Феликс продирает глаза, когда слышит раздражающий стук. Кто-то изо всех сил долбился в дверь уже минут пять и совершенно не собирался это безобразие прекращать. Парень вдыхает поглубже и зевает. Слегка потягивается, хотя это сложно делать, потому что чувствует некую скованность по рукам и ногам. Он ощущал, что его как будто накрыло каким-то огромным одеялом. И оно очень хорошо грело. Даже слишком. Так хорошо, что, руки сейчас, будучи обычно ледяными, были очень даже тёплыми. Но был и минус у одеяла. Какое-то оно было слишком уж тяжёлое и пахло чем-то таким знакомым…
Чем же пахло парень подумать не успевает, потому что вновь на всё помещение раздаётся раздражающий стук.
— Ты можешь дверь открыть? — стонет Феликс, всё ещё пытаясь безуспешно ухватиться за остатки сна. Хотелось побыть в этой мягкой и тёплой дрёме чуточку подольше.
— Сам открой. — отвечает ему некто хриплым ото сна голосом.
— Ты здесь живёшь вообще-то! — замечает Ликс.
— Но открыть надо тебе… Так что иди и открой!
Перепалка эта чуть-чуть, но заставляет проснуться. И только теперь блондин собирает по кусочкам происходящее. Во-первых, он понял, что это был за запах. Пахло Хваном. Во-вторых, голос тоже был его. В-третьих, всё ещё стучали, и стучали явно не в комнату его общежития. Звук больно был отдалённый. Да и соседи по общаге так себя обычно не ведут.
Феликс резко распахивает глаза, но вот только ничего почти не видит. Потому что лицом лежал, во что-то уткнувшись. Это что-то было живым, явно умело говорить и дышало к тому же. Медленно и осторожно блондин отклоняется, чтобы посмотреть: а что за, собственно, херня тут творится? Когда видит перед собой лицо, которое обрамляли растрёпанные алые пряди, обстановка становится более чем ясной. Парень еле сдерживает порыв разораться.
Вот почему было так тепло и тяжело! И почему пахло Хваном! Он, собственной персоной, почти всей своей тушей на Феликсе расположился!
Он спал, блин, рядом, заключив Ли в свои объятия! Какого, спрашивается, чёрта?
Оглянувшись вокруг (насколько положение позволяло) и увидев собаку, Ликс думает лишь о том: что он тут делает? По всем параметрам эта квартира принадлежала Драме-Ламе! Собака — его, квартира — его, диван тоже его. В общую математику не складывается только Феликс — он-то не его и что тут забыл не понятно. Так какого чёрта, после участка его сюда привезли? Какой из трёх предателей это сделал вчера ночью?
Взбёшенный парень пытается вылезть из-под сонной тушки Хвана, но тот только недовольно морщится и прижимает к себе поближе свою «подушку». Стук в дверь к этому моменту прекращается, а Феликс кое-как вытаскивает свои руки из-под пледа, в который он сам был завернут, словно в кокон. (И Хёнджином сверху прижат ещё, но не суть.)
— Хван, блин! Проснись! — хлопает Ликс его по щекам и пару раз щипает за них же. Джинни от такого беспредела слегка приоткрывает глаза, чтобы разглядеть как следует этого бессмертника.
— Чего тебе надо? — бурчит недовольно он, — Не трогай меня и спи!
Судя по сему придурок всё ещё не до конца проснулся и не понимает происходящего.
— В смысле «спи»? Я домой хочу! — возмущается Ли и брыкается, потому что вылезти из-под этой двухметровой туши сам не может.
— Ты и так дома… — лепечет полусонно старший, вновь проваливаясь в сон и прижимая парня к себе поближе.
— Я не дома! — кричит Феликс в попытке донести до парня, что у них, на данный момент времени, не всё в порядке, — Я у тебя в квартире!
После этих слов, сон, наконец, покидает это бренное тело и Хван распахивает глаза. Свой плед, свой диван и свою комнату узнаёт, а вот мелкий… Это что-то новенькое здесь.
— Ты что тут делаешь?! — восклицает старший. Ликс в его руках делает пару безуспешных попыток выбраться из объятий, но Хван держит слишком крепко.
— Что ещё обсудим? Может, про погоду поговорим? — саркастично бросает Ли.
— Чего? — не понял Джинни.
— Отпусти меня!
Только сейчас до старшего дошло, что мелкий пытался до него донести всё это время. Как ошпарившись, он резко отпускает его из своих объятий и сам подскакивает с дивана. На панике проверяет себя и своё состояние. Одежда на месте, бошка не болит. Он не пил и с мелким не спал. Значит всё ещё невинен. Что произошло вчера?
— Что ты тут делаешь?
— Откуда я знаю. — разводит руками мелкий, приняв сидячее положение. Выплёвывает изо рта собственные волосы, что забрались туда в ходе всех утренних «кувырканий» и попыток выбраться из-под ламы. Протирает лицо. Когда на ладонях видит след, оставшийся от тонального средства, с ужасом понимает, что он спал не смыв макияж. Бедная его кожа! Она ночью задохнулась!
