Chamomile/Ромашка

Чонин вбежал в собственную квартиру и запер дверь сразу на несколько замков. Но будто бы это могло помочь скрыться от испытываемых им чувств. Запыхавшийся парень, опёршись спиной о дверь, скатился на пол. Он долго просидел в подобной позе, уставившись в одну точку в полной темноте. Долго размышлял в попытке переварить случившиеся этим вечером. По итогу, не справившись с эмоциональным напряжением, нашёл в кармане брюк телефон и набрал друга. Долго слушал гудки, в нетерпении про себя матеря такого долгого друга, а когда на звонок ответили, то сразу выпалил в телефонную трубку громкое и паническое: — Мой соулмейт — это Чан-хён!! Реакцию с той стороны парень ожидал какую угодно. Такой же шок, как у него самого, может чуть менее приправленный паникой, но чего совсем не должно было быть, так это спокойным тоном произнесённое в трубку: — Я в курсе. — В смысле ты в курсе?! — завопил Ян. — В прямом. — А почему я не в курсе тогда?! — Потому что ты сказал не говорить тебе, кто твоя родственная душа? Ты забыл? — напоминает Минни. Чонин замолкает. На панике он, и правда, позабыл разговор в начале этой недели и действительно его возмущения на лучшего друга не имели под собой никаких оснований, но всё же… — Нет, ладно бы это оказался кто угодно, и ты бы не сказал мне, но это, блять, ЧАН-ХЁН!!! Ты слышишь?! Это Чан-хён!!! — Не вижу особой разницы. — спокойно прокомментировал Минни, на что Ян громко фыркнул в трубку, искренне недоумевая, как можно так спокойно говорить на эту тему, — А как ты сам вообще узнал? — Увидел, когда хён обрабатывал мне раны. У него глаз сверкнул тем же цветом, что и мой на тех фотках, что ты мне показывал. — Когда он делал ЧТО?! — наконец-то и в голосе Сынмина появились эмоции. И судя по шороху и скрипу, он аж на месте подлетел. Наверное, до звонка друга, спокойно себе лежал в кроватке, готовый ко сну. — Да раны он мне обрабатывал, но это фигня. — лениво ответил Айенни, а потом тон снова сменился на панический: — ХЁН, БЛЯТЬ, МОЙ СОУЛ! Это же ПИЗДЕЦ!!!! — В смысле РАНЫ?! Какие ещё нахер раны?! Ты что опять натворил?! Ты должен был пойти на корпоратив!!! — возмущался Минни, — С закусками, выпивкой и богатыми людьми! Как ты оказался на подпольных боях?! На заднем плане послышались возмущения соседа по комнате, который приказал Сынмину выйти вон и орать в другом месте. Что Ким и сделал. Надев тапки на ноги, он встал, подошел к двери, закрыл её за собой. Уже снаружи, бегло оглядев коридор, прошёл до окна и уселся на подоконник, а потом вновь потребовал ответов: — Так! Быстро мне объяснил, что произошло! Чонин вздохнул: — Я не выдержал. Я должен был сделать что-то с той девушкой. Я выяснил отношения с Саной. — тут вдруг студент прерывается, а потом до его мозга доходит: — Господи! Она ведь его девушка! Она — девушка моего СОУЛА! Пиздец!!! Ким громко выдохнул в трубку, и сжал пальцами переносицу: — Айенни. Ты не парень, а ходячая катастрофа. Как ты так умудрился выяснить отношения с Саной-нуной, что по итогу твой, да-да, ТВОЙ соул, обрабатывал тебе раны? Такое даже в дорамах редко встретишь! — Это был гениальный план. — прохныкал Чонин. Из чего можно было сделать вывод: — Два варианта. Либо не такой уж он и гениальный, либо пошёл по одному месту. Что из этого? — вздохнул Ким. — Второе. Я сблефовал, чем подал этой сумасшедшей идею. Намекнул, что якобы, чтобы выставить себя за жертву я не поленюсь нанести себе увечье. Мы были рядом со столом, где стояла целая пирамида с бокалами. Мне пришлось так соврать, потому что она угрожала, что разыграет сцену, где по итогу выставит меня чуть ли не сталкером и извращенцем, который её преследует не первый месяц. Поэтому я сам сблефовал. А когда она поняла, что зажата в угол, она, блять, сама решила разыграть сцену, да ещё и себе увечье нанести! Я испугался, пытался ей помешать, по итогу она, отбиваясь от меня, кинула мне в лицо одним из бокалов, я отпрянул назад от неожиданности, не удержался на ногах и полетел в тот самый стол со стеклом. Теперь я весь в порезах. — закончил свой рассказ Ян. — Пиздец. — только и смог произнести Сынмин, — Такой пиздец ты даже в школе не учинял… — Да фигня всё это! Что мне теперь с Чан-хёном делать? Киму захотелось голову себе об стену пробить. Его друг учинил такое, еле остался живым и, повезло ещё, что без сотрясения мозга, а всё что его сейчас волнует, так это тот факт, что его родственная душа — Бан Чан?! В голове не укладывалось! Айенни иногда такой Айенни. — А что потом-то было? После того, как ты упал и разбил своим телом кучу стекла? — Да ничего такого. Чан-хён, Бомгю-хён и Ёнджун-хён отвели меня в подсобку. Я остановил Ёнджуна от вызова скорой и копов, а Бомгю с Чаном обработали мне раны. Вот тогда я и увидел глаза хёна! — снова Ян вернулся к своей личной катастрофе, — Мы будем решать реальную проблему или тебе всё ещё интересно, как мне спиртом полоскали порезы?! — Конечно, меня интересует именно это! Потому что это — реальная проблема, а не твои отношения! Потом что было? Ты сбежал? — Конечно, я сбежал! Я запаниковал! — прохныкал в трубку Ян. — И когда тебе звонил хён, ты не брал трубку? — Да. — а потом на том