И сколько бы не было пролито слёз, сколько бы не было страха, я знаю — я буду рядом с тобой, навеки и без остатка.
Ранее утро. Разве оно не чудесно? Всё спящее вокруг только начинает просыпаться, вновь наполняя мир жизнью. Через слегка приоткрытые окна пробивается прохладный ветерок, где-то вдалеке слышатся трели птиц и гул машин. Солнце показывает свои первые лучики, улыбаясь природе. Воздух раннего утра пропитан легким бризом голубого океана, волны которого размеренно двигаются вдоль пляжа. Если быть внимательным и долго вглядываться, то можно заметить бриллиантовое переливание росы на густой, зелёной травке. Всё наполнено спокойствием и умиротворённостью. Питер проснулся от назойливого лучика, что никак не хотел убираться с его лица, попытки спрятаться были тщетными. Когда мальчишка открыл заспанные глаза, его взору предстал Тони, который мирно посапывал, немного съежившись от холода. Они так и уснули, смотря друг на друга, и если Паркеру не страшен холод, то Старку явно не супер комфортно. На совместных дружеских ночевках, мальчишке никогда не удавалось увидеть спящего Тони, он всегда просыпался раньше всех. Ох, вы бы видели спящего Старка. Густые чёрные волосы небрежно свисают челкой, формируя запутанное гнездо. Выражение лица — спокойное, умиротворённое, на нём отсутствует маска радости и волнение. Глаза, обрамлённые густыми ресницами, слегка приоткрытые пухлые красные губы. Из одежды на парне была лишь чёрная, немного растянутая, футболка с принтом группы АС/DC и джинсы в которых он вчера вернулся домой. Осторожно, дабы не разбудить, Питер присел на кровать, протирая глаза. Нашарив в шкафу серый, мягкий плед, он укрыл Тони, а затем тихонько выскочил из комнаты. Заскочив к себе, мальчишка переоделся и принял душ. На часах было шесть утра. Надев чёрные шорты и голубой батник в белую полоску, который был на два размера больше самого Паучка, он направился на кухню, дабы заварить себе кофе. Смотря в лазурную даль океана и попивая ароматный напиток, юноша наслаждался каждой минутой перебывания здесь. Он сидел на пирсе, едва ли касаясь ногами достаточно холодной воды, прокручивая в памяти вчерашний вечер откровений. Ему уже изрядно надоели эти самокопания, но без них Питер просто не мог. Если бы сейчас он находился в будущем — косячок травки и пару баночек пива легко помогли бы снять напряжение. Каким Питер помнил Тони? Уверенный в себе мужчина, рассудителен, умен, богат и, к тому же, обладает прекрасной внешностью. Вечная улыбка во все тридцать два, идеально выглаженные костюмы, прекрасная жена и, с недавних пор, чудесная дочь. Все это не укладывалось с образом Тони в прошлом. Питер знал как превратил Афганистан яркого и безрассудного человека в героя Америки и комок разнообразных психических расстройств. Он помнил опустошённое выражение лица кумира, после ссоры с Капитаном Америка и его взгляд перед своей смертью. Паучья память помнила всё, каждый момент. Но после вчерашнего он уже не мог сказать, что знает его. Он был знаком совершенно с другим человеком, очередной маской. Каждый раз он видел одну из многих личностей, что Старк применял ко всем окружающим. И, как ни странно, Питер понимал его. Проблемы с доверием у мальчишки были значительные, что и объединяло их со Старком, так что какой-то горечи или обиды он не испытывал. Если скинуть розовые очки и взглянуть на мир реально, то Питер уже не испытывал каких-то трепещущих чувств по отношению к будущему Тони. Необузданное влечение сменилось на простую платоническую привязанность. Тони вновь стал для Питера любимым наставником. Нет, конечно же он скучает по мужчине, желание обнять, увидеть, поболтать с глазу на глаз не улетучилось. Кажется, он просто устал от холода со стороны Старка. Сначала полностью