that's what friends are for

Теплая летняя ночь. В тяжелом сыром воздухе смешалось множество не самых приятных запахов, от сигаретного дыма до жженой резины. Затвердевший, изрисованный граффити песок в свете фонарей казался почти рыжим. Гул возбужденной толпы сливался с музыкой из бумбокса, который какой-то парень, бывавший на гонках, кажется, с самого их основания, приносил с собой абсолютно каждый раз. В общем, типичная ситуация в ожидании очередного заезда «S». Сегодняшняя гонка обещала быть зрелищной, поскольку в ней будет участвовать Сноу, в рекордные сроки завоевавший популярность и признание, которого вызвал какой-то осмелевший казуал (явно завистник), видимо, в попытке самоутвердиться, и сделав при этом самую скучную ставку из возможных – деньги. А Сноу, то есть, Ланга, ни разу не отказывавшийся от вызова и при этом ни разу не проигрывавший, конечно же, не смог на это не согласиться, тем более что деньги, особенно такие легкие, никогда не бывали лишними. И вот Рэки, который по обычаю приехал на гонку вместе с Лангой, стоял у линии старта и думал о том, как все-таки сильно ему нравилось быть частью этого. Здесь он чувствовал себя по-настоящему свободным и… причастным? Он любил находиться в компании единомышленников, которые, к тому же, были (за небольшим исключением) отличными ребятами. Настроение было приподнятым, ведь Рэки знал, что гонка будет зрелищной, даже несмотря на то, что все прекрасно понимали, чем она закончится: бедный парень будет из кожи вон лезть, чтобы обойти Лангу, а тот, хоть и мог бы легко победить даже вполсилы, все равно выложится на полную, потому что он всегда так делает. В любом случае, наблюдать за Лангой на доске было отдельным видом удовольствия, и Рэки никогда это не надоедало, хоть он и катался с ним буквально каждый день. До полуночи, а, соответственно, и до старта, оставалось совсем немного времени. Рэки успел разглядеть на экране своего телефона «23:39» перед тем, как к нему подошел Ланга и сказал: – Я не знаю, как я поеду. Рэки повтыкал пару мгновений, пытаясь вникнуть в его слова, но безуспешно. – Чего? Да ты с закрытыми глазами обгонишь этого придурка. По-моему, он и сам уже не верит в то, что у него есть шансы, – Рэки с усмешкой покосился на темноволосого парня, который стоял чуть поодаль и напряженно говорил со своими, по всей видимости, приятелями. Затем снова перевел взгляд на Лангу, казавшегося непривычно рассеянным, и нахмурился. – Ланга, ты чего? Тот лишь как-то странно потупил взгляд, но ничего не ответил. Рэки заметил, что он неловко переступал с ноги на ногу. – Ланга? Отчаянно краснея, Ланга наклонился к уху Рэки, хотя их разговор и так никто не смог бы расслышать из-за стоявшего кругом шума, и выдавил: – У меня встал. Мозг Рэки, казалось, закоротило на пару секунд, прежде чем до него дошел смысл сказанного. Его лицо приняло сначала удивленный, затем озадаченный, а в конце понимающий вид, и он еле сдержался от того, чтобы не опустить взгляд ниже пояса Ланги, хотя он все равно не разглядел бы ничего из-за доски, которую тот старательно прижимал к себе на уровне паха. Он представлял, как, должно быть, стыдно тому было говорить это вслух, ведь Ланга, несмотря на свою безбашенность в скейтбординге, был весьма застенчивым. – Понимаю, чувак, бывает, – непринужденно улыбаясь, сказал Рэки, пытаясь приободрить друга. – Гормоны и все такое. У меня как-то встал прямо посреди урока. И как назло именно в тот момент к доске вызвали. Рэки прыснул от собственных воспоминаний. Он отчетливо помнил, как сидел на уроке истории, боясь лишний раз пошевелиться и пытаясь думать о чем-то мерзком типа дохлых крыс, но возбуждение, так некстати откуда-то взявшееся, упорно не проходило. И тогда учитель, видимо, заметив