Варфоломеевская ночь

      Прошла вторая, не менее трудная неделя после произошедшего в монастыре кошмара. Аднет поправлялся, но на выздоровление всё ещё влияла большая кровопотеря, а так же подорванное случившимся сердце. От мучающих кошмаров часто не спасали даже настойки мэтра Лемея. К концу недели граф всё же сумел самостоятельно, без сильного головокружения, сесть в постели.       В тот день Аднет сумел настоять на том, чтобы перебраться в кресло, которое придвинули ближе к кровати, чтобы ему было удобнее сидеть. Элизабет прислушалась к просьбе Констанции и отправилась в гарнизон, а граф просто наслаждался тишиной и покоем, но уже без её уютной воркотни. Он просто наслаждался… Как мало люди ценят. Насколько у них порой завышены требования для счастья. Но для человека, что оказался на волоске от гибели, счастьем стала возможность просто сидеть, дышать, жить. Просто жить.       Граф вздрогнул, когда из коридора донёсся какой-то шум, а затем медленно приоткрылась дверь. Сердце Аднета бешено забилось в груди, хотя он точно знал, что в Лувре не могло быть никого кроме…       — Арамис?       Порог комнаты, хромая, переступил сам Его Высочество, принц-консорт. Закрыв за собой дверь, он с хитрецой посмотрел на Аднета.       — Ну, здравствуй. Ты как себя чувствуешь, mon cher ami?       — Я-то… Сам видишь, сижу пока. А вот ты, смотрю, уже бегать соизволишь, mon cher.       Друзья весело рассмеялись, едва ли не одновременно охнув от боли.       — Между прочим, никто не знает, что я здесь, — заговорщицки проговорил Арамис и, нещадно хромая, проковылял к свободному креслу.       — Всех удар хватит, когда поймут, что тебя нет на месте.       Из коридора донёсся шум, подтверждающий его слова и говорящий лишь об одном — принца-консорта хватились.       — И зачем ты это сделал?       — Устал сидеть в комнате, разумеется, и решил тебя навестить, — со всеми возможными удобствами Арамис расположился в кресле.       Аднет покачал головой. «Его Несностное Высочество» во всей своей красе. Только Арамис мог вот так, плюнув на все запреты, просто сорваться с места.       Гул голосов в коридоре усиливался, сквозь шум послышались приближающиеся твёрдые шаги.       — Чувствую, достанется не только вам, Ваше Высочество, — горько усмехнулся граф, точно зная, кто именно приближается сейчас к его комнате.       Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появился разъярённый Тревиль. Аднет насторожился, казалось, что даже волосы на его голове встали дыбом. Если кто-то и утверждал, что самым страшным человеком государства являлся кардинал Ришельё, то этот человек не сталкивался с Тревилем в ярости. Министр обвёл друзей взглядом и, сердито хмыкнув, остановил его на Рене. Постояв молча с минуту, министр развернулся и подозвал пробегающего мимо слугу. Друзья не слышали слов, но оба понимали, что Тревиль приказывает передать страже прекратить переполох по поводу исчезновения консорта. Всего пара минут, но длились они бесконечно. Наконец, слуга скрылся, а министр тихо прикрыл за собой дверь… Изнутри.       — Вся стража Лувра стоит на ушах, господа. Исчез принц-консорт Франции, на которого не так давно совершили покушение… Весь. Лувр. Стоит. На. Ушах.       Шум за дверью стих, но в голове до сих пор стоял звон такой, словно Тревиль кричал, но… Вновь зазвучал его нарочито спокойный голос, за которым явно ощущался хорошо скрытый гнев.       — Все ищут нашего Арамиса и где же он?.. Он сидит тут. У своего друга.       