***
Феликс заходит в свою любимую танцевальную студию. Ему необходимо было разгрузить свой мозг, потому что он чувствовал, что курсовая его, в конце концов, доконает рано или поздно. И пока не случилось последнее — он решил, что пора проветриться. А то ещё один обморок не за горами. И такой поворот событий не желателен. Ли оставляет верхнюю одежду в гардеробе, берёт свой ключик от шкафчика у администратора и направляется в сторону раздевалок. В помещении пусто и это не может не радовать. Он любит, конечно, заниматься вместе с Минхо-хёном, но иногда хотелось и одиночества. Только Феликс, музыка и танец. Ликс стягивает с себя одежду, переодевается в спортивные штаны и футболку, затягивает волосы в тугой пучок и поправляет повязку на голове, чтобы эти самые волосы не мешали заниматься и не попадали в глаза, хватает воду и выходит из раздевалки. В коридоре сталкивается с одним из охранников, у которого была привычка с грозным лицом молча ходить по этажам и проверять всех-всех на подозрительность. И пофиг, что скорее сам охранник выглядел таковым, чем все ребята, что приходили просто потанцевать или потренироваться. Перед дверью в танцевальный зал Феликс слышит, что там уже играет музыка. Парень вздыхает и вешает обречённо голову. Значит, всё же кто-то пришёл сегодня. «Ну, вот.» — расстроено думает Ликс. Он-то надеялся на полное одиночество. И по закону жанра — там должен быть он. А как же иначе-то? Парень даже решает поспорить сам с собой: — Твои ставки, Ёнбок. Кто там? Ты знаешь. Прекрасно знаешь… — бурчит он себе под нос. — И ты не расстроишься. Жизнь тебя не щадит, но ты крепись. Ты справишься! Настроив себя морально, он дёргает ручку и отворяет дверь. Сразу же громко вздыхает, встречаясь в зеркале взглядом с человеком, что тоже решил в сей прекрасный день немного потанцевать. Парень в студии прекращает движения и глаза закатывает. Останавливается и упирает руки в бока. Восстанавливает дыхание после активного танца. — Ты точно сталкер. — выдыхает Хёнджин, подходя к зеркальной стене и поднимая с пола бутылку воды, затем делая пару глубоких глотков. И музыкальный центр ещё отключает. — Ага, — лениво отвечает младший и проходит вглубь светлого небольшого помещения, чтобы тоже оставить свою бутылку около зеркала. — У тебя разве долги не висят? — интересуется как бы между прочим Ли, намекая, что Хвану тут не рады и вообще ему пора заниматься, а не развлекаться. Джинни смеряет мелкого взглядом и парирует: — А твоя курсовая как поживает? — шепелявит уже почти совсем незаметно — научился говорить, хотя всё равно слышится, и Ликс, который только что это спалил, непонимающе хмурится. Он же вроде болел недавно и должен хрипеть, но никак не шепелявить. — Моя курсовая мне отчислением не светит. — улыбается натужно Феликс. — И я пришёл сюда, чтобы расслабиться и проветрить мозг. А вот что ты тут делаешь? — Представляешь, какое совпадение! Я здесь с этой же целью — расслабиться! — парирует Джинни и садится на пол в центре зала. Подбирает ноги к себе, садясь в позу лотоса, и распускает ранее собранные в хвост волосы. А то ему казалось, что резинка сейчас вот-вот сползёт и надо бы переделать сооружение на голове. — А мне кажется, что в твоей жизни и так релакса предостаточно. Даже слишком. От чего у тебя и все твои долги. — Феликс облокачивается спиной в зеркало и скрещивает на груди руки. Смотрит на Хёнджина, находящегося чуть поодаль себя, сверху вниз. Хван заканчивает сооружать прическу на макушке, выпуская передние пряди на лицо и устремляет свой взгляд в противную Эльзу с самым холодным на свете сердцем. А затем выдаёт свой самый гениальный ответ: — А мни казефся, стё в тфоей зизни и тяк рилякся придостатётьно. Дази слиськом. Ат чиго у типя и фсе тфои дофги. (А мне кажется, что в твоей жизни и так релакса предостаточно. Даже слишком. От чего у тебя и все твои долги.) Сначала наступает продолжительная пауза, в ходе которой оба, не мигая, пялятся друг на