пофигистическое отношение, затем редкие звонки, а после — смерть. Терять Тони было неистово сложно, но… Питер привык? Привык оставаться в одиночестве и заполнять пустоту чем-то другим. Говорят: если твоя боль далеко, значит и сердцу легче. Питер не верил в это, но сейчас, оглядываясь назад, осознание постепенно настигало его. Будущий Тони Старк остался где-то далеко, в другой жизни Питера Паркера. Здесь, в прошлом, всё легко и просто, рядом нужные люди, а университетская суета не дает углубляться в мысли. Вспомнив Тони, Паркер подумал о смерти. Он часто размышлял о смысле сего творения природы, а в частности — о своей смерти. Вспоминая этот букет чувств и ощущений во время превращения в пепел, по его телу пробегали мурашки, а во рту появлялся непонятный привкус горькости. Он даже и не знал умер ли, ведь вряд ли покойные души чувствуют зияющую дыру пустоты в груди и наблюдают бесконечную темноту. А может это просто был Ад? Питер хоть и был атеистом, но вера в Рай и Ад (а в Ад в особенности) у него присутствовала. Почему ему не дали умереть от камней? Зачем воскресили зная, что обречены на верную смерть? И если бы пострадал лишь один человек, Питер бы понял, однако погибли практически все, поэтому он считал эту жертву бессмысленной и не оправданной. Паркеру было чертовски стыдно за то, что он буквально просирает свою жизнь в пустую, когда ему подарили уже третий шанс, но ничего поделать с собой не мог — душевная боль и пустота были сильнее. Казалось, что та дыра в груди так и осталась зиять у него под сердцем даже после воскрешения и не собиралась уменьшаться. Из выживших, кого мальчишка успел заметить, был Баки Барнс, Сэм Уилсон и ещё множество отважных героев, которых он знать не знал. Так же там был тот весёлый паренёк — Скот Лэнг, что звал себя «Человек-муравей». И, несомненно, там была она — Вирджиния Пеппер Поттс. Питер никогда не сможет забыть её взгляд. Взгляд, который волной пробирался в самые глубокие места души и подсознания, сырой плесенью растекаясь по органам. Она смотрела на него с отвращением, ненавистью — она винила во всём его. Питер знал — по-другому Пеппер смотреть не может — он не заслуживает. Он отобрал жизнь её мужа и отца её дочери. С этим взглядом умерло и что-то внутри самой Поттс. Голубые глаза потухли, в них застыли непролитые слёзы, которые обязательно выльются где-то в тихом местечке их уютного, семейного домика, когда малышка Старк пойдёт спать. Вирджиния смотрела на него долго, а затем подошла и с презрением в хриплом голосе тихо произнесла одно предложение от которого мир Питера подкосился, а к горлу подступил приступ тошноты и отвращения к самому себе. — Я бы всем нутром хотела, чтобы ты увидел, как отреагирует наша дочь на то, что её отец, который был ей самым близким человеком — умер. Надеюсь, ты доволен. Этой фразы хватило, чтобы Питер возненавидел себя до кончиков костей. Он возненавидел каждый сантиметр своего тела, каждую пульсирующую венку по его телу, ведь он должен сейчас валяться з застывшей кровью и изуродованным лицом, а не стоять, борясь с панической атакой в руинах башни Мстителей. Углубиться глубже в гадкие воспоминания не дали шаги сзади. — Любишь уединяться? — над головой раздался тихий, почти томный, шёпот, отчего мальчишка вздрогнул и резко развернулся, выплеснув немного кофе из кружки. — Люблю наслаждаться тишиной и спокойствием. — сказал Питер, подвигаясь, чтобы Старк мог присесть. Кинув секундный взгляд на парня, он отметил, что тот переоделся в чёрную толстовку и грязно-зелёные шорты, сочетание конечно не из лучших, но для Рождественского холодного утра — сойдёт. — Ох, океан… — мечтательно протянул Тони, смотря в даль и глупо улыбаясь. — Климат шумного города выматывает, тебе ли не знать. Когда я возвращаюсь