Во Сне

Джон Константин видел сны. В этом не было ничего необычного. Ночные грёзы приходили и уходили, но обычно они не были такими… странными. Хотя Джон Константин привык к странностям. Строго говоря, его жизнь была одной большой странностью, но сны практически всегда оставались тривиальными. Ровно до того момента два месяца назад.              Сон в очередной раз выдался невероятно ярким. Цвета, ощущения, звуки — все было настолько реальным, что дух захватывало. Джон прекрасно понимал, что спит, но это не мешало ему настороженно замереть.              Гигантская красная роза висела высоко в небе, как сумасшедший внебрачный ребёнок солнца; с её пронизанных артериями сердцеподобных лепестков медленно капала алая кровь. Джон стоял на пляже: слева от него до самого горизонта простирался океан, а все остальное пространство занимал чистейший пляж. С безумного аналога солнце сорвалась очередная кровавая капля, на секунду окрасившая безмятежные воды в пурпурный цвет. Несмотря на то, что оно не излучало тепло, с этой обязанностью успешно справлялся песок, который, казалось, успел каким-то образом напитаться им перед приходом Джона.              Следы на песке вели прочь от кромки воды.              Он уже бывал здесь раньше.              Джон двинулся по отпечаткам человеческих ног, как, впрочем, поступал практически всегда, внезапно оказываясь на побережье мира Грёз. Порой он заходил в океан и уплывал в бесконечное ничто, чтобы через несколько минут проснуться. Казалось, что вода никуда не ведёт, и когда он снова заснёт, то окажется прямо здесь, на берегу, изрезанном собственными следами. Джон пробовал идти в других направлениях, но приводило к такому же исходу, как плавание. Пляж тянулся просто бесконечно, и, в конце концов, он просыпался раньше, чем приходил в какое-нибудь другое место.              Идти по следам было единственным верным способом выбраться отсюда, как бы ни тошно становилось от постоянного повторения одного и того же действия.              Следы привели его к парку, пышному и зелёному, как с иллюстраций брошюры по ландшафтному дизайну. Правда с одним существенным отличием: здесь цветы росли уже обёрнутыми в бумагу или пластик, с прикреплёнными к упаковке маленькими карточками для заметок. Иногда Джон останавливался и читал их. Однажды он провёл целую ночь, просматривая их, но так и не дойдя до конца. Хотя слова на каждой карточке были разными, все они, по сути, говорили одно и то же.              Он открыл прикреплённую к пышному букету орхидей записочку, уже и без того заранее, что в ней будет написано.              «Вечная любовь».              Он медленно убрал руку и двинулся по белой булыжной дорожке через сад. Воздух был наполнен приторным ароматом цветов, чей запах менялся с каждым новым шагом. Джон прошёл мимо роз и гвоздик, тигровых лилий, орхидей, гипсофилов, маргариток, тюльпанов, гардений, гиацинтов и других цветов, названий которых он не знал.              Сад заканчивался каменной аркой. Через неë он попадал на палубу яхты, полную влюблённых, ужинающих под звёздами. Все они повторялись, как карты одной колоды; нежность их признаний Джону странно сочеталась с полнейшей неосмысленностью во взглядах и глухими голосами. В центре имелся один свободный столик, сервированный на двоих, и он знал, что если занять его, то официант принесёт всё, что он пожелает, и утром Джон проснётся со вкусом еды на губах и странно полным желудком. Учитывая обычную дневную занятость, эти причудливые ночные трапезы иногда становились для него единственным разом, когда он нормально ел.              