***
Назвать это состояние пробуждением, было сложно. Тони скорее оклемался от ночного запоя. Да, конечно же он не сдержался и напился до потери памяти, как делал всегда, когда хотел забыться на некоторое время. Он так и уснул в машине, на водительском месте. После такого чудесного спального места, всё тело ломило до жути, хотелось, чтобы по тебе буквально проехался какой-нибудь грузовик и хорошенько размял все косточки. Вид был не лучше самочувствия: тёмные круги под глазами, помятая грязная одежда, всклоченные волосы и, вишенка на торте: футболка, вся в непонятных пятнах. Где-то под сердцем, возможно там, где находилась его, отчасти, затерявшаяся совесть, ныло желание вернуться домой. Стереть с памяти ссору и вновь погрузиться в эту домашнюю идиллию. Однако в характере Старков присутствовала такая черта, как упрямство, что было соразмерно огромному эго Энтони. Именно поэтому парень сейчас, вместо того чтобы валяться у себя в комнате, сидел в машине, разминая затекшую шею. Идея уехать была явно не самой лучшей, однако остаться в стенах, которые то и дело давили на тебя своей масштабностью, не очень-то и хотелось. Лучшим лекарством от всех проблем для Тони было уединение. Он любил поразмышлять в спокойной обстановке. Старк никогда не занимался самообманом, лишь изредка, когда приходилось насильно закрывать глаза на некоторое изъяны жизни. В основном, он всегда серьёзно подходил к решению любого вопроса, и старался каждый раз трезво смотреть на ситуацию, без, так называемых, «розовых очков». Однако сейчас хотелось совершенно противоположного, была бы возможность, он бы уже первым рейсом улетел куда-нибудь далеко, где его бы вряд ли нашли. Энтони с детства мечтал путешествовать по миру, он грел мысль о исследовании каждого места. Однако Говард перечеркнул все его планы в возрасте десяти лет, когда отправил мальчишку в частный интернат, заставив изучать разного рода науки. Тони долго не понимал почему же отец так резко выкинул его за океан к чужим людям, но потом он свыкся с холодом, который умело излучал его отец и перестал переживать по этому поводу. С возрастом, парень начал реальнее смотреть на мир, поэтому неисполненная мечта осталась лишь пустой детской фантазией, что до сих пор, изредка, всплывала в голове Старка. Домой ехать не хотелось, именно поэтому Тони уже сворачивал на подъездную дорожку к особняку семейства Ливингхайт.***
— Я полагала, что с Питером тебе гораздо интереснее, чем со старой подругой, однако, я ошиблась. — Джессика всегда была одета с иголочки, даже дома она не пренебрегала стилем. На этот раз на ней были надеты белые брюки и черная футболка. Девушка доставала недавно купленную кока-колу для своего гостя. — Я решил немного развеяться. Не вечно же сидеть в четырёх стенах. — бросил Тони, сидя на мягком бежевом диване. — Старк, — Джессика кинула на парня ироничный взгляд. — я знаю тебя достаточно долго, но при этом, ты до сих пор пытаешься мне солгать. — девушка подошла к парню и протянула напиток. — Когда же ты уже поймёшь: я вижу тебя насквозь. В ответ последовало лишь тяжёлое молчание. Собраться с мыслями было трудно, голова все еще гудела после ночного запоя, а в душе творилась какая-то каша из боли, обиды и сожаления. — Рассказывай, я вся во внимании. — Джесс уселась рядом с юношей, поджав ноги под себя. Подсознательно, Энтони знал, что от подруги скрыть что-то будет непросто, но все же хранил маленькие надежды. Глубоко вздохнув, он начал: — Питер что-то скрывает. Я знаю это. — произнес парень, смотря куда-то сквозь девушку. — В каком смысле? — разумеется, чтобы как-то помочь, Джессике требовалось узнать суть проблемы, однако Старк не спешил с полноценным рассказом, оттягивая момент. — Кое-что