в Лос-Анджелес, то всегда, первым делом, беру доску для сёрфинга и бегу купаться. — Ты сёрфер? Очередной талант нашего Тони Старка. — Питер наклонился и опустил руку, коснувшись прохладной кристальной воды. — Это одно из моих хобби. Мы с Роуди сёрфили практически каждый день, когда жили в Лос-Анджелесе. — очередная волна ударилась о пирс, пройдясь по ногам мальчишек. — Океан — это моя страсть, — продолжил Старк. — он такой…дикий, глубокий, неизведанный. Когда ты окунаешься, ты забываешь про всё, думаешь только про волны, которые ласкают твое тело. Тони знал, что Питер рассуждает так же, поэтому ответа выбивать не стал. Несколько минут они сидели в полной тишине, наслаждаясь Рождественским рассветом. Сырой ветер пробирался под одежду, заставляя подтянуть колени под себя и обнять их руками. — Есть сигареты? — среди мёртвой тишины голос Питера прозвучал чётко и громко. Он отчаянно нуждался в никотине — будоражить прошлое будущее было не лучшей идеей, в голове крутились ненужные мысли. Без лишних вопросов Тони немного наклонился, засовывая в карман помятых шорт руку. Достав красную пачку, он выудил одну сигарету вместе с зажигалкой и протянул Питеру. Сам Старк курить не стал, похоже настроение у него было получше, чем у Паркера. — Отголоски прошлого? — произнёс Тони, вглядываясь в даль горизонта. — Можно и так сказать. — пробубнил в ответ мальчишка, чиркая красной зажигалкой, подпаливая косячок. — Когда ты начал курить? — задав вопрос, Тони уселся по-турецки и упёрся локтями в колени, при этом продолжая смотреть вдоль горизонта. — Скажем, около девяти месяцев назад. — честно ответил Питер. — Начал девять месяцев назад, а уже не можешь расслабиться без затяжки. — Старк усмехнулся и покачал головой. — Знатно тебя жизнь помотала. Паркер проигнорировал последнюю реплику. — А что насчёт тебя? — В средней школе попробовал, а обострилась моя зависимость во время отношений с Марком. Это был мой способ справляться с тревогой и отвращением к себе самому. Густые волосы Тони развивались на холодном ветру, запутываясь в колтуны. Та лёгкость, с которой он говорил о своём прошлом удивляла и пугала одновременно. — А другого способа не было? Например, рассказать Роуди? — Рассказать лучшему другу о том, что хочешь умереть? Ни за что. Питера слегка качнуло, дым сигареты показался едким и отвратительным. Он перевёл взгляд на расслабленного Тони, тот повернул голову в ответ, слегка склонив её набок и одарил Паркера уставшей, грустной улыбкой. Тёмные глаза с полуприкрытыми веками нежно смотрели прямо в душу. — Ты хотел умереть?.. — спустя долгую минуту спросил Питер. Юноша вздохнул и отвернулся, продолжая смотреть на воду. — Я лишь думал об этом, но никогда не решался сделать что-то. Где-то в подсознании я хотел жить нормальной, счастливой жизнью. Поэтому я сейчас сижу здесь живой. Сделав долгожданную затяжку Питер прикрыл глаза и выпустил дым изо рта вместе с выдохом облегчения. Никотин стремительно проникал в легкие и в мозг, расслабляя и отвлекая от внешнего мира. — Тони, — немного уняв прежнюю тоску, позвал Питер. — Это был не первый твой опыт отношений… Почему ты не сказал ему «нет»? Плечи Старка напряглись, а взгляд стал серьёзным, казалось, чёрные как уголь зрачки потемнели ещё больше. — Я любил его, когда любишь — ослеплён и готов сделать всё для блага любимого, неважно как бы больно тебе не было. Услышать правду было отрезвляющим моментом, словно с тебя сняли розовые очки, которые ты так отчаянно пытался удержать, держась за последнюю ложь. — Не забивай себе голову дурными мыслями, чудо, лучше сосредоточься на празднике. — повернувшись к мальчишке, Тони потрепал его по кудрявым локонам. — Я уверен, мама попытается сделать всё по высшему классу, чтобы ты каждый год приезжал сюда. Когда сигарета дотлела до фильтра, Питер сунул её остатки в карман, по пути намереваясь выкинуть. Они с Тони просидели около воды примерно час, вновь наслаждаясь тишиной. Никто из них не решался нарушить заветное молчание, уж больно оно было приятным. Да и говорить особо было нечего. Они были рядом, но так далеко друг от друга, каждый размышлял о своём. Вскоре, Тони открыл пачку сигарет и достал одну, мгновенно подпаливая.***
