Chamomile/Ромашка

После звонка Чанбин-хёна Хёнликсы принялись в ускоренном режиме собираться. Учитывая, что рук у них всего по одной на каждого, то это несколько тормозило весь процесс. А ещё им пришлось разделить одну куртку на двоих, так как надеть две не представлялось возможным. Хёнджин нашёл у себя в закромах старую безразмерную чёрную куртку, в которую с лёгкостью поместились сразу два парня. Чтобы спрятать наручники, Джинни воспользовался своими большими карманами на худи и просто пихнул свою, со сжатой в ней ладонью Цыплёнка внутрь. Надо было видеть охеревшее лицо Бинни, когда они оба вышли в таком виде и уселись в его машину, залезая при этом с одной стороны. — Вы тот тип парочек, что не могут даже на секунду разделиться? — хохотнул он, смотря в зеркало заднего вида на парней, — Или это у вас игры такие? — Хён! Там Чан в полиции! — напомнил Ликс, желая и тему увести в другое русло, и действительно поторопить старшего, — Давай быстрее! Бинни ещё немного посмеялся с ситуации, а потом решил, что это разумное предложение и дал по газам. Ехать до участка департамента полиции было недолго, но во время поездки, парни успели узнать всё то, что знал Чанбин. В том парке, сразу же, как забрали Чана, Чонин вызвал такси, чтобы сигануть за ним в полицейский участок. А уже внутри машины, переволновавшись не на шутку, набрал Чанбина, сообщив о такой… Можно было бы написать — шокирующей новости, но это было не так. Со даже бровью не повёл, когда услышал, куда упекли его друга. Лишь тяжко вздохнул: «История повторяется…» Потом Чонин сбивчиво рассказал ему все подробности, которые знал сам. Какая-то мелкая девчонка, ни с того ни сего, посреди парка, обвинила Чана в домогательствах. Никто не стал разбираться, поверив мелкой пигалице на слово, вызвали полицию и парня забрали. Хотя, по мнению Айенни, вообще не имели права так поступать. Откуда первокурсник знает о том, что они могут делать или не могут, Бинни выяснять не стал. Он завершил вызов, нашёл своего работодателя и отпросился с работы, сказав, что его очень ждут и что помочь больше некому. Хозяйка бара ему поверила и отпустила. Он и так хорошенько поработал этим вечером, а дальше они как-нибудь сами справятся. А Бинни сел в машину, сразу набрал Хёнликсов и направился за ними. И вот так они и оказались в данном моменте времени. В департамент заходить было страшно. Ведь только покинув машину, парни сразу услышали чьи-то истошные крики изнутри. Бинни с Хёнликсами нервно переглянулись, старший запер машину, и все трое направились к входу в здание. И чем ближе становились к нему, тем отчетливее были слышны разъярённые крики кого-то очень недовольного, кто буянил внутри. Бинни шёл позади Хёнликсов и их сцепленные руки в кармане толстовки у Хёнджина его всё больше напрягали. Эти двое и так были странными, а сейчас ещё и подозрительными. Необходимо было разобраться. И прежде чем они открыли дверь в полицейский участок, Бинни схватил бывше-бракованную парочку за плечи и, насильно развернув к себе, заставил показать, что происходит в кармане у Джинни. Он сильно сомневался, что странное поведение было связано с их романтическими чувствами. А новых проблем ему не хотелось. Парочка немного поломалась, сомневаясь, что это сейчас уместно, и сильно нехотя, но всё-таки вытащили свои руки из кармана Хёнджина, продемонстрировав свою непростую ситуацию. Бинни глянул на это, поднял в изумлении брови и обречённо вздохнул: — Я с вас всех херею, ребята. У вас вообще есть понятия о «нормальных» Сочельниках? — вопрос был больше риторическим и Хёнликсы никак не ответили, а Бинни, покачав головой зашёл в департамент первым. Двое смутившихся (и одновременно обрадовавшись, что старший не стал мусолить эту тему, видимо голова сейчас была забита происходящим в полицейском участке) шагнули