Первый поцелуй

Саймон приближался к лазарету, полностью осознавая, что собирается попросить об одолжении, и ему это ощущение чертовски не нравилось. Он остановился на полпути, развернулся, затем выдохнул и снова повернулся, продолжая идти к докторскому кабинету. Гоуст собирался вести себя профессионально, зайти, спросить о том, что ему нужно, а затем сразу же убрать свою задницу оттуда. Вообще ему хотелось, чтобы был какой-то другой доктор, но все остальные медики на базе были военными, и не имели доступа к необходимому. Кроме того, они бы сообщили Прайсу, что расковыряло еще одну банку червей. Он стоял перед дверью, сжав руку в кулак, собираясь постучать, но всё не мог решиться. Он падал с вертолета, в него стреляли, он тащил свое полуживое тело через пустыню и видел, как бомба взрывалась так близко от него, что его откидывало назад. Он бы смог пройти через все это одновременно хоть сейчас же, но пройти через эту чёртову дверь было страшнее. Нет, это было неправильное слово. Гоуст не боялся войти. Он больше опасался того, что произойдет, когда он окажется там. Она не выходила из его головы уже какой день напролет. Каждый раз, закрывая глаза, он видел эту широкую улыбку и то, как его имя слетало с ее губ. Он запомнил каждый жест, который она когда-либо совершала перед ним. Саймон не был застенчивым, но женщина, которую он хотел сейчас, была недоступной. Гоуст решил, что будет держаться от нее на максимально возможном расстоянии и поддерживать взаимодействие с ней строго в рабочем контексте. Он глубоко вздохнул и и решился вести себя профессионально. В конце концов, он взрослый мужчина и. чертовски хороший солдат. Какие бы мысли у него ни были о ней, он мог избавиться от них. Саймон постучал в дверь и сразу же нажал на ручку. — Док, мне нужно… — вдруг остановился он, позволяя двери захлопнуться за ним. — Что, черт возьми, с тобой случилось? — Вэл сидела за столом, светлые волосы собраны в высокий конский хвост, а зеленые глаза удивленно уставились на него. Заставило его замереть, чувствуя прилив агрессии? Рана на ее нижней губе. Она выглядела свежей, он даже мог заметить как она пыталась перекрыть ее помадой, но ее губа была в синяках, а это уже невозможно было скрыть помадой. — Несчастный случай на тренировке. — резко ответила она, а он сразу же понял что это ложь. Они несколько недель делили базу с Шэдоу Компани, она была единственным гражданским врачом, и даже если ей платили Шэдоус, она все ещё была гражданским лицом. Она врач, но он никогда не видел ее ни на полигонах, ни на тренировках. — Ложь. Твой голос дрожит. — Саймон подошёл ближе к ее столу. — Док, я допрашивал людей ещё с тех пор, когда ты училась в институте. Кто это сделал? — внутри он бушевал, но снаружи пытался сохранять все свое спокойствие. Ему было все равно, случайно это произошло или намеренно. Тот, кто это сделал, должен за это заплатить. — Зачем ты здесь, Гоуст? — она попыталась сменить тему. Он пришёл за снотворным. Ему снова снились кошмары. Только закрыв глаза, он видел одно из двух: либо окровавленные части тела, либо выражение на ее красивом лице, когда он представлял её на себе. Первое он предпочитал бы избегать, а второе не мог устроить, как бы не хотелось. — Валери, кто это сделал? — в его голосе послышались злые нотки, которые он так отчаянно старался подавить. Она покачала головой в отрицании, и в его голове стали крутиться шестерёнки. Ей платила компания Шэдоу. Однако ни один из солдат не осмеливался и прикоснуться к ней. В конце концов, она была… — Это Грейвс, не так ли? Саймон не стал ждать ее ответа, резко развернулся и пошел обратно к двери. Он собирался похоронить придурка в такой глубокой могиле, что его фамилия подходила бы ему прекрасно. — Гоуст, подожди! — он не до конца понимал как ей удалось так быстро обогнуть стол, пока не