отстраненный взгляд Рэки, решил подловить его на том, что он не слушал, и вызвал отвечать. Стоит ли говорить, что ничего вразумительного тот сказать не смог… – Правда? – чуть оживился Ланга. – Ты знаешь, как с этим справиться? Конечно, Рэки знал. Подростковый возраст не пощадил его, довольно часто подкидывая приколы в виде неуместного стояка, а потому ему было все известно о способах борьбы с этим. Правда, у него это прошло еще лет в пятнадцать, и Рэки удивился тому, что у Ланги до сих пор была эта проблема в семнадцать, и притом он вел себя так, будто столкнулся с ней впервые. – Сходи отлей, – простодушно посоветовал Рэки, заглядывая прямо в лицо зардевшемуся Ланге. Как бы глупо ни звучало, но это было первым, что стоило попробовать в такой ситуации, и иногда это действительно помогало. Иначе оставалось либо ждать, когда пройдет само, либо дрочить. Казалось, Рэки должно было напрягать то, что его лучший и сексуально возбужденный друг сейчас стоял к нему так близко, но он не чувствовал никакой неловкости. Их отношения были лишены практически любых границ, а потому такая мелочь не могла его смутить. Хотя, если задуматься, то вовсе не мелочь, но Рэки не позволил себе развить эту мысль. Ланга в тот же миг сник. – Но я не хочу, – проговорил он, судорожно сжимая край доски. Рэки снова взглянул на главный экран своего телефона. «23:41». Задумавшись на секунду, он схватил Лангу за локоть и потянул за собой. – Пойдем, – сказал он, пробиваясь сквозь толпу людей, стоявших вдоль ограждения. – Куда? – растерянно спросил Ланга, пытаясь перекричать нараставший по мере их продвижения шум и все еще прикрываясь собственной доской. Рэки не ответил: он расталкивал локтями путь к небольшой дыре в рабице, находящейся почти у самых ворот. Проскользнув в нее и дождавшись, пока за ним выйдет Ланга, он свернул влево, прошел немного вдоль забора, ограждавшего территорию, затем нырнул между бетонными плитами, расположившимися параллельно высокой ржавой сетке, продвинулся еще на несколько метров вбок и, наконец, остановился, глядя на Лангу, который шел за ним, недоверчиво осматриваясь по сторонам. Вокруг были одни деревья, а сами они находились в тени от высокой плиты, об которую разбивался свет от трассы. Глаза Рэки еще не успели привыкнуть к темноте, поэтому он почти интуитивно ощутил на себе вопросительный взгляд Ланги. – Сюда никто не придет, – пояснил он, пытаясь выцепить в тенях очертания друга. – И камер тут нет. У тебя есть еще немного времени до гонки, так что… Рэки очень надеялся, что ему не придется озвучивать конец предложения, однако напряженная тишина в ответ свидетельствовала о том, что Ланга, кажется, немного не допер. – Ты предлагаешь?.. – сбивчиво начал Хасегава, и Рэки готов был поспорить, что в тот момент он покраснел. – Есть только один способ быстро избавиться от стояка, – наставительным тоном сказал он. – Я вернусь к выходу с территории, подожду тебя там. – Стой, нет! – неожиданно воскликнул Ланга и тут же запнулся. – Я… не смогу. Тут же кругом люди, – его голос звучал как-то слишком взволнованно, и Рэки положил ему руку на плечо в успокаивающем жесте. – Да не переживай ты, об этом месте никто не знает. И я все равно на стреме постою, на всякий случай. Он старался говорить как можно непринужденнее, хотя понимал, что градус абсурдности ситуации уже перевалил за средний максимум. С одной стороны, в этом нет ничего такого – обычное физиологическое явление, с каждым случается. С другой стороны, это Ланга. Безумно привлекательный и такой родной Ланга, в которого Рэки был самым безнадежным образом влюблен почти с самого начала их знакомства. Именно по этой причине ему было невероятно сложно не думать о том, что он, по факту, сейчас предложил ему покараулить, пока