за ним, снова пихнув сжатые вместе ладони к Джинни в карман. Внутри глазам предстала поистине шокирующая картина. Они узнали личность кричащего. Айенни, этот маленький невинный ангелочек, обычно улыбчивый и скромный парень, ругался на всё отделение, используя, в том числе, нецензурную лексику, и чуть ли не на стойку залезал, требуя «сейчас же отпустить Бан Чана!». — Какое вообще, мать вашу, право вы имеете запирать невиновного человека?! Вы поверили какой-то девчонке просто на слово? Это у вас так тут сотрудники работают?! Вам, что любой скажет любую хрень и вы примете это за чистую монету?! — кричал парень, громко стуча при этом по столу и собирая недовольные взгляды всех вокруг. — Молодой человек, пожалуйста, успокойтесь. — просит монотонным уставшим голосом женщина за стойкой информации, — Наши сотрудники проводят тщательное расследование и если ваш друг не виновен… — Конечно он, блять, невиновен!!! — перебивает её агрессивно настроенный Ян, — У любого спросите!!! Занимаетесь какой-то хернёй! Людям портите репутацию и настроение! Женщина, выдержке которой можно было только позавидовать, просто проигнорировала очередной выпад буйного посетителя, и продолжила вещать своим монотонным голосом дальше: — И если он не виновен, то он обязательно будет освобождён из-под стражи. Поверьте у нас нет цели держать тут кого-то насильно без веских на то оснований. — Так вы сейчас это делаете, мать вашу!!! Женщина тяжко вздохнула. Она прекрасно понимала возмущения паренька, но её нервы уже просто не выдерживали. Хотелось её пожалеть, тем более в такой день. Но она повторяла и повторяла эту фразу уже не первый раз, буквально умоляла отстать от неё, а Чонину успокоится. — Я понимаю ваши чувства, но пока что всё, что вы можете сделать, просто ожидать и не мешать работе наших… — Да в каком месте они работают? Я ещё ни одного не видел, чтобы тут хоть кто-то работал! А невиновный человек сидит за грёбанной решёткой! Из-за какого-то, блять, недоразумения! А вы себя полнейшими дураками сейчас выставляете! Вы человеку праздник испортили! Мы просто пришли в парк отдохнуть, а по итогу что? По глупости ваших же сотрудников, он заперт… — парень начал судорожно оглядывать помещение, — Где вы вообще его держите? С преступниками в одной камере?! — в сердцах Чонин снова громко хлопнул по столу, на что женщина даже вздрогнула от испуга. — Я вас последний раз прошу. Если вы не выполните требования, то я вынуждена буду позвать… — Нет у вас на это никакого права! — рявкает первокурсник, — Рассказывайте это кому-нибудь другому! И вместо того, чтобы сажать невиновных, скажите своим грёбанным сотрудникам посмотреть камеры, которые стоят на каждом метре в этом чёртовом парке!!! И пусть они почувствуют себя дибилами, а после принесут извинения на ста страницах от руки!!! Чонин настолько был взбешён, что не контролировал ни себя, ни то, что говорил. Вновь вернулся его подростковый бунт. А желание доказать всем, где они правы или не правы, горело и требовало выхода. Чанбин с Хёнликсами пребывали в полнейшем шоке. Они никогда ещё прежде вообще не видели настолько взбешённого человека, не то, что милого Айенни. Переглянувшись меж собой, парни заметили, что женщина, устав от буйного посетителя, поднимает трубку. Поняв, что она совершенно точно вызовёт сейчас охрану, Бинни сорвался с места и направился в сторону разошедшегося малого. Его необходимо срочно либо успокоить, либо вывести отсюда, пока он своим поведением не добился попадания в одну камеру на пару со своим соулом. На секунду, пока он делал эти несколько шагов, беглая мысль посетила голову Со: Сана не врала. Невинный одуванчик, которого всё это время знали ребята, оказался не таким уж и невинным. Он умеет буянить! Да ещё как! Бинни подходит к нему со спины и хватает за плечо, разворачивая