изящная ладонь не легла на его плечо и не сжала толстовку. — Я рассталась с ним. Саймон медленно повернулся, все еще кипя от гнева, все еще желая убить ублюдка, но вдруг единственное препятствие, которое у него было, единственная причина, по которой он не мог прикасаться к ней – исчезла. Его разум разрывался. С одной стороны, он был готов совершить жестокий акт насилия против Филиппа Грейвса. А с другой стороны, Грейвс только что потерял самую удивительную девушку в мире, и Саймон не мог упустить шанс. Ему трудно объяснить, что с ним творится. Он никогда не чувствовал такого сильного влечения или почти смертельной потребности быть с кем-то. Вдруг, он понял что без понятия что ему делать дальше. Всяческое насилие давалось ему легко, и у него все еще кипела огромная потребность повернуться к этой двери обратно, выйти и оставить Грейвсу еще один огромный шрам на лице. С другой стороны, она была здесь, прямо перед ним, хорошенькая, как с картинки, с идеальным лицом, маленьким стройным телом, обтягивающей майкой и узкими голубыми джинсами. Саймон не мог поверить, насколько вся ее одежда была непрактичной. Все таки она была штатским человеком, совсем непохожим на него. — Скажи что-нибудь… — на ее лице стояло беспокойство. Ей, вероятно, повезло, что на нем маска, и она не может видеть выражение его лица. — Зачем ты сделала это? — наконец спросил Саймон. Вэл колебалась. Несомненно, список причин был. Часть ее чувствовала, что это расставанию ещё давно было место в их отношениях. Но она бы не сделала этого, если бы не тот поцелуй с Гоустом под полной луной; все, что она чувствовала от того поцелуя в тот короткий момент, было больше, чем она чувствовала за многие годы с Филиппом. — Ты знаешь, почему… — она отвернулась от него, не в силах продолжать смотреть на напряженность его темных глаз. — Просвети меня, милая. Он приблизился к ней, оставляя между ними считанные сантиметры. Хоть она и была на каблуках, но все же хорошо ниже его; он чувствовал что разницу в их размерах, то, что он мог буквально поглотить ее... То, как звучал его голос, и его акцент отдавал в ее ушах, заставило ее желудок сжаться от возбуждения. — Из-за прошлой недели. — наконец сказала она, и Гоуст сделал еще один шаг вперед, когда она отступила назад, и ее бедра коснулись края стола. — А что произошло на прошлой неделе? — хоть она и не могла видеть его лица, но она более чем была уверена что он ухмылялся под маской. Его поведение сменилось с гнева на что-то совсем другое, что взволновало ее ровно столько же, сколько и озадачило. Вэл едва знала этого человека. Она даже не представляла, как он выглядит под маской. Она видела лишь его губы, челюсть и глаза, не более. — Ты поцеловал меня так, как не целовал никто другой, и с тех пор я не могу перестать думать об этом. — призналась она, предварительно отвев взгляд в сторону. — И все? — он коснулся ее подбородка двумя пальцами, его грубая кожа резко контрастировала с ее. — Это был хороший день. И ты не могла перестать думать об этом. — он приблизился ещё больше, заставляя ее сесть на стол. Ее бедра раздвинулись, позволяя ему приблизиться ещё сильнее. — Я думала и о других вещах.. — сказав это, она почувствовала как вспыхнуло краской ее лицо. У нее так много вопросов, но она не осмеливалась их задать, опасаясь, что люди могут что-то заподозрить. Честно говоря, она тоже чувствовала себя глупо. Это всего лишь один поцелуй.. но какими же ватными оказались ее ноги после него, и каким затуманенным разум. — Тебе стоит быть конкретнее. — наклонившись, прошептал ей на ухо. Даже через маску она чувствовала его горячее дыхание на своей коже. — Твои руки на мне. — в конце концов призналась она, не в состоянии удержать это в себе. Он положил ладони ей на талию, она вдруг почувствовала какие огромные у него руки и крепкая хватка. Он