За яхтой располагался кинотеатр под открытым небом, за ним — поляна для пикника, устланная клетчатым одеялом, потом тёмный склон холма, лёжа на котором можно было созерцать непрекращающийся поток падающих звёзд. Затем, в самом конце, была спальня, сошедшая прямиком из романтических фантазий молоденькой девушки. Шёлковые красно-черные простыни, гигантских размеров двуспальная кровать. Свечи на каждой горизонтальной поверхности, чей аромат менялся при каждом новом визите Джона. Сегодня вот была ваниль. Из стерео играла приятная бессловесная мелодия, звук которой смывал напряжение дня.              Сбросив одежду, он скользнул под простыни и закрыл глаза, расслабившись на удивительно мягкой кровати. Ему не пришлось долго ждать, прежде чем музыка стала приглушённой. Джон знал, что лучше не пытаться открыть глаза, когда матрас прогнулся под весом чужого тела. Его глаза всегда оставались закрытыми, что бы ни происходило.              Холодные руки потянулись к нему, притягивая к столь же холодному телу. Кем или чем бы ни являлось создание его грёз, он поцеловал Джона, собственнически прижимая к груди. Поцелуй вышел крепким и требовательным, язык невидимого человека по-хозяйски проник в рот постанывающего Джона. Привычным движением он закинул ногу Джона себе на плечо, чтобы удобнее расположиться между бёдрами и приставить к его заду очевидно мужское достоинство.              Одна рука скользнула вниз по животу, невесомо лаская его; с каждой новой ночью, проведённой здесь, эти прикосновения становились всё более знакомыми. Ладонь, наконец, согрелась и теперь, напитавшись теплом человеческого тела, щедро обменивала его на удовольствие. Обычно дело так и ограничивалось поцелуями и умелой дрочкой.              Однако сегодня у незнакомца явно имелись другие планы.              Джон Константин не был экспертом по однополым отношениям. До того как ему начали сниться эти сны, он вообще никогда бы не подумал, что его могут привлекать мужчины. Но отсутствие гомосексуального опыта не мешало ему догадываться, что в медленном, но неумолимом проталкивании полностью возбуждённого члена в его тело было мало приятного. Но никакой боли или другого дискомфорта он не испытывал, хотя умом и понимал, что подобные вещи требуют хотя бы мало-мальски подготовки: смазки, растяжки и, временами, презервативов. Но очевидно конкретно здесь, во снах, в предварительном расшаркивании не было необходимости, ведь его любовник мог проскользнуть внутрь Джона, словно его задница являлась пустой скоростной автострадой.              Эти сны заставляли Джона переосмыслить всё, что он знал о себе, потому что ничто в реальном мире не казалось настолько приятным, как размеренные толчки парня из снов, постепенно становящимися всё более рваными и нетерпеливыми. Ладонь на члене двигалась с воистину дирижёрской грацией, что Джону определенно хотелось петь. Да и вообще он не был тихим, его голос становился лишь громче с каждым толчком, пока он не начинал задыхаться от стонов и порой даже умолять об освобождении.              Он всегда получал то, о чем просил, хотя загадочный мужчина никогда не торопился. Сперва Джону было странно, когда ему впервые дрочили невидимые руки, и ещё более странно, когда в него вошёл его таинственный любовник. Однако сейчас подобное казалось обыденнее львиной доли вещей, творившихся с ним в Яви.              Момент пробуждения медленно, но неумолимо приближался. Тёплое дыхание обдало затылок, одна из ладоней любовника сильнее и как-то дёргано провела по члену Джона, пачкаясь в предэякулянте. Мощный толчок заставил его окончательно растянуться на смятых простынях, попутно задев ту самую точку глубоко внутри него, от которой удовольствие, подобно расплавленной лаве, растекалось по венам.              Он почувствовал горячее семя за секунды до того, как кончил сам, выгнувшись дугой от яркой кульминации и сильнее сжаться вокруг своего любовника.              После этого они заснули, все ещё крепко переплетясь между собой. Всякий беспорядок волшебным образом очищался от их тел, хотя никто из них не двигался.       