друга, а затем Феликс смачно шлёпает себе по лицу. «Господи. Как же «повезло» тому, кто будет это недоразумение рядом с собой всю жизнь терпеть.» — Тебе пять лет, что ли? — стонет младший и отходит от стенки в центр зала, начиная лёгкую разминку, чтобы разогреть тело перед тренировкой во избежание травм. Начинает с лёгких наклонов корпусом. — Чтобы веселиться не обязательно быть ребенком. — отвечает ему Джинни, наблюдая через зеркало за разминкой младшего. — Ты сейчас будешь в шоке. Сядь только. Некоторые… — старший делает паузу. — Умеют веселиться! — заканчивает он свою мысль, в воздухе руками имитируя радугу. Ликс прекращает наклоны, хмурится и поворачивается к красноголовому лицом. И на что он, блин, намекает сейчас? — Я умею веселиться! — недовольно отвечает Ли. — Ага, — расплывается в улыбке Хван, отклонившись назад и перенеся вес на свои руки. — Я вижу. — кивает он. Феликс закатывает глаза и снова отворачивается, чтобы продолжить разминку выпадами корпуса вперед. — Ты даже улыбаться не умеешь. Мы на днях проверяли, помнишь? — продолжает Хёнджин злить младшего. Ликс игнорирует и растягивает теперь мышцы ног. — Всегда хмурее тучи. — продолжает Хёнджин подливать масло в огонь, прекрасно видя какой эффект его слова производят на младшего, который всё больше злится. — Это просто аллергическая реакция на твоё присутствие. — хмыкает в ответ Ли, растягивая ноги, выпадами влево-вправо. — Или твоё неумение хоть иногда веселиться и получать от жизни хоть какую-то радость. — смеётся Хван. — Знаешь, кто тебя веселее? Феликс уже растягивает свои руки, как приходится обратить внимание на придурка через отражение в зеркале, одним взглядом вопрошая: «ну, и?». — Вон, — кивает Хёнджин куда-то в сторону двери в зал, — тот чувак чуточку веселее тебя. Ликс смотрит в указанное место и видит того самого охранника, мимо которого он проходил недавно. Все два года, что Ли посещал эту студию, он никогда не видел, чтобы тот хоть раз улыбнулся или проявил хотя бы какую-нибудь другую эмоцию, помимо вечной хмурости. Независимо от ситуации. Пожарная тревога? Охранник с каменным невозмутимым лицом спокойно говорит покинуть помещение. Его поздравляют с днём рождения коллеги? Он ни одним лицевым мускулом не дёрнет, лишь постно кивнёт. Складывалось впечатление, что этот охранник не студию танцев охраняет, где всегда веселье и музыка, а какой-то важный государственный объект и именно поэтому даже в свой праздник не может расслабить мышцы лица и выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. — Я не такой! Я умею веселиться! — хотелось бы закричать Феликсу в ответ, но тут он встречается взглядом с собственным отражением и призадумывается. Давно Ли из солнечного улыбчивого парнишки, коим был в детстве, превратился в это угрюмое нечто, глядящее на него сейчас из отражения? Чем он отличался от того охранника? Да ничем. Складка меж бровей у него на постоянной основе. Вечное раздражение всем и вся. Тот охранник, кстати, удалился, оставив парней одних, и даже дверь прикрыл слегка. Не понятно, правда, зачем. А Хёнджин поднимается с пола и подаёт голос: — Ты на занятиях. — говорит он Ликсу и передразнивает выражение лица того сурового охранника. Даже руки складывает, будто бы перед ним парта, имитируя хорошего и воспитанного ученика. — Ты в универе. По коридору идёшь. — Хван, не меняя своего выражения лица, прошёлся по периметру студии. — Ты, когда спишь. — Джинни плюхнулся в матрасы, имитируя из рук подушку, но при этом продолжая хмуриться и кривить рот в недовольстве с закрытыми глазами, изображая храп. Потом Хёнджин подскакивает и показывает ещё много чего. И то, как, по его мнению, Феликс кушает, и когда сидит, и когда в кругу друзей отмечает какой-нибудь праздник, и когда тренируется, и когда танцует и когда… Много этих всяких «когда» показал старший. На каждое новое «ты, когда…» лицо его при этом становилось всё грознее и злее, а на танце, наверное, он выстроил