***
Чонин хотел бы расслабиться. Очень. Хотел бы насладиться выступлением Бомгю-хёна, ведь он такую пламенную благодарственную речь зачитал со сцены, что и не скажешь, что ему пришлось впопыхах её готовить и заучивать. Ёнджун по секрету прошептал на ухо, что его бойфренд забил на заучивание нового текста, в конце концов, и решил импровизировать. В какой-то момент он даже начал смешивать два варианта текста: новый и уже выученный, и в целом получилось очень неплохо. Так же Ян хотел бы наслаждаться выступлением некоторых айдолов, которых пригласили на такое важное мероприятие. Он хотел бы вкусно покушать, ведь различных закусок было просто море! Но парень не мог. Он видел её, как итог — настроение портилось и кусок в горло не лез. Иногда, когда совсем закипало, он ловил себя на ужасно неправильных мыслях подойти и оттаскать эту стерву за волосы, чтобы не повадно было. Тот парень, с которым Чонин заснял её в парке, тоже был на этом корпоративе. Он оказался довольно известным фотографом и эта девушка посмела, чёрт подери, флиртовать с ним на глазах у Чан-хёна! Это насколько же можно не иметь совести вообще? Пусть у них с Кристофером плохо, но надо же иметь хоть немного уважения к их отношениям? Нет, разве? А ещё первокурсник не мог удержаться от мерзких мыслей: это, получается, что, Сана так себе место под солнцем выгрызает? Через постель? Или решила приятное с полезным совместить? И повстречаться и рабочее место заполучить? И как, спрашивается, с таким настроением можно было наслаждаться всем происходящим? Да никак! Парня удерживал от насильственных действий только Ёнджун и капелька собственного здравого смысла. А ещё Чан-хён, с которым удавалось время от времени пообщаться, когда эта девчонка уходила строить глазки очередному важному мужику или женщине. И Чонин в такие моменты видел, на сколько же Кристоферу было некомфортно и не по себе, и Ян в такие моменты старался как-то его отвлечь, разговором или вкусняшкой. — Вы с Чанбин-хёном и Джисон-хёном поговорили насчёт прослушивания? — поинтересовался Чонин, когда заметил, что Сана куда-то исчезла и оставила своего бойфренда в покое. Чан схватил маленькую канапешку с большого блюда, закинул в рот и даже толком не прожевав, ответил: — Да. И уже даже звонили в агентство. И в конце этого месяца нас пригласили. Джисони придётся пары прогулять в этот день, но он сказал, что ничего страшного. Всё равно учится лишь бы родителей порадовать. — Они против его занятий музыкой? — изумился Ян. — Нет. Они просто люди старой закалки и приверженцы образования. А музыка — дело непостоянное и они хотят быть убеждены, что если всё вдруг провалится, то чтобы у Хани была некая «подушка безопасности». Так что образование он обязан получить. Просто чтобы они не волновались. — А я думаю, что зря они беспокоятся. Когда люди горят своей идеей и тем, чем они занимаются, то я верю, что всё у них будет хорошо и всё получится! — улыбнулся Айенни. — Чан! — раздался вдруг женский голос, и с лица первокурсника в эту же секунду сползла улыбка. Как, впрочем, и с лица Криса. Он обернулся назад и немного отошёл от Яна. Младшему даже показалось, что парень как будто постарался сделать вид, будто он один тут стоял и вообще ни с кем не общался. Студента журфака это не обидело. Чан-хён просто не хотел ссор и скандалов и лучшим способом этого избежать — было не давать соприкасаться Чонину с Саной. Цокнув себе под нос, Ян не смог заставить себя отвернуться. И вопреки желаниям Чана отойти от него, наоборот сделал шаг вперед, чтобы быть как можно ближе. Когда подошедшая Сана смерила его взглядом исподлобья, то Ян не удержался и нагло подмигнул ей из-за спины Бан Чана. Она нахмурилась и впилась взглядом в бойфренда: — Что ты тут делаешь? — строго поинтересовалась она. Чан-хён даже немного опешил. — Ем канапе, общаюсь с людьми. — пожал плечами он. — И тебе обязательно быть прямо тут? — она слабо кивнула головой в сторону первокурсника. — Канапе только тут и лежат. — ответил за парня Чонин, нагло ухмыльнувшись и добавил, — Если вдруг нуна не заметила. «Пока флиртовала со всеми подряд.» — это подразумевалось само собой и все трое