***
Хван вместе с Ликси поднялись на шестой этаж и открыли дверь квартиры старшего. Оба были немного в предвкушении этого вечера и очень удивились, когда в прихожей столкнулись с Йед-дон, которая куда-то собиралась. В тот момент, как парни открыли дверь, она уже натягивала верхнюю одежду и приветливо помахала новоявленным бойфрендам, совсем не удивившись, что они пришли вместе. — Он готовить пришёл. — сразу сообщил Джинни сестре, тыча указательным пальцем в сторону Ликса. Феликс на это ничего не сказал. Он надеялся хотя бы ещё перед кем-нибудь сохранить статус тайных отношений, и находчивость Хвана в таких критических ситуациях была очень кстати. Девушка глянула на них с выражением лица: вы это серьёзно? И поняв, что они серьёзней некуда, смекнула, что те решили, видимо скрываться, так что решила подыграть им, сохранив невозмутимость на лице. И надо отдать должное, это у неё получилось неплохо. Не зря она в агентстве, актёрское мастерство подтягивала в последнее время. — Здорово! — улыбнулась она соулам, натягивая ботинки на ноги, — Только у Джинни мышь в холодильнике суициднулась. — Все продукты тут! — нагло соврал Ликс, поднимая вверх свой рюкзак, в котором ничего подобного не лежало. Девушка застегнула куртку, поправила шарф, снова многозначительно глянула на них обоих. Они реально думают, что она настолько наивна? На лицах ни капли сомнений, так что Йеджи хихикнула и пожелала им хорошо провести время вместе, а сама выбежала с квартиры, схватив свои вещи. Как только она скрылась из поля зрения, то Ликс обречённо переглянулся с бойфрендом и выдохнул: — Даже школьница нам не верит. — Очень умная и проницательная школьница! — поднял вверх указательный палец Джинни и Ли совсем обиделся. Ну, и какой спрашивается смысл во всём тайном, если знают уже буквально все? Преподаватель в универе знает, какой-то чел в туалете знает, сталкер Хванов тоже в курсе, друзья, родственники… Знают все! — Нафиг тогда это всё! — выругался Феликс, достал телефон с кармана и что-то быстро напечатал. — Что ты делаешь? — его бойфренд попытался заглянуть за плечо, но Ликси быстро спрятал экран смартфона и ответил: — Ничего! — и, быстренько стянув с себя обувь и верхнюю одежду, направился в ванную, чтобы вымыть руки. А Джинни, проводив его недоумённым взглядом, пожал плечами, разделся сам и, услышав, что на его телефон пришло уведомление, достал его, прочитал написанное и улыбнулся. Феликс запостил совместную фотографию с их первого свидания в воскресенье. И подписал ещё кучей синих сердечек. Этим действом буквально заявив во всеуслышание, с кем он и кому теперь принадлежало сердечко университетского Принца. Джинни ничего против раскрытия тайны не имел. Наоборот, был очень даже счастлив, что теперь нет нужды прятаться. Хотя имел место быть и некоторый страх за соула, связанный с его ранним преследованием. Но Хёнджин подавил его в себе потому, что он мысленно пообещал всегда быть рядом и в случае чего постараться защитить. Парень задумался: раз никакой тайны теперь нет, то может тогда ему тоже пару фоточек запостить? Есть у него некоторые забавные, ещё с тех времен, когда они не ладили. Например, тогда, когда Ликс его в щёку поцеловал. Или Цыплёнок за такое самоуправство его убьёт? И пока Джинни ломает голову над тем, что правильно, а что нет, Ли добрался до кухни, где его взору предстала просто ужасающая картина. Та дверца, что ранее повисла на одной петле, теперь висела на двух. Вот только как именно она это делала, вселяло в парня ужас. Там явно была предприняты не одна и даже не две попытки её присобачить обратно. Куча странных дыр проделано в месте крепления, немного погнутый гвоздь торчал из отверстия, сама дверца теперь была обшарпанная и страшненькая. Ничего в ней от прежнего богатого лоска не осталось. И кто бы тут не пытался быть мастером, у него в любом случае ничего не вышло и теперь дверца была приделана… На скотч?! Когда Хёнджин заплыл на свою кухню, Ликс глянул