***
Чего точно не стоит знать ни одной живой душе, так того, насколько благотворно отсутствие доктора Циглер и сопряженных с этим, бесспорно, печальным обстоятельством дедлайнов сказалось на буднях доктора О’Доран. Завтрак все еще не в ее привычках, в отличие от утренней чашки кофе, однако лишняя пара минут просмотра новостей становится настоящей находкой и позволяет на мгновение выйти за пределы четырех стен собственной квартиры. Это приятно. Или так подсказывает наивность ровно до того, пока об лобовое не бьется реальность. А именно уведомление, которое без стеснения, будто так и нужно, занимает место в верхней части экрана планшета. Мойра щурится вместе с тем, как уголки губ медленно, но непреклонно ползут вверх. Пусть. В жизни редко находится повод для улыбки. Признаться, Мойра не терзалась надеждами услышать от этой женщины вновь. Они не в таких отношениях, чтобы сыпать клятвами. Просто выходило так, что экран периодически мерцал от очередного входящего, и Мойра отвлекалась на ответ. Такова была цель — отвлечься на недвусмысленное предложение помочь снять напряжение или на чужую сексуальную фантазию, способную разогнать собственные до скорости под две сотни лошадиных сил, с хрустом надламывая монотонность рабочего дня. Многим лучше было получить такое сообщение вне его рамок. Согревшись в душе, с тяжестью стакана виски или пусть даже воды в руке, дома, там, где несоизмеримо больше и места, и времени для двоих. Еще можно вытянуться на постели, пальцами миновать пояс хлопкового халата, и... И сейчас не время. Кажется, это понимают обе, и ее умная девочка говорит главное: «Извини». А Мойра что? Уже простила, конечно. Она не зверь. Однако это не значит, что обойдется без наказания, безусловно, приятного. Губы вновь захватывает улыбка, стоит теории найти подтверждение — оно в великой пьянящей невинности вопроса и в обещании, следующем после. Конечно, Мойра подождет. Однако вместо положенной компенсации ее хватает за ворот постулат любых отношений — условия следует прописывать. Особенно когда дело касается времени. С прошлого столетия многое изменилось: человечество коснулось прелести электронных колонок новостей, но, насколько бы Overwatch и самой доктору О’Доран то не претило, в мире существуют константы. Карикатуры из «Сатердей ивнинг пост» сменились фреймами комиксов на просторах сети, а песня та же: кавалер аж трясется от злости, потому что его дама опаздывает. Не сказать, что Мойра отличается подобной чувствительностью: кто станет обижаться, когда пассия явится на встречу вся чарующая и блистательная? Дураки. Однако часы напоминают, что до выхода пятнадцать минут от силы, а птичка не торопится щебетать. Ее потеря. И все же что-то — колдовство, не иначе, — заставляет Мойру проверить телефон. Не зря. Ах, вот, что это было. Драгоценная заноза нарочно тянула, чтобы застать Мойру в момент беспомощности, когда цифры на электронных часах безжалостно сменяют друг друга, а галстук повисает на плечах, обделенный вниманием. Оно все сосредотачивается на надписи «фотография» и за ней следующим «Надеюсь, этого хватит?», что бодрит наравне с кофеином. И точно действует на мозг, потому что Мойре требуется жалкая секунда, чтобы принять кару этой затейницы. А она-то… Точно дух захватывает. Иначе как объяснить тотчас напрягшиеся мышцы живота и то, как они теснятся к ребрам, будто хотят вышибить из них воздух? Мойра лишь усугубляет ситуацию, когда шумно выдыхает через рот. Тело отзывается дрожью, как до разума достучаться пытается, посмотри, мол, что она с нами делает. И упрашивать не нужно. Мойра смотрит и видит, пожалуй, одну из лучших работ природы. Как бы генетики не бились за биологическое превосходство человека, совершенство формы пришло с женщиной. Она — модель, образец, вопрос и ответ, который ускользает из-под пальцев так же быстро, как подземный