произошло за семейным ужином. После, я попросил его рассказать мне правду, а он ответил, что не доверяет мне. — прокрутив этот момент в памяти, Энтони скривился, а со стороны подруги услышал легкий удивлённый свист. — Прям так и сказал? — брови девушки незамысловато взлетели вверх. — Джесс, ты же знаешь, что я не занимаюсь приукрашиванием ситуаций. — парень закатил глаза, в своей привычной манере. — Возможно ты не так все воспринял… — Что значит " не так воспринял»? — резко вспылил Старк. — Мне кажется, эта фраза имеет единственное значение. Питер ясно дал понять, что я не тот человек, кому бы он мог рассказать что-либо. — Во-первых, не нужно на меня кричать. Я не виновата в вашей недосказанности. Во-вторых, вам просто стоит поговорить, завтра Рождество, грех ссориться в праздник. Я думаю, нет, я уверена, Питер чувствует себя сейчас не лучше. Поэтому поезжай домой, приведи себя в порядок, наберись смелости и поговори с ним один на один. Выясните кто вы друг для друга. — девушка нежно погладила друга по спине, показывая сожаление и заботу. — Знаешь, это нормально, что у него есть свои тайны, о которых тебе не известно. Возможно, это какая-то неприятная часть прошлого или же что-то иное, я не знаю. Но если ты хочешь добиться честности, то тебе не стоит сбегать посреди разговоров и оставлять его одного. Этим ты сделал только хуже. Энтони не хотелось ничего отвечать, Джессика в который раз была права. Все что ему оставалось, это лишь в тишине попивать колу и смотреть куда-то далеко в пространство, витая в надоедливых раздумьях.***
Билет из Лос-Анджелеса до Бостона был забронирован на восемь часов вечера. Это был последний рейс, так как завтра Рождество и все желали провести это время с семьёй. В раннем возрасте, Питер любил Рождество. Вся эта предновогодняя суета, подарки, много мандарин и семейные посиделки. Всё это навеивало ему мысль о новогодних вечерах с родителями. В течении года Питеру редко удавалось видеться с Мэри и Ричардом из-за их постоянных командировок и загруженности на работе, однако Рождество творило чудеса и соединяло их вместе. Это был единственный день в году, когда никто никуда не спешил и не имел права покинуть дом по работе. Когда мальчишка переехал к Мэй и Бену, праздники стали восприниматься иначе. С возрастом, ему постепенно становилось все равно на все эти торжества. А после смерти Бена Питер перестал отмечать свой День рождения, остальные праздники он отбывал только ради удовольствия тёти. Парень складывал вещи в чемодан, когда в его комнату тихо постучали. — Войдите. — произнес мальчишка и повернулся к двери. — Не помешала? — в дверном проеме показалась Мария Старк, она мягко улыбнулась Питеру. — Нет, нет, что Вы. — юноша отложил вещи и подошел к женщине. — Ты уже уезжаешь? Разве ты не останешься на Рождество? — поинтересовалась она, взглянув на полу сложенный чемодан. — Появились некоторые проблемы с учёбой, я возвращаюсь в Кембридж. — разговаривать на тему своего отъезда у Паркера желания не было, поэтому, конечно же, пришлось соврать. — Именно поэтому Тони не ночевал дома? — Мария с прищуром взглянула на Питера. На несколько секунд парень замер, смотря куда-то в пространство. — Да. — смысла продолжать лгать не было, она всё прекрасно знала. Женщина подошла к мальчишке. — Тони очень закрытый человек, он никогда не скажет тебе, о чем волнуется, никогда не скажет, что любит. Порой, он бывает холоден, но в чем я уверена на сто процентов, это то, что чтобы ни случилось, он не откажется от тебя. Мне хватило пары разговоров с вами, чтобы понять, как сильно вы дорожите друг другом. А поверь, каждая мать видит своего ребенка насквозь. Поэтому прошу, — Мария сделала небольшую паузу, взяв