***

Джон проснулся, как и положено: измотанным, сытым и слегка возбуждённым. Он опустил голову, уже не в первый раз любуясь аккуратными засосами на ключицах. Задница саднила, но эта боль была вполне терпимой и, чего уж греха таить, приятной. Быстро одевшись, он мысленно пересмотрел планы на день. Как бы Джону ни нравились эти сны, в них было слишком много скрытого смысла, чтобы продолжать его игнорировать. Строго говоря, последнюю неделю он и провёл в поисках зацепок, способных приоткрыть тайну подозрительно реалистичных ночных грёз.       Он бросил ключ и кредитную карту на прилавок мотеля, даже не взглянув на симпатичную администраторшу. Два месяца назад он не отказался бы подмигнуть молоденькой девице и, может, продлить бронь номера на ещё одну ночь, которую бы точно не провёл в гордом одиночестве, но… Это было до снов. Теперь он почти не смотрел на игриво стрелявшую глазками девушку, полностью сосредоточившись на текущей загадке.              Сегодняшний пункт назначения представлял собой крошечный магазинчик в самой глуши Коннектикута, до которого пришлось добираться по бездорожью целых четыре часа. Вывеска над дверью призывала редких покупателей насладиться невероятными травяными настойками. Перед магазином стояли ещё две машины, явно видавших лучшие годы. Джон вошёл, нисколько не впечатлённый полностью уставленным всевозможными банками и пакетиками главным помещением магазина. Без лишних расшаркиваний он попросил Ади. Продавщица молча кивнула и провела его через висящий занавес в заднюю комнату, по правилам гостеприимства налив ему ароматного чая. Зная, что опасаться здесь нечего, Джон медленно отпил терпкого лавандового отвара.              Через некоторое время к нему присоединилась пожилая женщина с абсолютно белыми от седины волосами. Она степенно налила себе чаю, прежде чем понимающе улыбнуться ему.              — На тебе прикосновение Вечного.              Джон знал, что лучше не спрашивать, откуда она могла это знать.              — Я встречал их раньше.              Глаза женщины весело заблестели, и она рассмеялась одной только себе понятной шутке.              — Просто встреча не оставляет таких следов. Один из них сознательно отметил тебя.              Крепко задумавшись, Джон попытался вспомнить, когда в последний раз встречался с Вечными. Но с тех пор прошли годы.              — Который из них мог это сделать?              Улыбка дамы стала шире, и она коротко хохотнула в свою чашку.              — Ты и сам прекрасно знаешь.              Когда Джон несколько мгновений смотрел на неё в замешательстве, она громко рассмеялась, прежде чем уточнить:              — Тебе ведь снятся сны?              Джон, чертыхнувшись, вскочил и, уронив на стол парочку смятых купюр, и вышел из магазина. Он гнал до самого вечера и, даже больше, провёл бы всю ночь за рулём, если бы не предательски слипающиеся веки, угрожающие свести машину в ближайший кювет. Не заморачиваясь с поиском ночлега, Джон, не прекращая поток смачных ругательств, припарковался на обочине. Глаза закрылись, как только он заглушил двигатель.              Он вновь оказался на пляже, кровоточащее солнце медленно стекало в тихие воды океана, следы на песке уводили прочь. Он бежал по дорожке, судорожно обдумывая план дальнейших действий. Добравшись до спальни в рекордно короткие сроки, Джон скинул одежду и прыгнул под одеяла, привычно закрыв глаза. Он терпеливо дождался, когда загадочный мужчина присоединится к нему и их тела переплетутся, прежде чем позволил имени сорваться с губ.              — Морфей.              Движения резко прекратились. Джон ожидал, что сейчас, как в какой-то сказке, любовник исчезнет, ​​но прохладные ладони всё ещё держали его, а член не спешил выскальзывать из расслабленного тела.              Он открыл глаза, повернув голову в сторону, чтобы увидеть бледное лицо, на котором застыла потрясённая гримаса. Джон улыбнулся. Подняв одну руку, он запутался пальцами в волосах Морфея, чтобы наклонить его голову и поцеловать. Язык Вечного скользнул в его рот, как и при любом другом поцелуе, и они снова двинулись навстречу друг другу, тела медленно возвращались к прежнему ритму.              На этот раз он держал глаза открытыми, пока Морфей трахал его. На этот раз он воочию увидел, как тонкие пальцы неумолимо доводят его до разрядки. Он увидел, каким выразительным может быть лицо всегда невозмутимого Вечных, когда он нетерпеливо входит в него.              На этот раз Джон наблюдал, как эмоции танцуют на лице Вечного, когда Морфей входит в него. И когда они закончили, он не заснул, как обычно, а позволил Морфею выскользнуть из себя и повернулся набок, чтобы лучше его видеть.              Джон снова поцеловал его, искренне позабавленный тем, что смог удивить одного из Вечных.              На этот раз он заснул, прекрасно зная, в чьих объятиях он лежит.