***
Сынмин, как самый хороший и послушный мальчик после созвона со своими друзьями-придурками, которые каким-то образом умудрялись любой праздник превратить в какую-то трешанину, готовился ко сну. К нему в комнату по привычке заглянула сначала мать и пожелала сладких снов. Парень еле отбился от её назойливого желания чмокнуть его в щеку, как в детстве. Потом заглянула сестра с примерно такой же целью. От неё тоже отбиться было сложно, но парень смог. И, пока по его душу не пришёл ещё и отец (а он мог!), фотограф благоразумно запер дверь своей спальни на ключ. Надо ли говорить, что он в этой семье самый любимый, милый и маленький сынуля и братишка? И не важно, при этом, что парню уже девятнадцать лет стукнуло, и он почти во всём мире считается взрослым человеком! Отношение к нему родственников не изменишь, а потому только и остаётся что отбиваться. Вот так вот Ким спокойно готовится ко сну: расстилает постель, умывается, переодевается в пижаму, включает ночник рядом с кроватью на тумбочке и ложится в надежде немного позалипать в телефоне перед сном, как резко ему приходит уведомление о пришедшем СМС. Айенни: По-моему я влюбился… Позалипал… Сон сразу же, как рукой снимает. Сынмин от шока даже принимает сидячее положение на кровати. Не успевает он написать ответное, как сообщение резко исчезает из чата. Чонин его просто взял и удалил, будто его никто не видел. Ким хмурится и набирает друга, желая услышать объяснения по этому поводу, но тот не отвечает. Вызов скидывает. Зато следом приходит новое сообщение. Айенни: Я бред какой-то написал. Не обращай внимания. Сынмин ещё больше хмурится и предпринимает ещё одну попытку набрать маленького паникёра и снова его звонок сбрасывают.Минни:
Какого черта?
Сначала ты меня огорошиваешь таким сообщением,
а теперь трубку не поднимаешь?
Живо взял!
😠😠😠
Айенни: Не хочу.Минни:
Почему?
Айенни: Потому что я написал бредятину. Которая не достойна даже упоминания в титрах.Минни:
И почему же ты считаешь,
что это бредятина?
Айенни: Потому что я всё неправильно воспринял.Минни:
???
Мне было бы гораздо проще,
понимай я, о чём ты говоришь.
Айенни: Я не должен воспринимать за проявления симпатии обычную человеческую доброту. Расклеился так глупо! Просто потому что меня обняли! Ну, бредятина же! 🙄 Глаза Сынмина раскрываются от шока. Он явно что-то пропустил. Что-то очень интересное! И завтра с утра он первым делом напишет Чанбин-хёну для выяснения всех обстоятельств. А пока фотограф набирает ответное.Минни:
Почему ты всё время так и норовишь всё усложнить?
По его мнению, друг опять себя накрутил. Почти, даже наверняка, он сделал именно это. Сам для себя сделал выводы, даже не узнав о том, о чём думал другой человек на самом деле. Что бы там Чан-хён по отношению к нему не сделал. Ответа от Айенни не приходит. Зато в спальню к Сынмину кто-то ломится. — Я уже спать лег! — кричит Минни. — А отцу спокойной ночи пожелать? — слышит он печальный отцовский голос с той стороны и даже глаза закатывает. Вот не зря он закрылся. Его родители, когда он жил с ними под одной крышей, и до этого проявляли слишком много любви, а теперь, когда они так редко его видят, и вовсе одичали. И если, сжав зубы и кулаки, Дахён стойко переносила все их попытки обняться, поцеловать дочь в щеку и подобные телячьи нежности, то Минни не обладал такой стойкостью и силой воли, предпочитая просто закрыться в комнате и никак не отсвечивать. Не трогай лихо, пока тихо, как говорится. — Спокойной ночи, папа! — отвечает фотограф отцу и с той стороны раздаётся тяжкий родительский вздох. Отец точно обиделся. Придётся теперь с утра вину заглаживать и возможно даже съесть завтрак в папином исполнении. А готовит он так себе. Сейчас же гораздо важнее разобраться с делами сердечными у друга. К слову пока Сынмин перекидывался репликами через дверную баррикаду с родителем, то Чонин успел прислать ответ. Айенни: Просто я сегодня показал себя во всей красе.Минни:
🙄
Я заметил.