Около восьми утра дом Старков полностью ожил и все его жители сновали по дому туда-сюда. Как рассказал Тони, по традиции их семьи, дом всегда украшали именно в Рождество. Этим делом как раз они и занялись. Джарвиса отправили в отпуск ещё позавчера, так что доставать все украшения и игрушки с чердака, мальчикам пришлось самим. Говард помогал Марии на кухне, Рождество было святым днём, когда даже такие трудоголики как Говард Старк полностью посвящали себя семье. Огромная ёлка размером в три Питера точно, стояла в дальнем углу гостиной, около камина. Её пушистые ветви постепенно покрывались разнообразными новогодними игрушками красного оттенка. В комнате, да и по всему дому, царил запах леса, древесины и индейки. Закончив с украшением внутренней части дома, Питер и Тони перешли на внешнюю. Вешать гирлянды по периметру крыши довелось Тони, Питер же лишь подавал инструменты и морально его поддерживал. Справившись с преображением усадьбы Старков, Мария поручила мальчишкам съездить в магазин, докупить продуктов. Скрепя зубами, Тони всё же покорился и отправился прогревать машину, пока Питеру выдавали список необходимого. Ходить по супермаркету, искать глазурь или приправы для индейки с Тони было необычно. Паркер вообще никогда не относился к покупкам с такой серьёзностью как сейчас. Вся эта предновогодняя суета напоминала ему вечерние посиделки с Мэй в Рождество. Мэй готовила из ряда вон плохо, поэтому они всегда заказывали что-нибудь на дом, наряжали старую искусственную ёлку игрушками, ещё с раннего питеровского детства, и ложились на диван смотреть какую-нибудь мелодраму. Все ровесники Питера постоянно улетали куда-нибудь заграницу или же собирались большой семьей, однако Паркеру было достаточно и посиделок в уютной квартирке, он всегда благодарил судьбу за то, что оставила для него хотя бы Мэй. Когда Питер стал постарше, они с Недом и ЭмДжей собирались где-нибудь в кафе или же у друг друга дома, в зависимости от обстоятельств. — Ты каждое Рождество проводишь в Лос-Анджелесе? — задал вопрос Питер, когда они с Тони уже направлялись домой. — Я редко навещаю родителей, иногда не желаю сталкиваться с отцом, ведь наши встречи ни к чему хорошему не приводят, но Рождество — это тот день, когда мне самому хочется ехать в этот дом, чтобы увидеть их, поделиться новостями, рассказать про свои успехи. В этот день я стараюсь закрывать глаза на всё упрёки отца, на все неудобства, лишь бы этот день мы провели как семья. Эти слова не могли не вызвать тёплую улыбку на лице у Паркера, где-то в душе стало одновременно грустно и тепло. Питер всегда знал, что Тони не хватает семьи, поддержки, но из-за своего характера и характера Говарда, они не могут часто видеться. Даже не смотря на всё ссоры, Тони любил отца, но никогда бы в этом не признался. Они вернулись домой к шести часам. Отнеся сумки на кухню, где уже во всю хлопотала Мария, мальчики занялись своими делами. Тони разжёг камин, а Питер уселся в кресле напротив, нежась под теплыми струйками пламени, вскоре Старк присоединился к нему. — Камин, холод за окном, чудесная ёлка, приглушённый свет… — мечтательно протянул Питер, подминая ноги под себя и закутываясь в плед. — не хватает только книги и горячего шоколада. — И снега. — заключил Тони, мальчишки рассмеялись. — Н-да, снег бы не помешал. Вот за