поняли этот контекст. И если Чонин остался собственным перфомансом доволен, хотя и мысленно про себя извинился перед старшим, то вот Минатодзаки с Кристофером его радости не разделили. Её лицо скривилось от злости, а Чан вздрогнул и не мог прекратить испуганно переводить взгляд с одной на второго. И мысленно мог только молиться, чтобы сейчас чего-нибудь не случилось плохого. — Тебя вообще не спрашивали, знаешь ли. — цедит девушка сквозь зубы, на что Ян не теряется и беззаботно отвечает: — А у нас в стране свободно можно выражать собственное мнение и обычно не надо спрашивать разрешения на это. Я говорю это, как будущий журналист. Сана громко хмыкает и делает шаг навстречу: — В таком случае, если хочешь реализоваться в данной сфере, тебе лучше бы лишний раз рот свой не открывать. Чонин нахмурился и, хотел было что-то язвительное ответить, но Чан вдруг резко вышел вперёд, таким образом, отодвинув девушку от парня позади, и попросил: — Сана, пожалуйста! Не надо! — Ты кого сейчас защищаешь? — возмутилась она. — Я никого не защищаю. Я прошу прекратить. Обоих. — он обернулся и строго посмотрел на Чонина. Строго лишь для вида, потому что в его взгляде Ян увидел немую мольбу не учинять тут ничего и вселенское сожаление из-за всего происходящего. «Ёнджун-хён был прав. Чан-хён давно её не любит.» — подумал про себя первокурсник. Но что же держит их тогда вместе? Вряд ли он найдёт ответы на эти вопросы сейчас, поэтому он извинительно кланяется Чану и уходит прочь. Он не оборачивается, но до него доносятся упрёки девушки, которая обвиняет Кристофера во всех смертных грехах, а тот в свою очередь пытается безуспешно её успокоить, моля о спокойном вечере. Кулак Чонина сжимается от злости и, чтобы привести себя в чувства, он скрывается в уборной. Зайдя внутрь, он сразу приближается к раковине, включает ледяную воду и полощет несколько раз лицо. Затем выпрямляется и долго смотрит на своё отражение. — Я обязан это сделать. — говорит он собственному отражению. И теперь уже не так важно, что тут присутствовал Чан. Ведь по-другому его не вытащить и не спасти. Чонин предполагал, что хён остаётся с ней только потому, что она, скорее всего, жёстко им манипулирует. Она походит на тех истеричек, что угрожают своим вторым половинкам самоубийством или каким-нибудь подобным дерьмом. И тогда понятно, отчего Кристофер боится рвать с ней. Вряд ли он переживёт, если она действительно что-то с собой сделает, даже притом, что давно её не любит, как должен любить бойфренд. Но дело в том, что зная её психологический портрет, Чонин думал, что вряд ли она это серьёзно. Она строит свою карьеру, она налаживает связи. Она явно хочет жить. И все её угрозы, если они имеют место быть — не более чем угрозы и попытки привлечь к себе внимание. Вопросы могут возникнуть только в том, зачем же она держит рядом с собой Чана? Но и тут у Чонина было конкретное предположение — ради безопасности. Ведь пока хён в её ежовых рукавицах, можно сказать, что у неё есть связи в правительстве. А сам парень ей сильно вряд ли нужен. Может когда-то она его и любила, но точно не сейчас. Ян услышал, как открывается дверь в уборную и быстро юркнул в одну из кабинок. Шестое чувство ему подсказало так сделать, и совсем не зря. Ведь как только посетители зашли внутрь, то парень сразу услышал голоса Ёнджуна с Бомгю, которые явно его искали. — Я вроде видел, что он сюда пошёл… — вслух размышлял помощник директора. — Чонин! — громко позвал Ёни, — Ты тут? Вместо того чтобы ответить, Ян тихо, дабы его не заметили, сел на закрытую крышку унитаза и поднял ноги вверх, чтобы если парни вдруг додумаются посмотреть на пол, то не заметили его торчащих ног. Младшекурсник сидел так не двигаясь и не издавая ни звука. Последнее, что он хотел бы, чтобы в его безумных планах пострадали эти хорошие люди. Он не хотел втягивать в это ни их, ни кого бы то ни было ещё. Бомгю должен хорошо показать себя на вечере, а Ёнджун добиться одобрения у родителей своего соула на их союз. И проблемный пацан, в лице Чонина, им мог в этом помешать. Поэтому ему необходимо было от них оторваться, прежде чем он начнёт претворять своё безумие в