— Пфффф… Хахаххах! — слышит младший около себя и поворачивается на гогочущий звук, уставившись на индивида недовольно. Старший, сложившись пополам, смеялся, хотя и делал это слегка вяло и лениво. Видно было, что всё ещё заспанный.
— Ты чего ржёшь? — задал вопрос больше для галочки. Потому что не то, чтобы Ли действительно было это интересно. К тому же, он был уверен, что ответ ему не понравится в любом случае.
— У тебя на голове гнездо свито! — тычет пальцем в блондина Хван, — Цыпа, ты что, не знаешь? Птички
НА гнёздах обычно сидят, а не наоборот.
И снова ржёт. После непродолжительной паузы Ликс тяжко вздыхает и глаза закатывает. Не помог вчерашний способ. Видимо Хван ночь проспал и новыми каламбурами зарядился. Скорее всего, у него там вечный куриный двигатель в сером веществе припрятан.
Младший никак не отвечает на «смешную» шутку, вылезает из-под пледа, спускает ступни на пол и потягивается. Всё это под глуповатый и ленивый смех старшего.
— Ты себя-то видел? — упрекает ответно Ли.
Джинни и сам выглядел не очень-то презентабельно. Растрёпанный, заспанный и, видимо, от вечернего кофе слегка опухший.
— А что? Я всегда красавчик. — самолюбиво отвечает ему Хёнджин.
— Пффф… — усмехаясь, качает головой Феликс, — Ну, ты и нарцисс.
В ответ Джинни плечами пожимает. Как-то даже не спорит. Младший тем временем плетётся в ванную. Раз уж он тут, то надо привести себя в порядок. И раз уж он тут, то можно, в принципе, задержаться и сделать завтрак в счёт уплаты долга. Идеальный план? Идеальный. Тем более, когда ужин накануне не удался.
Блондин прошлёпал до ванной, зашёл в помещение и огляделся. В глаза сразу же бросилась на краешке раковины куча разных бутылёчков со средствами для умывания. Парень берёт одну баночку в руки, поднимает на уровень глаз, чтобы разглядеть поближе. Понимает, что цена всех этих «умывашек», скорее всего, запредельно космическая и думает даже о том, чтобы умыться обычным мылом для рук. Но, взяв его в руки, понимает, что похоже и оно куплено явно не в ближайшем круглосуточном. Пахнет слишком вкусно, и, такое мягкое и бархатистое на ощупь. Чувства сухости на руках совсем не оставляет. Блондин думает, что реши он воспользоваться мылом для рук, его он потратит гораздо больше, чем, если решит просто выдавить с горошинку специальное средство для умывания, которое легко превращается в пенку, а следовательно расход у этого средства будет меньший. Так что всё же выбирает его.
Хотя со средством определился, но всё равно долго не решается начать. Если он сейчас смоет тональник, то придётся ходить по чужой квартире, светя своими веснушками. С собой-то тональника нет! И у Хвана он тоже вряд ли дома валяется где-то, да и просить — не комильфо как-то. Но и ходить с таким, наполовину стёртым лицом — тоже такое себе. Взвесив все ЗА и ПРОТИВ блондин решается всё же смыть этот ужас с кожи и дать ей спокойно вдохнуть кислорода. Всё равно для Хёнджина, его веснушки, давно не тайна.
Феликс видит на крючке с полотенцами чужую резинку для волос. Недолго думая, собирает ей волосы. Затем находит ватные диски, плещет на них чуть средства для удаления макияжа (у Хвана и такое было!) и стирает с лица остатки тонального покрытия. Затем мочит кожу, чуть-чуть выдавливает «умывашку», вспенивает в ладонях и очищает лицо. Смыв и закрыв кран с водой, отрывает один листик от рулона с бумажными полотенцами и протирает насухо лицо. С обычными утренними манипуляциями покончено и теперь Ли смотрит на своё отражение.
Сейчас, в нынешнее время года, на улице не особо сильно палит солнышко и веснушки в этот период гораздо бледнее, чем обычно. Однако, всё равно слишком ярко выделяются на светлой, практически фарфоровой коже. Блондин вздыхает. Думает, слава богам волосы длинные и можно ими, если что, лицо прикрыть. Так что он распускает резинку, вешает её на место и поправляет прическу. Затем «наращивает» ментальную броню на любые замечания или подколки со стороны Хвана, и только тогда решается выйти с ванной комнаты.
Направляется сразу же на кухню, где находит старшего. Тот, как и обычно, залез на стул с ногами, залип в телефоне, и поедает какой-то хлеб, запивая его кофе. Ликс думает про себя, что это — чёртова несправедливость! Почему Хван с таким отстойным и ужасным питанием всё равно остаётся главным красавчиком всея универа? У него давно должна была обвиснуть кожа, покрыться какими-нибудь прыщами или ещё чем, и морщинами зарасти! Но нет! Он, даже слегка опухший, выглядит просто идеально! Какого чёрта?