за руку Питера. — подумай дважды, прежде чем уезжать. Слова, сказанные миссис Старк, заставили почувствовать себя отвратно и задуматься над своим отношением к Тони. Правда ли, что он готов отказаться от него ради тайны? Потерять общение со Старком, словно потерять часть себя. На самом деле, Питер доверял ему, однако страх быть непонятым и потерять, на данный момент, лучшего друга и близкого человека, брал верх. Отчасти, Паучок боялся и за сохранность своих новообретённых друзей, которых впутывать в дела Мстителей не хотелось, не хватало потерять ещё и их. Впав в раздумья, Питер вспомнил свою жизнь в будущем. Да это и жизнью трудно было назвать. Если даже у него и получится вернуть Мстителей и всех близких ему людей, то что изменится? Появится куча бытовых и, конечно же, материальных проблем. Например, у многих возникнут вопросы почему это Питер забросил школу и полностью забил на геройство, которое всю сознательную жизнь, было у него в приоритете, придется искать новое жилье и работу, дабы хоть как-то прокормить себя и Мэй. Так же не стоит забывать о проблемах с правительством и прессой. Госсекретарь Росс не упустит шанса подокучать Питеру и остальным Мстителям. По сравнению с жизнью в прекрасном прошлом, жизнь раньше казалась замкнутым кругом существования или выживания, это уже как посмотреть. Стоит ли ещё упоминать психическое состояние Паркера там? Конечно, сейчас оно не испарилось и чудесным образом не излечилось, просто обычная подростковая легкость, беззаботность, которая сродни не была знакома Питеру, новые и такие нужные друзья, стали лучшей терапией. Простые студенческие будни, веселые посиделки компанией у кого-то дома или же в общежитии, общение со Старком и поздние, но всегда победные игры в приставку с Эндрю, после гор домашнего задания. Это все стало родным за месяцы перебывания в прошлом, каждый момент наполненный заливистым смехом или домашним уютом вперемешку с нежностью, хранился в памяти Питера в отделе «Счастливые моменты». Разве он мог просто взять и отказаться от всего этого? — Мне помочь Вам с приготовлением блюд к Рождеству? — через пару минут, придя в себя, произнес Питер, на что получил родительскую, тёплую улыбку, которую не получал уже довольно давно.***
Чёрное «Audi»* подъехало к дому Старков около пятнадцати минут назад. Энтони сидел в машине, собираясь с мыслями. Меньше всего ему сейчас хотелось отвечать на расспросы Марии по поводу его внезапного ухода. Но всё же, несколько минут спустя, Тони решительно толкнул входную дверь. В нос моментально ударил приятный запах имбирного печенья, отчего Старк довольно-таки удивился. На кухне был слышен радостный голос хозяйки особняка и мягкий голосок Питера. Такой нежный, добрый, родной. Заглянув на кухню, Энтони увидел мальчишку, готовящего тесто для печенья и Марию, что протирала тарелки. Увидев Старка, Питер сначала замер, а затем опустил смущенный взгляд и стал интенсивнее замешивать тесто для печенья. — Тони! — воскликнула женщина, увидев сына. — Где ты всю ночь пропадал? Мы с отцом волновались. — Хоть убей — не поверю, что отец волновался. — съязвил Тони. Поняв, что мальчишкам нужно поговорить наедине, Мария поспешила покинуть кухню. — Питер, заканчивай с тестом, я пойду достану наш праздничный сервиз. А с Вами, Энтони Эдвард Старк, я ещё поговорю. — кинув серьёзный взгляд на Старка младшего, женщина удалилась. — Вы готовите имбирное печенье? — первым нарушил тишину Тони, после того как они остались одни. — Да. — тихо ответил Питер, он все ещё не решался посмотреть в глаза юноше. — В этом доме имбирное печенье готовилось лет двенадцать назад, когда я был ещё совсем ребёнком. — парень подошёл к столу и скептически глянул на ещё сырое