И дай угадаю:
после такого к тебе,
(конечно же!!!)
не могут испытывать симпатии?
Айенни: Естественно!Минни:
Мне кажется или я уже миллион раз тебе говорил,
что ты не должен воспринимать за истину
в последней инстанции твой стиль общения с родственниками?
Прозвучу сейчас банально…
но!
Любят не за что-то, а вопреки!
Так что хватит себя накручивать!
Минни:
И напиши это ещё раз.
Айенни: Что написать?Минни:
Ты понял.
Айенни: Зачем?Минни:
Хочу, чтобы ты это осознал,
и мы перешли к плану Б.
Айенни: Мы? Кто мы?Минни:
Я и мой лучший друг паникёр.
Айенни: Но я не помню ни про какой план А.Минни:
Хватит мне зубы заговаривать!
Я ж фотограф!
Ты забыл?
И будущий журналист!
Я это к тому, что я очень упёрт.
И скрин успел сделать.
Минни:
Чтобы ты это принял.
Осознал.
Айенни: *печатает* Однако точки, что появлялись и горели целую минуту, резко исчезают, а ответа никакого не приходит. Потом снова появляются и снова исчезают. Так может вечность продолжаться, понимает фотограф и решает подогнать Яна, написав ему.Минни:
Я всё ещё жду.
И я очень терпелив.
Айенни: 🙄Минни:
Я не отстану!
И спать тебе не дам!
Айенни: Ты иногда бесишь!Минни:
А я думал всегда…
И горжусь этим.
Айенни: Зачем тебе это?Минни:
Это нужно не мне, а тебе.
Так что живо написал!
Айенни: … Айенни: … по-моему я влюбился… опятьМинни:
АЛЛИЛУЙЯ!
Айенни: Ну и что теперь?Минни:
Ничего.
Будем теперь работать с тем,
что есть.
Айенни: Пусть тебя завтра родители в объятиях душат! 😠 А Дахён-нуна помогает!Минни:
Звучит как проклятье!
Айенни: Это оно и есть! Я спать ушел!Минни:
Спокойной ночи.
Пусть тебе твой соул присниться!
😏
Айенни: 😨 Звучит как проклятье!Минни:
Ври кому-нибудь другому!
🙃
Написав последнее сообщение, Ким получил в ответ злой смайлик и громко рассмеялся. Потом вспомнил, что в доме не один и мог разбудить сестру с её мужем в соседней комнате, и пугливо прикрыл себе рот и замер. Криков с просьбой заткнуться не услышал, расслабился и потянулся к тумбочке, чтобы выключить ночник, и поудобнее устроился на подушке. Он лицо готов дать под родительские поцелуи, но Чонин совершенно точно сейчас краснющий до кончиков ушей валяется в своей кровати и прячет лицо в подушку от неловкости. А значит, что план А, разработанный совместно с Бинни-хёном прошёл просто отлично и можно смело приступать к следующему!***
Когда дом опустел, то Феликс изъявил желание прибраться. Джинни предлагал соулу оставить всё на завтра, а сейчас пойти уже отдыхать, ведь им явно, после такой эмоциональной встряски, было очень сильно это необходимо, но Ликси наотрез отказался. Аргументировал тем, что завтра ему точно будет лень это делать и, вообще: зачем оставлять на завтра то, что можно сделать сейчас? Хёнджин не стал оспаривать данное решение и остался с ним, чтобы помочь. Посуду вытирал, например, уже вымытую. Феликс тёр мыльной губкой очередную тарелку и выглядел несколько грустным и понурым. И Джинни хоть и понимал причины этого, но всё же решил начать разговор: — Ты чем-то опечален? Ликс ополоснул тарелку от пены под струёй воды, поставил на расстеленное полотенце, вздохнул и вытер пот со лба. — Рождество должно было быть не таким. — произнёс он печально на выдохе, почти что шепотом. Когда его планы по тем или иным причинам рушились, это всегда выбивало парня из колеи и расстраивало. Он ещё только этим утром мечтал о спокойных посиделках с любимым парнем перед телевизором около ёлочки. Просто вкусно покушать, пообниматься, потом вместе пойти спать, а на утро, после долгих поцелуев, обменяться подарками — что могло бы быть лучше? Потом наведаться к кузену в гости, немного