на него шокированным взглядом: — Это, что такое? — указал он пальцем на дверцу. Джинни ничего не ответил. Надул губы и отвернулся. — Ты, что, пытался её починить? — захихикал Ли. У этого парня денег хоть попой жуй, а он зачем-то решил испортить дверцу? — А чего сразу я то? — буркнул Джинни и Ликс уставился на него во все глаза. — А кто? А про себя подумал: «Ну не свалишь же ты всё сейчас на Йеджи?» Но ответ был совсем не таким, как ожидалось. —Это Кками! — заявляет Джинни. И он так уверенно отыгрывает роль обиженного и обвинённого в смертном грехе парня, что Феликс сначала замирает от шока, а потом не выдерживает и складывается пополам от громкого смеха. — И ты не будешь его за это осуждать! У него всего лишь лапки! И он пытался! — причитал тем временем Джинни, что заставляло Ликса буквально задыхаться от смеха. — Пхахахаххах! Ты мог хотя бы свалить всё на сестру! Но Кками?! Пхахахахахахах!!! Пёс в это время сидел и глядел на этих двоих. Слишком часто звучало его имя в последние минуты, и что-то подсказывало пёсику, что хозяин учинил опять нечто. Нечто очень возмутительное по отношению к нему. И чтобы не ошибиться и не прошляпить момент, и точно быть отмщённым, пёс подбежал к Джинни и громко на него гавкнул, заявляя о полной непричастности к чему бы то ни было. Уязвлённый парень возмутился ещё громче: — А я тебе говорил, что скотч — не выход! А ты меня не слушал! — Ав! Ав! Ав! — громко лаял на своём собачьем Кками, что можно было легко перевести, как «Ты чего несёшь? Опять ответственность скидываешь, пользуясь моим слабым положением?» Пока они переругивались, Ликс от смеха скатился на пол и прижался к уголочку кухонной тумбы. Он долго не мог прийти в себя и так искренне веселился, что в какой-то момент Хёнджин прекратил свои притирки с псом и залип на своём парне. Мельком в его голове пронеслась мысль, что ему совсем не страшно выставлять себя глупым, если младший будет каждый раз так заразительно смеяться. Он рад быть причиной его улыбки, особенно когда она такая искренняя. — Кками на тебя обиделся, так и знай! — сообщил Джинни парню, продолжая играть роль оскорблённого до глубины души человека. — Я как-нибудь заглажу свою вину потом. — утирая набежавшие слёзы от смеха, пообещал Ликси и поднялся с корточек. Он снова глянул на криво приделанную дверцу, глянул на третьекурсника и ещё немного посмеялся с нелепости всего происходящего. — И как ты планируешь её загладить? — Хотел предложить брауни, но я помню, что собакам сладости нельзя… — печально вздохнул Ликси. — Кками согласен! — воскликнул резко Джинни, — Он передаст кексик своему самому любимому хозяину! Пёс, будто бы поняв, что Хван опять несёт какую-то чушь, укоризненно глянул на него, гордо поднял хвост и ушёл в комнату, чтобы обиженно улечься на лежанку. Феликс подумал, что собака была истинным питомцем своего хозяина. Такая же излишне драматичная. — Что закажем? — поинтересовался Джинни, сменяя тему. Они оба с учёбы и оба хотели кушать. Ликс пожал плечами — его устроит что угодно. — Ты главное про коктейль, который мне должен, не забудь. — напомнил парень. — Само собой! — подмигнул ему Хёнджин, хватая телефон и набирая службу доставки еды.***
У Чонина не получилось никак отбиться от назойливого желания Чанбина подвезти его до самого дома, хотя парень предпринимал не одну, и даже не две попытки, выйти пораньше. Ведь чем дольше они находились в запертом помещении, тем больше Айенни ощущал странное и повышенное внимание к своей персоне. Особенно на каждой остановке: то Бинни предлагал перекус купить, то ему надо было срочно в студию забежать, то ещё что-то. И каждый раз ему просто жизненно необходимо было объясниться перед Чонином за свои действия. И при этом он каждый раз старался держать внимательный зрительный контакт. Когда парни (наконец-то! к радости первокурсника) доехали до дома младшего, то отчего-то Айенни не мог заставить себя выйти из машины. Потому что между ним и хёном висело