медленно скользнул немного ниже, под топ, соприкасаясь с голой кожей. У Вэл перехватило дыхание, когда она почувствовала грубую кожу его ладоней. Гоуст не остановился на достигнутом. Скользя, теперь вверх, он оголил её черный лифчик, а когда она подняла руки, стянул и вовсе. — Что ещё? — спросил он, когда его руки обхватили чашечки бюстгальтера, сильно сжимая и заставляя ее выгнуться от удовольствия. Вэл подумала, что ей, наверное, следует остановить его.. — Твои губы на мне. — Вэл чуть ли не испустила стон, вспоминая ночи, когда она лежала и думала о нем. — Мне нужно конкретнее, док. Я простой солдат. Я исполняю приказы. Сарказм в его голосе трудно было не заметить, но в тот момент она была так увлечена, что не стала острить или как-нибудь вообще реагировать. — Шея.. — через мгновение после ответа она почувствовала его губы в том месте, где ее челюсть соприкасалась с шеей. По тому, как он поцеловал её, она поняла, что маска, магическим способом, оголила губы. — Ключицы.. — он оставил два влажных поцелуя на ее шее, прежде чем он спустился и поцеловал каждую из ее ключиц. — Грудь.. — как только она, буквально, выдохнула это слово, его руки проскользили по ней к её спине, и следующее мгновенье тихо щёлкнула застёжка бюста, а сам он упал к ногам. Его губы двинулся вниз, целуя ложбинку между ее грудью, пока он не коснулся одного соска в ртом, а второй зажал между большим и указательным пальцами. Какое-то время он дразнил ее, его язык скользил по ее чувствительному бутону, пока она тихо постанывала, чувствуя нарастающую влагу между ног. — И все? — вдруг он замер, немного отстраняясь от нее, дабы взглянуть в глаза. — Мое воображение определено заходило намного дальше. На самом деле, это было не все, но всё, что она хотела сейчас, чтобы он наконец-то перестал её дразнить. Он смотрел на нее, когда его рука коснулась ее сквозь ткань джинсов. Вэл придвинулась ближе к нему, но Гоуст только улыбнулся. Маска поднята до кончика носа. Он ухмыльнулся ей, наблюдая, как она извивается и стонет, пока его пальцы дразнят ее. Вэл потянулась к его лицу, ее пальцы пробежались по изгибу его квадратной челюсти, а пальцы зацепились под маской, но он схватил ее за запястье рукой. — Позже я сам, милая. — то, как слова вылетали из его рта, заставило ее потерять всякую рациональную мысль. Его руки недолго возились с пуговицами на ее джинсах, вскоре ему удалось просунуть средний палец между ее ног. — Да ты промокла. — посмеялся он, пока она попыталась смущённо отвести глаза, но в ответ его свободная рука снова схватила ее за подбородок и заставила взглянуть на него. Он двигался медленно: его палец прощупывал вход, прежде чем войти и сразу же выйти, переходя обратно к клитору, заставляя ее застонать, и снова скользя внутрь. Саймон внимательно наблюдал за выражением ее лица, страстью в ее глазах и тем, как раскраснелась ее кожа. Если бы он мог, он делал бы это весь день напролет, наслаждаясь легким смущением на ее красивой коже и слушая тихие стоны, сорвавшиеся с ее губ. Гоуст хотел сделать с ней все, что он когда-либо воображал, каждую извращенную мелочь, пришедшую ему в голову за последние недели, — разрушить в ней все рациональные мысли и сделать ее красивое лицо красным от смущения и похоти. Он хотел, чтобы на ней был полный беспорядок, как только он с ней закончит, ради того чтобы повторить все немного позже опять. Гоуст вытащил палец, сладкое замешательство сменило похоть на ее лице, ему просто нужна была вторая рука, чтобы стянуть ее джинсы ниже. Она воспользовалась возможностью, чтобы поднять его толстовку, и он позволил ей избавиться от нее, ему все равно стало слишком жарко. Он продолжал возиться с ее джинсами, стягивая их с ее ног. Ее руки зацепились за край его футболки и потянули вверх. Гоуст секунду колебался, но в конце концов позволил ей стянуть