жизнь. Какое-то время двое старших между собой немного обсудили, куда мог деться Ян, а потом, поняв, что тут ловить нечего, наконец-то, покинули уборную. И только тогда младший смог расслабиться и с громким выдохом опустить ноги на пол. Он прислонил спину к стене позади себя и задрал голову в потолок. Посидел в таком положении некоторое время. За этот период на его телефон пришло несколько сообщений от визажиста с вопросом о том, куда он пропал и несколько пропущенных вызовов от помощника. Ян на них ничего не ответил. Поставил авиарежим, чтобы больше никакие сообщения и звонки не приходили вообще, и засёк таймер на пять минут, по окончанию которого планировал выйти из туалета и найти девушку. Когда телефон завибрировал, оповещая, что пора, парень поднялся и вышел с кабинки. Подошёл к зеркалу, поправил одежду и волосы и пошёл на выход. Прежде чем выйти с уборной, Айенни убедился, что двух соулмейтов поблизости нет. Теперь ему предстояло найти девушку и как-то оторвать её от Кристофера, если вдруг они всё ещё ругаются. Оторвать под предлогом «серьёзно поговорить». Чонин подумал, что мог бы сказать Чану, если вдруг тот заподозрит неладное, что якобы хочет извиниться и решить все недомолвки с его девушкой. И Ян хотел бы надеяться, что она поверит в это и действительно отойдёт с ним в сторонку. И чтобы это случилось, Чонину придётся применить актёрское мастерство и со всей искренностью извинится за ранее проявленную грубость. Ведь если она потеряет бдительность, то реально поверит в своё превосходство и с полной уверенностью, что она контролирует ситуацию, пойдёт на поводу этой уловки. Ведь, Ян был уверен, что она искренне убеждена, что таких сумасшедших, как она — больше не существует и что никто не способен взять над ней, такой умной и непревзойдённой, контроль. И это станет её главной ошибкой. Нарциссизм, эгоистичность и недооценивание противника — её и погубят. Осторожно передвигаясь по периметру всего помещения и, стараясь не заходить внутрь толпы, Чонин крался по залу, выискивая глазами Сану. Одновременно с этим он следил, чтобы не попасться на глаза двум старшим, ведь вряд ли они резко передумали его искать. И в этом был виноват сам Чонин, когда бросил неосторожную фразу при общении с Ёнджуном. Потому что после этого тотальная слежка за ним и началась. Визажист даже парня своего подключил. Проходя мимо одного из панорамных окон, Ян не мог поверить в собственную удачу, когда увидел этих двоих, ищущих его, на улице. Это означало только одно: он сам должен быстро забыть про осторожность по отношению к ним и бросить все силы на поиск девушки, что первокурсник и сделал. Он смело влетел в толпу и принялся глазами выискивать парочку и первым кого заметил, был Кристофер. Он общался с несколькими гостями мероприятия (Яну даже показалось, что это был один из айдолов, что сегодня выступали на сцене) около одного из столов с закусками. На размышления о том, кто же это всё-таки такой, Чонин решил не зацикливаться. Ведь теперь всё совсем складывалось прекрасно! Если хён тут, значит Сана где-то одна! И такой шанс упускать точно нельзя! Осторожно расталкивая народ перед собой, парень пробирался ближе к центру, продолжая выискивать девушку глазами. И он очень хотел надеяться, что она не сбежала с этой вечеринки после ссоры с бойфрендом или не отошла в уборную. Ведь туда Чонин не рискнёт зайти, и весь план точно полетит коту под хвост. Рано или поздно с улицы вернутся соулмейты и придётся объясняться, где он был всё это время и почему сначала он не брал трубку, а потом и вовсе отключил телефон, да и возможность пообщаться с Саной с глазу на глаз будет безвозвратно утеряна. Но судьба и удача сегодня просто благословили парня. Девушка никуда не исчезла, она в зале. Стоит совсем одна около стола с пирамидой из бокалов шампанского и с одним таким в руках. Что-то проверяет в телефоне. Видимо решила немного отдохнуть от бесконечного трепания языком со всеми, кто имел хоть какой-то вес в мире богатых. Парень уверенным шагом направился к ней. Подойдя вплотную, не мешкая и решая не тратиться на сотрясание воздуха, он прямо ей сказал: — Нам надо