ручей пробивается на свет. Непокорность и переменчивость. Быть может, увлечения наукой и женщинами не так отличаются, ведь оба требуют умелых рук и соответствующего обращения к себе. Никаких проблем. Мойра готова встать на колени, стоит ее девочке попросить. Конечно, если благосклонность той не падет на ладони, всегда готовые принять в дар мягкость груди и сжать ее крепче, чтобы выжать из горла чарующие, едва ли мягкие звуки. Но это гипотезы, а гипотезам нужно подтверждение. В том их сходство с людьми. Поэтому Мойры спешит набрать ответ. Вы Более чем. Полагаю, теперь я тоже должна тебе. Нужно ли говорить больше? Можно ли сказать больше, когда об дно черепной коробки бьется одно «хочу, хочу, хочу»? Пусть заноза разбирается. У Мойры другая цель, а гонка со временем идет скверно. Часы удостаиваются последнего сощуренного взгляда прежде, чем пальцы нащупывают пуговицы рубашки. Может, у Мойры физически нет возможности ответить подобным — генетика? — и определенно точно нет времени раздеваться, но разве можно оставить дорогую занозу, такую щедрую, наверняка разгоряченную и жаждущую ответа, ни с чем? Конечно, нет. Особенно раз та решила поделить свой жар на двоих, и огонь вмиг перебрался куда-то под кожу — отсюда тахикардия, шумное дыхание и напряжение в ладонях, отчаянно ищущее выход. Но это вечером. Сейчас нужно подлить керосина, чтобы пламя продержалось подольше. И у Мойры есть идея. Постель уступчиво прогибается под бедрами. Кто бы знал, что зеркало в пол напротив нее будет настолько удачным решением. Мойра обязательно похвалит себя позже — дражайшая адресатка тоже, — а пока шире разводит ноги, отчего стрелки на брюках становятся явнее, а черные наполированные оксфорды сталкиваются. Ладонь она упирает в кровать и отклоняется назад. Так черная рубашка достаточно натягивается, чтобы два крохотных бугорка под тканью сделались более явными. Многим заметнее всплески веснушек на выдающихся ребрах, на шее, совсем чуть-чуть на ровной линии челюсти. Желание дамы — закон, и раз заноза хочет придержать статус инкогнито, Мойра исполнит и это. Правда, взамен попросит об одной услуге. О какой? Хочется верить, до занозы дойдет, что вместо руки с телефоном на своих коленях Мойра хочет ее. И одной позой нет смысла ограничиваться. Но об этом и еще о дюжине планов на одну определенную несчастливую задницу Мойра поделится с той позже. Пока на экране мигает лаконичное «отправлено». Вы Мне нравится так опаздывать на работу.***
Конечно, это ложь. Знать о ней дозволено разве что логам системы безопасности, которая фиксирует открытие двери лаборатории в восемь часов ровно. Маленький безобидный обман еще никого не убивал. К тому же, Мойре действительно понравилось то, что она увидела, и было бы бесчеловечно не обмолвиться об этом с источником утренних волнений, безусловно, приятных. Вот только Overwatch отличается талантом портить все, чего касается, а доктор Циглер предана стандартам организации и наверняка закатит истерику, если не получит отчет вовремя. Патетика необычайная. Впрочем, у распихивания результатов исследований по таблицам есть плюс — помогает с концентрацией. Лишь за это доктор О’Доран готова благодарить уважаемую коллегу, пока мысли то и дело мечутся от утреннего происшествия к менее волнующим. Как например...///
Как я могу тебя называть?Вы Как правило, люди спрашивают «как тебя зовут», дорогая.
Спасибо за объяснение, но я не об этом. Некоторым нравится, когда их зовут как-то особенно.Вы Как например, госпожа?
Да. В смысле, да, это хороший пример, но для меня такое как-то... не знаю.Вы Слишком?
Да.Вы Как насчет доктор?
Боже. Надеюсь, не доктор Дик?Вы Вспоминаешь молодость?
По-твоему, мне 60?Вы Ну, справедливости ради, я никогда тебя не видела.
Нет, мне не 60, магистр плохих шуток.Вы Доктор, попрошу.
Конечно, доктор.Вы Хорошая девочка. Как мне тебя называть?