Блондин быстренько прошмыгивает к плите и, при этом, чуть опускает голову вниз, чтобы волосы спали на лицо и прикрыли пятнышки на коже. Старается не смотреть в сторону старшего и вообще быть ниже травы, тише воды. Чтобы максимально не привлекать к себе внимания.
Около плиты с ужасом обнаруживает оставленный после вчерашнего вечера бардак. Ему даже готовить негде. Овощи сгоревшие так и валялись на плите, такая же курица, только распотрошенная (видимо Хван постарался, чтобы из-под слоя угля найти парочку кусочков уцелевшего мяса) валялась на столе, нож на полу, доски, специи… Всё там же, где вчера и было брошено.
Придётся сначала убраться, прежде чем начинать готовить, понимает Ли.
Всё это время любопытная пушистая морда и такая же любопытная красная голова, наблюдали за всеми его действиями. И Феликс спиной ощущал эти взгляды. А один конкретный прямо сильно морально давил.
— Чего? — бурчит Ли, не поворачивая головы в сторону старшего. Без косметики на лице, он ощущал себя раздетым, не меньше.
— Ничего. — отвечает Джинни спокойно. Но Ли нутром чует, что тот явно от него чего-то хочет. То ли спросить, то ли…
— А ты кексик вчера приносил?
— Что? — разворачивается Феликс к нему. Вопрос был слишком неожиданным.
— Кекс. Брауни. — поясняет Джинни. Он только сейчас о нём вспомнил, пока Ликс был в ванной, и резко захотел. Но лазать по чужим сумкам — не красиво, да и мелкий опять будет вопить про личное пространство, так что парень терепливо дождался, когда младший сам выйдет.
А Феликс, выйдя из транса, который был вызван внезапным вопросом, тоже вдруг резко вспомнил, что к Хвану пришёл не с пустыми руками. Он же брауни притащил, который так и остался в рюкзаке на всю ночь. А вчера, между прочим, тут была сестра Хвана!
— Чёрт. — цокает себе под нос блондин, — Надо было твоей сестре ещё вчера его отдать.
Хван тут же от ужаса округляет глаза. До него резко доходит, что вчера он, по глупости, чуть не спалился. Если бы мелкий решил отдать брауни лично в руки Йеджи, то она бы явно удивилась такому презенту. Ведь про этот кекс не слышала даже и совершенно точно выдала бы брата с потрохами! Но госпожа удача была явно на стороне Хёнджина вчера!
— Ладно. — вздыхает младший, — Потом новый приготовлю.
— Что? — всполошился Джинни, — Зачем?
Его опять хотят лишить лакомства?
— Он испортится. — пояснил Ли, — Он пролежал ночь, пролежит ещё чёрт знает сколько. Когда ты его ещё ей отдашь?
— Ничего он не испортится! — возражает Джинни, — Сегодня же ей отнесу!
Читайте: сегодня же съем.
Звучит ещё так убедительно, что Ли, пожав плечами, решает не сотрясать воздух почём зря. Ну, сегодня, так сегодня. Он направляется в прихожую (под беззвучные победные выкрики Хвана), где находит рюкзак, а в нём и контейнер с шоколадным кексом. Пока елозит там, пытаясь аккуратно извлечь брауни, слышит вибрацию из кармашка. Достаёт телефон и сняв блокировку, видит, что ему пришло сообщение от Уджин-хёна. Феликс, улыбнувшись, открывает его. Старший пожелал доброго утра и прислал ему фотографии некоторых картин, которые планировал показать публике на своей будущей выставке. Спрашивал мнение Феликса на счёт них. А что Ликс мог сказать?
Картины были просто потрясающими! Они завораживали и заставляли разглядывать их долго и тщательно! Столько детализации плюс довольно интересная игра с цветами, которые казалось бы, на первый взгляд, совсем не сочетаются. Одним словом — здорово!
Это он и пишет в ответ, а ещё желает удачи. Так же обещает в обязательном порядке поддержать, прийдя на эту выставку. Затем его спрашивают, явится ли он сегодня на собрание клуба и Ли отвечает, что постарается. Он не обещает, но точно постарается.
За перепиской парень не замечает, как приходит на кухню и кладёт контейнер с кексом на стол. Лицо своё, конечно же, не скрывает за волосами, он просто забылся. И Джинни на некоторое время зависает, забив даже на контейнер с любимым кексом. Особенно залипает на этих веснушках. Ведь впервые он видел их в чистом виде, когда они не прикрыты жирным слоем скрывающего средства. Сердце его даже парочку ударов пропускает, а голова заполняется странными мыслями, по типу: какой же он всё-таки красивый…
Так как парень стоит близко, то незаметно для младшего, Хван, очнувшись от наваждения, делает пару кадров на телефон. Хёнджин всё еще должен матери Ликса отчитываться фотографиями о продвижении их «отношений», а тут такая возможность подвернулась! И как же ей не воспользоваться-то? Полностью домашний, немного растрёпанный Феликс, на его кухне и без всякой косметики на лице! Просто идеальная картина!