её через голову. Он остановился на секунду, наблюдая за ее реакцией. Вэл потянулась к его плечу, ее мягкие пальцы пробежались по шраму от пулевого ранения. Она проводила ладонями по линии его груди, двигаясь вниз по другим отметинам. Его мускулы напряглись, когда он почувствовал, как ее пальцы скользят по его счастливой дорожке вниз к поясу. Саймон глубоко вздохнул. Он не хотел ничего, кроме как взять ее, но также хотел еще немного насладиться тем, что они делали. — Нравится то, что ты видишь? — спросил он с ухмылкой, и смущение на ее лице было очаровательно. Все это время, потраченное на тренировки и бои, внезапно стоило того, чтобы увидеть, как она смотрела на него. Вэл кивнула, и Саймон покачал головой. — Используй слова, док, я знаю что ты можешь. Говори со мной. — Да… — ее ответ превратился в стон, когда он снова ввел в нее средний палец. Она, безусловно, заслуживала большего, поэтому он добавил второй палец, толкая его так глубоко, как только мог, и наблюдая за каждой маленькой сменой реакции на ее лице, когда он начал растягивать её и сгибать пальцы. — Ты такая тугая, док. — хоть он и дразнил ее, из его головы не выходили мысли о том, как она будет выглядеть на нём. Его самообладание медленно ускользало. — Я хочу, чтобы ты кончила. — наклонившись вперед и прошептав ей на ухо, он почувствовал, как в ответ напряглись ее мускулы вокруг его пальцев. — И я хочу, чтобы ты смотрела прямо в мои глаза во время этого.. — она кивнула в ответ, но Гоуст покачал головой. — Слова, док. Мне нравится слышать твой голос. — Да! Подтверждение прозвучало как крик, когда он начал быстро и сильно двигать пальцами в ней, его большой палец на ее клиторе, с каждой секундой подталкивая ее ближе к оргазму. Ее глаза были прикованы к нему, умоляя лишь об одном, и Саймон усмехнулся. Именно такой он и хотел ее, беспомощную в его руках, стекающую по всей его ладони. Ее пальцы достигли его затылка, и он чувствовал, как ее ногти впиваются в кожу, а ноги, вокруг его талии, приглашали его ближе, но он не двигался. Его взгляд переместился с ее глаз между ног, чтобы увидеть, как она возбуждена. — Саймон… — вдруг застонала она, ее ногти вонзились еще сильнее, и он улыбнулся, наклонившись вперед. — Ты такая чертовка, док. — он укусил ее за шею, когда почувствовал, как она приближается к нему, но не переставал ублажать ее пальцами, позволяя ей получать желаемое. Он отстранился, но его глаза все еще смотрели на нее. Этот вид блаженства и «свежего» блаженства так много делали с ним. — Хорошая девочка. — наконец сказал он, облизывая пальцы, пробуя на вкус ее влажность. Вэл смотрела, как он пытается восстановить дыхание, надеясь, что это еще не конец. Но лишь один взгляд между его ног дал ей понять, что это еще не все. Его рука потянулась к ремню, но это его немного расстроило и он просто расстегнул молнию, освобождая свой член от каких-либо препятствий. Она думала, что то, что он назвал ее тугой, было что-то по типу грязных разговорчиков из-за похоти и того факта, что его пальцы довольно хорошо заполнили ее. Теперь она поняла, что это был не просто грязный разговор, и если одни его пальцы заставили ее почувствовать себя наполненной, то его член растянул бы ее больше, чем когда-либо раньше. — Гоуст… — она закусила губу, забыв о ране. — Я буду нежным, обещаю. — рассмеялся он, и она мысленно невольно поинтересовалась точно ли это он имел в виду. Саймон прижал головку к ней, смешивая ее влагу и предэякулят, растирая им ее клитор, что заставило ее вздрогнуть – она все ещё была слишком чувствительна. Он обхватил одной рукой ее задницу, а другой держал свой член. Его размер выглядел огромным даже в его большой ладони. Он коснулся кончиком ее входа, еще не двигаясь. Вэл видел, как дергаются его мышцы, выступающие вены внизу живота и татуировку на руке. Наконец, войдя