конце трубки повисло некоторое молчание, — Погоди. А как ты узнал? — Потому что по второй линии мне сейчас звонит Чан-хён! — Не смей брать трубку! — закричал Ян на панике. — Да, сейчас! Чтобы он от волнения умер? — сказал, как отрезал Сынмин, укоризненно покачав головой и поставив звонок друга на удержание, игнорируя все его панические мольбы, чтобы ответить Кристоферу. На том конце трубки несколько обеспокоенный голос попросил прощения за поздний звонок. — Ничего страшного. Я не спал. — ответил старшему Минни. «Уснёшь тут, блин!» — Эм.. Слушай, ты ведь знаешь, что Чонин был на корпоративе сегодня… — Ага. И про то, что он в стекле оказался я тоже уже в курсе. — Боже. — выдохнул Чан, а потом продолжил, — Он так стремительно сбежал и трубку не берёт. Он в порядке? — Да. В полном. Хён может не беспокоится. — Ему бокалом в лицо прилетело. Я боюсь, как бы ни случилось, сотрясение или ещё чего похуже. — Крис искренне переживал за парня. По голосу было слышно. Наверняка ему сейчас очень страшно и не по себе. На его глазах его же девушка навредила первокурснику, а потом последний просто слинял и на телефон не отвечает. Любой бы испугался. — С ним всё нормально. — попытался успокоить его Минни, — Я с ним только что болтал. А трубку он не берёт, потому что… В ванную ушёл. — У него порезы по всему телу. Как он в ванную пошёл? — поразился Кристофер. — Такой вот у нас загадочный. — хохотнул Сынмин, надеясь этим рассмешить и расслабить парня, но не помогло. Крис продолжал молчать. На то они и соулы, видимо, с Айенни. Когда не надо — чересчур серьёзны. — Хён, правда. Ни к чему беспокойство. Он звучал очень бодро и в ванную пошёл, наверное, обработать остатки ран, или может одежду постирать. Я за ним прослежу, честное слово. — пообещал Минни. — Спасибо. — тихо произнёс Кристофер, — И передай ему, что мне жаль. — Хорошо. Обязательно. — ответил Ким, и старший с ним попрощался, пожелав спокойной ночи, а студент журфака снял удержание вызова и первое, что предъявил другу было: — Он, блять, считает себя виноватым, придурок! Чонин в своей квартире, виновато поджимает губы: — Что он говорил? — Что он мог говорить? Что он беспокоится и просил извинения тебе передать. Нафиг ты сбежал? Ему и так непросто! — А мне, думаешь, с такими новостями и языком в глотке просто? — пожаловался парень. — Стоп. У тебя что опять? — Да! — прохныкал Айенни, — Я не мог ни слова произнести после того, как узнал, что хён мой соул! Начал всё из рук ронять, а когда просился в туалет, заикаясь, как не знаю кто, то уронил всё, что стояло в той подсобке! И от стыда сбежал! — Так ты же нормально с хёном общался до сих пор! — изумился Минни. Он помнил, как его друг не мог нормально вести себя в присутствии своей первой любви по имени Чанбин. Робел, заикался, был ниже травы, тише воды. Но они были не знакомы, и неловкость друга была более чем понятна. А с Кристофером же он нормально общался. Они были хорошими друзьями! — Но это было до того, как я узнал, кем он мне приходится! — прохныкал Айенни. — Пфффф! — громко рассмеялся Минни на весь коридор общежития, — Ты просто неисправим, Нини! — Не смей меня так называть! — раскричался смущённый парень. — Ахахахахахах! — Да пошёл ты! — обидчиво послал друга, куда подальше Чонин и поднялся на ноги. Слушая чужой смех на том конце провода, он стянул с ног ботинки и прошёл на кухню, чтобы налить себе немного воды. Осушив стакан залпом и смочив пересушенное горло, его взгляд ловит яркое красное пятнышко на подоконнике. — Ого. — тихо он произносит в трубку, — Цветок, который мне Чан-хён дарил — расцвёл. Парень подошёл и мягко коснулся лепестков. Не смог сдержать улыбки, а с той стороны провода раздался смешок. — Что опять смешного? — насупился Айенни. — Да, ничего. — хохотнул друг. — Сказал живо! — потребовал Ян. — Символично получилось, не находишь? Старая любовь завяла… Новая распустилась… — Да, иди ты со своей символикой! — воскликнул разозлённый Чонин и бросил трубку, а Сынмин, оставшись в полной тишине, ещё некоторое время смеялся, а потом прислонился затылком к стенке позади. В данный момент времени он не представлял, что делать дальше ни сам, ни что делать его другу. Но однозначно сам не планировал наступать на те же грабли. Он не будет слишком явно вмешиваться в чужие отношения. Ходить на разговоры с Чан-хёном или как-то ещё воздействовать. Но так же Сынмин понимал, что если Айенни не подтолкнуть, то он так и будет теперь бояться собственной тени. Кто же знал, что у него это особая реакция была не на Чанбин-хёна, а просто на влюблённость? Тут вдруг слева от себя парень услышал некое шуршание и резко обернулся. Это возвращался в свою комнату Феликс-хён. Наверное, с выставки шёл. Сынмин хотел, было, ему приветственно и радостно помахать, но когда старший поднял свой взгляд на парня, то Минни увидел заплаканные глаза, а потом Ликс поспешил скрыться в комнате, чтобы ему не успели задать вопросов. Сынмин дар речи теряет от шока. Один его друг в стеклянных осколках повалялся, другой весь в слезах домой возвращается… — Да что за херня с этим вечером? — задаёт он резонный вопрос в пустоту коридора. Но ответить ему было некому.