тот будет дрочить. Именно по этой причине его разум сейчас подло подкидывал картинки того, как Ланга будет это делать. – Я не смогу. Рэки услышал в голосе Ланги едва уловимые панические нотки. Он уже немного привык к тусклому освещению их «убежища», а потому смог разглядеть напряженные черты его лица. Его прекрасного, блять, лица, которое было буквально напротив его собственного и так близко, что он мог бы дотянуться до него рукой. Однако руки Рэки жили отдельной, по всей видимости, от него (и совершенно точно от его мозга) жизнью, потому что в тот момент они потянулись к Ланге – но не к лицу, а к его бедрам. Вынули из рук обомлевшего друга скейт, прислонили его, чудом не уронив, к стене рядом, а затем ухватились за пояс джинсов. – Ланга, – сам не понимая, какого черта он делает, тихо заговорил Рэки, таращась на свои руки как на что-то чужеродное. – Ты мне доверяешь? Тот лишь посмотрел недоумевающе, но ответил так быстро и искренне: – Конечно. Услышав это, Рэки шатко вздохнул и, не успев толком подумать, выпалил: – Тогда позволь тебе помочь. Ланга, кажется, в этот момент сбросился до заводских настроек и забыл все японские слова. По крайней мере, так показалось Рэки, когда он снова несмело заглянул в лицо Хасегавы и увидел на нем так много эмоций одновременно, сколько, казалось, не видел за все то время, что они были знакомы. Больше всего Рэки боялся увидеть среди них отвращение, запоздало доходя до мысли о том, что он, кажется, только что перешел ту черту, после которой уже нельзя будет свести все в шутку и сделать вид, будто ничего не было. У него внутри все липко сжалось от холода так, словно он увидел призрака, когда он представил, как Ланга сейчас оттолкнет его, посмотрит с презрением и убежит, чтобы больше никогда с ним не видеться. О чем он только думал, предлагая такое своему лучшему другу, и какой реакции ожидал? Что он скажет «Да, конечно, можешь подрочить мне, а я тебе потом отсосу»? Рэки мысленно уже раз двадцать приложился лбом об стену, проклиная себя, на чем свет стоит. Зачем он вообще это сделал, с какой целью? Он не знал, но думать уже в любом случае было поздно. Оставалось только морально готовиться к тому, чтобы потерять единственного близкого человека из-за того, что он не думает, прежде чем что-то сказать. Браво, Кян. Молчание длилось, казалось, целую вечность, и Рэки уже серьезно собирался притвориться, что пошутил, хотя и не верил, что это спасет ситуацию, когда Ланга тихо сказал: – Л-ладно… Рэки решил, что ослышался. Он открыл глаза, которые и сам не помнил, когда успел закрыть, и увидел, как Ланга смотрел куда-то вбок; брови его были сведены, и он не мог перестать кусать свою нижнюю губу. Он выглядел таким смущенным, и это казалось Рэки таким милым, что ему просто до одури захотелось его поцеловать. Однако он не стал испытывать судьбу еще больше и вместо этого переспросил, понизив голос: – Ты уверен? Я… могу к тебе прикоснуться? Ланга молча кивнул, зажмурившись, а затем и вовсе закрыв лицо руками. Рэки стоял к нему достаточно близко, чтобы ощущать его неровное дыхание и легкую дрожь, и он искренне хотел верить, что это было не от того, что ему было противно. Долго размышлять он себе не позволил – скинув с плеча и так почти съехавший рюкзак, Рэки встал сбоку от Ланги, чтобы даже если кто-то и пришел туда в тот момент, то первым, что увидел бы, была бы его спина, а затем медленно начал расстегивать ширинку на джинсах друга. Рэки сразу спустил их на бедра вместе с бельем, обнажая эрегированный член, отчего Ланга шумно вздохнул в свои руки, и Кян усилием воли заставил себя не пялиться. Он все еще не мог поверить в то, что с ним происходило, но если это было правдой, то ему нужно было действительно помочь Ланге кончить, причем