поговорить. Она, заслышав его голос, блокирует телефон и поднимает на него взгляд. Усмехается и без особого интереса спокойно произносит: — Пошёл вон. — и снова включает экран смартфона, всем своим видом показывая, что парня ни во что не ставит. Ян вздыхает. Он и не ждал, что всё будет просто. Будущий журналист достаёт с кармана телефон, открывает отснятый в парке компромат и сует ей его буквально в лицо. Интересуется: — Всё ещё не хочешь поговорить со мной? Увидев видео с парка, она тут же меняется в лице. И теперь точно блокирует свой телефон, и даже пихает его в свою маленькую сумочку на плече. — Ты мне сейчас что, угрожаешь? — Пока ещё даже не начал. — улыбается Ян. — Ты же понимаешь, что ты не в выигрышной для себя ситуации? — Интересно, почему же? — Нуууу…— тянет девушка, складывая руки на груди, — Ты — парень. Одна моя слезинка и тебя уже возненавидят тут многие. Или одно моё слово, и ты превратишься в сталкера какого-нибудь. Поверь, никто не станет разбираться, что я тебя третий раз в жизни вижу. Общество склонно верить девушкам и жертвам. А я — хорошая актриса. Она говорила абсолютно спокойным тоном, мягко улыбаясь, а последнюю реплику и вовсе произнесла шёпотом. Запугивала профессионально. Видимо не первый раз имела дело с шантажом. Но и Чонин не пальцем деланный. — Интересная позиция. — кивнул он, — Однако ты можешь внезапно вдруг оступиться в своей актёрской игре. Всё рухнет. Ты потеряешь буквально всё и даже больше. Про это ты не думала? И мне достаточно для этого просто опубликовать факт твоей измены. Ведь вокруг все увидят какая ты — лживая тварь, ведь ровно минут десять назад, ты рассказывала о своём чудесном бойфренде и ваших «чудесных» отношениях. А потом подключится сарафанное радио и очень много людей, которых ты в своё время как-то унизила или перешла дорогу, начнут говорить. — Не пытайся меня запугивать. Не дорос ещё до этого. — ухмыляется девушка, — Ведь если бы ты мог, ты бы давно уже опубликовал свой компромат. Но ты этого не сделал. И дело полагаю… В Чане? — Да. Ты права. Дело в нём. — не стал увиливать Ян, — И в моём безграничном уважении к нему. Поэтому я пришёл просить тебя, давая тебе шанс не усугублять ситуацию. — И о чём же? — наклонила она голову набок. Ей было совсем не страшно, скорее интересно. По сценарию, что она проложила в своей голове, парень бы начал угрожать ей, возможно, применил бы физическую силу, как это делают все люди, потерявшие контроль, но, однако же, удивительно, но он сохранял полную невозмутимость и хладнокровность. Понимал, что игра идёт в двое ворот и ему тоже никак нельзя самого себя дискредитировать. — Ты сейчас подходишь к Чан-хёну, говоришь ему, что тебе жаль за всё, что было и так же сообщаешь ему, что вы расстаётесь. И исчезаешь из его жизни навсегда. А я, так и быть, забываю наш маленький конфликт. — выдвинул свои требования Ян, на что девушка сначала зависла, а потом и рассмеялась. Она не стала ему ничего говорить, но по её снисходительному взгляду легко можно было прочесть: иди и проспись, щенок. Она не поверила его угрозам и всё ещё совсем недооценивала. Минатодзаки отвернулась от парня, поставила ставший пустым бокал в сторону и вытащила новый, полный, из пирамидки. В это время Ян, скрипнув зубами, подошёл к ней сзади и положил ладонь сверху бокала, закрыв к нему доступ и не дав девушке поднять его к лицу, чтобы отпить глоток. Она, не ожидавшая, что в её личное пространство так агрессивно влезут, поднимает ошарашенный взгляд на парня, а он наклоняется прямо над ней, чтобы процедить: — Знаешь в чём твой проёб, нуна? Она испуганно хлопает глазами и молчит, что Чонин воспринимает, как сигнал к действию: — В том, что ты связалась не с тем человеком. Таких, как ты, я на завтрак, словно вафли, жрал ещё в средней школе. И всегда оказывался на вершине по итогу. А о тех, кто мне дорогу перешёл быстро забывали. А ещё твой проёб в том, что ты считаешь, что ты одна такая безумная и способная на многое, но к твоей самой большой неудаче, я — такой же. А может даже хуже. Тут вдруг он резко расплывается в совершенно недоброй улыбке, обводит взглядом стол позади них и произносит: — Тут