к себе. Машинально парень со злости скидывает с себя руку и резко оборачивается. — Не трогайте меня! — кричит он, лишь потом с запозданием понимая, что это не охрана по его душу пришла, а всего лишь Чанбин-хён. — Айенни, тебе надо успокоиться! — говорит ему Бинни, взывая к благоразумию и одновременно с этим показывая женщине, что она может положить трубку обратно, ведь он взял контроль в свои руки. — Мне не нужно успокаиваться! Мне надо, чтобы эти… Эти выпустили Чани-хёна! — рявкнул ему в ответ Чонин, а на попытку вновь схватить его за руку увернулся, как уж, — Или что?! У нас в стране не работает презумпция невиновности?! Когда женщина понимает, что подошедший парень тоже не в состоянии справится со своим буйным приятелем, она всё же вызывает кого-то. Охранник появляется в дверях, встречается взглядом с женщиной, которая указывает на брюнета и на удерживающего его крупного парня, и берёт направление к ним. Испугавшись за младшего, Бинни ничего не остаётся, как всё же предпринять физическое насилие: а именно схватить и вытащить первокурсника из департамента силой, хотя тот и упирается, как только может. Охранник провожает Чонина хмурым взглядом, а тот успевает громко проорать ему, чтобы они «камеры, мать вашу, в парке проверили!». Чанбин, кряхтя и отбиваясь от машущего во все стороны руками младшего, незаметно подаёт сигнал Хёнликсам, чтобы они спокойно разобрались со всем этим, пока он будет на улице приводить в чувства Чонина. Парочка, проводив ошалелыми взглядами, брыкающегося в руках у старшего первокурсника, сглотнули и медленно подплыли к стойке регистрации. Женщина, подумав, что двое собрались учинять такой же беспредел, как этот мелкий пацан, устало вздохнула и повторила, наверное, раз тысячный заученный текст: — Я понимаю ваше беспокойство… Но наши сотрудники работают изо всех сил, чтобы решить данную проблему. Если ваш друг ни в чём не повинен, то, конечно же, его никто не собирается удерживать тут насильно и очень скоро отпустят. И мы принесём извинения от всего департамента. Поймите, нам поступил такой сигнал и мы просто обязаны провести тщательную проверку. — голос её звучал очень устало. Видно было, что она и сама не прочь бы сидеть дома в кругу друзей или родственников, а не терпеть скандалы в полицейском департаменте, повторяя из раза в раз огорчённым родным, что «отпустят их друга, дайте только время». — То есть у Чани проблем не будет? — уточнил Ликси. В кармане толстовки Хёнджина его ладошка нервно сжалась, а Хёнджин слегка погладил её по ребру большим пальцем, как бы успокаивая. — Конечно же, нет. Как только подтвердится невиновность. — ответила женщина с неким облегчением. — Спасибо вам за усердную работу и извините за нашего друга. — слегка поклонился Джинни, — Он просто сильно расстроен. — Я понимаю. — устало улыбнулась женщина, радуясь, что хотя бы эти спокойные оказались, — Вы можете пока присесть вон там. Она указала им на лавочку, и парни послушно последовали её совету. «Общую» куртку они стянули со своих плеч, повесив на спинку, и сели рядом, так и не расцепив ладоней в кармане у Джинни. — Жаль тут дядюшки нет. — пробормотал Хван, имея в виду Ли Джуна — отца Минхо, — Дело бы быстрее пошло. Ликси слабо кивнул. Он переживал за брата, и по большей части за его моральную составляющую, нежели за физическую. Кристофер так сильно любит этот праздник, так ждёт его каждый год, но сначала его «друзья-мудаки» по общему сговору все кинули, а потом он угодил в очередную неприятную ситуацию с полицией. И в этот раз по неудачливости даже самого себя переплюнул. — Всё нормально будет. — улыбнулся Цыплёнку Джинни, заглядывая в его лицо. Тот тоже слабо улыбнулся в ответ и прилёг на плечо парня, покрепче сжав в своей ладони руку соула. Впереди их ждали тяжёлые минуты, а может и часы, ожидания.