как можно скорее. Его рука дрожала от волнения, когда он обвил ее вокруг члена, аккуратно помассировав головку через крайнюю плоть, чтобы выделилась хоть какая-то смазка. От этой манипуляции Ланга рвано дернулся всем телом, но остался стоять на месте, опираясь спиной о бетонную стену позади него. Рэки почувствовал, как его собственное дыхание стало тяжелым, а член начал твердеть, пока он осторожно гладил орган Ланги, внимательно наблюдая за его реакцией. Тот не сопротивлялся, но и явных признаков удовольствия тоже не выказывал, и Рэки запереживал, что ему было неприятно, тем более, что то, как он усердно закрывался руками, говорило совершенно не в его пользу. – Все в порядке? – обеспокоенно спросил Рэки, прекратив движения, однако руку не убирая. Ланга покивал, все еще не отрывая ладоней от лица, и тогда Рэки снова начал водить сжатым кулаком по его члену вверх-вниз, уже чуть активнее, а свободной рукой аккуратно отнял одну кисть Ланги от его лица и переместил ее вниз, цепляя пальцами его рубашку и поднимая ее наверх, оголяя его живот почти до груди. Рэки едва сдержался, чтобы не заскулить от вида такого идеального пресса, чуть ниже которого его рука двигалась на чужом члене. Он зафиксировал руку Ланги в таком положении, что он теперь сам держал свою рубашку на уровне солнечного сплетения, а свою обернул вокруг его талии, привлекая к себе и продолжая дрочить ему, ритмично и размашисто, как всегда делал с самим собой, когда хотел поскорее достичь разрядки. Теперь, когда он мог видеть хотя бы часть лица Ланги, Рэки заметил, что тот продолжал жмуриться, сильно закусывая губу. Рэки слышал, как он издавал неразборчивые рваные звуки, похожие на скулеж, как сбивчиво он дышал, и ему оставалось только надеяться, что это было признаком того, что Ланге было хорошо. Рэки правда хотел, чтобы ему было хорошо – он хотел этого больше всего на свете, поэтому из раза в раз проводил большим пальцем под уздечкой, мягко сжимал кулак у основания члена и старался не сбиваться с заданного, достаточно быстрого темпа. Когда Рэки почувствовал, как орган в его руке положительно отозвался на такие ласки, дергаясь и твердяя сильнее, то чуть не спятил от восторга. Нельзя сказать, что он не представлял себе это раньше. Еще как представлял, и не раз, за что ему поначалу было очень стыдно перед Лангой, но позже он принял свое влечение как данность и без особых зазрений совести воображал близость со своим другом. Правда, в его фантазиях они находились в комфорте его дома, и, к тому же, совершенно одни, а не возле грязной стены среди кустов, когда в паре десятках метров было так много людей. Ему бы хотелось, чтобы это все происходило при других обстоятельствах, чтобы он точно был уверен, что его желание взаимно, и это не просто разовая случайность; ему хотелось целовать Лангу в губы, касаться его всюду, доставлять ему удовольствие и, главное, открыто любоваться им, не рискуя быть осужденным. И сейчас сердце Рэки готово было выпрыгнуть из груди от осознания того, как сильно ему повезло оказаться в такой интимной ситуации с Лангой, что он мог видеть его донельзя смущенное лицо, слышать эти тихие вздохи, от которых сносило крышу, трогать его там, где, как он очень хотел надеяться, больше никому не было позволено. Рэки прижался лбом к виску Ланги, отчетливо чувствуя запах его волос – какой-то чересчур химозный, видимо, от шампуня или чего-то такого, но ему безумно нравилось. Казалось, уши заложило от громкого сердцебиения, и он не слышал ни единого звука с трассы и не замечал ничего вокруг – весь его мир сузился до Ланги, стоявшего так близко к нему и в то же время такого недосягаемого. Собственное возбуждение усиливалось, и он еле удержался от того, чтобы толкнуться пахом в бедро