странное недопонимание, которое требовалось обсудить, чтобы потом не всплыло и не обернулось чем-нибудь неправильным. — Хён? — позвал первокурсник. — М? — отозвался Со. — Не было ведь никакого знакомого, да? Чанбин на секунду подвис, а потом слабо усмехнулся: он никогда не умел врать и логично, что внимательный и проницательный будущий журналист так легко его раскрыл. И какой теперь, спрашивается, смысл? Остаётся только сказать правду, вот только как это сделать, чтобы не спугнуть? Ведь старший не хотел брать на себя ответственность, за то, что один из близких друзей обидится на него, а потом прекратит общаться вообще со всеми, а не только с виновником неловкости. — Не было знакомого, да. — вздохнул Бинни, признаваясь, — На самом деле я пришёл к тебе. — Я так и понял. Так и что же интересует? — спросил прямо Чонин, нервно сглотнув при этом. К концу поездки в его голове до сих пор не было ни единой мысли, ни единого предположения, зачем он мог понадобиться человеку, в которого чуть ранее был влюблён. Никто же не рассказал старшему о чувствах Чонина? Не придётся теперь перед ним как-то оправдываться или краснеть? — А смысл увиливать есть? — хохотнул Бинни в попытке немного сбавить градус напряжённости в беседе. — Никакого. Можешь говорить прямо. Со мной в последнее время столько всего произошло, что мне уже ничего не страшно. — пожал расслабленно плечами Чонин, на самом деле всего лишь наведя браваду на свой невозмутимый образ. А внутри весь сжался от страха. Когда он не мог контролировать ситуацию — а то был именно такой случай, парень всегда боялся. Это выводило его из равновесия и ни о какой самоуверенности речи не шло. — Ладно. — произнёс старший, затем набрал побольше воздуха сквозь сжатые зубы и выпалил: — Ты знал, что Чани твой соулмейт? И стоило этим словам сорваться с языка Чанбина, как Чонина сковал лютый ужас, а глаза расширились от шока. — Он тоже знает об этом?! — воскликнул Айенни, повернувшись всем корпусом к парню. — Так ты в курсе?! — удивился Чанбин. А после оба замолкли. Потому что каждый только что признался во владении информацией, тупо не сдержав собственных эмоций. Чонин за подобное проявление глупости мысленно отвесил себе оплеуху. Уже какую по счёту? Один боженька знает. «Как же можно было так глупо спалиться?!» Ведь хён наверняка не знал, что он был в курсе, и, если бы соображалка в моменты опасности работала как надо, то Чонин мог бы легко скосить под дурачка, изобразить форменное удивление таким «мега-неожиданным» фактом. А так он только что подтвердил, что всё это время был в курсе, и почему-то молчал. И это так неловко! — Воу! — присвистнул Бинни, — И давно ты знаешь? Первокурсник стыдливо отвёл взгляд в сторону. В голове его активно вертелись шестерёнки, в попытке придумать хоть что-нибудь в своё оправдание, но ему не дали ни шанса, ведь Бинни и сам всё понял: — Так вот почему ты с того вечера сбежал! И почему трубку теперь не берёшь, хотя Чани тебе столько раз звонил. Чонин повесил голову. Ответить ему было нечего. От стыда горели щёки, а горло сковало так, что парень не мог произнести ни слова. Да и что он мог сказать? Только лишний раз подтвердить все догадки старшего. А Со, будто решив не останавливаться на достигнутом и, чтобы окончательно парня добить, добавил: — Так ты с Саной всё это провернул..? — Что??? Нет!!! — пришёл в ужас Чонин, активно замахав руками. Хотя и понимал, что их запутанная ситуация именно так и выглядела со стороны. Он познакомился с Чаном, узнал в нём своего соула, затем выяснил, что тот занят, решил отбить его у девушки. Вполне логичная картина в глазах любого, кто смотрит на эту ситуацию со стороны. И сейчас первокурснику требовалось срочно оправдаться, пока не стало всё ещё более запутанным. — Я знаю, как это выглядит со стороны! Но нет! Всё не так! То, что Чан-хён мой соул, я узнал тем субботним вечером. Уже после всего случившегося! — выпалил Ян и Бинни нахмурился. — Но тогда