Манипуляций старшего блондин совсем не замечает. Кажется, что проехал бы мимо танк, Ли бы и на это внимания не обратил. Уткнулся в телефон, переписывается с кем-то, улыбается во все тридцать два.
Хёнджин слегка хмурится и заглядывает в свой телефон. Учитывая, что чат SKZ молчит, Ликс явно не там переписывался. Тогда с кем? С братом? С Ханом?
А почему Джинни это так волнует?
А Феликс, пожелав Уджин-хёну хорошего дня и закончив переписку, возвращается в реальность. Оставляет телефон на столе и продолжает прибираться на кухне. Снимает крышку со сковороды, в которой были овощи и те, мало того , что вчера подгорели, так ещё и за ночь в тёплом помещении стухли. Ликс как открыл крышку, как почуял этот прекрасный букет из ароматов, так сразу и закрыл её. Его даже пробрало от отвращения. Набравшись храбрости и вдохнув поглубже воздуха, парень понёс в унитаз вывалить всё это добро. Вернувшись, курицу, точнее её остатки, сразу отправил в урну. Посуду всю вымыл и про нож с пола тоже не забыл. Столы протёр, на место всё поставил и, когда кухня засияла чистотой, решил взяться за приготовление завтрака.
— Омлет японский будешь? — спрашивает блондин, заглядывая в холодильник и не находя там ничего такого из чего он смог бы сварганить хоть что-то приличное, кроме банального омлета. Сзади слышит смешок.
— Если ты сейчас пошутишь на куриную тему, сам станешь ей. — предупредил Феликс, указывая в урну, где лежала выпотрошенная и подгоревшая курица.
— Я молчу! — ухмыляется Хёнджин, Ликс же глаза закатывает. Молчит он, как же!
На приготовление обычного завтрака времени уходит не много. Тем более когда рука Ликса набита на такие простые вещи. Джинни, хоть уже ранее и перекусил своим любимым хлебом, но обалденно вкусный омлет не мог не умять за один присест.
Эта курица опредёленно несла золотые яйца! И речь шла не про ту, что в урне. Но озвучивать свои мысли старший не стал, а то и правда боялся оказаться в чёрном пакете.
Завтрак проходил в спокойной обстановке, которую нарушала разве что бесконечная переписка мелкого. Телефон ежесекундно сообщал всё о новых, и новых СМС. Джинни же пользовался случаем и сделал ещё пару новых снимков. Теперь для Ю Хёджин они прямо официальная парочка, не меньше. Завтракают вон вместе.
Снова пиликнул телефон и снова Ликс в ту же секунду кинулся отвечать. Спросить: «кто это тебе там написывает?» Хван не мог. Потому что понимал, что в глазах мелкого его заинтересованность в этом вопросе будет странно выглядеть. Да даже для него самого такой интерес был в новинку. Какая разница вообще Хвану кто и зачем мелкому там пишет? Да, ведь? «Не его это дело» — скорее всего ответит блондин и будет прав.
Однако то, что на самого Хёнджина было ноль внимания из-за этой переписки, порядком так раздражало. А ещё было скучно. И раз спросить о том, кто пишет парню, Джинни не мог, то он решает пойти по другому пути.
— Тоналка на твоём лице. Зачем?
Феликс тут же прекращает печатать и будто бы вспомнив, где он и в каком виде тусуется, от спокойного выражения на лице ничего не остается. Телефон убирается в сторону, а руками он тут же касается лица, явно пытаясь спрятать веснушки.
— Надо значит. — буркает в ответ, — Тебе-то что?
Джинни плечами жмёт. И, правда: ему то что? Но в ответ выдаёт совсем другое. Такое, от чего сам в шоке.
— Просто у тебя такая симпатичная особенность, а ты её прячешь зачем-то за слоями косметики. Жалкая растрата.
Говорит спокойно, как будто ничего такого не сделал. Не было никакого комплимента, вам показалось. Как про погоду сказал. Или про то, что земля — круглая. Мимоходом так произнёс, вскользь. Как будто только что не спалил тот факт, что ему самому эти веснушки очень даже нравились и что на них всё утро залипает. Благо актёрские способности всё ещё при нём и свою нервозность парень никак не выдал, продолжив спокойно уплетать вторую порцию божественного омлета.
Ликс после произнесённых слов так и замирает. Смущённо потирает щёку и понять не может: с чего такая милость? Ему что, комплимент только что сделали? От непривычности ощущений хотелось ответить грубо. Что-то из серии:
«Тебя забыли спросить!» или…
«Тебе какая разница, что и где я трачу!»
Но утро это было слишком необычным и непривычным. Они проспали вместе всю ночь в обнимку, он сам приготовил красноволосому завтрак, а тот раскошелился на комплимент, поэтому отчего-то захотелось сказать не типичную грубость, а правду.