Ланги ради небольшого трения. Нет, нельзя – он и так боялся, что их отношения могут пострадать от того, что между ними уже происходило, и заходить еще дальше он не рисковал, как бы сильно ни хотелось дотронуться губами до покрасневшего (чего, конечно, невозможно было разглядеть в темноте) уха, поцеловать его безупречную шею, провести рукой по груди и ниже… Рэки с силой выдохнул, прикусив щеку изнутри, чувствуя, как все тело пронизывает жар от одних только мыслей об этом, и сосредоточился на том, чтобы помочь Ланге закончить. Он не знал, как долго они уже находились там – по его ощущениям слишком долго, и, будь его воля, он пробыл бы там еще дольше, ублажая Лангу до самого утра, но скоро должна была начаться гонка, и им нужно было торопиться. Ясно, что без главного участника заезда все равно не будут стартовать, и ему даже никто ничего не скажет, если он опоздает – все-таки у местных звезд была такая прерогатива, но слишком задерживаться не стоило. Рэки ускорил движения, которые теперь давались легко, потому что член Ланги обильно истекал. К тому моменту от переизбытка эмоций у Рэки уже подкашивались колени, и он, пожалуй, вполне мог бы упасть, если бы не держался за Лангу. Когда Рэки в очередной раз задел большим пальцем головку, Ланга издал более громкий вздох, и Рэки показалось, будто от этого все его тело наэлектризовалось за миллисекунды. Он открыл рот и не смог сдержать частого и громкого дыхания, которое наверняка выдало бы его возбуждение с потрохами, если бы Ланга был в состоянии обращать на что-то внимание. Он снова простонал, уже более отчетливо, и Рэки без шуток был готов кончить только от этого. Это звучало настолько горячо, что он и представить себе не мог. Хотя, конечно же, мог, и делал это множество раз, но то, что он услышал сейчас, было намного, намного лучше. Чертов Ланга и его чертов великолепный голос, который и сам по себе был таким красивым, что Рэки продал бы душу лишь за то, чтобы слушать его вечно, а стоны в его исполнении были чем-то совсем за гранью. Воодушевившись такой реакцией, Рэки стал усерднее надрачивать член в своей руке, с блаженством ловя вздохи Ланги, которые он, видимо, уже был не в состоянии контролировать, хоть и было видно, что отчаянно пытался, отчего Рэки чувствовал, как возбуждался еще сильнее. Он так хотел сказать ему, что здесь их никто не услышит и чтобы он не сдерживался, но вовремя остановил себя, ведь это прозвучало бы максимально неуместно, хотя неуместнее, казалось, было уже некуда. Рэки понял, что на самом деле ему было бы плевать, даже если бы кто-то их услышал, и даже если бы сюда сейчас пришли, он не смог бы оторваться от Ланги при всем желании. Он был твердо нацелен довести его до разрядки и отступать не собирался. Он ощутил, как мышцы пресса Ланги начали судорожно сокращаться, а бедра машинально подавались навстречу его руке, свидетельствуя о том, что он был близок, и Рэки максимально ускорился, и, практически касаясь губами его уха, тихо выдохнул: – Кончай, Ланга. Спустя пару мгновений он почувствовал, как разгоряченное тело рядом с ним крупно содрогнулось, а затем замерло, и Ланга кончил, поперхнувшись воздухом. Рэки сомкнул руку вокруг головки, пытаясь поймать пальцами сперму, хотя ему куда больше хотелось бы продолжать двигать ею, чтобы продлить ему оргазм. В этот момент он жалел только о том, что не мог видеть лицо Ланги, которое, должно быть, выглядело восхитительно, однако ничего не мешало ему представить это, и он понял, что по возвращении домой ему самому придется дрочить, возможно, несколько раз. Пока Ланга приходил в себя, тяжело дыша и спрятав лицо в сгибе локтя, второй рукой продолжая оцепенело сжимать собственную рубашку у груди, Рэки залез в свой рюкзак, который, по