***

— Ну, ты даёшь! — выдохнул облако пара в морозный ночной воздух Чанбин. Еле как, вытащив младшего из департамента, и успокоив его, чтобы тот больше не порывался вернуться, дабы продолжить разборки, Бинни смог позволить себе расслабленно выдохнуть. Чего не скажешь о насупившемся злом Айенни, что отвернулся и обиженно пыхтел от злости, руки сложив на груди. — Они учинили херню какую-то, даже не разобравшись! — рявкнул он, не понимая, почему все остальные так спокойны. — И они поймут свою ошибку рано или поздно, и отпустят Чани, чтобы там не произошло… — Хён! Ты бы видел его лицо, когда его увозили! И увозили ни за что! Обвинили, ты только послушай, в домогательствах! К ребёнку! Это же пиздец какой-то!!! — кричал Ян. Бинни согласно покивал, соглашаясь, что это, правда, какой-то сущий пиздец. В такие неприятности Крис ещё не попадал. Хотя, блин, Бинни каждый год так думает, а потом Чан снова перепрыгивает собственноручно выставленную планку. — Мы знаем, что этого не было. И он знает, что мы тоже это знаем. — спокойно проговорил Чанбин, потрепав по макушке младшего, — Это всё одно большое недоразумение, над которым мы будем все вместе потом смеяться. Чонин, может и хотел бы верить в это, но в его голове всё ещё стояла та удручающая картина, когда несчастного старшего увозили на полицейской машине, в то время как куча осуждающих взглядов смотрела ему вслед. И от человека к человеку передавались ужасные слухи о том, как «бедная, невинная девочка» испытала такой ужас, как домогательства взрослого мужчины. Чонину в тот момент хотелось кричать от бессилия, или волосы рвать на себе и всем этим идиотам, которые начали ситуацию приукрашивать ненужными подробностями, приписывая Чану ещё грехов. Как будто этого одного было мало! Он хотел доказать, что никто из присутствующих не знает Чан-хёна и какое тогда они вообще имеют право так выражаться в его сторону?! Окрестили педофилом, извращенцем, сняли на свои грёбанные камеры совершенно невиновного, доброго человека, который не заслужил такого к себе отношения. И Ян не удивится, если завтра, не дай боже, увидит фото соула в сети. Айенни помотал головой в стороны, отгоняя от себя все эти мысли, пока он опять на эмоциях не ринулся внутрь и точно не перебил морды всем идиотам, которые отделяли его и Чан-хёна. Он прикрыл веки, поглубже вдохнул воздуха, чтобы успокоить бешено стучащее сердце. Потому что если он пойдёт выполнять задуманное, то они точно этой ночью из участка не выйдут. Ведь разобравшись с проблемой Чана, будут разбираться потом с проблемой Чонина. Пока он занимается дыхательными практиками, то видит, как около департамента останавливается полицейская машина, а оттуда выходят парочка — женщина с ребёнком. А следом за ними и сотрудник полиции. Складывать два плюс два Чонин умел, как и Чанбин, который тут же положил свою крепкую руку на плечо Айенни и буквально приказным тоном прошипел: — Ты не пойдёшь сейчас бить морды полицейскому, женщине и её маленькой дочери. За это точно будет статья. Чонин, скрипнув зубами, про себя мысленно поблагодарил, что старший силой удерживал его на месте, потому что на эмоциях, он чувствовал, что точно сотворил бы нечто непозволительное в отношении этой мелкой дряни, испортившей