что я всё-таки люблю Нью-Йорк. — О да, Рождество в Нью-Йорке это просто нечто. Сугробы снега, разноцветные улочки, запах какао из каждого кафе… — А ещё сосульки, падающие с высоток домов. — Питер вспомнил как его чуть не прибило сосулькой, благо паучье чутьё сработало раньше. Слышать этот заливистый смех было мёдом для ушей Паркера. Шоколадные глаза блестели от языков пламени, что плясали в чёрных зрачках. Перед ним сидел полностью расслабленный Тони в одной чёрной футболке и спортивках. Питеру казалось, что весь гардероб Старка состоит исключительно из чёрного цвета. — Знаешь, чудо, — вдруг тихо сказал Тони, глядя прямо в глаза мальчишке. — ты — лучшее, что случилось со мной за год. Ты подарил мне веру в лучшее, ты научил меня доверять, ты подарил мне множество счастливых и весёлых моментов. Ты подарил мне новых друзей, ты приехал ко мне домой и за всё это время я ни разу не поругался с отцом. Ты подарил этому дому тот семейный уют, которого не было здесь давно. — юноша сделал паузу, собираясь с мыслями. — Когда мы за столом будем благодарить Господа за всё, что он нам дал в этом году, я буду благодарить его за то, что он подарил мне тебя. И не смотря на все наши разногласия, я буду благодарен ему за тебя. Питер не знает отчего покраснели его щеки: от жгучего пламени или от слов, сказанных Тони. Это было неважно. Прямо сейчас Старк смотрел на него так нежно, как ни смотрел никто никогда в его жизни. Никто не говорил таких слов, от которых бросает в жар, а сердце начинает биться сильнее. Паркер явно хотел что-то сказать, но его прервал громкий, почти оглушающий звонок в дверь. Мальчишки синхронно, не сговариваясь, подскочили со своих мест и направились к двери. Вероятно, Говард с Марией очень перепугались, ну а кто бы не перепугался от таких счастливых воплей кучи детей? Выбежав в коридор, их взгляду предстала целая компания подростков, обнимающихся между собой. Радости не было придела. Джессика, Роуди, Эндрю и Киара, не успевшие даже курток снять, набросились на Питера и Тони с объятиями, бросив все сумки около входа. Крики и счастливые визги смешивались в какую-то какофонию. — Мистер Старк, миссис Старк! — черёд обнимашек от Джессики настал и для хозяинов дома. — Джессика, Роуди! Как же мы вас рады видеть! — первой воскликнула Мария и радостно поприветствовала обоих ребят. — Боже, как вы выросли, сто лет вас не видела! — Мама, отец, — Тони привлёк к себе внимание и подошёл к Эндрю и Киаре. — это друзья Питера и по совместительству наши друзья — Киара Дэвис и Эндрю Спенсер. — Ох, какие милые ребята, Тони рассказывал о вас. — женщина подошла и обняла обоих по очереди. Говард ограничился рукопожатием. Когда все наобнимались и наболтались вдоволь, Мария дала указание Тони разместить гостей по свободным гостевым комнатам. Возня с вещами, комнатами и прочим длилась довольно долго. Все болтали и не могли оторваться друг от друга, компания не виделась четыре дня, а все уже успели соскучиться. Роуди взял к себе в сожители Эндрю, за время общения они успели хорошо сдружиться, а Джесс устроилась с Киарой. После так называемого «расселения», все запрятались в своих комнатах. Усталость после долгой дороги охватила Киару и Эндрю разом, Роуди и Джессика последовали их примеру и решили отдохнуть, оставив всю болтовню на потом. Направляясь в свою комнату, Питер решил заглянуть к Тони. Постучав, мальчишка услышал лаконичное «открыто» и только после толкнул дверь. Старк лежал на кровати, рисуя что-то в своём блокноте явно поглощенный делом. — От этого дурдома я знатно вымотался, все-таки ты был прав — я — интроверт. — усмехнувшись, Питер плюхнулся на полу, оперевшись на кровать, где лежал Тони. — Что рисуешь? — Да так… — юноша повернул чёрный блокнот и Паркеру удалось разглядеть