Так хорошо.///
Еще лучше наконец отнять руки от клавиатуры, сцепить пальцы в замок и потянуться вверх, отгоняя напряжение. С губ слетает хриплый выдох. Следом тело мякнет, откидываясь на кресло со скрипучими колесиками. Так хорошо. Пусть только Циглер дерзнет подумать иначе. Очередной тяжелый выдох пытается донести одно: подумает ведь. Не то чтобы она просит о невозможном — Мерси, конечно, проект Overwatch, но еще не напрочь лишена здравого смысла и, видимо, ясно видит будущее генетики. С прошлого столетия в ней прибавилось методов амплификации, и за условный час можно получить более миллиарда копий последовательности ДНК. Колоссальный потенциал регенерации. Еще клетки гораздо более подвержены контролю. Стоит подчеркнуть — в лабораторных условиях. Метаболические реакции индивида в нормальном состоянии и при экстремальном воздействии могут разниться до крайности. Размножение молекул в пробирках — благо, но нужны тесты на живых субъектах. Это доктор Циглер должна понимать тоже. Взгляд снова проходит по странице, исполосованной рядами четких печатных букв, когда под монитором возникает другой источник света — телефон. Мойра поворачивается к нему и качает головой, будто гаджету понятен концепт осуждения. Как всегда вовремя. Доктор О’Доран придвигает кресло к столу, и дистанция между экраном компьютера и сетчаткой глаз опасно сокращается. Можно подумать, пара секунд нанесет больше вреда, чем предшествующие им часы. Глупость. Почти такая же, как собственная надежда вернуться к делу, когда не нужно видеть имя отправителя, чтобы знать — это она. Может, пора отвлечься? Х. д. Тебе повезло, потому что я бы задержала тебя на подольше. Вот как? Так заноза любит поиграть. От самого низа груди поднимается довольное мычание. Мойра таращится на сообщение еще с пару секунд, как если бы ее хорошая девочка могла почувствовать на себе взгляд, полный похвалы, а затем вдруг хватает телефон и принимает вызов.Вы Как же?
Х. д. Ну, твои колени выглядят довольно удобными.Вы Боюсь, просто посидеть у меня на коленях недостаточно, чтобы я осталась, дорогая.
На миг пальцы застывают над экраном, как заледеневшие, а в следующий Мойра их отводит и сама отворачивается. Лицо кривится от раздражения. Делать нечего. Только верить, что ее девочка достаточно умна, чтобы не принять за холод то, что им не является. Сама ведь захотела поиграться. Пусть мирится с последствиями. Х. д. Разве я говорила, что буду просто сидеть? Этого недостаточно, чтобы я кончила. Губы согревает жаркий выдох. Действительно умна. Но Мойра ей ровня. Поэтому не подумает шевельнуться, пока ее девочка не попросит.Вы Хорошей девочке нужна помощь?
Х. д. Я бы скорее предпочла, чтобы ты смотрела, как я трусь о твое бедро. Надеюсь, ты не боишься заляпаться?Вы Лучше подумай о своей заднице и о том, какой красной она станет от моих шлепков. Я не хочу слышать указания. Только стоны, когда я крепче сожму твою задницу и придвину к себе.
Х. д. Но тогда я не смогу двигаться.Вы Разве я говорила, что буду просто сидеть?
Х. д. Нет.Вы Хорошая девочка. Я возьму тебя за волосы, чтобы ты не прятала свое красивое лицо. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, пока я занята твоей грудью.
Х. д. Я жутко краснею. Опять оно. Острое, жесткое, то, что заставляет всу существо вокруг себя вертеться и покоя не находить. Желание. Эту девочку заигравшуюся прямь к себе на колени усадить и сделать много настолько же приятных вещей, как ее обещания, нутро поддевающие, точно иглами, а главное — найти подтверждение одной любопытной гипотезе. От нее Мойра сползает на край кресла и смотрит перед собой, точно в неверии. Она серьезно или?..Вы Сейчас?
Х. д. Нет, обычно.Вы Какая жалость. Я думала, ты в процессе.
Х. д. Ты хочешь, чтобы я кончила, пока мы разговариваем?Вы Да. Иначе в чем смысл?
Поиски, похоже, затягиваются. Или время нарочно подыгрывает этой баловной девчонке и никогда — Мойре. Напряжение собирается аккурат между лопаток и давит, твердо давит, к земле жмет и точно готовится на ухо нашептать приговор. А тот проще некуда: она пропала. Решила, что штормовое предупреждение — это не для нее, и лицом к лицу встретила цунами, ласковое, горячее и туго обвивающее шею, давая понять — деваться некуда. И пока Мойра воюет за последний вдох, ее настигает ответ. Х. д. Хорошо. Подожди минуту. Можешь пока подумать, в какую позу меня поставишь.