Рождество его соулу. Он проводил эту троицу яростным испепеляющим взглядом, и уловил испуганный матери, которая прижала к себе поближе свою дочь. Видимо и она владела математикой и понимала, что это были друзья человека, который по вине её маленькой лгуньи сейчас был за решёткой. К этому моменту, хотя парни и не знали, но полиция всё же последовала подсказке младшего, и действительно запросила записи с камер. И когда ничего там не нашла непристойного (всего лишь Чана, что пытался успокоить малышку), то допросили девочку, зачем же она такое сказала в таком случае? Предположили, что может, она спутала парня с кем-то ещё и надо рыть дальше? Но девочка отрицательно помотала головой, расплакалась и попросилась к маме и папе, которого в этот вечер не было, так как он был вынужден работать. И какая ирония, или скорее предшествующие всему обстоятельства, что он являлся полицейским. Ребёнок просто хотел внимания. Только и всего. Женщина много работала, не могла уделять достаточно времени малышке, отец тоже. И когда спрашивается, они смогут увидеться с папой? Когда все праздники закончатся? «Тогда уже будет поздно!» — решила девочка, смышленая не по годам, и быстро сообразила, как соединить семью. В семье полицейского она насмотрелась и наслушалась достаточно новостей и историй. Была подкована родителями на счёт того, что взрослые люди могут делать по отношению к маленьким детям, а чего не могут. И, когда незнакомый дядя сам подошёл к ней, чтобы просто помочь, то обвинила его в самом страшном, в чём только могла. И скорее всего своим детским мозгом она не очень-то понимала, насколько ужасную вещь сделала по отношению к доброму дяде. Она просто хотела к маме и папе. И сейчас, когда она сотворила подобное, её, наконец-то везли к отцу. Своего добилась, так сказать. А какой ценой — её уже мало волновало. Родителям предстоит ещё не одна, и даже не две беседы, с собственным чадом. — Я думаю, они всё выяснили уже. Мать выглядела взволнованной и сожалеющей. — пробормотал Бинни, когда полицейский вместе с женщиной и девочкой, скрылись за дверьми департамента полиции. — Мне эти её сожаления до лампочки! Пусть ребёнка своего воспитывает лучше! — прошипел Чонин, который начал заводиться по новой, — Иначе в будущем у этого чада будут огромные проблемы! — Так! Айенни! — воскликнул Бинни, вставая перед младшим, тем самым закрыв обзор на здание и хватая обеими руками его за плечи, — Тебе надо выдохнуть и прийти в себя! Потому что сейчас выйдет Чани и ему нужна будет поддержка. А я не могу сдерживать тебя и помогать ему одновременно. Никаких физических сил на это не хватит. Чонин, намеренный спорить и вести свою линию до конца, при упоминании имени соула, тут же смягчается в лице, становится немного даже растерянным и больше, кажется, не порывается учинять беспорядков. Ведь понимает, что и правда, когда Чан-хён появится тут, ему нужна будет поддержка и Айенни не должен отнимать её, перетягивая одеяло на свою персону. Бинни, заметив эту резкую смену настроения, сначала удивляется, а потом, смекнув, что к чему, слабо улыбается. Думает, что надо было с самого начала поступить так: не силу прилагать, а просто упомянуть Криса. Потому что кто, как не он, мог повлиять на своего соула лучше?