самое-пресамое хмурое на какое только был способен. При этом он так активно двигался (и надо сказать очень пластично и неплохо), что от несоответствия танца и показываемой на лице эмоции, Феликс не сдерживается и прыскает от смеха. Кривляться — это то, что у Хвана выходило лучше всего. Что не удивительно, учитывая его актёрские способности и королеву драмы, живущую в нём. Джинни, заметив улыбку на лице своего очень «весёлого» соулмейта, прекращает кривляться и драматично хватается за сердце: — Да ладно! Умеешь всё-таки! — восклицает он. — Уж получше тебя! — Ли показал ему язык, он тоже умел кривляться и расслабляться. — И я так отстойно не танцую! С этими словами он подошёл к музыкальному центру и врубил первую попавшуюся песню, начав назло старшему отплясывать какой-то случайный танец, придуманный им на ходу. Обычно в этой студии Феликс репетировал различные тренды TikTok или копировал известные хореографии айдолов и очень редко придумывал свои собственные движения. Сейчас же танец был хаотичным, максимально активным и очень дурацким — совершенно не поставленным. И чем глупее были движения, тем было лучше. Потому что парню хотелось утереть нос кое-кому и может немножечко доказать самому себе, что не всё потеряно, и что он тоже умеет веселиться. Не зря же его когда-то назвали «счастьем»? Джинни был сначала простым наблюдателем в сторонке, но затем ритм песни подхватил и его. Так что он начал повторять увиденное. Правда всё с тем же каменным и хмурым лицом. И чёрт знает как, но все хаотичные движения Ликса повторял почти со стопроцентной схожестью. И конечно же эти дурацкие движения танца, придуманные Ли, совершенно не сочетались с выражением лица Хвана. Феликс сначала не может сдержать лёгкой улыбки, а ещё через мгновение начинает смеяться в голос и даже пару раз стукнул старшего в предплечье, чтобы тот прекратил сие безобразие. Но Хёнджин будет не Хёнджин, если прекратит делать нечто не желаемое для Феликса. Поэтому он игнорит, и танцует себе дальше, попутно убегая от мелкого. Спустя некоторое время старшему надоедает просто копировать, и он начинает к чужому танцу добавлять свои собственные движения, но не менее дебильные, которые тут же подхватывал Ликс, дополняя своими. Таким образом, у них выходит самый разрозненный и странный танец, который когда-либо мог видеть свет, но они оба действительно наслаждались моментом, забыв про многие проблемы в жизни, забыв про долги, про ссоры со своими родственниками, забыв про учёбу и даже про свою двухлетнюю войну. Оба парня громко смеялись, прыгая по залу и шутливо дерясь. Смеялись не понятно над кем, правда. То ли над друг другом и новыми движениями танца, то ли над самими собой, потому что отражения в зеркале ещё никто не отменял. И в конце концов зашли на территорию более известных движений и танцев, вроде знаменитого на весь мир и кричащего несколько лет назад из каждого утюга, «Gangnam Style», но по-прежнему добавляя в него отсебятины, что вызывало новую порцию смеха. А в дверях студии так и завис один человек, который подоспел к началу этого представления. Сначала он стоял с широко раскрытыми от шока глазами и ртом, но затем придя в себя, слегка улыбнулся и достал телефон, чтобы заснять хотя бы часть увиденного. Потому что, если он расскажет, что он тут видел, не подкрепив при этом доказательствами — ему никто не поверит. Снимал гость недолго, буквально пару минут, до конца песни. Потому что не хотелось привлекать внимание двух веселящихся от души парней и очень не хотелось, чтобы они прекратили это делать, если бы вдруг заметили ещё одного посетителя студии. А парни точно прекратили бы. Поэтому отсняв материал, посетитель тихо смылся, прикрыв за собой дверь, решил, что сам сегодня, так и быть, обойдётся без танцев. Уж очень не хотелось прерывать эту идиллию. Быстро переодевшись и выбегая на улицу, парень набирал сообщение:Хо:
Если я скажу, что
Хёнликсы вместе
веселились и танцевали,
вы мне поверите?