***

Часом ранее. Вдоволь наплакавшись в туалете после того, как покинул Уджин-хёна, Феликс умыл лицо холодной водой несколько раз. Он чувствовал себя так плохо, как никогда ранее. Таким мудаком себя ощущал! Уджин-хён не заслужил всего того, что ему тут устроил Ликс. Все эти обидки, драки и выяснения отношений с Хваном — это должно было произойти не на выставке, которая так важна была для четверокурсника, а где-то в другом месте. Но дело сделано, как говорится, и уже было поздно что-либо менять. Ликс не хотел выходить наружу от слова совсем. Первая причина — он заметил, что слишком долго проплакал и как следствие, уже стало очень темно. Парень проверил свои сбережения и понял, что на такси ему точно не хватит. Звонить и занимать — что может быть более жалким поступком. Тем более была вторая причина — он не хотел вообще ни с кем сейчас разговаривать, и не хотел чтобы кто-нибудь его видел или слышал. Только не в таком убитом состоянии. Он просто хотел домой, упасть в кровать и под одеялом скрыться от всего мира. Но ночевать, тут не выйдет. Выставка давно закончилась и в уборную зашёл охранник: попросил покинуть помещение. Феликс робко у него поинтересовался, а покинул ли выставку Уджин? На что охранник кивнул и сообщил, что уже как полчаса назад. И Ликс облегчённо выдохнул. Встречаться со старшим он точно не хотел, даже мельком. Было стыдно. Блондин последний раз прополоскал лицо под холодной водой, вытерся несколькими кусочками бумажного полотенца и вышел наружу. Людей уже совсем не было, давно все разошлись по домам, и парень шёл по коридорам в полной тишине. Звук его шагов эхом отбивался от высоких стен. Он поклонился охраннику на входе, поблагодарив за терпение и извинившись за задержку, и вышел наружу. Когда позади парня закрылась дверь, он зябко поёжился. К вечеру на улице стало совсем холодно. И жутко. Но положиться ему не на кого и он должен взять себя в руки, чтобы дойти до остановки самостоятельно. Это не так чтобы очень далеко, всего лишь минут десять пешком. Чуть пройти по парковке, потом свернуть налево, потом прямо, обойти несколько домов, выйти на пешеходную дорогу, перейти её, несколько минут по прямой и вот он на остановке. Автобусы, если Google не врёт, ещё ходят, так что у него должно всё получиться. Ликс смело сам себе кивает и направляется в сторону парковки. Вокруг никого нет, поэтому тёмный силуэт, сидящий на лавочке, сразу кидается в глаза. У Ликса поджимаются коленки от страха, и сердце начинает стучать как бешенное. А когда силуэт медленно поднимается и направляется прямо за ним, то Феликс понимает, что ещё секунда и у него точно случится паническая атака. Кто это? Зачем он идёт за ним? Выяснять этого парень не желает и добавляет шагу, чтобы оторваться от силуэта, как можно дальше, но потом знакомый голос прорезает ночную тишину улицы: — Цыплёнок! Не беги! Это я. Услышав это, запыхавшийся от быстрого шага Ли, резко останавливается. Раскрыв рот от шока, он оборачивается. Это блин, последний человек, которого он хотел бы видеть сейчас и вообще в этой жизни. — Какого хуя ты тут делаешь? — не сдерживает своего возмущения младший, когда Хван подходит к нему вплотную. Ли замечает, что он весь трясётся от холода, губы у него слегка посинели, но старается всем видом показывать, что ему нормально. — Тебя ждал. А ты почему один вышел? — ответно интересуется Хван. Про себя думает, что не зря решил остаться. А ещё подумал, что очень даже рад, когда увидел, что выставку Уджин покидал один. Правда в этот же момент словил букет раздражения, так как старший выходил, весело смеясь со своей подругой (или кто она там ему?) и преспокойно залез к ней в машину и уехал. А Цыплёнок? Феликс боится темноты, и он всё ещё остался внутри! Какого лешего этот