Аднет невольно поёжился под взглядом министра и родича. Не-ет… Ему всё же было бы проще стоять перед Ришельё, чем вот так сидеть перед внешне спокойным Тревилем. Министр сдвинулся с места и не торопясь двинулся к креслам. Арамис, возможно более привыкший переносить ярость Тревиля, был спокоен, по крайней мере внешне, а Аднету пришлось прикрыть глаза, чтобы усилием воли успокоить бешенное сердцебиение. Это был второй случай, когда Аднет попадал под горячую руку министра. Первый был тогда… После поездки Арамиса и королевы в Андорру.       — Ваше Высочество, почему вы не могли хотя бы предупредить слуг и сообщить, что решили улизнуть к графу? Или это для вас слишком легко? — спокойный голос Тревиля перешёл в шипение.       — Господин Тревиль…       — Помолчите, граф. Ваша очередь настанет. — Тревиль кинул мимолётный взгляд на Аднета и вновь навис над кусающим губы Арамисом. — Неужели вы дожидаетесь того, что я начну Ваше Высочество приковывать к кровати, чтобы вы, упаси Боже, с собой опять ничего не сотворили?       Аднет посмотрел на Арамиса, который, похоже, уже сожалел о своей выходке. Это же заметил и Тревиль, поэтому он со спокойной душой перешёл к капитану гвардии и навис над ним.       — А теперь вы, дорогой граф…       Как ни готовился Аднет к этому моменту, всё же его голова неосознанно вжалась в плечи.       — Вы не в состоянии повлиять на своего подопечного? Уже год как он под вашей защитой и всё же почти ничего не изменилось. Может, вам и дофина нельзя доверить?       Вспыхнула ущемлённая гордость отца. Как так? Как так? Ему — отцу двоих детей?!       — Я…       Но Аднет не смог сразу подобрать слов, чтобы высказать что-то в ответ, да и не хотел, честно говоря. Неожиданно так же, как и пришел, министр развернулся и быстрым шагом двинулся к двери, но, уже взявшись за засов, вдруг замер. В комнате повисла тишина. Тяжело выдохнув, Тревиль обернулся. В его взгляде уже не читался гнев, не было напускного спокойствия, которое страшнее ярости. Была лишь усталость и отцовская забота.       — Как вы себя чувствуете, Аднет? Прошу прощения, что даже не спросил…       По губам Аднета скользнула улыбка.       — Уже лучше. В кресло перебрался. Устал лежать.       — Это хорошо. Значит, скоро на ноги встанете. А вас, принц-консорт и спрашивать не нужно, учитывая, что вы только дня три как встали с постели. А Лемей вам говорил, что не стоит сильно нагружать раненую ногу, — уже без гнева проговорил министр и вздохнул. — Я пойду, а за вами, Ваше Высочество, придут слуги. Не вздумайте сбежать.       Друзья с трудом подавили рвавшийся наружу неуместный смех, но и глаза Тревиля за напускной серьёзностью скрывали смешинки. Министр поклонился Арамису и вышел из комнаты.       Два друга ещё некоторое время молча смотрели на закрытую дверь, а затем Арамис встал, морщась от накатившей боли.       — Куда? — Аднет хмуро посмотрел на друга, который собирался явно не по комнате прогуляться.       — Пойду к себе.       — Ты уже забыл, что только сказал Тревиль? Сидеть и развлекать меня светской беседой. За тобой придут.       — Звучит как угроза.       — Знаешь, с тобой порой иначе нельзя. Садись, mon cher.       Арамис, поджав губы, посмотрел на хмурого друга и опустился обратно в своё кресло.       Проговорили они недолго. Вскоре в коридоре раздался звон шпор, и в комнату вошёл Портос. Аднет и не сомневался, что за консортом отправят именно его.       — Ну, беглое Высочество, идём. Хватит гостить.       Портос дождался, когда Арамис встанет и, взяв того под локоть, вывел из комнаты. Аднет, проводив их взглядом, задремал прямо в кресле.