почему? — недоумённо поинтересовался он. У него до сих пор в голове не укладывалось, почему этот парень решил вступиться за Чана. Ведь они не настолько вроде бы близки, чтобы так рисковать собой, вступая в конфронтацию с этой опасной девушкой. Ведь даже брат, Феликс, не решался ничего такого провернуть. И Бинни — лучший друг Чана. А тут паренёк, который хоть и был хорошим другом, но по факту дружил с ними несколько месяцев. Услышав вопрос, Чонин поджал губы, а лицо его моментально изменилось с напуганного на мрачное. Бинни даже показалось, что первокурсник от раздражения сжал зубы и кулаки. И надо ли говорить, что такая резкая смена из милого напуганного парнишки в этого мрачного парня несколько выбила из колеи и даже немного напугала Чанбина? — Просто Чан-хён хороший и заслуживает большего, а не такую… — слово «стерву» младший насильно заставляет себя проглотить, — Такую девушку рядом с собой. Бинни нервно сглатывает. «Я бы на вашем месте пригляделась к этому парню повнимательнее!» — вспомнил он слова Саны, которым изначально не придал никакого значения, а теперь… Теперь сам сомневался в настоящей личности этого первокурсника и в том, что девушка могла лукавить. Чонин же, поняв, что его образ «идеального парня» немного посыпался, тут же берёт себя в руки и вновь становится тем же добродушным и немного напуганным пареньком, которого всё это время знал Со. — Я, правда, просто хотел помочь. Без всяких двойных умыслов. И это чистая случайность, что по итогу хён оказался моим соулмейтом. Боже! Это так сложно! — простонал Айенни и от отчаяния несколько раз ударился лбом об рюкзак, который крепко сжимал руками от нервов на своих коленках. Как только привычный Чонин вернулся, то Чанбина резко отпустило. Хотя в голове он сделал пометку: не забыть выяснить у Сынмина по поводу его лучшего друга. А то получалось, что они совсем будто и не знали Айенни. Он вон, какие финты у них под носом проворачивал, при этом умудряясь сохранять образ невинного ангелочка. Только зачем? Какой смысл изображать из себя того, кем не являешься? — На самом деле не слишком важно, специально это было или нет… Ты сделал то, чего никто не мог: разбил их пару окончательно. И мы в любом случае тебе за это благодарны. — немного улыбнулся Чанбин, а младшекурсник резко поднял голову с рюкзака. — Они расстались? Сана-нуна и Чан-хён? — Ага. — кивнул Бинни, — Вчера она улетела со своим новым бойфрендом, а завтра Чану её подруга сообщит об этом. Ну, или не завтра, но в ближайшее время точно. — Слава богу! — обрадовался Чонин тому, что пострадал совсем не зря, — Хоть какая-то приятная новость! После его слов Бинни на него как-то странно посмотрел, и парень покрылся красными пятнами от смущения, ведь понял, как только что прозвучали его слова. — Я совсем не имел в виду, что я рад, что устранил соперницу или типа того!!! — затараторил быстро Чонин, а встретившись с немного снисходительным взглядом в свою сторону, прикрыл глаза и простонал: — Можно я больше ни слова не скажу? А то закапываю себя всё глубже и глубже… Чанбин громко рассмеялся и потянулся к пареньку, чтобы ободряюще похлопать его по спине: — Не парься. Я тебе верю. — Спасибо. — благодарно всхлипнул Чонин. Чанбин-хён такой хороший человек. Даже слишком. — И что теперь? — спросил после непродолжительного молчания старший. — А что теперь? — Ну… ты же не будешь вечно бегать от Чани? — На самом деле, именно это я и планировал. Пока такое возможно… — пролепетал Чонин, а Бинни слегка усмехнулся. — Пожалей ты старика! У него же сердце слабое, а он весь извёлся от беспокойства! Шутка была глупой и так в стиле этих двоих лучших друзей, что Чонин громко рассмеялся на всю машину. Это заметно снизило градус напряжения и нервоза, витающего в воздухе. — Я бы и готов пожалеть «старика», — показал парень кавычки в воздухе, — Но я не уверен. — В чём? — В том, что это не ошибка. И в том, что этому место и время. Чан-хён наверняка сейчас будет переживать о