тесто. — Тони, нам надо поговорить. — твёрдо произнес Питер. — Слушаю Вас внематочно и сосредоточенно. — равнодушно кинул Старк и уселся в мягкое бежевое кресло, что стояло на кухне. Набрав в легкие побольше воздуха, мальчишка заговорил: — Я постоянно избегал разговоров о моем прошлом или личной жизни в присутствии тебя, Джесски, Роуди, Киары или Эндрю. И на это есть весомые причины, которые не так просто объяснить. До вчерашнего дня, я думал, что благополучно смогу скрыть это от вас, однако, не всё идёт так, как бы мне хотелось. Я прошу тебя дать мне время, ведь я хотел бы рассказать это вам всем. Мы вернёмся в Кембридж, и я обязательно поговорю со всеми вами, однако сейчас я не совсем готов. И если ты не хочешь меня видеть, я пойму. Я заказал билет в Бостон на восемь вечера, если ты захочешь, я улечу в Кембридж, чтобы не доставлять тебе проблем. Взгляд Старка был каким-то странным, он был направлен прямо на Питера, отчего мальчишке с каждой секундой становилось не по себе. — Ты вчера сказал, что не веришь мне. Это правда или всего лишь ответ на эмоциях? — тон парня выдавал всю серьёзность ситуации и его настрой. — Так просто это не объяснишь. — А ты попробуй. У нас достаточно времени, я никуда не спешу. — Я же сказал, что не готов рассказать это сейчас. — Я спросил тебя не о твоём прошлом, а о доверии ко мне. Есть ли оно? — Зачем тебе так важно это знать? — Чтобы понять: остаться или уйти. — Я бы хотел, чтобы ты остался. — Да или нет? Не увиливай. — Да. — ответом послужила лишь тишина. — Я давным-давно доверился тебе. В памяти всплыла первая встреча с Тони, мужчина уговаривал мальчишку помочь ему. Именно тогда Питер заключил договор с дьяволом, именно тогда он полностью пропал в Старке, именно тогда он беззаботно, без толики сомнений, доверился ему и сейчас расплачивается за все грехи. — Раз ты не хочешь откровенничать, позволь мне рассказать то, что гложет меня больше всего. — Тони откинул голову назад, на секунду прикрывая глаза. Питер, показывая всю свою заинтересованность, небрежно оперся бедром о столешницу кухни, складывая руки на груди. — Мне было шестнадцать, когда моя карьера модели* процветала на ура. Я работал с разными крупными брендами, давал разного рода интервью, что было очень хорошим пиаром для Stark Industries, так как я, несомненно, являлся одним из главных лиц. Отец гордился мной, а я постепенно познавал вкус роскошной жизни, купаясь в деньгах и славе. — сделав паузу, будто бы погружаясь в воспоминания, Старк продолжил. — На одной из очередных съемок в Париже, я познакомился с пиар-менеджером бренда «Dior» Марком Джексоном**. Он следил за тем, чтобы я не своевольничал и делал то, что нужно бренду. Я помню этот день от и до, словно это было вчера. Съемка шла плохо, настроения у меня не было совершенно, как и нормального самочувствия, я не был устойчив к резким сменам часовых поясов. В Париж меня позвали спонтанно, именно в тот момент, когда мы с Роуди планировали поездку в Сиэтл, на летние каникулы, а отказаться от съемок, по контракту, было запрещено. И именно тогда-то Марк проявил себя как милый парень, который решил поддержать подростка. Во время перерыва он пробрался ко мне в гримёрную, я сильно удивился и подумал, что со мной хотят разорвать контракт. Однако Марк тогда сказал лишь парочку мотивирующих и напутствующих слов, чем пробудил во мне хоть какую-то заинтересованность в проекте. Когда съемка продолжилась, неожиданно для всей команды, он стал сзади фотографа, иногда поднимал большие пальцы вверх или кивал головой, в знак одобрения. Это меня подбадривало и пробуждало какое-то непонятное желание выделываться перед ним, дабы получить больше одобрения и похвалы. Знаю, звучит дико, — Тони