— У моей матери такие же. — произносит тихо Ликс, уставившись в столешницу и нервно покусывая губы. И теперь Джинни поднимает на него удивлённый взгляд. Молчит, конечно, не говорит, что вообще-то он в курсе. Знаком с его матерью лично, и вообще почти каждый день с Хёджин переписывается. Но… А причём тут она и веснушки Феликса? Да полмира ходит с этими веснушками, и ничего. Так где связь? Просто мелкий видит их и вспоминает про бросившую его мать? Или дело в другом?
Ликс замечает это непонимание во взгляде, вздыхает и продолжает свой рассказ:
— Когда отец приходил домой пьяным, то всегда руки распускал. И эти веснушки на моём лице, напоминающие о его сбежавшей жене… — Ликс осекается и сглатывает, — В общем, его кулаки — это всегда было больно. Но если он ещё и
их видел… — Феликс постукал пальцем по щекам и болезненно улыбнулся, — То для него это было, словно красная тряпка для быка. В два раза больнее и сильнее бил.
Хёнджину стало вдруг тяжело на душе, как будто эту боль из воспоминаний через себя пропустил. Он уже пожалел о своём вопросе. Да лучше бы поинтересовался о том, с кем мелкий там переписывался! Хван открывает рот, чтобы сказать что-то о том, как ему жаль, но Ликс не даёт ему этого сделать.
— Жалеть меня только не надо. Терпеть этого не могу. — бросает он и резко поднимается с места. Собирает пустые тарелки со стола и направляется к раковине, чтобы вымыть их.
Джинни понимает, что у того опять, наверное, глаза на мокром месте и он просто хочет их спрятать. Цыплёнок, всё же, гордая птица.
Как бы забавно и смешно это не звучало.
***
Покончив с завтраком, Ликс направляется собрать все свои вещи, что раскидал за эти пару суток по квартире Хёнджина. Скоро пары начнутся, и надо бы успеть забежать домой, для того, чтобы переодеться. Тоналка, как и макияж, ему были не нужны. Потому что после еды, внезапно, Джинни откуда-то притащил целый тюбик необходимого средства и протянул блондину. На хмурый вопросительный взгляд пояснил, что никто и никому не должен будет, и что это вовсе никакая не жалость, так как этот тюбик принадлежит его сестре и что Феликс за вкусный кексик может взять и воспользоваться один раз бесплатно. Ли не нашёлся чем возразить, поэтому буркнув «спасибо», удалился в ванную, где лицо своё привычно замазал толстым слоем тонального средства.
Подняв рюкзак с пола, Ликсу бросается в глаза оставленная на стуле кофта.
«Точно. Надо не забыть её взять с собой, постирать и вернуть Минхо-хёну!»
Ликс складывает её аккуратно и собирается уже пихнуть в сумку, как его останавливает голос:
— Что ты делаешь?
Хван самую малость был в шоке. Он знал, что у его «бракованного соула» грехов было много, как и пороков, но клептоманией вроде доселе он не страдал. Так какого чёрта он сейчас его кофту смял и в свою сумку складывает?
— Забрать хочу. — отвечает Ли, совершенно не понимая какие у Хвана опять проблемы. Что вчера этот тип докопался с этой кофтой, что сегодня. Представление продолжается?
— И какого такого чёрта ты хочешь её забрать?
— Эээ… Чтобы постирать? — недоумевает Феликс.
— ОХОХОХО! — наиграно и громко рассмеявшись, Хван вдруг резко подскакивает на месте, — Вот только этого не надо делать!
Парень всё ещё помнил, что сделала последняя попытка «в стирку» с его футболкой. Она воняла страшно! Даже Чонину пришлось её пару раз перестирывать, чтобы отбить этот едкий запашок дешёвого средства, которым воспользовался Феликс при стирке. Если мелкий ещё и кофту испоганит (одну из любимых и часто надеваемых, между прочим), то это же просто кошмар что будет! Старший выхватывает вещь из рук и прижимает к себе поближе, словно своё дитятко спасая от злого дяденьки.
Теперь на него косо и недоумённо хмурится Феликс.
— Отдай кофту! — требует он.
— Нет! — отворачивается от него всем корпусом Джинни.
— С хера ли нет?
— А с хера ли да?
Мда. Снова тупик их диалога.
Кками на лежанке лениво наблюдал за представлением. Кажется, он уже привык немного к их разборкам. Главное что не дерутся, решил для себя пёсик, и отвернул мордочку от глупых двуногих. Давно бы уже спарились и не выносили мозг всем в округе!
— Да, отдай ты её! — возмущённый до предела Ли потянул свои руки к кофте, намереваясь вырвать ту силой. Старший сгруппировался, прикрывая телом свою драгоценность, и сделал пару шагов назад. Словил какие-то вьетнамские флешбеки относительно подобной ситуации.
— На кой чёрт тебе кофта?! — не понимает Хёнджин. — С чего это я её отдавать должен?
— Затем, что я хочу её постирать!
— Я и без твоих «замечательных» услуг справлюсь! — сообщает Джинни. Ему готовки от мелкого более чем хватает. Очень вкусно и сытно! А со стиркой он как-нибудь сам разберётся.