сути, представлял из себя сборник хлама на все случаи жизни, и выудил оттуда салфетки. Обтерев свою правую руку, он на дрожащих ногах опустился перед Лангой так, что его пах оказался на уровне лица Рэки, и тому понадобилось собрать все остатки самообладания, чтобы отогнать мысль о том, как он мог бы прильнуть губами к плоскому животу, на который все-таки попало несколько капель спермы, чтобы слизать их языком. Он шумно вдохнул через нос и начал вместо этого вытирать их салфеткой, стараясь касаться как можно невесомее, но Ланга все равно содрогнулся от неожиданности и промычал что-то невразумительное. Рэки натянул его штаны вместе с бельем обратно, кое-как застегнул непослушными пальцами, затем поднялся на ноги, взял стоящий у стены скейт и прислонил его к груди Ланги, который, кажется, только в этот момент вспомнил, что умел двигаться. Он медленно обхватил доску руками, глядя куда угодно, но только не в лицо Рэки, и тогда тот отпустил ее, усилием воли заставив свой голос не дрожать и звучать как можно более естественно, когда сказал: – А теперь пойди и покажи класс. Ланга как-то отрешенно кивнул и спустя несколько мгновений неровно зашагал в сторону прохода между плит под внимательным взглядом Рэки, который двинулся вслед за ним. Он достал телефон, чтобы снова проверить время. Мобильник, ослепив его ярким светом, отобразил на экране «23:58». Рэки тяжело вздохнул, и на секунду ему показалось, что он был под чем-то – настолько нереальным выглядело все вокруг, когда они вернулись на территорию. Лангу тут же кто-то потянул в сторону линии старта, а Рэки остался стоять чуть позади, мысленно радуясь, что на нем сегодня была толстовка, на пару размеров ему большая, надежно скрывающая его стояк. Он неотрывно смотрел на Лангу, стоящего теперь к нему спиной, и чувствовал себя странно расслабленным и напряженным одновременно. Может, ему это все приглючилось? Не может же это быть правдой, в самом деле. – Алло, Рэки, где вас носило? Рэки вздрогнул, когда рядом с ним незаметно заспавнился Мия, глядя на него снизу вверх так пронзительно, как будто видел его насквозь, и Рэки заерзал. – Поссать ходили, – ответил он и тут же чуть не хлопнул себя рукой по лицу. Ну неужели нельзя было придумать что-то более правдоподобное? Мия так многозначительно посмотрел на него и так скептично хмыкнул, что Рэки был уверен – этот мелкий гаденыш обо всем догадался. Потом подумал, что это бред, ведь не мог он так просто догадаться, он слишком мелкий, хоть и смышленый, зараза. Рэки убеждал себя в том, что он просто себя накручивает – не может все быть так очевидно; ему просто так кажется, потому что он сам об этом знает, верно? В этот момент толпа загудела еще сильнее, раздался сигнал, оповещающий о начале обратного отсчета, и над их головами загорелись световые прожекторы. Ланга обернулся, безошибочно находя глазами Рэки в толпе, и посмотрел на него. Поймав ответный взгляд, такой знакомый и теплый, он тут же стушевался и отвернулся, прикрывая глаза и думая о том, что теперь он тем более не знает, как поедет, ведь его лучший друг, от которого он был откровенно без ума, довел его до оргазма своими руками буквально пару минут назад. Ланга с трудом сглотнул и решил, что если выиграет эту гонку, он признается во всем Рэки. Расскажет, как сильно он ему нравился с самой первой их встречи, и как он хочет, чтобы он повторил с ним то, что было между ними сегодня, еще примерно бесконечное число раз. Он успел лишь сделать пару вдохов перед тем, как прозвучал финальный сигнал, обозначающий начало гонки. Ланга почувствовал, как его ноги наконец-то снова обрели устойчивость, и он уверенно оттолкнулся от земли, беря разгон и ощущая, как усиливается сердцебиение в груди. Он победит, во что бы то ни стало.