погулять и поиграть в снежки вместе с собакой… Столько было прекрасных планов! А по итогу что вышло? Пришлось пережить большую эмоциональную встряску в полицейском участке, беспокоясь за брата и за его ментальное состояние, а потом делить стол с немного опечаленными, из-за всех событий, друзьями. В общем, всё вышло не так, как хотелось изначально. — А я даже рад, наверное, что вышло так. — признаётся вдруг Джинни и Ликс вскидывает в удивлении голову. Он ожидал слова поддержки, а не того, что вдруг бойфренд скажет, что рад тому, что всё накрылось. Он, и правда, выходит, не хотел тихого и уютного вечера в компании Ликса? Это немного обижало и Ли повесил голову. — Я не тому рад, что испытал Чан или мы, а скорее… — начал было оправдываться Хёнджин, заметив повесившего от обиды голову парня, — Я о том, что это было как всегда мозговыносяще, но зато так привычно. — Так бы и сказал тогда, что не хотел Рождества вдвоём. — буркнул Ли, — Я бы и не настаивал. — Дело не в этом. — вздохнул Хван. — А в чём? — В том, что я тоже не особо знаю, что такое «нормальное» Рождество! — выдыхает Хёнджин, — Знаешь, как оно проходило в моей семье? Ликс помотал головой в стороны и с надеждой во взгляде уставился на парня. Он каждый раз так сильно радовался, когда бойфренд сам начинал подобные разговоры и когда Ли мог про него хоть что-то узнать. — Это было молчаливое, траурное поедание еды, которое приготовила наша кухня, сухая речь отца об итогах года и планах на следующий. Или скорее даже не планах, а прямых указаний и действий. А потом молчаливое расхождение по комнатам. В гости меня конечно никуда не отпускали — не дорос ещё, а улыбнуться за столом хоть разочек — видимо выше сил для отца. И стоило нам с матерью хоть чуть-чуть голос повысить, начав обсуждать что-нибудь весёлое, как он таким хмурым взглядом на нас смотрел, что мы оба замолкали. Старший на миг замолчал и сглотнул. И, наверное, столько откровений от бойфренда, Ли слышал в первый раз. Боясь спугнуть, он замер и даже дышать прекратил. — Поэтому когда наше Рождество началось так спокойно и уютно, без всяких внезапных тревожных звонков от кого-либо, без потопа, без испортившейся посуды, еды или ещё чего-нибудь, и даже без нашей привычной ссоры, то это меня немного напугало. Будто вот сейчас что-то плохое точно произойдёт. Ну, знаешь, как затишье перед бурей? А когда этого всё не случалось, то я решил что хватит себя накручивать и пора приблизить этот момент самостоятельно. Ведь сделав его сам, хуже точно не будет, и к тому же я смогу это контролировать. Наверное, поэтому я устроил эту хрень с наручниками... — Джинни виновато глянул на бойфренда и закусил губу. «Идеальное» завершение вечера для него — это настоящая ссора с парнем. Только её и не хватало для полноты картины. И он добился её по итогу своей выходкой с наручниками. Кто же знал, что на другом конце города уже назревала буря и через несколько минут позвонит Бинни-хён со своими шокирующими новостями? Ликс продолжал, молча, смотреть на парня, никак не реагируя на признания, и Хёнджин немного переволновался. — Простишь меня? — спросил неуверенно он. Только тогда Феликс отвис, слабо улыбнулся, вымыл руки от остатков пены, и, так и не вытерев их от влаги, подошёл к парню и поднялся на носочки, чтобы сомкнуть конечности сзади его шеи. Футболка Джинни сразу пропиталась, капающей с рук, водой, но он стойко перенёс это, решив, что это, видимо, ответочка за ту, что капала с его волос этим утром. — Всё нормально. — произнёс тихо Ликси и хихикнул, — В целом как будто даже неплохо посидели. Это