***

Проходит долгий, длящийся целую вечность, час, прежде чем Феликс, наконец, видит своего брата. Он тут же подлетает с места, забыв, что их с Джинни руки соединены, вследствие чего бойфренд, не ожидавший резких движений соула сначала подлетает на месте, а потом по инерции падает назад на стулья, утягивая за собой и Ликса. — Ой, прости. — бегло извиняется Ли, вставая с колен парня и помогая ему подняться, — Пошли скорее. Чани выпустили! Заснувший было ненадолго Джинни, сначала теряется в пространстве, но бегло оглядев помещение, понимает — зачем и почему он тут, и так же быстро поднимается. Старается не обращать внимания на боль в пятой точке, которую получил вследствие быстрых и необдуманных действий бойфренда. Один из полицейских, мужчина среднего роста, что вывел Чана, поклонился перед ним несколько раз, извиняясь за всю ситуацию в целом, на что Крис замахал руками, показывая, что всё в порядке. — Мы сильно извиняемся с женой за это недоразумение! — продолжал кланяться мужчина, — Мы обязательно поговорим с дочерью, и она лично принесёт вам наши глубочайшие извинения! — Не надо, правда. — улыбнулся Чан. Он считал, что просто оказался не в том месте и не в то время. Хотел просто помочь, а вышло как всегда. Жаль только друзьям и брату настроение подпортил. К моменту этого разговора уже подошли и Хёнликсы, и зашли с улицы Чанбин с Чонином. Со, поняв, что Чан разговаривал с полицейским, с отцом той самой девочки, пугливо поглядывал в сторону первокурсника, боясь, что тот опять не выдержит и поднимет самый настоящий скандал, но младший сжал зубы и отвернулся. Тяжело ему давалось сдерживание себя, но парень старался изо всех сил и Чанбин облегчённо выдохнул. — Если мы можем чем-то помочь вам или что-то сделать для вас, вы только скажите. — настаивал на своём полицейский. — Нет, нет. Ничего не надо. — отказывался Крис вновь и вновь. Для него главным было то, что его оправдали и этот ужас закончился. Остальное уже мелочи. А потом парень задумался: наверняка, девочку будут страшно ругать, как только они домой прибудут. А это именно то, чего в таком случае нельзя делать. Она пытается привлечь к себе их внимание, а если после такого они ещё и будут её ругать, то это приведёт к страшным последствиям в будущем. Велика вероятность, что в подростковом возрасте это всё превратится в самый настоящий бунт. И впоследствии отцу придётся краснеть перед коллегами, когда в очередной раз в участке окажется его собственная дочь, которая по-прежнему будет идти на отчаянные меры ради привлечения внимания родителей. — Хотя есть одна просьба. — произнёс вдруг Чан, и мужчина выпрямился, уставившись внимательно на парня, — Вы не ругайте дочку. Мне кажется, ей очень не хватает родительского внимания. Лучше вместо ссоры, проведите весело праздники вместе. Она очень в этом нуждается. Услышав эти слова Айенни резко повернулся и уставился во все глаза на Чана. Даже пережив такой пиздец, он простил пигалицу, да ещё и пожелал ей всего хорошего. «Этот мир не заслуживал такого человека.» — мельком подумал он. Полицейский тоже немного расчувствовался и ещё раз от всей души извинился и поблагодарил Кристофера. И они хотели уже распрощаться, но тут вдруг подал голос Джинни: — Раз Чани-хён отказался от какой-либо помощи, не будете ли вы так любезны, оказать её нам? Феликс, тут же осознав, что собирался просить бойфренд глянул на него во все глаза: — Нет, ты это серьёзно? — А что? Ты вечность собираешься так ходить? — Сами найдём способ решить проблему! — шипит Ликс. — Зачем напрягаться, когда можно просто попросить помощи? Друзья, как и полицейский, смотрели то на одного, то на второго спорящего. И лишь Чанбин понимал суть разговора и лыбился во все 32. Это настоящее представление, не иначе. Джисон бы отдал все деньги мира, чтобы на такое посмотреть, но увы, сегодня не его день. Хёнликсы проспорили ещё несколько минут, пока Ликс не сдался под аргументами бойфренда и, закатив глаза, дал добро на обнародование их общего с Джинни идиотизма. — Так окажете небольшую помощь? — снова спросил Джинни, обращаясь к мужчине. — А чем могу быть полезен? — Нам бы вот это снять. — улыбнулся парень, доставая руку из кармана и демонстрируя всем их общую с Ликсом проблему. Чанчоны, как и полицейский, распахивают от шока глаза. — Без комментариев. — просит Ли, заметя их пораженные моськи. — Оооокей. — тянет Крис, не сдерживаясь и расплываясь в улыбке. Отец девочки подходит ближе к парням, смотрит на браслеты, что сковали их руки вместе и удивлённо интересуется — откуда у парней настоящие наручники? — Настоящие?! — восклицают сразу оба. — Именно. На них и серийный номер есть. — подтверждает мужчина. Тогда оба сразу же прячут руки в карман к Джинни. У отца Хо могут быть проблемы, если вдруг выяснится, что у них каким-то неведомым образом на руках оказались его наручники. А то, что они принадлежали именно ему, никто не сомневался. От отца к Минхо, потом они перешли к Джисону и впоследствии перекочевали на руки к Хёнликсам. И что-то парни сильно сомневались, что полицейским дозволено давать такие вещи простым гражданским. — Тогда мы будем ещё более благодарными, если эта история останется между нами. — нагнувшись к лицу полицейского, прошептал Джинни. И мужчина кивнул. Он по гроб жизни должен был одному парню, так что был согласен на всё, лишь бы вину загладить. Тем более на такую мелочь. Он пригласил пройти за ним, а Хёнликсы попросили друзей ещё немного подождать их. Кристофер кивнул и вздохнул. Он не хотел тут оставаться и предложил выйти на улицу. Чанбин с Чонином согласились.

