М&M (Сердце справа)

Лёжа на спине где-то в глубинах вентиляции главного корпуса «Озкорп», Майлз пытается обуздать приступ панической атаки, на который у него нет сейчас времени. У него осталось всего двадцать драгоценных часов, а он в самом деле не знает, зачем пришёл сюда. Это у Питера с его познаниями в химии были бы шансы найти неизвестно что среди сотен разработок (а если параллельно с той отравой, что едва не сгубила город, то они вообще окажутся засекреченными, и без хорошего хакера в поисках не обойтись). Майлз в химии всегда был крепким середнячком, ровно настолько, чтобы не вылететь из школы, как ему опознать нужный препарат, если он даже не знает, как он должен выглядеть? Но здесь хотя бы не дует пронизывающий ледяной ветер — он вымок насквозь и изрядно нахлебался ледяной воды, прежде чем мимо прошла подходящая мусорная баржа: заплыв до самого берега мог бы и не выдержать. Не хочется сейчас об этом думать. У него смутное ощущение, что его не должно здесь быть, но Майлз не может понять, предупреждение это от паучьего чутья, интуиция или просто паранойя, вызванная тем, что он постоянно смотрит на таймер, просто отключить который выше его сил. Или просто тело решило подвести его в самый неудобный момент. Где бы высушиться… Он приглушенно чихает, и человек в комнате под ним поднимает голову. — Я знаю, что ты здесь. Можешь не прятаться. — Вы? Как вы здесь?.. — он чуть не выпадает из вентиляционной шахты, но не рискует спускаться на пол. — Вы же порвали с Осборном, я видел новости… Доктор Морган Майклз качает головой. — Если бы это было так легко… Я тебе не враг, не волнуйся. После эпидемии я действительно отказался продолжать работу, но некоторые проекты — их нужно было завершить или заморозить навечно. — Прошло три года, — он всё-таки спускается, зябко обхватывает руками плечи — в мокром костюме здесь ощутимо холодно. — К сожалению. Так зачем ты здесь? Майлз резко выдыхает. И решает быть честным. Однажды док помог ему не лишиться соулмейта. Вдруг поможет и теперь? Он хотя бы разбирается, где здесь что. — Мне сказали, что «Озкорп» разрабатывала что-то вроде усилителя иммунитета. — Я слышал, что произошло. Мне жаль… Но забудь об этом. Лучше, если эта тварь никогда не покинет саркофаг. — В каком смысле «тварь»? Вы что, создали что-то живое? Это же нарушение всяких конвенций, разве не так? — Майлз осекается. Ну да, представителю «Озкорп» объяснять про этику… — Я не знаю, насколько то, что мы создали, живое и тем более разумное, — док качает головой, берёт со стола пульт и щёлкает парой кнопок. Майлз напрягается, но в помещении всего лишь становится теплее: пульт был от кондиционера. — Но уверен, что это нельзя использовать. Последствия могут быть катастрофическими, — док недолго молчит. — Подойди к той стене. Когда согреешься, я выведу тебя отсюда, так будет безопаснее. — Идёмте сейчас, — он встряхивается, разбрызгивая капельки воды. — Если здесь нет ничего полезного, мне нельзя терять время. — Заболеешь? — Неважно. Сутки продержусь, а дальше — неважно, — он снова прикрывается невидимостью: ходить по коридорам зловещей корпорации в паучьем костюме кажется очень скверной идеей. — Показывайте дорогу, док. Доктор Майклз неодобрительно качает головой и вытаскивает ключ-карту. — Иди за мной. Он честно признаёт: без провожатого заблудиться в этих коридорах — раз плюнуть. После шестого поворота напрочь путается в направлении (с другой стороны, он даже на цивилизованной экскурсии тут не был, и где нормальный выход, представляет весьма смутно, завести в ловушку в такой ситуации тоже — раз плюнуть). Но чутьё не сигналит об опасности, а доверять людям хочется. Паучье чутьё буквально взрывается — не обычное тревожное предчувствие, а почти набатный звон — когда в коридор с двух сторон вываливаются охранники «Озкорпа» с — автоматами?! какого чёрта у них тут автоматы, на кого? это же научный блок! — и толпа головорезов в масках, вооружённых чем попало. Майлз с досадой смотрит на свои руки: сбился, отвлёкся, и вот, пожалуйста — у всех на виду. — Человек-паук! — Ага, привет, ребята. Вы не против, если мы просто тихо уйдём? — он шарахается от слишком близко выпущенной очереди. Да они охренели сразу палить на поражение! Тут их же сотрудник, в конце концов! — Док, в сторону! У меня. Нет. На вас. Времени! — убедившись, что доктор Майклз скрылся за ближайшей дверью, он снова использует биоэлектричество. Ноги подкашиваются, и стена очень кстати оказывается достаточно близко. Так хочется просто отключиться, но нельзя… Кто-то подхватывает под локоть. Чутьё только слабо трепыхается. Он слишком вымотан. Если сейчас на него вывалится хоть кто-то ещё, сил отмахаться просто не будет. — Можете всем рассказывать, что я на вас напал и заставил, — Майлз залепляет паутиной и охранников, и бандитов, не разбираясь, чтобы обоим группам было, чем заняться. — Я разберусь, — док