так много стекла вокруг, не находишь? От этого взгляда тёмных глаз, от этого вкрадчивого спокойного тона девушка ловит озноб по всему телу. Она медленно сглатывает и не понимает — этот парень, он что, всерьёз? Он может сам себе нанести увечье бокалом, чтобы выставить себя жертвой на публике? Или он всего лишь блефует, чтобы она сдалась? Впервые в жизни она не знала, что можно ожидать от человека рядом. Он действительно пугал и кажется был способен на многое. Разбираться, говорит он это на полном серьёзе или нет — она не собирается. И своего испуга показывать тем более. — Притворялся таким хорошим, воспитанным, а сейчас угрожаешь при всех девушке? — хмыкает она, — А Чан в курсе, насколько ты двуличная тварь? — Нет. Не в курсе. Но если для его спасения от такой личности, как ты, требуется себя раскрыть, то мне не жалко самого себя разоблачить. И я не угрожаю девушке. Я угрожаю тебе. А это — разные вещи. — через силу давит он из себя улыбку. — Убери руку. — требовательно просит она, потеряв весь свой снисходительный, самоуверенный облик. — Как только ты пойдёшь к Чану и сделаешь всё, как я сказал. — ставит своё условие Ян. Она пытается дёрнуть бокал на себя, чтобы уйти, но парень слишком крепко держит его, из-за чего она не может двинуть рукой ни на миллиметр. При этом внешне они абсолютно остаются спокойными для всех вокруг и никак не привлекают к себе внимания, ведь обоим было это невыгодно. Ей не хотелось портить свою репутацию, которую годами набивала, Чонин не желал привлекать к этому скандалу старших парней. Это дело должно было остаться только между ними. Только теперь Сана окончательно понимает, с кем имеет дело. Этого мелкого она сильно недооценивала. Он и, правда, безумен. — Ты не будешь мне угрожать. — шипит девушка. — Я уже это делаю. И знаешь ещё что? — Что? — Ты сделаешь, как я говорю.***
Чан очень сильно устал от этого вечера. Он был истощен морально и физически. Весь корпоратив Сана таскала его от одного богатея к другому. Зачем-то хвастала его родителями и прочей ерундой, вроде знаний языков, к которой Чан не имел никакого отношения, учитывая, что деньгами родителей он пользоваться отказывался, а с репетиторством рано или поздно планировал покончить. Зачем он вообще согласился сюда прийти — тоже чёрт его знает. Чтобы какие-то напоследок приятные воспоминания остались об этих отношениях? Вполне вероятно. Накануне он разговаривал с лучшим другом, как они и пообещали друг другу на крайнем концерте 3RACHA. Очень долго разговаривали, обсуждали всё, о чём ранее умалчивал Крис. И в ходе этого разговора Бинни заключил, что все эти угрозы Саны о самоубийстве — не более чем угрозы. Напоминают плачь маленького ребёнка, которому конфету не купили. Но всё же расстаться с ней лучше на хорошей ноте. На всякий случай. Предложить остаться друзьями, сказать, что Чан никуда не денется и будет и дальше поддерживать её в любых начинаниях. И вообще отношения разорвать, в момент, когда она будет под воздействием каких-нибудь приятных эмоций. Например, от этого вечера. Это звучало как очень хорошая идея. Но «звучало» — глагол прошедшего времени, потому что внезапно на вечере объявился Ян Чонин. О какой теперь хорошей ноте и хорошем настроении может идти речь? Из-за присутствия тут младшего, Минатодзаки находилась теперь не в лучшем расположении духа. Они даже с Чаном поругались. И нет, Кристофер, конечно, не винил первокурсника в том, что он пришёл — имел полное право, но однако же с расставанием теперь придётся повременить. Хотя чем дальше, тем больше Чану казалось, что он сам себе придумывает бесконечные отговорки, лишь бы оттянуть этот момент насколько это вообще возможно. Он всё ещё страшно боится реакции девушки и это нормально. Так, по крайней мере, сказал ему Бинни и причин не верить другу — у Криса не было. Потому что проверять, действительно ли она способна покончить с собой — никто не собирался. Бан глянул на часы. Было уже довольно поздно, и он подумал, что пора бы и домой. Завтра ему предстояло провести урок с утра и не хотелось бы перед учеником предстать сонным и мятым. Кристофер вежливо попрощался с собеседником, с которым