуации она бы просто психанула, что ты предпочёл кого-то другого вместо ее компании. А тут прям заревновала… — как-то хитренько заулыбался Чанбин. — Что за намёки? — возмутился Чан. Саны с её ревностью было мало что ли? Теперь ещё и перед друзьями оправдываться? Да и Чану ещё в караоке в субботу нечто странное показалось. Его друг всерьёз решил сосватать ему младшего? — Не понимаю о чём ты… — пропел Бинни. Совместил приятное с полезным, так сказать. И голосовые связки растянул и диалог продолжил с целью отвести подозрения. — Мы просто дружим! Как я и ты! — продолжал настаивать на своём возмущённый Бан, пока Со кивал, давая понять, что услышал. Не факт, что принял, но точно услышал. Сам же про себя думал, — «О, нет, дружище. Не как я и ты. На меня ты никогда так не смотрел, и девушка твоя ко мне никогда не ревновала. А тут явно что-то было ещё!». Впрочем, тему им пришлось закрыть, так как в студию вбежал всполошенный и перевозбужденный Хан, опоздавший почти на два часа. О причинах его никто не хотел особо расспрашивать, поскорее желая начать работу, но Джисон всё равно посчитал нужным рассказать. Это же где видано такое, чтобы Хёнликсы действовали как единое целое против всех своих друзей? ВМЕСТЕ! И как такое вообще могло произойти?!***
Этим утром Феликс пришёл в универ с чёткой целью — отомстить за тот поцелуй и щекотание в парке. Вчера в танцевальной студии он что-то совсем позабыл об этом, полностью отдавшись захватившему его моменту, а вот с утра, пока чистил зубы и накладывал мейк, обида накатила вновь. Вместе со смущением. И всё накопленное требовало срочного выхода. По завершении пар Ли нашёл придурка всё там же. Хван находился в столовой и снова одиноко кушал хлебушек, запивая горьким чёрным кофе. «Он вообще что-то ещё ест, кроме мучного и быстрорастворимого?» — закатил глаза Феликс и подошёл к парню, сразу же плюхнувшись напротив. — Тебе не нужна ещё одна фотка? — решил он начать издалека. Ну, ладно. Не так уж издалека. Хёнджин сначала вздрагивает от неожиданности, ибо никого не ожидал, а потом, когда доходит смысл сказанного, замирает и глупо переспрашивает: — Что? — Фотография, говорю, не нужна ещё одна? — и Ликси ещё так хитренько улыбается, словно маленький дьяволёнок, что Джинни хотелось подняться, тыкнуть пальцем и закричать во всеуслышание: «Видите? Вы видите? Он не ангелочек никакой!». — В чём подвох? — сомневается Хван и оглядывается в поиске скрытой камеры или ещё чего, полагая, что это какой-то очередной розыгрыш или вроде того. — Подвоха нет. Одна фотография — один вопрос. Хёнджин отклоняется всем корпусом назад, облокотившись на спинку стула, и недоверчиво посматривает на парня напротив. Он чувствовал, что подвох был, да ещё какой! Это же Ли Феликс! — Тогда меняем правила? Сначала вопрос… «А потом я решаю: нужна мне фотография или нет», — это решает не договаривать. А то что-то подсказывало, что с таким условием его пошлют куда подальше. Но Ли и сам всё понял и громко усмехнулся, полностью отзеркалив положение Хвана и так же облокотившись на спинку стула. — Пф… Нет, так не пойдёт! Правила на то и правила, чтобы им следовать. И, на минуточку, это ты их задал. Ликсу, на самом деле, ничего от Хвана не надо было. Хотя вопрос и был, но один конкретный, и, задав его, парень был уверен, что ответа не получит. А вот просто так поиздеваться, попортить пару кадров, например, сделав нечто неожиданное, как старший в прошлый раз, а потом уйти и бросить: «ты мне должен!». Идеальный план мести! Плюс раздражение Хёнджина, от непонимания ситуации, Феликса откровенно веселило и было очень приятным бонусом. Не одному ведь Хвану над ним постоянно издеваться? — Нет, не надо. — отклоняет предложение младшего Джинни. Сомнений у него было гораздо больше, чем плюсов от ситуации. — Ладно! — просто соглашается Ликс, встаёт и направляется на выход. Парень так и провожает его с открытым ртом. — «Он просто встал, блять, и ушёл?». А меж тем телефон старшего сообщил о новом сообщении. От Ю Хёджин. Хван, прочитав его, стонет, пару раз прикладывается о столешницу лбом, оборачивается и кричит вслед уходящему парню: — Стой! Феликс замирает, так и не дойдя до двери из столовой, довольно ухмыляется, оборачивается и протягивает: — Дааааа? Джинни кивает в сторону выхода. В общественном месте общаться всё ещё было странно и палевно. Мелкий специально что ли в толпе подходит? Или с головой просто не дружит?***