***

      — Так, ну, что я скажу. Раны ещё не полностью зажили, но ноги разрабатывать уже пора. Поэтому завтра начнём упражняться. — Лемей выпрямился и убрал на столик таз с использованными повязками.       — Это хорошо. Сил уже нет лежать. — Аднет с улыбкой посмотрел на супругу, что стояла позади его кресла. Элизабет ответила мужу любящим взглядом.       — Мэтр, а он точно готов?       — Если граф не начнёт вставать как можно скорее, тем тяжелее ему будет привыкнуть.       — Хорошо, — вздохнула графиня.       Когда Лемей вышел, женщина обошла кресло и опустилась на краешек.       — Может, вызвать цирюльника, чтобы привести в порядок твою шевелюру?       Аднет неожиданно напрягся. Слишком свежи ещё были воспоминания, тяжело было подпустить к себе кого-то постороннего.       Элизабет с тревогой посмотрела на побледневшего мужа.       — Аднет, всё ли в порядке?       Граф прикрыл глаза и, вздохнув, взял себя в руки.       — Да. Просто я пока не могу довериться никому постороннему. Пока это сверх моих сил.       Графиня с нежностью посмотрела на мужа и взяла в свои тёплые нежные ладони его руку.       — Если тебе это трудно сейчас, то и не нужно. Тебе стоит сначала восстановиться. А привести твою бороду в порядок могу и я.       Аднет открыл глаза и посмотрел на Элизабет.       — Лиз… Ты выходила замуж за сильного мужчину, а сейчас ты оказалась сильнее меня.       — Не говори глупостей, — отрезала графиня. — После того, что вы с консортом пережили, чудо, что вы ещё не обезумели. Благодаря своей выносливости вы перенесли этот кошмар достаточно легко. Любой другой…       Графиня тяжело вздохнула. Она вспомнила тот страшный день, когда к ней домой приехал де Фарси и сообщил, что она срочно нужна в Лувре, что она нужна едва живому Аднету. Тогда ей казалось, что Джереми что-то преувеличивает, но стоило ей войти в комнату, где лежал муж, её охватил такой ужас, что Элизабет осела в руки встретившего её брата. Элизабет вздрогнула от воспоминаний и посмотрела на погруженного в свои мысли Аднета, который, похоже, не заметил её непроизвольного движения.       — Я сейчас приду. Прикажу принести всё, чтобы побрить тебя, постичь…       Граф вынырнул из своих мыслей и немного растерянно посмотрел на супругу.       — Хорошо, я посижу здесь…       Элизабет улыбнулась и, поднявшись из кресла, быстрым шагом выпорхнула из комнаты.       Прошло немного времени, прежде чем вновь открылась дверь, и в комнату вошли слуги и сама графиня. В руках у неё была небольшая корзинка, а прислуга установила на столике таз, кувшины с горячей и холодной водой и зеркало. Закрыв за ними дверь, женщина подготовила воду, сняла вышитую салфетку с корзинки и подошла к мужу, неся в руках полотенце.       — Давай накрою тебя, чтобы рубашка не намокла…       Аднет с улыбкой наблюдал за женой, как она, порхая по комнате, переносила поближе корзинку, как разводила пену и с милой сосредоточенностью намыливала ею лицо графа. Её губы были поджаты, что говорили о крайней степени напряжения. Было видно, как она волнуется, переживает, чтобы случайно не навредить мужу. От этого на душе Аднета стало светло несмотря на то, что за окном уже сгущалась тьма.       Полностью Элизабет закончила с туалетом мужа примерно через час. Она очень волновалась, брила медленно, аккуратно, но и Аднет не торопил. Он терпеливо ждал, когда Лиз осторожно касалась его лица острой бритвой, а после стригла сильно отросшие чёрные волосы. Но наконец освежившийся граф посмотрел на себя в зеркало.       — Вот думаю, зачем тратить деньги на цирюльников, если моя любимая жена и сама всё замечательно умеет? — Аднет с улыбкой посмотрел на зарумянившуюся от удовольствия Элизабет.       — Я рада, что тебе нравится, я старалась, — убирая на столе, проговорила Элизабет.       — Мне очень нравится. Кстати, где наши сыновья?       — В игровой комнате. Они с юным королём нашли общий язык, — графиня вернулась к креслу, — играют вместе, что-то обсуждают. Но их должны были уже отправить в опочивальню. Пока я в Лувре, мальчиков тоже укладывают здесь.       — Это хорошо. Здесь они под присмотром, в безопасности, — спокойно проговорил Аднет, хотя в душу закралась тень запоздалой тревоги того, что могло бы случиться, если бы рядом с сыновьями никого не было.       — Здесь они в полной безопасности. Не переживай.       Граф мягко улыбнулся супруге, утопая в нежности её взгляда. Рядом с ней ему было спокойно. Она умела смягчить всё тревоги, что постоянно мучили её супруга после той ночи…       — Тебе надо отдыхать. Я буду здесь, поэтому спи спокойно.       — Хорошо.       Аднет аккуратно перебрался в постель, тихо шипя от боли в ранах. Хоть те уже почти не кровоточили, но боль всё ещё оставалась, поэтому каждая попытка опереться на ладони вызывала жгучую боль. И всё же несмотря на это граф настаивал на том, чтобы самому перебираться с кровати в кресло и обратно. Удобно устроившись под тяжёлым одеялом, Аднет, утомлённый долгим днём, смежил веки.