как-то грустно улыбнулся, на лице его читалась явная неприязнь. — я сам тогда от себя был в шоке, но в тот момент мне впервые хотелось, чтобы именно Марк хвалил меня, на всех остальных мне было плевать. После съемки, он предложил подвезти меня до отеля, так как нам было по пути. Всю дорогу мы общались, разговорам не было конца, я забыл о существовании мира за окном его машины, я забыл обо всем. Прежде чем расстаться, мы обменялись номерами, а вечером он мне написал. Мы переписывались с ним всю ночь напролет, я вновь позабыл о времени, словно его и не существовало. На лице Тони можно было увидеть ярко выраженную боль от воспоминаний. Питер впервые видел его таким слабым, уязвимым. Он не хотел слушать до конца, потому что знал: он не выдержит. Хотелось наплевать на все их ссоры, подойти и подарить такие необходимые, крепкие объятия. Обнять и укрыть от всего мира, от всех невзгод. Провести рукой по спине в успокаивающем жесте, дабы забрать всю боль, страдания. Прямо сейчас Питер представлял, как медленно проводит острым ножом по горлу всех, кто когда-либо заставлял его возлюбленного волноваться, его ни капельки не гложила мысль о том, что он герой, а герои не убивают. Сейчас ему был важен лишь один единственный человек. Пока Паркер представлял казнь всех придурков посмевших тронуть его Тони, Старк продолжал свой рассказ: — Вернувшись в Лос-Анджелес, я не прекратил общение с Марком, а наоборот с каждым днем подкреплял его все больше и больше. Марк был родом из Нью-Йорка, но редко там засиживался, он всегда был погружен в новые и бесконечные проекты по всему миру. Мне никогда не нравились парни прежде, я был убежден, что я сто процентный гетеросексуал, но Марк пробудил во мне что-то новое, не поддающееся анализу с первого раза. По своей неопытности и юношеской глупости, я полагал, что это лишь чувство привязанности или всего лишь платонические чувства. Друзей у меня было мало, не смотря на мою высокую популярность, поэтому я жадно хватался за каждого, кто проявлял ко мне малейший интерес. Но настал момент, когда я начал задумываться о Марке в сексуальном плане, меня это жутко напугало и смутило. Какое-то время я перестал отвечать и писать ему, ходил весь уставший, злой, невыспавшийся, пока не разобрался в себе. После нескольких дней самокопаний, я послал всё к чёрту и просто смирился с тем, что меня тянет к Марку не в платоническом плане, а в сексуальном, как минимум. — Когда родителям пришлось поехать по работе в Нью-Йорк, я вызвался поехать с ними, чтобы встретиться с Марком. Мы заранее договорились с ним о встрече, и я ждал этого дня с нетерпением. Когда мы все-таки встретились, я понял, что наше общение зашло немного в другое русло. Появилось больше касаний, объятий и трепаний по волосам. Мне, человеку, который только осознал, что оказывается его тянет и к особам мужского пола, были такие касания неприятными и пугающими. Я говорил об этом Марку, но каждый раз слышал одно и тоже: «Ты же понимаешь, что если не разрешишь мне тебя касаться и будешь строить из себя недотрогу, то я быстро потеряю к тебе интерес?». Поле такого я затыкался и подавлял в себе внутреннее отвращение, ведь я боялся его потерять. Затем начались поцелуи. Мокрые, отвратительные, грубые. Мне было неприятно. Я пытался сказать это Марку, но ему было плевать, а мне приходилось вновь подавлять себя, ведь я упорно верил: всё наладится, он любит меня. В последний день моего перебывания в Нью-Йорке мы встретились, дабы погулять. Я не хотел идти, однако потом изменил свое мнение. Весь день Марк был не похож сам на себя. Он был мил со мной, вел себя как настоящий, любящий парень. Под конец дня он пригласил меня к себе, под предлогом совместного просмотра