разговаривал последние полчаса, поставил пустой бокал на поднос и направился к выходу. Теперь для парня остро встал вопрос: попрощаться с девушкой или нет? Ведь во время ссоры, она снова обвинила его во всём, в чём только могла и ясно дала понять, что не хочет его видеть. И как будто самым логичным было бы написать короткое: «я ухожу», и действительно уйти. А на утро уже подумать, что делать и как расстаться. Может быть, ещё раз переговорить с лучшим другом на эту тему. И Чан уже достал телефон и начал набирать короткое сообщение, как банкетный зал прорезал звук битого стекла, а потом и истошные крики. Крис замер с телефоном в руке. Сердце его забилось громко и гулко. Предчувствуя нечто очень нехорошее, Чан убирает телефон в карман и мчится туда, откуда доносились крики. Толпе тоже было интересно, что вообще происходит, и они начали собираться в конкретном месте. Бан Чану пришлось расталкивать их всех, пробираясь к центру скандала, а когда он всё же выбрался из толпы, то... Ей богу, лучше бы он этого не видел. Около одного из столиков, стояла тяжело дышащая от испытываемой ярости девушка и кричала на парня. В то время как последний валялся на полу, в груде осколков стекла, что пару мгновений назад являли собой бокалы с шампанским. Паренёк даже боялся лишний раз шелохнуться. Ведь одно неосторожное движение и на его теле появится новый порез, которых уже было и так предостаточно. Сана и Чонин. Чан так и застыл от шока. Лицо его моментально побледнело и растеряло все свои краски. Картину происходящего ему пришлось буквально собирать из того, что он видел и слышал. Сана и Чонин поругались и девушка толкнула первокурсника в стол, на котором стояла пирамида из бокалов? Но тогда почему у парня рассечена бровь? Или она в него кинула бокал, и Ян, не ожидавший такого нападения, оступился и упал на этот стол сам? Вопросов много, ответов нет, на выяснение обстоятельств — времени тем более нету. Чонина срочно необходимо поднимать с пола, усыпанного осколками, а девушку, которой ярость затмила все глаза, успокаивать. — Господи! Сана! Ты совсем с ума сошла?! — воскликнул отчаянно Крис, обращаясь к девушке, ступая по осколкам, к которым остальная толпа не рисковала подходить. Обслуживающего персонала, который мог бы разрулить ситуацию, на месте не было. Люди вокруг бесконечно галдели, некоторые даже додумались достать телефоны, чтобы снимать происходящее на камеру. — Он ненормальный! Ты меня слышишь? Он на голову больной! — вопит разъярённая девушка, тыча в Чонина пальцем, — Он угрожал мне! — И поэтому ты решила толкнуть человека в стекло?! Крис переводит взгляд с одного на вторую и может только беспомощно разводить руками в стороны. Он не знает куда кидаться первым делом и что делать. То ли поднимать младшего с пола, что боялся лишний раз двинуться, то ли к девушке, чтобы потрясти её за плечи и привести в чувства, то ли накричать и разогнать ненормальную толпу. Ведь ни один человек среди них не торопился помочь в данной ситуации. Скорее всего не хотели лишнего внимания и не хотели ассоциироваться ни с какими скандалами. Понять? Можно. Простить? Сомнительно. В конце концов, Бан решил, что для начала необходимо обезвредить свою девушку. Ведь в руке она сжимала один из уцелевших бокалов и могла ещё что-то натворить им, если её срочно не привести в чувства. Парень подходит в упор к Сане, хватает её за плечи и произносит: — Сана очнись! Посмотри, что ты натворила. Это уже перебор! — голос его дрожал, а в глазах застыли слёзы. И только это немного отрезвляет её. Она вдруг прекращает трястись от гнева и оглядывает помещение. Видит всех этих людей, видит застывшего Чонина на полу в груде осколков. Ему больно, но он терпит. Видит его лёгкую, победную улыбку. «Я же говорил, что ты потеряешь всё.» — читает она в его глазах. Она проиграла. В этот раз она проиграла. Губы девушки затряслись в безмолвном плаче, она обессилено роняет бокал на пол, где он превращается в очередные осколки и срывается с места, чтобы скрыться от всех этих осуждающих взглядов. Чан громко сглатывает, но остается на месте. В этот раз она перешла все допустимые рамки и он не собирался