парень уехал один? — А с кем я должен был быть? — не понимает Ли. — С этим Уджином твоим. Почему ты не с ним? — И ты ещё смеешь спрашивать? — возмутился второкурсник и судя по лицу Джинни, он реально недоумевал, почему же Ли один, — Потому что твоими стараниями, я врезал ему! Хван виновато потупил глаза в асфальт, а Феликс, закатив глаза, развернулся и направился вперёд. Джинни постоял некоторое время на месте, давая возможность Цыплёнку от себя оторваться, чтобы успокоиться, а потом сразу направился за ним. Проводить до остановки, а лучше даже до самой общаги — он считал своим долгом. Хотя бы это, в качестве извинения, он должен сделать. Так они прошли всю парковку и вышли на небольшую улочку. Ликс всеми силами пытался оторваться от парня, но в эти моменты Хван добавлял шага и обычно сокращал расстояние между ними. — Да какого хера ты за мной прёшься? — не выдерживает Ликс, когда уже дошёл до домов, обойдя которые вышел бы на финишную прямую до остановки. — Провожаю. — пожал плечами Джинни. — Не надо меня провожать! — Да я как-то не спрашиваю. — обидчиво бросил Хван. Да, он прилично накосячил этим вечером, но сейчас-то ничего плохого не делал. Наоборот, помогал. И не мешался даже. Шёл позади, глаза не мозолил. — Если сдохну где-нибудь в канаве, по твою душу призраком не приду, не беспокойся. — бросил зло Ликс, надеясь, что парень от него отстанет. Но не тут-то было. Снова оторвавшись от него, Ли понимает, что тот опять за ним попёрся. Гнев рос в геометрической прогрессии. Он так и не смог выплеснуть его толком на той выставке, а сейчас этот парень опять начинает страшно бесить. — Хватит за мной идти! Я видеть тебя не хочу! — сообщил Ли. — Так ты иди впереди, не оборачивайся и не увидишь меня даже. — парировал Джинни, чем в очередной раз вызвал всплеск эмоций у собеседника. — Да что с тобой не так, блин? — кричит сорвавшийся Феликс, — Ты вообще не слышишь, что тебе говорят что ли? По его щекам опять побежали слезы, и он зло стёр их с лица, продолжив: — Что у тебя за привычка всё разрушать? Тебе блин мало что ли было сегодняшнего вечера? Ты его испортил! У меня может, могло что-то получиться с Уджин-хёном! А благодаря твоим стараниям всё накрылось! Хван искренне старался не реагировать на все эти выпадки, глотая все обвинения в свой адрес, потому что понимал, что во-первых, он их заслужил, и во-вторых, Цыплёнок на него злился и ему надо было куда-то свой гнев вымесить... Но имя этого раздражающего парня с четвертого курса вновь всколыхнуло ревность в душе, и Хёнджин не смог сдержаться, чтобы не уколоть в ответ: — С этим придурком, который даже не удосужился тебя проводить? — Не называй его придурком, это во-первых! А во-вторых, с чего он вообще меня провожать должен? — Потому что так люди поступают, которые беспокоятся о других? Нет, не думал? — А ты у нас, значит, беспокоился? — саркастично бросил Феликс. — Да, если ты не заметил! — переходя на повышенные тона воскликнул Хван, — Просидел тут весь вечер, чтобы убедится, что ты до дома дойдёшь! — Спасибо, блять, ваше величество, что снизошли до простых смердов! Но в ваших услугах я, блять, не нуждаюсь! — бросил Ликс, снова разворачиваясь и надеясь уйти уже домой в полном одиночестве. Но задетый за живое старший, его так просто отпускать был не намерен. — Ага! Не нуждается он! Так же как неделей ранее в моей услуге не нуждался? Когда забился под дверь в моём подъезде? — Это тебя вообще не касается, Хван, что я делаю и куда забиваюсь! — продемонстрировал средний палец блондин, и это окончательно сорвало крышу Джинни. Мысленно он умолял себя заткнуться, не говорить того, о чём может пожалеть через секунду, но это было выше него. Потому что всё, абсолютно всё, что бы он не делал хорошего, по отношению к этому