я себя что-то накрутил. Мы оба, в конце концов, не знаем, что такое нормальное Рождество. А я слишком многого себе навыдумывал, вооружившись эстетикой Pinterest-а. Но там же не прямое указание к действию, а просто картинки для вдохновения, да? Джинни почувствовал, как с сердца упал один огромный и неподъёмный груз. Блондин не обижался на него, и слава всем богам. Хван расслабился, широко улыбнулся и крепко обнял Цыплёнка в ответ, потёршись, словно большой кот, об его шею. Они простояли так в полной тишине некоторое время, просто наслаждаясь теплом и уютом объятий. — Выходит, нам двоим просто надо свыкнуться, что в нашем исполнении нормального Рождества никогда не видать? — задрал свою голову Ликси, уставившись в глаза бойфренда. — Почему? У нас впереди ещё много таких будет. — улыбнулся ему Хёнджин, искренне веря в собственное громкое обещание, — Как там это было? Как Новый год встретишь — так и проведёшь? — И ты в это веришь? — наклонил голову набок Ли. Сам он верил, или скорее хотел верить. А для этого ему нужны были подтверждения от соула. — Нет, если честно. — хохотнул Джинни, — Но попытка не пытка? — В нашем исполнении это всегда пытка. — фыркнул младший. — Что за депрессивные мысли? — Они не депрессивные, а рациональные! — спорил Феликс. — Не важно, какие они, если звучат, как депрессивные! — Каждый воспринимает по-своему! — До посинения спорить будешь? — понял старший, ухмыльнувшись и прижавшись лбом к чужому. — Да! — выдохнул Ликс. Джинни смотрел в эти глазки, что по-хитрому и по-вредному так ярко блестели и думал лишь о том, как же он любит его. Этого невозможного, упёртого, нагловатого, острого на язык, но такого прелестного и милого парня. И он совершенно точно постарается сделать всё в следующем, а потом и в последующих годах, чтобы больше не видеть этой грустинки во взгляде в такой светлый праздник, как Рождество. Да и вообще никогда. — Я тебя обожаю, Цыплёнок! — на выдохе признался старший. И этот шёпот, последнее, что слышит Ликси, когда его губы накрывают чужие и оба отдаются власти сладкого поцелуя. В сторону из рук Хвана летит ненужное полотенце (теперь уборку они точно перенесут на завтра), так же в сторону летят все насущные проблемы, которые ещё днём бередили сердце. Например, переживания Феликса, что парень от него прячется. Ведь как показала практика, Хёнджину действительно нужно просто больше дать времени и пространства. Джинни его любит и Ликси чувствует это каждой клеточкой своего тела. И конечно, Хван тоже хочет быть искренним с ним, хочет поведать о том, что у него лежит на сердце, хочет открыть душу. Просто пока боится, а потому и убегает. И делает это скорее по привычке, нежели действительно хочет скрыться. Но искренняя любовь способна на многое и на любые чудеса. Она, словно подснежник, который можно найти даже под холодным снегом. Привыкая друг к другу, по крупицам они раскрывают души и сердца. С каждым новым днём Джинни рассказывает о себе чуточку больше. Сегодня вот поделился своим страхом и неуверенностью в том, что он делал всё правильно. Поведал о своих не очень приятных воспоминаниях из детства, которые лежали грузом на его сердце. Завтра, возможно, захочет рассказать что-то ещё, а потом и ещё больше. И у них есть на это впереди ещё столько времени! Ведь Хёнджин пообещал! Пообещал следующий год, как минимум. А Ликси просто хочет верить, что так будет навсегда. Пусть банально, пусть наивно, но он верит в это. Он верит Джинни. Его словам, объятиям и поцелуям. А что ещё для счастья надо? — С Рождеством тебя, мелкий! — И тебя с Рождеством, Хван…