кидаться за ней. Он вообще если честно, больше не хотел её видеть. Он тормошит собственные волосы, вытирает набежавшие на глаза слёзы. Приказывает сам себе собраться. Затем оборачивается к Чонину, подходит к нему игнориуя хруст осколков под ногами и не беспокоясь, что они могут ему попасть в ногу и садится перед ним на корточки. Разглядывает, все, полученные им повреждения, и тихо спрашивает: — Ты сможешь подняться? Чонин слабо кивает и предпринимает попытку переставить руки, чтобы перенести вес тела на них, но тут же морщится от боли. Так как множественные осколки на полу режут его кожу в местах соприкосновения. — Боже, нет! Не двигайся пока! — просит, заметивший это, Чан и тут же поднимается на ноги. Оглядывает обессилено толпу, моля хоть кого-нибудь подойти и помочь. Но то ли все твари бездушные, то ли не хотят быть замешанными в драке и попасть на первые полосы новостей, но будто специально делают шаг назад. Подальше от парней. В это время оттуда выскакивают два парня, и равнодушными к ситуации они определённо не выглядят. Ведь один из них просто не может совладать с эмоциями. — Твою же мать! — кричит рыжий, приближаясь к Чану с Чонином по тем же осколкам, и совершенно, как и Крис ранее, не беспокоясь, что может пострадать сам. — Я в порядке. — произносит дежурную фразу Чонин, хотя по факту он и близко в порядке не был. — Да где, блять, в порядке?! — вопит визажист, а потом обращается к Кристоферу, — Почему он всё ещё сидит в осколках? — Потому что если он двинется, то они его ещё больше разрежут. И раз ты тут, помоги, пожалуйста его поднять. — заставляет себя спокойно ответить Чан, хотя видно, как его трясёт Ёнджун смерил его таким свирепым взглядом. Ему многое хотелось высказать, но он промолчал. Сейчас важнее было оказать первую помощь пострадавшему, а потом уже и разбор полётов устраивать. Бомгю в данной ситуации постарался сохранить хладнокровность. Первым делом он решил разогнать всех, кто мог мешать проходу. Ведь Чонина явно надо будет выводить с помещения. Также помощник директора приказал выключить камеры и громко крикнул в толпу, что тут нужна первая медицинская помощь. Обращался он к обслуживающему персоналу, который и сам уже показался вместе с аптечкой. Организатор также сообщил, что они подготовили специальную комнату для пострадавшего в одном из подсобных помещений, надо только дотащить его до туда. Потом появились ещё несколько людей из персонала. Они помогли Крису и Ёни поднять Яна на ноги, а потом и довести до подготовленного места. Там все вместе они осторожно усадили младшекурсника на стул и визажист сообщил, что звонит в скорую. Это испугало Яна: — Нет! Пожалуйста, не надо! У неё могут быть проблемы из-за этого! — имел в виду он Минатодзаки. И вовсе не потому что ему было её жаль. Он скорее беспокоился за Чана, на котором действия девушки могут очень сильно сказаться. Как именно Ян не знал, но всё равно не хотел таких последствий. — Ты серьёзно? — ошарашено воскликнул визажист, — Ты походишь на решето и смеешь ещё и защищать эту стерву? Что с тобой не так? Ян бросает аккуратный обеспокоенный взгляд в сторону Криса. Всё же неприятно наверное такие оскорбления слышать в сторону человека, с которым ты долгое время состоишь в отношениях, пусть её уже и не любишь. Этот взгляд видит и визажист, что резко напоминает ему о том, что он хотел высказаться на этот счёт этому парню, имени которого даже знать не хотел. — Твоя девушка — это сущий пиздец! Тебе надо её в клетке держать или на привязи! Или хотя бы чертов намордник надеть, чтобы не лаяла и на людей не кидалась! — кричала за него ярость, которую он копил годами работая с этой неприятной личностью. Бомгю понял, что запахло жаренным. Его бойфренд в порыве гнева мог легко забыться и совсем не умел контролировать ни себя, ни свою ярость. Поэтому во избежание новой драки, он встал между ним и Чаном, боясь, что второй может вспылить из-за таких жёстких высказываний на счёт Минатодзаки. Но вопреки всему Крис молчал, нервно облизывая губы. Он опустил голову и тупил глаза в пол. А на его защиту внезапно встал Чонин, который, не смотря на все раны в теле, подскочил на