Чани: Чего? Бинни: Ты о чём? Тебе показалось? Айенни: 🙃 Хани: Чтоооо? 😳 Минни: Без доказательств — вряд ли, хён.Хо:
Так они у меня есть! 😏
Хани: Скииииинь! Айенни: Хён, скинь пожалуйста! 😱 Бинни: Да он прикалывается, наверное! Чани: Как в тот раз? Хани: Тогда я бы знал! Бинни: АААААА Я ЗНАЛ! Я ЗНАЛ, ЧТО ОНИ БЫЛИ ТОГДА ЗАОДНО! Я ЖЕ ГОВОРИЛ! Минни: Муж и жена — одна сатана. Чани: 😅 Бинни: хахахаха Не то чтобы новость. Минсон~а — одна сатана. Чани: Хахахахаха🤣 Минни: 😂 Айенни: 😂 Хани: ОХРЕНЕТЬ! ОБАЛДЕТЬ! Бинни: ? Чани: ? Бинни: Хо! Ты скинул ему доказательства? Минни: А мы? 😢Хо:
А вы продолжайте
нам кости промывать😈
Бинни: Эй! Чани: ЭЭЭЭЭЙ! Хани: ТАМ ТАКОЕ, РЕБЯТА! БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! НЕ ВЕРЮ! ЭТО ЧТООООО? ЭТО КААААААК? ПОЧЕМУ? 😱 💀 Я УМЕР Бинни: ЖИВО НАМ СКИНУЛИ ТОЖЕ! Чани: Ну, ребяяяят… Айенни: 😢 Минни: Хён, пожалуйста? Хён?Хо:
…
Ладно скину.
Но!
Только потому, что
среди вас есть
нормальный человек.
Бинни: это я? 🥰 ❤️ Чани: 🤣 Хани: РЕБЯТ, ДЕРЖИТЕСЬ, ХЁНЛИКСЫ — КАНОН!Хо:
*прикреплено видео*
А пока чат «Ромашки» сходил с ума, двое в студии, побесившись и отсмеявшись где-то около часа, выдохлись, в конце концов, и засобирались домой. И почему-то неловкости ни один, ни второй не испытывали при этом. Ни в раздевалке, пока переодевались, ни в гардеробной, когда получали свои куртки. Как будто это само собой разумелось, что они вот так спокойно могут проводить вместе время без войн и драк и совершенно естественно веселиться. Как будто всю жизнь так делали. На выходе из здания они встретились глазами с грозным охранником. У того выражение лица ни капли не изменилось, и, переглянувшись между собой, парни не сдержались и прыснули со смеха. Хотя это было уже почти что больно, так как животы после продолжительного веселья всё ещё побаливали. Тут в здание, прямо к ним на встречу, запорхнула миниатюрная и милая женщина. Глаза её в морщинках и добром прищуре, широкая улыбка во всё лицо. Она подошла к посту охраны, и тут случилось нечто невероятное. Гроза этой танцевальной студии, самый суровый в мире мужик, этот жуткий и жёсткий охранник расплылся, пусть в еле заметной, но улыбке: — Дорогая! — сказал он своим басом. Но до того в его тоне столько теплоты было, что его привычная речь, больше похожая на речь Гитлера, не звучала более таковой. Она улыбнулась ему ещё шире и заглянула в свою сумку, чтобы изъять оттуда контейнер с домашней едой и протянула его мужу: — Я взяла из дома тебе ужин. Он легко посмеялся, забирая из её миниатюрных ручек коробочку с едой: — Не стоило, дорогая. Я уже домой скоро иду. — Чтобы всё съел! — пригрозила она ему пальцем. — Я целый день у плиты стояла! — несмотря на грозную фразу, тон её всё равно оставался добродушным, а лицо не покидала улыбка. Да и в целом её угрозы нелепо и забавно смотрелись, на самом деле, учитывая её габариты и габариты её мужа. Мужчина приподнялся, наклонился через стойку поста охраны и неловко клюнул её в щеку в знак благодарности. Женщина посмеялась и сказала ему, что поспешит домой, так как дочь скоро должна прийти в гости вместе с внуком, перед уходом ещё наказала ему поторопиться домой, потому что «дедушку дома все очень ждать будут». Охранник пообещал вернуться как можно скорее, они попрощались, и жена покинула танцевальную студию. Парни, наблюдая за парочкой, немножко так выпали в осадок. Мало того, что они впервые лицезрели хоть какие-то эмоции на лице этого грозного мужчины, так ещё и выяснили, что у него была вполне себе счастливая и большая семья. Они-то были уверены, что он такой злой, потому что был одинок. А оно вон как оказывается! Выходит, что и он умел улыбаться и радоваться, вот только его доброта, похоже, распространялась лишь на его семью. Это даже мило. Джинни с Ликсом переглянулись между собой. — Похоже, любовь может заставить улыбаться даже самых суровых? — хохотнул Хёнджин и пошёл на выход из здания. Не попрощавшись, скрылся в темноте улиц. Феликс проводил его взглядом, ещё раз оглянулся назад, посмотрел на «сурового» охранника, что так любовно разглядывал, принесённую женой, коробочку с ужином. — Похоже на то, — согласился он с выводом Хвана, пожал плечами и, улыбнувшись, тоже покинул студию вслед за ним.