— Я сам верну её! — стоял на своём Ликс.
— Кому это ты её собрался возвращать?
— Минхо-хёну!
— А с фига ли ты её Хо хочешь отдавать?
— Чего? Потому что он мне её дал!
— Ага! Дал!
Мою кофту!
Наступает пауза.
— Что? — глупо переспрашивает Ли.
— О! Аллилуйя! До него дошло! — всплескивает рукой Хван.
— Т-твоя кофта? — слегка заикнувшись, перепросил Ликс.
— Да. Это моя кофта. И никуда ты её не потащишь! Только через мой труп.
Феликс глупо похлопал глазами. А. Так вот в чём было дело. Никакая это не ревность к лучшему другу была, получается? А чего же он тогда вчера промолчал, когда увидел Ликса в ней? Ли ведь не знал чья это кофта. Взял себе, что дали, поблагодарил… Кутался в неё весь вечер.
Но парень не теряется. Он всё ещё жаждал кофту забрать себе. И не важно чьей она была.
— В любом случае я в ней ходил. И я в ней спал. Так что давай сюда, я её постираю.
— Нет! — отрезает Джинни, вновь корпусом прикрывая от жадных цыплячьих загребущих лап свою любимую вещь, — Ты уже стирал однажды! Мою футболку. За тобой потом Чонин перестирывал несколько сотен раз!
Чужое имя, как гром среди ясного неба. Очень больно кольнуло. Даже слишком. Снова это странное и противное чувство раздражения.
— Он твоя мамочка что ли? — бросает Феликс едкое в ответ. Сам с себя поражается.
— Нет. Просто он очень добрый и милый младшенький, который к тому же стирать умеет!
Феликс громко фыркает, глаза закатывает, резкими движениями хватает сумку с пола и направляется в прихожую. Задержался он тут что-то прилично и пора отчаливать. К чертям собачьим подальше!
Пока натягивал обувь, блондин услышал стук. Опять тот утренний посетитель ломится? В самых раздражённых чувствах Ли резко распахивает дверь. И кто бы мог подумать, что на пороге он, собственной персоной, этот всегда
идеальный и
замечательный Чонин.
— Ой. — произносит удивлённо первокурсник, когда на пороге его вдруг встречает не привычный заспанный Хёнджин, а Феликс-хён! Младший знатно удивился. И это если слабо сказать. Хотя Хани всё давненько доложил в чат, ещё вчера ночью, да и утром они в «Ромашке» все косточки промыли «бракованным», но Ян-то был не в курсе всего этого, так как сердечко разбитое всё еще побаливало и он всё еще изображал, будто даже не видит сообщений. В сеть не заходит и пытается в реальном мире загрузить себя работой и учебой, чтобы отвлечься от боли сердечной. И видимо прошёл год, не меньше, раз на пороге квартиры соседа, Яна встретил никто иной, как Феликс-хён! Хёнликсы успели сойтись? Как? Когда? Как долго Чонин проспал?
На это виноватое «ой», Феликс зло усмехается и бросает:
— Так это ты всё утро ломился?
Где-то внутри кричит сознание о том, что Ликс ведёт себя сейчас очень некрасиво и совсем недоброжелательно. Потому что поругался он, вроде как, с Хваном и злиться на младшего не должен, но отчего-то не мог.
— Ээээ… — протянул неуверенно первокурсник, — Я… Я просто думал, что Хёнджин-хён опять спит крепко и хотел разбудить, чтобы я мог Кками на прогулку взять… — начал оправдываться Ян, а про себя чертыхаясь. Не стоило быть таким назойливым. Стоило сидеть в квартире и не высовываться. Он опять встрял и что-то испортил между парочкой. Потому что видел эту откровенную и неприкрытую ревность со стороны Феликса. Как бы под землю провалиться? И чтобы быстро и навсегда? Даже
Google не знает…
— Слушай! А чего ты паришься вообще? Бегаешь туда-сюда… Давно бы уже прописался в этой квартире! К чему эти лишние телодвижения делать, а? — выплюнул зло Феликс. Каждое его слово сочилось ядом и он понимал это прекрасно. Понимал, что палку перегибает. Понимал, что Чонин ни причём и такого отношения к себе не заслужил, но… Что-то было не так. Не мог себя Феликс остановить. Это раздражение просто из всех щелей валило, крыло сверху, прибивая прямо к земле и выбраться из-под этой огромной плиты было невозможно. Вот и оставалось только кричать, зовя на помощь.
— Ты что творишь? — раздаётся вдруг грозное слева и Ликс, вздрогнув, оборачивается. Рядом обалдевший порядком Хван. Он привык к злости и ярости со стороны своего соула, так как сам ругался с ним на постоянной основе. Привык ко всем оскорблениям и грубым словам в свою сторону, но он впервые видел, чтобы Ликс, как дикий, кидался на кого-то ещё, помимо него. Тем более на Ян Чонина! Этого добродушного паренька, который всеми фибрами души тянулся к блондину. Первокурсник к слову, видя, что происходит, начинает активно мотать в отрицании головой, подавая сигнал Хёнджин-хёну, чтобы тот не делал того, что он мог сейчас сделать. Но Хван его не видит, слишком возмущён поведением мелкого и продолжает его отчитывать:
— А Чонин-то тут причём? Ты чего набросился на него?