фильма. Я, находясь в состоянии эйфории, конечно же согласился. У него была крутая просторная квартира в центре Нью-Йорка, мне сразу там понравилось. По началу, мы смотрели фильм, даже сейчас помню название: «Достучаться до небес», всё было замечательно. Пока его рука не опустилась на мою ногу. Я, сначала, не воспринял это как что-то странное, ведь такое было не впервой. Но когда его руки начали подниматься выше…я терпел, мне не хватало смелости сказать «нет». Я просил его, но он не слушал. Он целовал меня, а я пытался высвободиться из его грубого захвата. Толкнув его сильнее прежнего, мне удалось высвободиться. **** — Марк, какого хера! — казалось, крик Тони слышали все соседи. Руки тряслись, ноги подкашивались, а глаза непонимающе метались по лицу Марка. К горлу стремительно подступал приступ паники. — Ты прикалываешься?! — мужчина кричал в ответ. — Какого чёрта ты отталкиваешь меня? — Я не хочу этого! Ты сказал, что мы просто посмотрим фильм. Я только недавно осознал, что бисексуал, я ещё не готов к сексу. — в глазах проблескивали слезы от приглушенного света телевизора, голос был надломлен, в нём отчетливо слышались мольбы. — Серьёзно блять? Ты серьёзно думал, что привел тебя сюда лишь для того, чтобы посмотреть какую-то сраную комедию? — в его голосе явно слышался какой-то надменный смех. — Господи Боже, ты такой жалкий. — теперь Марк реально смеялся, во весь голос, глядя на мальчишку. — Ты серьёзно думал, что нравишься мне? Господи, ты такой наивный! Тони не чувствовал, но по его щекам предательски текли горячие дорожки слёз, ноги подкашивались от явной паники, а руки нервно оттягивали кожу на запястье. — Тони, послушай совет: никогда не думай, что тебя любят. Ты можешь нравится людям только из-за смазливой внешности и из-за горы бабок. Это всё. Ты скучный. С самого первого взгляда, я думал лишь о том, как бы поскорее тебя трахнуть, насадить на свой член да поглубже. Но ты, к моему сожалению, оказался гетеросексуалом, да ещё и несовершеннолетним. Тогда мне пришлось завязать с тобой разговор, втереться в доверие, а затем — влюбить в себя, чтобы наконец завладеть тобой. Но ты показал себя упрямым подростком, который до конца не разобрался в своих чувствах, и кто он сам. Так что прекращай истерики и давай, иди сюда. — Марк раздраженно махнул рукой, зовя Тони подойти к нему. — Кроме меня у тебя никого нет, так что я твой единственный вариант. **** — И я ушел. Мигом схватив свой рюкзак, я выбежал из квартиры, оставив Марка одного. Я бежал долго, наверное, километров пять точно, а может и больше. Я не помню. В голове не было ничего, кроме слов, сказанных Марком — человеком, который был для меня всем. Всё время пока бежал, я плакал. Я не помню как вернулся в отель к родителям, это была поздняя ночь. Про тот случай я никому не рассказал. Только Роуди. Когда я рассказал ему, он долго сидел и утешал меня, потому что я не прекращал рыдать. — Тони устало потер лицо руками. — После всего этого мне пришлось долго восстанавливаться. Я впал в депрессию, отчего пару раз попадал в больницу, так как часто забывал поесть. Я не разговаривал ни с кем месяц, после случившегося. Родители водили меня к психологу, но все было тщетно, я не сказал ни слова о Марке. Я был полностью подавленным, не спал или наоборот, очень много спал, не ел днями и просто целый день валялся в кровати. Со временем, все смирились, что я такой и перестали как-то с этим бороться. Единственный, кто не хотел мирится с этим, был Роуди. Он каждый день приходил ко мне, рассказывал, что происходит в школе, рассказывал про свои тренировки и университет, который выбрал для поступления. Он был одним из лучших по успеваемости в школе, занимался профессиональным