парню, им игнорировалось. Зато любой, даже самый мелкий проступок запоминался и припоминался в любой удобный для блондина момент! И это не могло не обижать влюблённое сердце. В ответ от обиды захотелось уколоть сильнее. Он специально догнал и поравнялся с Ли, чтобы начать говорить: — Это меня не касается, то меня не касается! Меня вообще, блять, ничего не касается! Вот только когда ты плачешь, забившись под стол, рядом с тобой Я и пытаюсь тебя успокоить тоже Я. Когда тебя травят всякие дебилы из универа, я за ними гоняюсь по всему зданию! Когда тебя твой мудацкий папаша избивает, кто же тебя защищает — тоже я, ломая свои конечности! Провожает тебя — опять я! Кофту свою даёт, ночью укрывает — всё я! Но нет! Я всё равно, как был, так и остаюсь самым главным мудаком во всей твоей жизни! К Вам, блять, ваше цыплячество, просто не подступиться! А ещё меня Принцем называет! На себя посмотри! Ликс уже не сдерживается и откровенно роняет слёзы, а потом резко оборачивается к Хвану: — Да что тебе, блять, от меня надо?! — Восстановить справедливость! Не было во всех этих случаях твоего обожаемого хёна рядом. Это всегда был я! Меня обвиняешь, что твоё свидание накрылось, а не думаешь, что это твоя вина? Твоя, и твоего сложного, невозможного характера! Ты постоянно всем мозг выносишь, если ты не заметил! Это тебе не так, то не так, это не трогай, к этому не прикасайся, за мной не ходи, туда не смотри! Да как с тобой общаться вообще?! Где-то внутри у Хвана кричала сирена: ОСТАНОВИСЬ. ЗАМОЛЧИ! ТЫ ПЕРЕБАРЩИВАЕШЬ! Но обиженный и уязвлённый парень продолжал игнорировать её крик, и дальше обвиняя Цыплёнка во всём, в чём только мог. Хотя и понимал, что сам далеко не подарок, сам себя вёл и продолжает вести не лучшим образом, но разве же это важно в такой момент? Главное ведь оппоненту доказать, на сколько он не прав. — Ну, ты всё сказал? — дрожащим голосом спрашивает Ликс. Слёзы, которые, казалось бы, он все выплакал ещё час назад в туалете, теперь душили его с новой силой. Он и сам весь дрожал, но вовсе не от холода. Хван ему не ответил ничего. Молча смотрел на истерику рядом, про себя мысленно сокрушаясь о том, что натворил. Опять. А Феликс продолжил: — Давай дальше! Чего замолчал-то? Скажи, что я — злой и кидаюсь на всех подряд. И делаю это, потому что мой папаша точил об меня всю мою сознательную жизнь кулаки. И потому же никому не доверяю. Давай скажи о том, что я душнила ещё та и только и делаю, что думаю о уроках. И тут тоже окажешься прав! Ведь я в этой стране — никто и мне надо получить хорошее образование, чтобы я мог найти хорошую работу и расплатиться с семьёй брата, которые мне помогли с побегом из Австралии! Не забудь упомянуть ещё, что меня мать не воспитала! И снова попадёшь в точку! Ведь она кинула меня! Сбежала, забрав сестёр с собой, а меня оставила! И всё это, наверное, потому что я — самое хреновое, что с ней могло случиться! Ну, чего ты замолчал-то? Давай! Тебе ещё много чего можно обо мне сказать! Феликс разрыдался навзрыд посреди улицы и Хван весь сжался. Он почувствовал такой укол вины, который до этого ни разу не испытывал. Его бы воля, он хотел бы отмотать время назад и не говорить всего того, что сказал. Слишком погряз в этом своём Я, что совсем забылся, что общался с чувствительным и покореженным жестокой жизнью парнем. Хван попросту на миг превратился в своего отца, и это испугало парня не на шутку. Он всегда этого боялся. Стать недовольным на жизнь человеком, который отрывался бы на близких ему людях. Не задумываясь, он кинулся к блондину и прижал рыдающего парня к себе. Спрятал в его макушке нос и сам сглотнул набежавшие слёзы. Зачем он это всё ему высказал? Говорил же ему собственный голос молчать, но нет. Пошёл на поводу эмоций и просто плюнул