набросок простым карандашом. Это был пейзаж: речка, текущая в никуда, огромная, тяжелая ива, а под ней полянка с ромашками. От того, как прекрасно и чётко это было нарисовано, мальчишка неприлично приоткрыл рот в изумлении. — Вау… — протянул он, всматриваясь в рисунок. — Планирую раскрасить это карандашами, тогда будет не только «вау». — Тони тепло улыбнулся и вернулся к рисованию. — Я так понимаю, твой любимый способ рисования это — цветные карандаши? — поинтересовался Питер, заглядывая в блокнот. — С чего ты взял? — в голосе Старка проскользнуло удивление, рука с карандашом на секунду замерла над рисунком. — Почти все твои рисунки выполнены карандашами. Ты постоянно носишь с собой в сумке цветные карандаши и когда рисуешь, то достаешь их. Питер не мог видеть этого, лицо Тони расплылось в удивлённой улыбке, а пальцы начали отбивать какой-то замысловатый ритм по бумаге. — Цветными карандашами легче передать всю атмосферу рисунка, так же это можно сделать и акварелью, но я больше предпочитаю карандаши. Они так заманчиво сливаются воедино, буквально дарят жизнь белоснежному листу бумаги. Они как некоторые люди — делают твою жизнь ярче. — Тони сказал это с таким воодушевлением, что у Паркера возникло желание записать эти слова и сохранить где-нибудь в укромном месте, чтобы доступ был только у него. — Я люблю музыку так же, как ты любишь рисование. Я её не пишу, а слушаю. Иногда, мне даже сложно представить жизнь без музыки, она дает тебе новые эмоции, вдохновение, помогает сосредоточиться или наоборот расслабиться. Музыку можно слушать в дороге, особенно когда едешь в дальнюю дорогу: вечер, солнце садиться, в открытое окно залетает свежий воздух, а в наушниках играет какая-то спокойная мелодия. Или же можно открыть все окна в машине, включить самую крутую и весёлую музыку и наслаждаться ездой, подпевая. — Питер пролепетал это с таким же воодушевлением, как и Старк. — Это зависимость. — констатировал Тони. — Как и рисование для тебя. — парировал Паркер. — Знаешь, смотря на этот рисунок и слушая твои рассказы о музыке, у меня в голове всплывает момент: когда нам с Роуди было по четырнадцать лет, он остался у меня на ночёвку и я разбудил его в четыре утра, это была середина июля. Мы тогда взяли велики и поехали кататься, побывали на речке, покатались по полям. Как сейчас помню: на мне коричневые шорты и белая футболка, на нём — светлые джинсы и голубая футболка, катаемся, счастливые, проблем не знаем, а утро ранее было, только солнце вставало. Вот мы и рассвет встречали на берегу реки. В тот момент не хватало какой-то спокойной летней мелодии. — смотря куда-то сквозь пространство, Тони тепло улыбнулся воспоминаниям. — Вы с Роуди настоящие друзья. — оторвав взгляд от пола, Питер поднял голову и уставился на Старка. — Скажем, мы прошли через многое вместе, знаем многие секреты и тайны, поэтому и держимся друг за друга как за спасательный круг. — невольно вспомнив Неда, мальчишка почувствовал, как под боком что-то кольнуло. Через несколько мгновений Паркер смущенно спросил: — Тони, то что ты сказал там в гостиной… Это правда? — необходимо было услышать лишь одно слово. — Да. Это чёткое «да» разнеслось эхом по всей комнате и приятным теплом растеклось внутри Питера, заставив уголки губ слегка приподняться вверх. — Я атеист, поэтому благодарить за тебя буду кое-кого другого. — на лице мальчишки царила хитрая улыбка.***