***

      На следующий день после завтрака в комнату Аднета пришла целая толпа. Лемей, обещавший начать тренировку ног, позвал на помощь Портоса и д’Артаньяна, но кроме них, неожиданно пришёл ещё и Тревиль. «На всякий случай», — как сказал министр.       Подняться на ослабленные от долгого отсутствия нагрузок ноги было непросто, непросто даже решиться на это. Поддерживаемый с двух сторон друзьями, Аднет подался вперёд и встал. Тело дрожало от напряжения, ноги подкашивались, и он понял — почему. Лемей решил так скоро его поднять скорее всего потому, что сам граф бы не встал вовсе. Немного постояв и дождавшись, когда ноги перестанут дрожать, Аднет попытался сделать шаг и тут же рухнул, повиснув в руках друзей. Ноги отказывались держать.       Уже сидя в кресле, Аднет отдышался. Сердце бешено колотилось, а тело болело и не переставало дрожать, однако Лемей остался доволен первыми успехами.       — Всё хорошо. Вы долго не вставали, поэтому ноги не слушаются. Вы наберётесь сил и начнёте ходить уверенней.       — Спасибо, мэтр Лемей.       Аднет тяжело выдохнул и посмотрел на Тревиля, что стоял у окна и со стороны смотрел на происходящее. Заметив взгляд графа, министр оставил свой наблюдательный пост и подошёл к креслу.       — Лемей прав. Чем больше будешь тренироваться, тем быстрее встанешь на ноги. Старайся хоть понемногу вставать с постели. Просто постоять.       Аднет с благодарностью посмотрел на Тревиля и кивнул.       Попытки встать и сделать шаг полностью лишили сил, и графа стало клонить в сон. Как бы Аднет не боролся с этим, его состояние заметил Д’Артаньян.       — Мы должны откланяться, а ты отдыхай.       Элизабет закрыла дверь и обернулась к Аднету, который пересел на кровать.       — Не думал, что окажусь в таком беспомощном положении.       — Это ненадолго. Думаю, через неделю ты уже выйдешь на улицу подышать свежим воздухом, если не раньше. Это я говорю, зная тебя, — Элизабет коснулась щеки мужа ладонью.       — Я люблю тебя, Лиз… — с нежностью, на какую был способен забинтованной рукой, Аднет взял руку Элизабет и поцеловал её ладонь. — Ты даёшь мне силы и уверенность. Если бы не ты…       — Тебя бы поддержали твои друзья, — мягко перебила мужа графиня. — Твои друзья замечательные!       — Я знаю.       — Всё, ложись. Ты очень бледен. Нужно отдохнуть.       Граф покорно кивнул и, опустившись на мягкие подушки, быстро заснул.

***

      Крест… Руки крепко привязаны за запястья к его крыльям верёвками, которые превращаются в покрытые шипами лозы. Шипы впиваются в плоть, вызывая жгучую боль. А герцог стоит, смеётся и подзывает к себе Вильруа…       — Аднет! Аднет, проснись!       Аднет с трудом разомкнул веки, но облегчения не наступило. Острая боль в груди то нарастала, то отступала, дышать было тяжело. Бледный и взмокший от холодного пота, Аднет не мог ничего сказать. Он с ужасом осознавал, что ему не хватает воздуха.       Бледная Элизабет смотрела, как её муж словно выброшенная на берег рыба хватает ртом воздух. Наконец, с трудом, он прохрипел:       — Лемей…       Элизабет, поняв всё, кинулась из комнаты.       Вернулись они быстро. Лемей на ходу открыл маленькую бутылочку и влил её содержимое в рот графа.       — Откройте окно, — попросил лекарь, скинул с Аднета одеяло и освободил его грудь от рубашки.       Постепенно боль в груди стала ослабевать. Дышать стало легче, и Аднет провалился в глубокий сон. Лемей устало опустился в ближнее кресло.       — Что это было? — дрожащим голосом спросила графиня, с ужасом смотря на лекаря.       — Сердце. Ещё в первый день, когда граф пришёл в себя, он пожаловался на боль в груди. Я ему сказал, что сердце ослаблено. Сегодня после нагрузки это проявилось.       — Он может умереть?       — Такой риск есть. Как и шансы, что он проживёт до старости.       Элизабет пошатываясь дошла до свободного кресла и рухнула в него без сил.       — Господи… — наконец выдавила она из себя и, закрыв руками лицо, задрожала в безмолвном рыдании.       В такой позе её и застал вошедший Тревиль. Окинув взглядом сидящих Элизабет и Лемея, а так же спящего графа, министр ощутил тревогу.       — Что случилось?       Элизабет вздрогнула и подняла на Тревиля заплаканные глаза. Мэтр встал и, позвав за собой Тревиля, отошёл к окну, где всё ему рассказал. Министр оперся ладонями о подоконник и направил пустой взгляд сквозь оконное стекло.       — Какие шансы?       — Я не знаю.       — Господи… За что? — Тревиль тяжело вздохнул и выпрямился. — Пока больше никому не говорите. Не нужно сейчас этого, — и министр быстрым шагом вышел из комнаты.