в чужую душу. И ведь знал про всю эту непростую ситуацию, должен был наперёд думать о чём говорить можно, а о чём нет! Феликс не вырывался, он долго рыдал, прижатый к его груди. Не пытался отталкивать от себя парня. Ему нужно было выплакать все эмоции, а потом сделать маленькую паузу и хорошенько подумать, что им делать дальше. Ведь с каждым новым днём парень всё больше понимал, что недопонимания между ними вагон и целая тележка. И этого становится всё больше. Они друг друга не слышат, не видят. В любой ссоре метят в самые больные точки. И соответствующие выводы напрашивались сами. Теперь Феликс знал, что о нём думал парень, который ему нравился. Так может тогда хватит самого себя обманывать? Поставить уже все точки над И? Прекратить питать глупое сердце не менее глупыми надеждами? Да? Младший прекращает рыдать и слегка отталкивает от себя парня. Из его объятий не вырывается, только ладонь между ними выставляет и поднимает покрасневшие заплаканные глаза наверх, заглядывая в чужое лицо. Видит безмерную вину во взгляде человека рядом. Хван уже хочет рот открыть, чтобы извиниться, как следует за всё то, что натворил сегодня и высказал в порыве гнева, но не успевает. Потому что резко и ни с того ни с сего, его хватают за воротник пальто, привлекают к себе и прикасаются солёными от слёз губами к его собственным. Из-за разницы в росте блондину приходиться привстать на цыпочках, а Хвану к нему наклониться. Хёнджин даже забывает, как дышать. Это вообще последнее, что он мог ожидать. Сердце, как и мозг, просто не справляются с поставленными задачами. Они не могут поверить в происходящее и отказываются думать. Мало того, что это его первый в жизни поцелуй с кем-либо, помимо матери в детстве, так ещё и с парнем, который ему нравился и с которым находился в поистине странных отношениях. За этот вечер они столько всего успели сотворить… Они сначала поругались, потом чуть ли не подрались, потом выясняли отношения, потом друг друга задели за самое больное, потом обнялись, а теперь целуются? Что за максимально нелогичное повествование? Ещё бы дождик сейчас с неба пошёл, и вообще было бы всё , как в любимых сопливых дорамах. Но дождя не случается, а через некоторое время от его губ и вовсе отрываются, а маленькая холодная ладошка отпускает его воротник и парень может разогнуться. Феликс хмыкнув себе под нос еле слышимое: «понятно всё…» — разворачивается и уходит восвояси. До остановки к тому времени осталось только перейти пешеходный, и пройти по прямой. Хван так и застыв посреди улицы, провожает его спину ошарашенными глазами. Он дожидается, когда Цыплёнок садится в автобус и отъезжает с места и только после этого может произнести неопределённое, полушепотом: — Чего, блин? Находясь в сильнейшем недоумении и шоке, он вызывает такси сам и едет до дома, где сил хватает только на то, чтобы стянуть с себя обувь и свалиться на кровать. Затем всю ночь смотреть в потолок, не имея ни единой возможности уснуть, переваривая всё случившиеся. А Феликс добирается до общаги, сев в автобусе в самое отдаленное место и отвернувшись от тех немногих пассажиров, чтобы они не заметили, как он глотает тихие слёзы. В общежитии, открывая дверь в свою комнату, парень сталкивается в коридоре с Сынмином, который почему-то сидит на подоконнике. Ничего ему не говорит, а просто молча заходит в комнату. Там под шокированный взгляд Хана, Ликс снимает с себя одежду, а потом с полки Ббокари, закидывает его куда подальше в шкаф, чтобы с глаз долой, а из сердца вон. Просит обойтись без комментариев. Скрывается в ванной, где умывается, чистит зубы и валится на кровать, засыпая с такой обидной, но простой и ясной мыслью. Хван ему не ответил на поцелуй. Так что хватит питать на его счёт какие-либо надежды.