расставании… — Если это твоя единственная отговорка, — перебивает парня Чанбин, — То брось! И забей! Ты нравишься Чану. Пусть этот балбес пока не осознаёт этого. Но дай ему время на то, чтобы, наконец, выкинуть из своей головы эту токсичную пародию на отношения, и вот увидишь: он тебе проходу не даст, пока не добьётся своего. Чонин замер и даже дышать прекратил. Что сейчас сказал Чанбин-хён? — В-в каком смысле п-проходу не даст? — заикаясь, спросил Чонин. — В том самом. Просто однажды ты проснёшься и поймёшь, что этого назойливого старикана в твоей жизни стало слишком много. — С ч-чего ты это в-взял, хён? — Потому что однажды я уже такое видел. — подмигнул Бинни. Озвучивать имени не стал, но оба парня поняли, что речь шла о Сане. — Когда Чани кто-то нравится, то он становится гипер-опекающим, очень назойливым и внимательным. Ищет лишних встреч, пытается как-то выделиться и неважно как: хоть глупо, хоть круто. Ты не замечал к себе такого отношения, разве? — удивился Со. Айенни отрицательно замотал головой. — Разве Чан-хён не со всеми такой? — второй раз за день он озвучивает сей аргумент, и второй раз получает громкое и уверенное: — Пфффф!! Нет! — фыркнул Бинни, — Он такой только с теми, к кому неравнодушен. Дурацкие подарки тебе много кто дарил? А микрофон… Он и сам не прочь поголосить туда лишний раз, но у нас с Джисоном в караоке отбирал, чтобы вручить его тебе. Он тебя даже называет не так, как все. И только ради того, чтобы выделиться. Пусть неосознанно это делает пока… Но дай ему только время! Чонин смущённо спрятал заалевшее лицо в рюкзаке. Он как-то не обращал внимания на все эти знаки, а теперь, оборачиваясь назад, действительно понимал, что возможно так дела и обстояли. К тому же не будут ведь сразу два человека врать? А ведь об особом отношении Чана к Яну говорил и Феликс. Лучший друг и брат его соула — они оба очень хорошо знали Кристофера. — Я это всё веду к тому, что он к тебе неравнодушен, и тебе не стоит его бояться. Или тебе помоложе нравятся? — снова пошутил Бинни, и Чонин, пусть и смущённо, но рассмеялся. А ещё поспешил заметить: — Вообще-то вы одного возраста с Чан-хёном. — Ничего подобного! Я младше на несколько месяцев! — наигранно возмутился Бинни и оба рассмеялись. Некоторое время они ещё немного посидели, болтая о том, о сём, а потом Чонин глянул на часы и засобирался домой. Было уже поздно, следовало бы за домашнее задание сесть. И кушать хотелось. Он вылез с машины, поблагодарил Бинни за разговор и понимание, и уже хотел идти в сторону подъезда, как окно машины опустилось, и оттуда раздался голос старшего: — Айенни! Чонин остановился и обернулся, в непонимании вздёрнув брови. — Можешь не беспокоиться. Я не выдам тайны. — пообещал старший, — Пусть этот придурок додумывается до всего сам, а у тебя будет время решить что-то для себя. — Спасибо, хён! — благодарно улыбнулся ему Чонин, немного расчувствовавшись поддержке уже второго близкого человека. Машина отъехала, оставив первокурсника в тишине вечернего двора. Этот разговор, пусть старший об этом и не догадывается, но уже помог кое-что решить. Он помог осознать Айенни, что его первая любовь окончательно ушла в прошлое. Он не испытывает тоски или обиды, сердце его больше не болит и кажется, но он смог впервые в жизни, спокойно поговорить с Бинни-хёном. — Что не делается, всё к лучшему, да? — выдохнул облачко пара в ночной воздух Чонин и направился в сторону подъезда. Пока парень поднимался на свой этаж, услышал, что на его телефон пришло сообщение. Минни: ХЭЛП! Я совершил просто фатальную ошибку!Айенни:
Что случилось?
Минни: Я проговорился.Айенни:
О чём?
Минни: Я сказал своей сестре и её мужу про Хёнджин-хёна и Феликс-хёна!Айнни:
Эээээ
А что не так?
Это была какая-то тайна?
Минни: Ты забыл, кем моя сестра является? 🤨Айенни:
Ученой..?
Минни: Именно! И исследует она соулов! А Хёнликсы — редкая форма бракованных. Так ещё и переживших это!Айенни:
Оу…
Чёрт!
Об этом я не подумал!