Они находят безлюдный закуток прямо в университете на пятом этаже. Тут редко у кого проходят занятия, и сюда редко кто поднимается. Есть все шансы остаться незамеченными для посторонних ушей и глаз. — Меня всё ещё смущает твоё предложение. — выказывает свои опасения старший, прислонившись спиной к стене. — И я всё ещё чувствую, что меня нагло хотят как-то подставить. — Ты всегда можешь отказаться. До первого снимка. — пожимает плечами Ликс. — Ты хочешь спросить, зачем мне эти фотографии? — Ты опять забыл уговор? — парирует младший, хотя любопытство, на самом деле, гложет. Но план мести сейчас был совсем иной. Хёнджин минут пять стоит и молчит, обдумывая и взвешивая все варианты, а Феликс начинает раздражаться: — Не трать моё время. Мы либо фоткаемся, либо я ухожу. — Ага! — кричит вдруг Хван и указательным пальцем тычет в мелкого. Ли непонимающе поднимает одну бровь. — Тебе не надо никаких ответов на вопросы! Тебе нужны наши общие фотографии! — поясняет свои домыслы довольный Джинни. И был он в своих выводах уверен на все сто, потому что мелкий только что сам и спалился. Если бы Феликс хотел задать какой-то вопрос, то сделка бы не была так им сформулирована. Он бы не сказал, что уйдёт без фото, он бы сказал: «мы фотографируемся, я задаю вопрос и только тогда ухожу». А так, фраза звучала, как будто ему вообще было всё равно на свою часть выгоды от сделки. — Да. Мне нужны именно они. Я ими перед сном обычно любуюсь и в рамке на тумбочке около кровати держу. — саркастично бросает Ликс, а сам думает только о том, как очень глупо только что спалился. Его сарказм Джинни пропускает мимо ушей: — Зачем тебе фото? — А тебе? Хван качает головой и усмехается. Мелкий основательно подготовился сегодня, кажется. На любой выпад ответ есть. «Один чёрт. Терять нечего.» — думает обречённо старший. — «Ну, что такого может выкинуть мелкий? Поцеловать? Так это даже лучше! У Ю Хёджин совсем сомнений не будет в том, что мы вместе.» — Просто хочу предупредить: любую хрень, что выкинешь — я тебе трёхкратно верну. — пообещал Джинни. Феликс хмыкает. — Плюнешь в меня? — ухмыляется он, намекая на драму-ламу. — Ага. Три раза. Чтоб сатану из тебя изгнать. — колет в ответ старший и подходит к своему соулу, сразу же открывая приложение «Камера» в телефоне. Когда парень заносит руку наверх для селфи, последнее, что ожидает, так это то, что мелкий его внезапно изо всех сил обнимет сразу двумя руками. Хёнджин, впрочем, лица своего не теряет, готовый к такой проказе и возвращает прежнее миловидное выражение. Мысль, конечно, пробегает: «А КАКОГО, СОБСТВЕННО, ХРЕНА ТВОРИТСЯ?», но он задвигает её подальше и делает первый снимок. И в этот самый момент становится ясно, что в этот раз всё будет ой как непросто. Во-первых, внезапно мелкий тоже заносит свою руку, в которой зажат его телефон с открытой камерой, и снимает одновременно со старшим. Во-вторых, на манер старшего, сам целует его внезапно в щёку, поднимаясь чуть на цыпочки. И, конечно, в такой момент, Джинни лицо потерял. На фото у Ли парень выглядел сконфуженным и шокированным, да ещё и свой собственный снимок испортил: рука дрогнула, и кадр получился смазанным. Он отталкивает адского цыплёнка от себя. — А вот такого уговора точно не было! — возмущается старший. — Это я делаю фото, а не ты! — Мне тоже нужен компромат. — отвечает ему Ликс, довольно пялясь в телефон на получившийся результат, — Если увижу где-нибудь ту фотографию, то эта тоже будет слита. — Я знал, что будет нечто такое! — ноет Джинни, а потом решает, что раз уже дело сделано, то его надо взять хотя бы в свои руки. — Скинь мне её. — просит он. У мелкого-то она в отличном качестве и подойдёт для его матери. — Нет. — отрезает Феликс. Хёнджин охеревает. В смысле нет?! Не проще ли скинуть ему получившийся результат и на том разойтись? Почему это Феликс так жаждет с ним время сейчас проводить? Или это не всё, чего он хотел? Что-то ещё было, да? — Тебе личное время девать некуда, раз ты решил его тратить на мою компанию? Иначе других причин, почему ты не упрощаешь нам жизнь — я не вижу. — Кто это желает с тобой время проводить? Я лучше вон оттуда сброшусь. — кивнул Ли в сторону окна. — А с фига ли ты мне фотку скинуть не можешь? — возмущается Хван. — Потому что это моя фотка? Для моей защиты? — ответил Ли, и решил сразу же напасть в ответ: — Мы будем фотографироваться, нет? Хёнджин поднимает глаза к потолку. Желание задушить, выпотрошить и потом зажарить этого вредного цыплёнка растёт в геометрической прогрессии. Он выдыхает. Решает, что в любом случае снимок нужен, так что собравшись с духом просит: — Телефон свой на подоконник