***

Хёнликсов завели в небольшое помещение, где по видимому этот мужчина работал. Внутри была его напарница, что прямо за рабочим столом уплетала свой рождественский ужин. Выглядела она экзотично. Не как чистокровная кореянка. Слишком светлая кожа и такие же волосы, и глаза совсем не стопроцентного азиатского разреза. Была похожа на метиску, в которой иноземные корни победили. Она недоумённо поинтересовалась у коллеги, кто это такие и зачем он их сюда привёл. — Надо снять кое-что. Помоги, пожалуйста. — сам мужчина принялся рыться на полках, в поисках подходящих ключей и когда, наконец нашёл, то вручил их женщине. Сам сообщил, что ему надо бежать, ещё кое какие дела уладить, а парням сказал, что всё в порядке и что его коллега им поможет. Хёнликсы кивнули и попрощались с ним. Потом достали свои руки, показывая женщине, почему они, собственно, тут оказались. Она сначала замерла, а потом рассмеялась. Ликс раскраснелся ещё больше. Вот что теперь о них люди думают? Понятно, конечно, что не все святые и в постели занимаются всякими разными, и похуже чем «игры» с наручниками, вещами, но ирония была в том, что Хёнликсы ничем таким не промышляют! А всё это — одно большое недоразумение! Пока женщина снимала с них браслеты, она продолжала хихикать. А потом и ещё сильнее, когда заметила на освобождённых запястьях метки. — Знаете, как в стране, откуда родом моя мать, говорят? — спросила она у парней. — Как? — Как Новый год встретишь — так его и проведёшь. — хохотнула женщина и даже подмигнула. Оба переглянулись. Звучало очень даже приятно для их влюблённых сердечек, так что парни смущённо улыбнулись и потёрли свои пострадавшие запястья, на которых красовался их рисунок. — Вы имели в виду Рождество? — уточнил Джинни, растирая метку. — Неа. Именно Новый год. Там это более важный праздник. — улыбнулась женщина и подтянула поближе к лицу снятые с парней браслеты, чтобы рассмотреть. Долго крутила предмет в руках, рассматривала со всех сторон, потом вернулась за стол, полезла в компьютер, убедилась в чём-то и, в конце концов, вручила их обратно парням. — Они не настоящие? — удивлённо спросил Ли, который думал, что у них отберут их сразу же, как только снимут. — Настоящие. Только давно уже списанные. Так что, по сути, не более чем игрушка. — Оооо. Теперь это многое объясняет. — ухмыльнулся Джинни, примерно представляя, что собирались на отдыхе делать с ними его лучшие друзья. — На самом деле вы могли легко снять их сами. — заметила женщина. — Как? Она подошла к ним поближе, снова взяла в руки наручники, надавила на одном месте, провернула в другом, немного повозилась и они расстегнулись без всякого сопротивления и ключа. — Так легко? — удивился Джинни. — Да. — кивнула женщина. — Они все так снимаются что ли? — уточнил Феликс. — Нет, конечно! — рассмеялась полицейская, возвращая наручники, — Конкретно эти. У них тут механизм один сломан. Поэтому, видимо, и списали. — Эх. А я думал это лайфхак на будущее. Вдруг снова снимать придётся? — пошутил Хёнджин, пихая наручники в карман, и получая тычок в предплечье от бойфренда. — Самый лучший способ — это не попадать сюда вообще. Ещё и в этих штуках. — подмигнула им женщина, которая видимо обладала неплохим чувством юмора. — Тоже верно. — согласился с ней Джинни и парни, распрощавшись и поблагодарив за помощь, пошли на выход.