Минни: Она теперь не отстанет от них. Ей нужно изучить их вдоль и поперёк. Требует встречи! Чонин отпер дверь, зашёл в свою квартиру, стянул с ног обувь и снял куртку. Прошёл в зал, включив там свет и уже начал печатать ответ, но резко передумал. Решил, что лучше будет позвонить. Ведь ему тоже было чем поделиться с другом. Минни поднял трубку сразу же. — Я проговорился чисто случайно. — пожаловался он. Судя по тишине и отсутствию каких-либо посторонних шумов на фоне, фотограф уже был дома, в своей комнате в общежитии. — А зачем нуне лично с ними видеться? Ты же можешь ей просто всё рассказать. Мы ведь и сами знаем всю историю, нет разве? — Думаешь, я не предложил этого Дахён? — фыркнул Ким, — Она не согласилась! Ей не нужно «оценочное мнение со стороны»! Она должна всё знать из первых уст и составить собственную аналитику. — А пробовал напомнить ей про личное пространство? — намекнул Чонин. Одно дело, когда научный мозг старшей сестры Сынмина суётся в дела знакомых и родных, а тут… Для неё Хёнликсы совсем незнакомые люди. И вряд ли обрадуются чужому желанию их препарировать. — Если бы это ещё когда-нибудь было аргументом! — пожаловался Минни,— Какие сумасшедшие ученые остановятся перед самым важным открытием в их жизнях? — Никакие. — Вот и именно! Так что ты обязан вместе со мной придумать способ либо как уговорить Хёнликсов на интервью, либо как отговорить Дахён и её мужа. Второе почти нереально, так что налегать предлагаю на первое. — А я-то тут причем? — Ты мой лучший друг! А ещё я всё на тебя свалю. — хмыкнул Минни. — А вот это наглость! — воскликнул Ян и добавил, — К тому же мне сейчас не до этого. — Что у тебя опять случилось? — напрягся фотограф. — Если вкратце, то Чанбин-хён знает, что Чан-хён — мой соул. А ещё я, кажется, ему нравлюсь. В том самом смысле. — Кому? Бинни-хёну? — воскликнул Сынмин. — Нет! Чан-хёну! — Откуда ты знаешь? — Бинни-хён сказал. И Феликс-хён. Короче я испытываю на себе все последствия общения в нашей восьмёрке. Раньше я не понимал, каково это, а теперь вот понимаю. Тут вообще ничего нельзя иметь личного. Все и всё узнают раньше времени. — А Чанбин-хён откуда знает про соула? — удивился Сынмин. — Представления не имею. Ты же не говорил? — Нет, конечно! Хотя у меня недавно интересовался по этому поводу Ликси-хён… Но я ничего ему не сказал! — Он тоже уже в курсе. Да, и какая теперь разница, кто кому и что говорил? Что мне теперь делать? Минни замолкает, а потом усмехается в трубку: — Мой совет и совет моей сестры всё ещё в силе. Ни-че-го. — Нет! Он был в силе, пока Чан-хён был не в курсе! И пока я не знал, что ему нравлюсь! — Ага. — хитро произносит Минни, — А чего это тебя его чувства так волнуют теперь? — Не выворачивай это всё так! — смущённо потребовал Чонин. — Да, нет! Я как раз и буду всё это выворачивать именно так! Тебя это смущает, потому что ты не осознаешь, но тебя начинает к нему тянуть. Пусть ещё не так явно, но уже! — Легко тебе говорить. — Конечно, легко! Я же смотрю на это всё со стороны. Правда ещё одна преграда, последняя, остаётся, помимо твоего неприятия. — Какая? — Девушка Чан-хёна с которой ты подрался. — Я с ней не дрался! Это, во-первых! И во-вторых, она уже вообще никакая не преграда. — хмыкнул Чонин, спиной прижимаясь к спинке дивана. — Звучишь, как альфа-самец, избавившийся от соперницы! — хохотнул Минни. — Нет! Я звучу как человек, который сегодня узнал, что она улетает и навсегда. — Ну, тогда тебя вообще ничего не останавливает. — хихикнул фотограф. — Иди ты, придурок! И от Дахён-нуны ищи способ избавиться сам! — фыркнул в трубку Чонин, сбросив вызов и телефон откинув в сторону. Парень подтянул колени к себе, обняв их руками и задумчиво уставился в стенку. Как понять, что испытываемые чувства настоящие? Что они не продиктованы тем, что его сердечко разбили, и только потому он готов открыться первому, кто, по словам посторонних людей, к нему сам испытывает чувства? Это слишком сложно. Но он ведь обещал себе дать время и разобраться, да? Правда давал он такое обещание ровно до того момента, пока сегодня не поговорил с Чанбин-хёном и до того, пока не узнал такие подробности про Криса. «…он разберётся со своими отношениями, и вот увидишь: он тебе проходу не даст...» Чонин бросил беглый взгляд на телефон и, пока не успел передумать, быстро набрал сообщение.Нини:
Первый бутон отцвёл…
Но цветок дал второй!
*прикреплённое изображение*
Чан-хён: Оу! Вау! Мне расценивать это как приглашение в гости?Нини:
Вроде того?
🙃
Сердце стучало как бешеное, но ещё никогда прежде Чонин не был так уверен в том, что прямо сейчас делал. Будь, что будет, как говорится!