положи, пожалуйста. — потому что иначе мелкий такими темпами испоганит все последующие фотографии. А этого Джинни не надо. И что удивительно, Ликс даже не спорит, не возмущается и повинуется. Первая часть мести была выполнена: фотографию в качестве компромата с глупым выражением лица Хвана он заполучил, но придурку совсем не обязательно об этом знать. Теперь пришло время второй части этого холодного блюда под названием «Сладкая месть». Джинни то ли по глупости, то ли, потому что хотел поскорее уйти, тревожных звоночков не замечает. Ни слишком довольного цыплёнка, ни то, как он легко согласился свой телефон убрать, поэтому вновь подходит и притягивает к себе, в этот раз сам закидывая руку ему на плечо, и поднимает телефон над ними, чтобы сделать уже это злосчастное селфи. И во время очередного затвора камеры происходит сразу несколько, совершенно неожиданных и возмутительных вещей: Феликс заносит обе свои руки и резко сводит их на старшем, хватая за пах и за зад. Одновременно. И сжимает ещё. Хван аж глаза выпучил от неожиданности и побледнел. Потому что блин больно и потому что… Почему вообще он должен это пояснять хоть как-то?! Это что за нафиг? Какого чёрта?! Мелкий, довольный своей выходкой и победой, громко ржёт и сразу же отходит от охеревшего и потерявшего как дар речи, так и цвет лица, Хёнджина. А у того слов не находится. Цензурных так точно. — Ну, как? Фото получилось? — невинным и издевательским тоном интересуется Ли, наклоняя голову набок и мило хлопая глазками, вытягивая при этом губки. — Ты… — шипит Джинни, но слова нужного уровня экспрессии не получается подобрать, что ещё больше приводит в бешенство старшего. Он всё ещё ощущал эту хватку маленьких холодных ручонок к своим самым интимным местам. И если к тому, что по его заднице всё время кто-то так и норовит хлопнуть (где-то чихнул Минхо) — он привык, то вот к его паху… Ещё никто не смел касаться, кроме него самого. И сама мысль, что это какого-то чёрта сделал впервые именно мелкий, жёлтый, надоедливый, чирикающий, сатанинский цыплёнок… Можно Хван никак не будет это комментировать, а просто молча убьёт его нафиг? Это стоило сделать ещё в первую их встречу, когда случайно на втором курсе Джинни и первом Ликса, они столкнулись в коридоре. Кстати, о мелочи, он уже почти по полу катается от смеха и выражения лица старшего, и Джинни намерен это веселье прекратить. — А ну-ка сюда иди. — шипит он сквозь зубы, и радость младшего моментально улетучивается, а глаза от ужаса распахиваются. Ну, потому что невозможно радоваться, когда на тебя надвигаются с вполне конкретной целью, и руками ещё в воздухе жамкают. Обычно так делают, когда хотят потискать кота. Ликс подбирается моментально и пятится назад. Готовится к худшему и к ужасу, осознает, что двигается прямиком в тупик. — Только посмей, блять! — предупреждает он, тыча указательным пальцем в надвигающегося красноволосового маньяка. — А чего так? Тебе же так весело было! — спорит с ним Джинни, злорадно усмехаясь. «А ещё утверждал на том испытании, что моего члена его ладошки касаться никогда не будут, а тут сам полез первым!» — про себя вспоминал Хван и плакал о потерянной невинности. Феликс забился в угол, и начал оглядываться по сторонам испуганно, ища пути побега. Возникла даже мысль под ногами старшего прошмыгнуть, но бросая туда взгляд, он выдал себя с потрохами, и Хёнджин весь собрался, чтобы если что — валить его прямо на пол, благо он знал как. Всё ещё помнил, что мелкая придурь щекотки боится. Ли, хоть и спалился со своими намерениями, решает все же нападать, а не защищаться и делает резкий рывок вперед. Старший реагирует моментально, хватая того поперёк тела, когда младший ровно половиной своего туловища уже пролез под его ногами. Джинни очень неловко падает, не удержавшись на собственных ногах, но руки с чужой талии не убирает, а потому утягивает Ликса за собой. Они кувыркаются по полу, сражаясь за первенство, и Хёнджину даже несколько раз удаётся сделать задуманное, хватая то за попу своего «любимого» соула, то за пах, при этом щекоча, чтобы у мелкого демона не было ни шанса на побег. Ликс что-то пытается на это всё отвечать, но выходит у него очень плохо. Ему щекотно и смешно. Потасовка их продолжалась бы ещё очень долго, если бы в лицо не ударила неожиданная вспышка. Оба парня на полу моментально вскинули головы, при этом, всё ещё не расцепившись конечностями. Запыхавшиеся, они глубоко дышали, к ужасу осознавая, что были в этом коридоре, оказывается, далеко не одни. Вопрос только в том: как давно?