чуть усмехается. — Ты в порядке? — Нет. Но выбора у меня нет. Так где тут выход? — Почти пришли. Док практически вытаскивает его на улицу. И первый же порыв холодного ветра взбадривает не хуже пощёчины. Лучше, наверное, будет спуститься в метро и не тратить силы, но он, по крайней мере, снова может держаться на ногах. — Спасибо, док. — Я ничего не сделал. — Благодаря вам я не сделал ошибку, — Майлз отстраняется и делает шаг в сторону. Ладно, на ногах вроде удержится. Но лучше правда на метро. — Уходите отсюда, ладно? — Когда убежусь, что отсюда больше не вырвется ничего подобного «Дыханию дьявола». Кто-то должен. Я могу ещё чем-то помочь? — Не думаю, — он качает головой. Медицина не поможет. Только чудо. — Но спасибо за предложение. Я должен идти. * * * Майлз переваливается через подоконник и растягивается на полу, тяжело выдыхая. Он честно не ожидал, что охоту на него откроют так скоро. Прошло ведь пара жалких — драгоценных — часов, а по городу уже носились патрульные вертолёты, а копы готовы были палить на поражение, едва его заметив. Подрубившись к полицейским переговорам, он был неприятно удивлён, что уже является целью номер один, благо, Носорог из Рафта так и не вырвался, но ему, похоже, приписали попытку устроить там очередной массовый побег (и где они там нашли массовость, интересно бы знать). Хуже того, растревоженный Озкорп — вот знал же, что не стоит туда соваться — тоже выслал за ним своих охотников. Майлз столкнулся с ними в метро, но удачно успел заметить их первым, прикрыться невидимостью и отступить в пустой угол, а люди в вагоне не стали его выдавать. Интересно, насколько злым будет Питер, когда завтра они будут разгребать это всё вместе. Если, конечно, это «завтра» у них будет. Прямо так, с пола, он обводит взглядом захламлённую комнату. К счастью, обычно у Питера хватает денег только на съём того, что можно со всей уверенностью назвать конурой. Но даже и так, найти в его обычном бардаке что-то настолько мелкое будет очень непросто. И, вероятно, очень долго. Майлз как раз знает способ прорваться в чужую вселенную. Питер, которого однажды выдернули спасать целый паучий мир от каких-то вампиров, прицельно охотившихся именно на людей-пауков, вернулся оттуда с серебристым браслетом, с помощью которого можно перемещаться между вселенными, в которых есть — или были, или будут — пауки (а есть они, как выяснилось, везде). После, постепенно вытянув из него подробности приключения, Майлз одно время лелеял мысль смотаться туда и вытрясти дух из того, кто едва не лишил его соулмейта — снова — но потом как-то сгладилось, забылось. До этого момента. Он стаскивает ещё слегка влажный костюм, запихивает в сушилку — здесь некого стесняться. На глаза снова наворачиваются слёзы: здесь слишком много следов Питера, сейчас зависшего между жизнью и смертью, и что, если ничего не получится… Майлз прислоняется голой спиной к холодной стене, закрывает глаза, перед которыми впервые нет обратного отсчёта, обхватывает плечи руками и позволяет эмоциям взять верх, пока никто не видит. Если ничего не выйдет, если алый цвет над пульсом всё же сменится траурно-чёрным… У него ведь даже нет права уйти следом — ведь мама, и Питер не простит, если город останется без защиты… Кто-то должен продолжать ловить карманников и останавливать угонщиков. Ему придётся последовать примеру Мэй и поставить общественное благо выше собственного — как и всегда. Или совершить невозможное. Вдруг всё-таки способ есть… И завтра Питер откроет глаза, конечно, отчитает его за то, что так рисковал. А потом Майлз наконец расскажет ему всё, потому что сколько уже можно скрывать. Боже, только бы получилось… — Так, хватит. Всё получится, иначе не стоило и затеваться, — Майлз буквально заставляет себя отлепиться от стены, вытереть слёзы и заняться, наконец, делом. Итак, будь он Питером Паркером, куда бы запихнул очень важную вещь в форме паука, которой, может, и воспользоваться-то не придётся? Он тратит целых сорок две минуты на то, чтобы превратить просто бардак в бардак после тщательного обыска. А находит совершенно случайно — серебристый приборчик падает ему на голову, стоит потянуть пыльную коробку с самого верха единственного шкафа. Майлз чихает, рассматривая свой билет в мультивселенную, почти не дыша. Теперь точно нельзя терять ни минуты. Впихнувшись обратно в костюм, Майлз трижды перепроверяет всё: исправность веб-шутеров, количество паутины, наличие телефона — сомнительно, что местная связь будет работать в другом мире, но вдруг — прикручивает межпространственные часы к запястью намертво. Осталось найти подходящее место. Есть у него подозрение, что переместившись прямо отсюда, он рискует оказаться в чьей-нибудь чужой квартире и влипнуть в неприятности сразу же, не успев сориентироваться, так что нужно что-нибудь более общественное и безлюдное. И ещё надо не забыть сделать пару звонков.