Отчего-то это сильно задевает Ли.
— Тебя забыл спросить, что мне делать! — грубо кидает он, сам же чувствуя, что готов разреветься прямо сию же секунду. И сам даже не понимает почему.
— Да, видимо забыл! На меня наезжай сколько угодно, а друзей моих не трогай! — предупреждает грозно Джинни.
Чонин прикрыл ладонями лицо и простонал. Господи. Ну, кто его дёрнул сегодня вылезть из своей конуры? Сидел бы спокойно себе, чай, успокаивающий нервную систему попивал, да сердечко по кусочкам собирал… Но нет. Выперся и опять всё испортил.
— Не сдались никому твои друзья, придурок! Совет вам, да любовь, блять! — бросает зло Феликс, быстро напяливая куртку и буквально вытолкнув младшего с дороги, мчится к лестнице. Ещё не хватало лифта тут ждать и позорно разреветься.
— Да пошёл ты! — кричит ему вдогонку Хван. Естественно ни о каком мирном договоре речи вообще не идёт, потому что в ответ ему прилетает тоже самое и фак ещё в придачу.
Когда мелкий демон из поля зрения исчезает, Хёнджин от раздражения тормошит свои волосы. Он так был чертовски взбешён! И давно мелкий так к Яну относится? К парню, который просто хотел дружить и тянулся к Ликсу? Вспомнив о младшем с журфака, Хван видит, что тот стоит рядышком, весь сжавшись и руками лицо прикрывает. Видимо, парень расстроен из-за такого к себе отношения. Ну, ещё бы!
— Эй, ты в порядке? — осторожно спрашивает Джинни и тянет руку, чтобы сочувствующе потрепать его по голове и попросить на всяких придурков внимания не обращать. И когда Ян отнимает ладони от лица, то внезапно Хёнджин не видит того о чём подумал. Никакого расстройства. Точнее оно есть, но не то. Это скорее разочарование. Младший отчего-то таращится обвинительно именно на самого Джинни. Как будто последний ему сейчас грубо отвечал, а не сбежавший мелкий.
— Хён! Ну, зачем же ты так? — чуть ли не плачет Ян.
Джинни в шоке таращится на него. Чего?!
— Зачем ты так с Феликс-хёном? — простонал младший.
Хёнджин не может свою челюсть с пола поднять. Что за фигня? Его сейчас что, обвиняют? Мелкий вёл себя как мудак последний, наезжал на младшего, Хван попытался его защитить, а теперь виноват почему-то он? Что не так пошло? Где мир схлопнулся? Но спросить он ничего не успевает, потому что Ян, для себя что-то решив, резко срывается с места и бежит вслед за блондином.
Хван остаётся один в коридоре и в самых непонятных чувствах. В руках всё та же кофта, из-за которой весь сыр-бор начался. Он смотрит удивлённо на Кками. Может хоть собака всё ему прояснит, где он, чёрт подери, сейчас ошибся?
— Вуф! — говорит ему пёс.
Понятней, если честно, не стало.
***
Феликс уже выбежал на улицу, как услышал звук распахивающейся позади двери, и громкий крик младшего:
— Феликс-хён! Стой!
Но Ликс, конечно, шаг сбавлять не собирается. Одновременно его обуревало сразу несколько чувств. Ему было обидно, это раз. Всё ещё крыло злым раздражением, это два. А ещё было стыдно. Пробежав пару тройку этажей вниз, голова чуть прояснилась, и пришло осознание, что он и правда повёл себя как мудак, и что Хван, который в очередной раз заступился за друга был прав. Вот только… Именно это отчего-то обижало. Потому что не за Феликса в этот раз заступились, а наоборот
от него спасали? А почему вообще его это обижало?
— Стой! Ну, пожалуйста! — продолжал умолять вслед младший, но Ли выполнять просьбу не собирается, мчится как угорелый дальше. Пока не слышит на всю улицу:
— Не надо ревновать ко мне Хёнджин-хёна!
Эта фраза моментально останавливает всё. Ноги, сердце и мир вокруг.
«Что? Что он сказал?»
— Прости, что? — оборачивается и переспрашивает старший, от бега тяжело дыша. Чонин его наконец-то нагоняет и тоже тяжело дышит:
— Я сказал… — выдыхает, — Не надо, пожалуйста, ко мне ревновать хёна.
— Ты чего несёшь? — взвизгивает шокированный старший.