***

Чанбин собирался уже лечь спать, как услышал внезапный звонок в дверь. Немного растерявшись, он подошёл к ней и выглянул в глазок. Увидев, кто стоял на пороге, сразу же открыл дверь. — Чани? Что-то случилось? Друг выглядел ну очень плохо. Такое ощущение, что даже плакал совсем недавно. Хотя было видно, как всеми силами он старается сохранять невозмутимость, но в конце концов груз из эмоций давит слишком сильно и парень просто не справляется. — Я не могу сегодня оставаться один… — сказал он, вытирая с щёк слёзы и делая шаг внутрь квартиры, — Можно у тебя сегодня переночую? — Конечно! Без проблем! — ответил испуганный Бинни, уходя с порога и давая возможность другу зайти внутрь полностью, чтобы затем закрыть за ним дверь. Ничто не предвещало беды, как говорится. Со помог стянуть с плеч Криса верхнюю одежду и провёл его в зал, усадив на диван. Предложил налить воды, чая или чего покрепче может, но Чан отрицательно замотал головой. Ничего он не хотел. Он просто хотел уснуть, и чтобы всё произошедшее оказалось каким-нибудь обычным ночным кошмаром. Не более. Бинни присел рядом и осторожно поинтересовался: — Что случилось? Он знал, куда направлялся Чан сегодня вечером, а ещё знал, что тот вроде как должен был порвать со своей девушкой. И теперь Крис заявляется к нему ночью, плачет, говорит, что не может оставаться один. Бинни не знал о чём ему и думать в данной ситуации. На ум приходило только всё самое страшное. Эта девушка что-то с собой сделала? Всхлипнув, Чан ответил: — Я так проебался, Бинни. — В чём? — Во всём. Ты был прав. Видимо, чтобы мне понять все свои ошибки, кто-то должен был пострадать. — парень сгорбился и спрятал лицо в руках. — Блять. — выдохнул Со, — Ты меня пугаешь, Чани. Кто пострадал? Что случилось? — Угадай, кто пришёл на сегодняшний вечер? — вздёрнул голову Бан, уставившись глазами, мокрыми от слёз на друга. Чанбин пожал плечами. У него ни единого предположения не было. Он не помнил, чтобы его друг с кем-то близко был знаком из того контингента, с кем близко общалась его девушка и кто предположительно был на вечере. — Там был Чонин. — прошептал Чан, снова вспоминая весь тот ужас: осколки, окровавленный парень и его девушка с пугающими глазами, полными ярости. Со, только лишь заслышав имя, сразу напрягся, а Крис продолжил: — Она его в стекло толкнула, Бинни. Он весь был… — Чан слов не находил для описания того, что перед глазами стояло, — Блять, я не должен был глаз с неё спускать, зная как она к Нини относится! — В стекло?! — переспросил шокированный Со. — Да. Там была пирамидка такая, из бокалов, знаешь? Вот он всем телом в неё и угодил. Там всё было в осколках! Даже ступать было страшно. А у Нини ещё и бровь была рассечена. Думаю, что одним из бокалов она ему то ли кинула в лицо, то ли ударила... Я не знаю точно. — Твою мать. — обессиленно выдыхает Со, представляя в голове весь этот кошмар, — И как малой? Чан пожал плечами: — Я не знаю. Он сбежал. И трубку не берёт. — пожал плечами парень, — Я Минни звонил, он вроде бы сказал, что с ним всё хорошо, но всё равно… Господи, Бинни! Она его убить могла! Понимаешь? Убить! Как оно всё могло так далеко зайти? Как я мог так проебаться? — рыдал Кристофер. Со не мог найти слов, чтобы как-то утешить парня, поэтому он просто молча обнял его, позволив у себя на плече выплакать накопившиеся эмоции. Сейчас говорить другу простые истины, что он ни в чём не виноват и не мог предположить, что его девушка способна на такие поступки — было глупо, да и не поверит ему парень. Остаётся просто оказать молчаливую поддержку, крепко обнимая, а уже на утро поговорить в спокойной обстановке. Сейчас хотелось, конечно, многое спросить. Например, а что с Саной? Полицию вызывали? А скорую? Ведь если да, то у девушки огромные неприятности. Но Бинни понимал, что это всё было лишним сейчас. Это только больше расстроит и без того морально уничтоженного Чани. Потом, как уложит друга спать, он напишет сообщение Сынмину. Наверняка тот знает хоть какие-то подробности. В первую очередь Бинни было интересно, как там Чонин, а вот на Сану, по большей части, было как-то всё равно. Парень хотел надеяться, что она сделала соответствующие выводы из этого вечера и поняла, что ей чертовски повезло, если по итогу никто не вызвал полицию. Успокоившись, Чан пошёл в ванную, где умылся, а потом лёг спать на приготовленное в зале место, а Бинни отчалил в свою комнату, чтобы не мешать. Он не был уверен в том, что друг сможет сомкнуть глаза этой ночью и даже попытался ещё раз предложить чего-нибудь успокаивающего выпить, но Крис снова отказался, а Со не стал настаивать.