***

К остальным друзьям, что топтались недалеко от входа в здание, парочка вышла под одной курткой. Потому что из-за невозможности надеть разную верхнюю одежду, не стали брать вторую, а теперь как-то не комильфо было мёрзнуть. — Вам не смогли снять наручники? — поинтересовался удивлённо Чан. — Смогли, конечно. Вон они. — и Джинни вытащил с кармана худи снятые браслеты и продемонстрировал их парням. — Просто куртка у нас одна, а мёрзнуть не охота. — выдохнул Ликси облачко пара, прижимаясь поближе к парню и по привычке руку пихая в карман его толстовки. Просто там теплее было. — Мы по домам? — уточняет Бинни у всех. Чан пожал плечами, Чонин вообще никак не отреагировал, а Хёнликсы переглянулись, что-то безмолвно обсудили друг с другом и уверенно кивнули. — Давайте лучше к нам? — предлагает Ликси. Говоря «к нам» он имеет в виду дом Хёнджина, конечно, и эта простая лёгкая фраза заставляет всех улыбнуться, а Джинни и вовсе пропищать от умиления и счастья про себя. Цыплёнок его дом называет «их» общим!!! — Я еды наготовил море. — поясняет Ликси, немного притоптывая на месте от холода, — Вдвоём нам не справиться. — Ты, как обычно. — хихикает Чан и с идеей соглашается. — Ага. Много. — саркастично подмечает Джинни, — Если Кками, пока нас нет дома, не слопал уже всё. Все посмеялись (кроме Чонина) и направились к парковке, где свою машину оставил Чанбин. Их было пятеро и как раз, если немного скомпоноваться на задних сидениях, то влезали все. — Чан-хён, а твоя машина? Она ведь около парка осталась... — вспомнил вдруг Чонин. — Ну, да. — кивнул Крис, — Пусть до утра там и стоит. Завтра за ней поеду. — Почему? Можно и сегодня. — влез в разговор Бинни, открывая машину, чтобы могли туда залезть все, — Сейчас посидим у Джинни, а потом я подкину Чани к его тачке. — Ну, или так. — улыбнулся Кристофер и собирался уже открыть дверцу, как вдруг Бинни резко остановил его криком: — Стойте! Все четверо удивлённо на него уставились. Парень попросил их всех собраться в кучку и встать в линию. — Зачем это? — нахмурился Джинни. — И наручники! Наручники ещё достань и подними вверх. — проигнорировал его вопрос Бинни. — Ты нас сфотографировать собрался? — догадался Чан. — Конечно! Это же традиция уже! Буду каждое Рождество так делать. — хохотнул парень. — Я в следующий Сочельник вообще из дома не выйду и обломаю тебе всё веселье. — пообещал Чан под общий смешок (один Нини только не смеялся). И хотя парни немного возмущались, но позировать перед камерой не отказались. Правда, потребовали телефон поставить на крышу машины, а Чанбина присоединиться к ним. Чтобы уж все тогда были в кадре. И сделав несколько снимков, один из которых попросили у случайного прохожего, парни, наконец, после тяжёлого, длинного вечера поехали к Хёнликсам домой.