К десяти часам все постепенно начали вылезать из своих комнат и подтягиваться в общую гостиную. Непривычный шум царил в доме Старков. Джессика с Киарой помогали Марии накрывать на стол, Говард читал газету, восседая в кресле у камина. Остальные мальчишки болтали о чём-то непринуждённом в ожидании праздника. Вечер слился в одно мгновение. Бурное празднование, яркие фейерверки, звуки радостного смеха и громкие поздравления. Неловкость превратилась в оживлённые разговоры, по телевизору играли рождественские мелодии, создавая уют и семейную атмосферу. Когда часы пробили полночь, все громко закричали " С Рождеством!» и, смеясь, принялись чокаться бокалами с шампанским. — С Рождеством, чудо. — томным шёпотом раздался низкий голос Старка в миллиметре от уха Питера, от чего тот слегка вздрогнул. Тони отодвинулся также быстро, как и придвинулся к мальчишке, оставив того с легким румянцем на щеках, который можно было списать на выпитый алкоголь. На лице старшего царила победная ухмылка. Однако это продолжалось недолго. Через секунду Энтони ощутил легкое прикосновение влажных губ на своей щеке, а возле уха раздалось лукавое " И тебя с Рождеством, Тони». Чтобы осознать, что только что произошло, Старку потребовалось несколько секунд, затем он снова вернул лицу привычный вид. В голове случился полный взрыв, переворот и каша. [Он только что поцеловал меня…] [Питер… Поцеловал…] И хоть считать это настоящим поцелуем было глупо, для Тони, и его отношению к Питеру, это значило очень много. Ближе к двум часам все постепенно начали расходится. Первыми покинули компанию Говард и Мария, сославшись на усталость, за ними потянулись Киара и Эндрю. Прибрав со стола тарелки и оставив мытье посуды на Старка, Питер поплёлся на задний двор. Тело пробило легкой дрожью, в лицо ударил холодный ветер. Где-то вдалеке слышались радостные голоса людей, над океаном меркали яркие фейерверки, рассыпаясь в небе цветными узорами. Было шумно, но спокойно. Стоя на террасе, парень облокотился спиной об стену дома и достал из кармана пачку сигарет, одолженную у Старка, он снова нуждался в едком дыме. В голову лезли навязчивые мысли, их хотелось отогнать прочь и желательно никогда не вспомнить. Простояв около минуты в блаженном одиночестве, он услышал тихие шаги. — Не помешала? — рядом с Питером раздался мягкий голос Джессики. — Нет. — небрежно ответил мальчишка, не удосужив девушку взглядом. — Тони там с посудой еле справляется, бурчит вечно, что ему много досталось. — Переживёт. — Джесс лишь тихо усмехнулась и опустилась в мягкое белое кресло, что находилось на террасе вместе с небольшим кофейным столиком. — Я, если честно, уже с нетерпением жду утра, чтобы мы смогли открыть подарки друг друга. — мечтательно произнесла она. — Ага. — вникать в суть разговора у Питера желания не было. И не то чтобы Джесс ему не нравилась, просто сейчас хотелось остаться наедине. — Я вижу вы с Тони помирились. — похоже наслаждаться той же тишиной, что и Паркер, она не намеревалась. — Мы и не ссорились, просто произошло некое недопонимание. — как Паркер и предполагал, Джессика знала о том вечере. Интересно, рассказал ли Энтони ей об их недавнем разговоре или всё же умолчал? — Почему ты не смог доверится Тони? — вопрос был задан спонтанно, чего мальчишка явно не ожидал. Кажется, он пропустил тот момент, когда разговор свёлся к этой теме. — Что такого ты скрываешь, Питер? Парень шумно втянул воздух и затушив сигарету, раздражённо посмотрел прямо в карие глаза напротив. — Правда хочешь знать? — взгляд девушки на секунду потупился, словно она и правда обдумывала стоит ли ей знать это. — Если это возможно. — наконец тихо промолвила она. Секунду подумав, Питер оттолкнулся от стены и рукой поманил Джессику за собой в дом, та, без колебаний, пошла за ним следом. — Позови Тони с Роуди и ждите здесь. — отчеканил Паркер и направился к лестнице ведущей на второй этаж. Через минуту, когда мальчишка вошёл в гостиную, а за ним Киара и Эндрю, на диване уже сидели слегка взволнованные ребята. Когда все уселись, Питер стал около камина так, чтобы видеть каждого. — Нам нужно поговорить.