Чанбин-хён:

Доброй ночи.

Ты не спишь ещё?

Сынмо: Неа. Уснёшь тут. Не ночь, а пиздец какой-то.

Чанбин-хён:

У тебя тоже что-то случилось?

Сынмо: У меня, слава всем святым, нет. А вот у остальных…

Чанбин-хён:

Понимаю.

Ко мне Чани весь в слезах пришёл.

Сынмо: Вот чёрт! Так сильно переживает за моего придурошного друга? Скажи Чан-хёну, что не стоит! С Айенни нормально всё!

Чанбин-хён:

Да, нет.

Там сложно, на самом деле всё…

Там всё навалилось.

И всё разом.

Кстати, на счёт Айенни я и пишу.

С ним, правда, всё нормально?

А то он в стеклянной крошке покупался…

Сынмо: Лучше не бывает. Так он говорит, по крайней мере. Паникует только. 🙄 А так всё нормально. Хотя его физического состояния я не видел. Но завтра всё выясню. Прямо с утра наведаюсь в гости.

Чанбин-хён:

Буду ждать тогда отчёта.

Я тоже волнуюсь.

А подробностей ты не знаешь?

Что там с Саной?

А то я не стал о таком у Чани спрашивать.

Сам понимаешь…

Сынмо: Чонин сам не знает. Говорил, что она сбежала.

Чанбин-хён:

🤦🏻‍♂️

Как крыса с тонущего корабля…

Хотя чего ещё от неё можно ожидать?

Сынмо: По секрету, но помимо Чонина… Есть ещё одна проблема. Я Феликс-хёна видел. И там…

Чанбин-хён:

Господи!

А с ним что?

Сынмо: Не знаю. Но он весь в слезах был...

Чанбин-хён:

Да что за пиздец?!

Ещё один, блин!

Ты Хани не писал?

Он сегодня в общаге ночует или опять у Хо?

Сынмо: ТОЧНО! Я и не подумал даже!

Чанбин-хён:

Сейчас добавлю его сюда

А то не хочу писать в общий чат

Ещё волнений добавлять Чану на счёт его брата..

Сынмо: Да! Хорошая идея!

*пользователь Бинни добавил пользователя Хани*

Бинни:

Доброй ночки!

Ты сегодня в комнате?

Хани: Ага… Тут хрень какая-то произошла. Минни: То есть Феликс-хён плакал? Мне не показалось? Хани: Ага! Ты знаешь, в чём дело?

Бинни:

На самом деле мы у тебя надеялись узнать…

Хани: Но я ничего не знаю(( Он ни слова мне не сказал, как домой вернулся. Молча убрал Ббокари в шкаф, Чуть ли не на замок его запер! И завалился спать. 🥺 Минни: ББокари? Это тот жуткий цыплёнок? Хани: Ага. Минни: Поругался с Хёнджин-хёном.

Бинни:

С Джинни поругался.

Последние два сообщения были отправлены одновременно. Чанбин с Сынмином подумали об одном и том же. Хани: Это всё понятно! Что Хёнликсы опять в ссоре. Но не понятно, где Ликси с ним встретился только! Он же на выставку шёл! С Уджин-хёном!

Бинни:

Это слишком сложно! Пытаться разобраться в этом самостоятельно.

Так что без комментариев,

хотя бы от одного из этих двух дуралеев,

нам не понять как дела обстоят.

Хани: Верно! Мы должны всей ромашкой это обсудить! Минни: Неа. Идея плохая. Точно не сейчас. Хани: Почему?

Бинни:

Потому что половина ромашки не в том настроении.

((

Минни: Ага… Хани: А что случилось?

Бинни:

Давай потом?

Когда всё хоть немного устаканится

Я тебе лично обо всём расскажу, хорошо?

Минни: Согласен с Чанбин-хёном. Так будет лучше. Хани: Вы меня пугаете… Но ладно(((

Бинни:

Это будет сложно…

Но давайте, парни,

спокойной ночи что ли?

Если вообще хоть кто-нибудь

сможет спать после всего...

Минни: Да уж… Хани: Сладких снов, парни((

Бинни:

Если что-то выяснишь,

что там у Хёнликсов, то держи в курсе!

Только нас пока!

Чани этого не надо знать.

Хани: Хорошо, я понял. Обязательно! Минни: Спокойной всем ночи? 😖

Бинни:

ага(((