футболом, присматривал за младшей сестрой и помогал родителям. Но несмотря на это, он каждый день приходил ко мне, ложился рядом, и просто говорил. О чём угодно: о футболе, о школе, о Мэйвис —девчонке, которая ему нравилась. И это помогало мне, служило терапией. Всё происходило постепенно: сначала, я начал вникать в то, что он рассказывал, потом, как только он приходил, я усаживался в позу лотоса и внимательно слушал его. Однажды, во время очередного монолога Роуди, я подвинулся к нему ближе и просто положил голову ему на колени, повернувшись в сторону. Тот момент сказал больше любых слов. Он нежно перебирал мои волосы и продолжал рассказ. Со временем моя молчаливость ушла и каждый раз, когда приходил Роуди, я отвечал ему, вставлял свои реплики и, самое главное — смеялся. Возможно, ты скажешь, что выбраться из депрессии невозможно лишь с помощью друга, однако он и только он стал моим спасением. Я не до конца вылечился и порой меня накрывает, но я безумно благодарен Роуди за то, что он не оставил меня тогда. Я не говорил ему этого, но я очень сильно люблю его, по братски, конечно. Слушая это, Питер постепенно умирал. Он даже и не представлял, что за маской уверенности и радости, скрывается огромная бездна боли и страданий. Тони рассказал всё это без слезинки, в то время как Питер был готов упасть на колени и разрыдаться, обняв при этом Старка. Мальчишка не представлял как Тони может улыбаться? Как у него получается жить дальше и идти вперед, когда Питер, подался в клуб отчаянных алкоголиков, как только потерял всё? — Так вот, к чему я это всё, — откашлялся Тони и встав, подошел к Питеру. — Я доверяю тебе, я делаю для тебя всё и ты прекрасен, Питер. Но я боюсь, боюсь потому, что ты напоминаешь мне его. Я чувствую ту же самою трепещущую любовь, когда рядом с тобой. И только я отпускаю прошлое, поддаюсь чувствам, как ты говоришь, что не доверяешь мне. И я вновь вспоминаю слова Марка, слова о том, что меня невозможно любить. Я хочу поддаться всем чувствам, я вновь хочу ощутить то самое счастье и я хочу ощутить это всё с тобой. — парень подошёл ближе и взял обе руки — холодные — Питера и начал водить большими пальцами по тыльной стороне ладоней. — Вот почему мне важно знать доверяешь ты мне или нет. Питер запоздало понял, что из глаз его текут слезы. Чувство отвращения сдавливало все внутренности. Хотелось прильнуть к Тони, укрыться в таких необходимых объятиях и рассказать все, что накопилось на душе и в мыслях, выплеснуть всё, что гложет каждую ночь. Попросить прощения, за всю боль, которую он заставил почувствовать снова. — Ну, чудо, не плачь. — шёпотом произнес Старк, проводя ладонью по мягкой щеке Паркера, смахивая слёзы. — Мне так жаль, Тони. — сквозь рыдания произнес Питер, он больше не мог сдерживать свои эмоции, все-таки он не такой как Старк. — Мне так жаль, что заставил почувствовать тебя это снова… — голос становился тихим и неразборчивым из-за всхлипов. Вцепившись в сильные плечи напротив, как в спасательный жилет, мальчишка отчаянно просил прощения. — Я не знаю всей правды, но мне кажется, что мы оба пережили достаточно. Мы оба запутались, потеряли себя. — сказал Тони, нежно проводя рукой по спине Питера. — Смотрим в зеркало и не видим реальности… — Запутались в своих же масках… — приглушённо добавил мальчишка в шею Старка. — Знаешь, Питер, — Тони отодвинул хрупкую тушку от себя и заглянул прямо в большие, шоколадные глазки, держа руки на плечах юноши. — я так устал бороться со всем этим. Иногда всё вроде бы хорошо и ты счастлив… — Но как только остаешься наедине с собой, хочется умереть. — Быстро и безболезненно. Смотря в глаза друг друга, они видели лишь боль, непролитые слёзы и кучу страхов, которые будут