— Надеюсь, что правду… — отвечает Ян. Только как-то неопределённо. На самом деле, до этого момента он всё ещё немного сомневался в теории своего лучшего друга на счёт ревности, но отчего-то, с утра наблюдая такое, видя этот стремительный побег, эту обиду, когда Хёнджин-хён набросился на Ликса… Ян готов был поверить в эту теорию. Почти, наверняка, она — правда и истина в последней инстанции. Жаль только, что, похоже, Феликс этого не понял и сигналы от ревнивого сердца до мозга ещё не дошли. Чонину было так жаль бедного Ликси-хёна, когда Хёнджин на него накинулся с обвинениями. Младший моментально поставил себя на его место. Как было бы больно ему, если бы человек, который нравился защищал бы не его, а напротив, кого-то от него!
— Не неси бред! — просит парень и собирается уйти, но его вновь припечатывает в землю ответом младшего.
— Я не несу бред. И Феликс-хён это и сам прекрасно знает!
Ликс застывает в шоке с открытым ртом.
— Ты нормальный вообще, нет? — возмущённо восклицает он, — Я никого не ревную! И тем более Хвана! Я его терпеть не могу!
Ян никак не возражает. Только, состроив понимающее лицо, пару раз кивает. И это ещё больше возмущает Феликса. Что это ещё за снисходительные кивки?
Но он не собирается больше спорить. Хватит. Сегодня и так уже закопал себя по самое не хочу. Он разворачивается, чтобы уйти, но его вновь останавливает чужая фраза.
— Правда, хён. Не надо его ревновать. Мне он даже не нравится! — сообщает Чонин, чтобы окончательно убедить старшего. Тут же осекается, понимая, что ляпнул нечто совсем неправильное. Сразу исправляется:
— В смысле он мне нравится, конечно, но не в том смысле...
— А мне Хван вообще ни в каких смыслах не нравится! — напоминает Ликс, всё не понимающий на кой чёрт перед ним оправдываются. Как будто он какой-то бойфренд ревнующий!
Решив для себя, что действительно пора сваливать, он делает пару шагов вперёд, по направлению к своему дому, но Чонин решает выдать кое-что ещё, чтобы точно убедить старшего, что ревность к нему — бесполезная растрата сил и нервов.
— Мне нравится кое-кто другой! — сообщает первокурсник.
Младший решил, что так будет честнее. Он уже знал маленькую тайну Феликса и было бы некрасиво, если бы тот не знал что-то подобное о самом Чонине в ответ. Ведь дружба на этом строится? На взаимном доверии, да? И если младший проявит дружелюбие и доверительно раскроет своё сердце, то, он надеется, что затем ответно дрогнет и сердце Феликса.
Ликс же полон совсем других мыслей. Разум кричит: беги, а сердцу зачем-то хочется… Уточнить кое-какие детали. Что он и делает.
— А кто тебе нравится? — спрашивает вдруг Феликс.
Он подошёл поближе, смотрит прямо и от нервов губы кусает. В глазах при этом надежды столько плещется. Чонин про себя думает только о том, какая же эта ситуация чертовски очевидной была всё это время. Вся эта ненависть к нему, раздражение... А он сам — глуп и недальновиден, потому что пока на это не указал Сынмин, и не подумал бы даже в эту сторону.
— Не скажу. — отвечает Ян. Открывать имя человека, что нравился — это слишком. Тем более сейчас, когда его буквально отшили недавно. У самого в сердце тоже кольнуло от печальных воспоминаний. Больно, блин.
Феликс фыркает. Только-только зародившееся надежда только что сдохла. Что за надежда и на что… Это мы упустим. Разговор по душам накрылся медным тазом и вообще Чонин, похоже, что соврал. Парень хочет вновь уйти, но вновь ему не дают:
— Хорошо! Я скажу кто мне нравится!
— Ну? — тянет Ли. По выражению лица было ясно, что сейчас буквально решается их дальнейшая судьба и их будущие отношения. Если Чонин соврёт, то никогда уже не подружится со страшим. Если скроет, то доверия не видать. Может всё было и не так и Ян себя просто накручивает, но… Ощущалось, что сейчас либо что-то начнётся, либо тут же закончится. Так что же делать?
— Скажу, как только Феликс-хён признает, что ему нравится Хёнджин-хён. Я думаю, это будет честный обмен. — выпаливает на одном дыхании младшекурсник.
Ликс так и виснет. В шоке и слов найти не может.
«Охренеть! Вот же Лис хитрый! Он ещё и условия ставит!»
— Ты..! — тыкает он в младшего указательным пальцем, пока тот невинно так глазками хлопает и улыбается, — Ты, знаешь… Ты… Мелкий…! Архг!!! Мне не нравится Хван, усёк? И тема закрыта!
Поставив точку в несуществующем споре, блондин гордо уходит. Младший за ним более не спешит. Не было необходимости. Он, улыбаясь, провожает старшего взглядом. На лице Феликса и так всё было видно, кто нравился ему, а кто нет. И пусть сам он этого не признаёт, пока что, но рано или поздно и до него дойдёт? И тогда они смогут честно поговорить друг с другом и Ян, наконец-то обретёт нового хорошего друга.
Осталось дождаться только.