месте и строго попросил старшего успокоится: — Ёнджун-хён! Не надо, пожалуйста! Чан-хён ни в чем не виноват! — Малой прав. Ёни, мы не можем нести ответственность за действия других людей. — вставил свои пять вон помощник директора, обращаясь к бойфренду и взывая его к спокойствию. Визажист замолк. Голос разума до него всё же дошёл. Потом он втянул носом воздух и сказал, что ему надо срочно выйти и подышать свежим воздухом, иначе он разобьёт кого-нибудь или что-нибудь. Бомгю кивнул, соглашаясь, что мысль дельная и отпустил соулмейта. Визажист вышел из помещения, громко хлопнув дверью, звук которой заставил притихшего в углу Чана вздрогнуть. — И всё-таки надо вызвать скорую. — пробормотал Бомгю, доставая телефон и начиная набирать службу спасения. — Нет! Пожалуйста! Хён! Не надо! — снова взмолился младший, — Это всего лишь порезы. — Множественные! И по всему телу! — спорил с ним помощник директора, — А если что-то в раны попадёт? — Что там может попасть? Там в бокалах алкоголь был. А он со спиртом. — хихикнул Чонин и снова поморщился. Ранки кровоточили, но некоторые уже стянуло, что неприятно саднило. Ощущалось, будто всё его тело покусали насекомые. Очень яростные и злые насекомые. Плюс немного побаливала пятая точка, на которую он приземлился и поясница, которой он ударился о столешницу. — Уверен? — уточняюще интересуется Чхве. — Да. Я не хочу полиции и разборок. Если ситуация до моих родителей дойдёт — это будет полной катастрофой. — использовал свой последний аргумент Чонин. Бомгю не знал, что там с родителями младшего, но выяснять сейчас не хотел, поэтому выдохнул и убрал телефон в сторону. Чонин прошептал тихое «спасибо» и вернулся на место. — Эй. — обращается Чхве к Крису, — Надо его оглядеть хотя бы, чтобы нигде не осталось осколков и раны обработать. Чан кивает и отрывается от стенки. Он снимает с себя пиджак и закатывает рукава рубашки, чтобы ничего не мешало. Другой старший проделывает тоже самое, а после они помогают аккуратно стянуть джинсовую куртку и с Яна. — Её вряд ли можно спасти. — произносит Бомгю, видя огромные порезы почти на каждом сантиметре ткани и подтеки от крови. — Да как-то всё равно. — шипит Чонин, когда его рука выскальзывает из окровавленного рукава. Он проворачивает руку и смотрит на свой изрезанный осколками локоть, на который и приземлился, когда падал назад. Крис сразу хватает несколько ватных тампонов из аптечки, плескает на них обеззараживающее средство и принимается за обработку повреждённой руки. Внимательно выглядывает каждый сантиметр кожи, чтобы не было в ранах осколков, а потом осторожно проходится по ним. Тампон быстро становится алым и парень сменяет его. Тоже самое, только с другой рукой делает и Бомгю. Они обрабатывают все порезы Чонина в полной тишине, пока в подсобку не заглядывает один из организаторов и не сообщает, что там, снаружи, нужна будет помощь Бомгю, чтобы разобраться с беспорядком в зале. Помощник директора вздыхает: — Я тут занят немного! Можно хоть иногда без меня обойтись? Стафф пожимает плечами. Ему сказали позвать Чхве Бомгю, вот он и пришёл его позвать. Чонин кивает старшему, показывая, что всё порядке и что он может спокойно идти, а Крис сообщает, что он и сам тут справится. Помощник директора выкидывает использованные ватные тампоны, быстро моет руки и покидает парней, оставляя совсем одних. Ещё некоторое время Кристофер орудует над ранами парня в тишине, а потом произносит еле слышное: — Прости. За это Чонин чувствует укол совести. Именно поэтому он и не хотел, чтобы хён был на этой разборке. Потому что опять виноват кто угодно, но вину на себя берёт отчего-то Чан. — Хён, ты ни при чём. Тебя там даже не было. — пытается успокоить парня младший. — Может быть. Но я знаю эту девушку и знаю на что она способна. Я должен был глаз с неё не спускать. — отрезал Крис, наконец решаясь поднять голову и встретиться глазами с младшим. И когда это случается, то Чонин резко замирает и даже прекращает дышать. В то время как сердце его буквально начинает гулко стучать где-то в районе горла. Под этим тусклым освещением подсобки правый глаз Чан-хёна сверкнул совсем другим оттенком.