***

      Аднет проснулся ближе к вечеру. Гнетущая слабость вновь овладела им и было трудно открыть глаза, однако тихий шорох привлёк внимание, и Аднет всё же разомкнул веки. В кресле сидел, перелистывая книгу, Тревиль, но достаточно скоро он заметил, что Аднет проснулся.       — Ты как?       — Лучше, но слабость сильная.       — Не удивительно. Лемей мне всё рассказал.       — Он сказал, что я могу умереть в любой момент?       Спокойный тон Аднета заставил вздрогнуть даже Тревиля.       — Об этом он тоже говорил.       — Я не собираюсь себя жалеть. Я хочу прожить оставленное мне время полной жизнью.       На губах графа промелькнула слабая улыбка.       — Тебе нужно сначала поправиться.       — Поправлюсь, думаю, достаточно скоро.       — Отдыхай, у тебя был тяжёлый день.       Аднет лишь кивнул в ответ, смежая веки.

***

      На следующий день отдохнувший Аднет начал следовать совету Тревиля. В течение дня он время от времени вставал на трясущиеся ноги и стоял так несколько минут, несмотря на боль в ступнях. На третий день таких упражнений он и сам заметил, что вставать легче, да и ноги уже не трясутся. На пятый день, когда Элизабет вошла в комнату, она обнаружила кресла и кровать пустыми, но прежде чем женщина успела испугаться, со стороны окна донёсся голос:       — Я здесь.       Аднет стоял облокотившись о подоконник, бледный, уставший, но бесконечно счастливый.       — Ты дошёл… — глаза Элизабет сияли.       — Да. Было трудно, но я дошёл.       Аднет выпрямился и развернулся, чтобы видеть бледную от волнения жену.       — Скоро ты будешь ходить, как прежде.       — Возможно, лишь с тростью.       — Я уверена, что и без неё, — с улыбкой проговорила Элизабет, а потом вдруг встрепенулась. — Тебе письмо.       Быстрым шагом она подошла к окну и протянула Аднету конверт. Тот принял его и повернул печатью вверх. На конверте был герб наместника Андорры.       — От Атоса…       Аднет распечатал письмо и, развернув листок, начал читать.       «Здравствуй, брат. Как самочувствие? Тревиль держал меня в курсе событий, но мне хотелось узнать всё из первых рук. Как только оправишься достаточно, жду тебя с семьёй. Тебе нужно как следует отдохнуть, прежде чем вернуться к службе. Я почему-то уверен, что службу ты не бросишь. Ну, пока всё. Жду ответа.       Атос.»       Аднет улыбнулся.       — Атос приглашает нас в Андорру, чтобы я восстановился там.       — Это было бы прекрасно. Тебе и правда надо набраться сил после произошедшего.       — Значит, как только я буду способен выйти из Лувра, можно будет ехать.

***

      Солнце пригревало, даря уют. Аднет смотрел на небо, наслаждаясь свежим воздухом, теплом и пением птиц.       — Аднет!       Граф обернулся и увидел идущего по аллее парка Арамиса.       — Ваше Высочество… Приветствую. — Аднет поднялся со скамьи и, опираясь на трость, двинулся навстречу консорту. — Смотрю, вы уже без трости ходите.       — Приноровился уже. Я рад видеть, что и вы, друг мой, вышли в парк.       — Сил уже хватает и на столь длительные путешествия, — с усмешкой проговорил Аднет. — Мне четыре дня назад пришло письмо от Атоса. Зовёт меня в Андорру.       — Езжай. С меня не спускают глаз. Так что будь спокоен.       — Спасибо. Как только я полностью оправлюсь, сразу вернусь на службу.       — Не спеши. Мне нужен полностью здоровый телохранитель, иначе кто мне прикроет спину?       Друзья весело рассмеялись.       На следующий день семейство де Ла Фер направилось в Андорру.