преследовать их до конца. Правду ли говорят, что помочь может лишь тот человек, который знает, что ты чувствуешь? Тони никого не терял в жизни, Питер никогда не подвергался насилию. Но они созданы для того, чтобы зализывать раны друг друга. Постепенно, не спеша, иногда сдирая старую корку, но быстро наклеивая пластырь. Две израненные, потерянные души, которые созданы для того, чтобы слиться воедино и спасти друг друга. Сейчас, смотря в глаза напротив, каждый из них понимает, что они уже давно упали в бездну, из которой не выбраться. Они с бешеной скоростью летят вниз, и где-то рядом конец. Но пока они ещё летят, летят, держась за руки и этого им вполне достаточно. — Ты целый день помогал моей матери, не хочешь отдохнуть, уже вечереет? — шёпотом произнес Тони, не прерывая зрительного контакта. — За час нашего разговора я вымотался гораздо больше, чем за весь день работы. — слегка усмехнулся Питер. — Мне тоже следует отдохнуть, не спал почти всю ночь. — убирая выбившуюся прядь из кудрявой копны волос, сказал Старк. Не дожидаясь ответа, Тони нежно взял за руку мальчишку и повел наверх, в свою обитель. Комната Старка находилась в противоположной стороне от комнаты Питера и располагалась в южной части особняка. Когда Энтони толкнул дверь, взору Паркера открылась огромная светлая комната. Стены спальни были выкрашены в нежно голубой оттенок, так же на отдельных участках стен, висела уйма постеров и плакатов, начиная от Нирваны и заканчивая спорткарами. С лева у окна стояла роскошная белая кровать, на ней лежал ноутбук и парочка футболок. С права располагался большой белый стол, с множеством полок и шкафчиков, что были заполнены доверху. В углу стояла красная рок-гитара, рядом темно-синее кресло. А на стене, над кроватью, висели две полки, на которых лежали книги, диски, так же там стоял огромный цветок, похожий на плющ, который свисал с полки, небрежно пуская свои веточки. — Я обещал показать тебе свою комнату. — сказал Тони, проходя в глубь помещения. — Здесь немного не прибрано… — он обвел взглядом несколько футболок, лежавших на полу и хаос на столе. — Здесь прекрасно. — уверенно вынес свой вердикт Питер, подходя к Старку, попутно осматривая комнату получше. — У меня раньше тоже была комната вся обклеенная постерами, в ней постоянно царил хаос, в особенности, на столе. За ним я проводил больше всего времени, когда делал домашку или какие-то проекты. Мы с Мэй постоянно ругались на счет моего «творческого беспорядка», — он шутливо показал пальцами кавычки. — я ненавидел, когда она убиралась у меня потому, что потом я совершенно ничего не мог найти. А она точно была уверенна, что где-то в углу уже поживают пауки вместе с другой неприятной живностью. — мальчишка слегка рассмеялся, чем вызвал теплую улыбку у Тони. Старк отошёл от Питера и плюхнулся на кровать, умостившись, он жестом руки подозвал Паркера к себе. Поколебавшись секунд пять, мальчишка робко прилег рядом с Тони поджав ноги под себя, он заглянул в коньячные глаза напротив, что неотрывно смотрели прямо в ответ. В этом моменте не было никакого сексуального подтекста. Мальчишки лежали и просто смотрели друг на друга. Каждый думал о чём-то своём, пытаясь найти ответы на определенные вопросы. Сколько понадобится времени, чтобы отпустить прошлое и стоит ли отпускать его вообще? Этот вопрос крутился в голове обоих, но только Питер знал — он готов отпустить будущее, чтобы жить прошлым. В скором времени сон склонил обоих избавляя от лишних проблем и переживаний, утягивая в объятия легкости и умиротворенности. Они не знают, что будет дальше, но они знают, что справятся с этим вместе, не смотря не на что. Ведь они оба дали негласное обещание: быть рядом, чтобы не случилось.