внутрь, Вэл громко застонал, чувствуя приятное растяжение. — Блять. — застонал Саймон, когда продвинулся еще немного, рука на ее заднице удерживала ее неподвижно. Минуту назад она могла бы поклясться, что его полная длина никак не могла бы вместиться внутри, но ему определенно удалось доказать обратное. Он протолкнулся полностью внутрь и остановился, позволив ей привыкнуть к нему. — Черт, ты узкая, док. Он немного отпрянул, а затем толкнулся вперед, заставив ее стонать; ее руки пробежали по напряженным мышцам на его спине. В конце концов, он наклонился над ней, заставив ее лечь на стол, прямо на различные бумаги. Ей было абсолютно все равно на документы, все, о чем она могла сейчас думать, это о том, насколько полной он заставил ее чувствовать себя. Он начал медленно, но сильно, он выходил почти полностью, а затем снова приближался; его рот целовал каждый кусочек кожи, до которого он мог дотянуться – её грудь, шею и ключицы. Стол под ними содрогался с каждым его толчком, Саймону приходилось приспосабливаться к каждому скрипу мебели. — Твою мать.. — Он встал, пребывая все ещё в ней, и Вэл посмотрела на него в замешательстве. — Тебе нужен более прочный стол. — сказав это, он провел обеими руками под ее задницей и инстинктивно поднял ее ноги, обхвативщие его за талию, а ее руки схватили его руки. Она была с ним лицом к лицу, ее грудь прижалась к его, ее ноги касались грубой ткани его брюк, поскольку он все еще не снял их. Его пальцы впились в мягкую кожу ее задницы, и он поднял все ее тело вверх, а затем позволил ей соскользнуть вниз по его длине. Вэл застонала или, может быть, закричала от удовольствия, что, казалось, не имело для него особого значения, поскольку он выбрал неумолимый темп, и как только он нашел в ней это приятное место, он продолжил с беспощадной скоростью. Она была близка к тому, чтобы снова кончить, почти не в силах поверить, что ему потребовалось такое короткое время, чтобы снова довести ее до предела. — Саймон, я… — прервал её стон после очень сильного толчка, но потом он внезапно остановился. — Говори. Со. Мной. Милая. — приказывал он медленно, его акцент подчеркивал каждый звук. — Я сейчас кончу. — наконец сказала она, даже если возможность говорить казалась слегка невозможной сейчас, особенно когда он перестал двигаться. — Коснись себя. — Вэл посмотрела на него, сбитая с толку, но он был серьёзен, на его губах не было даже улыбки. Она оторвала одну руку от него, его хватка вокруг нее вдруг стала крепче, чтобы поддерживать её, и его глаза побежали вниз, прямо куда потянулась ее рука. Гоуст не двигался, его глаза были прикованы к ней, а ее пальцы начали рисовать круги вокруг клитора. Она чувствовала влагу на своей коже и на ткани его штанов. Саймон снова начал медленно, неглубоко двигаться.. Ее пальцы двигались быстрее, поскольку ей нужно было поскорее закончить. — Саймон, прошу... — она не была уверена, о чем умоляет, но когда внезапно подошла к пику, ее тело сжалось вокруг него. — Блядь. — застонал он, но, несмотря на это, внезапно снова начал не щадя трахать ее, преследуя собственный пик через ее оргазм. Вэл наклонилась вперед, ее зубы вонзились ему в плечо, поскольку она слишком чувствительна, а он слишком беспощадно двигался в ней. Он положил ее обратно на стол, его темп стал абсолютно неустойчивым, как его бедра ударялись о нее, до тех пор, пока он не кончил. Она лежала на столе, его грудь прижималась к ней, пока оба пытались отдышаться. Она могла чувствовать его пот на себе, щетину его лица, царапающую нежную кожу ее плеча, когда он нежно поцеловал ее. Он был тяжелым, но она не возражала, ей нравилось ощущать его вес на себе. — Ты в беспорядке, милая. — сказал он, наконец отойдя от нее, как Вэл уже соскучала по теплу его тела. — Возможно, мне придется делать это чаще, потому что это тебе идёт.