Даже если вам немного за тридцать...

Правила приличия диктовали поставить будильник, но Ремус об этом забыл. Зато вселенная не забыла и послала ему одно из самых неприятных пробуждений – солнечными лучами прямо в лицо. Опрометчиво открыв глаза, Рем тут же зажмурился и укрылся одеялом с головой. Но теперь на первый план выступил дискомфорт от вчерашних возлияний. Голова не раскалывалась, но требовала реабилитационных процедур. Второй раз Люпин открыл глаза с осторожностью и не зря, – во-первых, он сразу увидел стакан с водой, а, во-вторых, вспомнил, где находится. Показываться перед обитателями квартиры в похмельном виде не хотелось, поэтому для начала Ремус воспользовался ванной, теперь уже найдя в себе силы на душ, а потом, рассудив, что сбегать не попрощавшись, по меньшей мере, неприлично, решил немного похозяйничать на кухне и приготовить завтрак в знак благодарности. – Вау, привет? – Ремус оглянулся и увидел молодого парня, вряд ли старше двадцати. Огненно-рыжий и встрепанный ото сна, в одних пижамных штанах. Ничего себе у Блэка парень. – Я Чарли, не думал, что ты проснешься раньше меня. Еще восьми нет. Чарли дружелюбно улыбался, спал он крепко и даже не услышал, когда эти двое вернулись. А Сириус еще дрых в их постели. – Доброе утро. Я Ремус Люпин, – тот откинул на тарелку очередной оладушек и протянул руку для приветствия, невольно окидывая взглядом этого какого-то совершенно солнечного и, стоило признать, весьма привлекательного парня. – Простите за вторжение. Даже двойное – на ваш диван и на кухню. – Ничего, чувствуй себя как дома. Я даже рад, что не придется завтракать тостами, – усмехнулся он и принялся варить кофе. – Значит, ты коллега Сириуса? – Да, так вышло, что мы долгое время работали над совместными проектами, общаясь только в переписке, а вчера, наконец, познакомились лично, – поделился Ремус, рассудив, что нет смысла поддерживать официоз. – Я сам из Кардиффа, пропустил последний экспресс, и Сириус любезно пригласил меня к себе, – все это он рассказывал, продолжая наращивать стопку оладушков. – Понятно. Сириус очень гостеприимный, у нас часто кто-нибудь зависает из его друзей, – ответил Чарли. – Но завтрак никто еще не готовил, у тебя есть все шансы стать моим любимым гостем. – Охренеть вы ранние пташки, – на их голоса и запах кофе выполз и Сириус. – Ладно Чарли, а ты–то чего подорвался? – зевнул он. – Я не буду злоупотреблять! – пообещал Ремус и теперь воспользовался возможностью изучить торс Сириуса, поскольку он тоже ограничился лишь пижамными штанами. Грудь ожидаемо пестрела татуировками, и Рем поймал себя на сравнении непохожести этих двоих. – От солнца проснулся, так непривычно, – честно признался он. – Зато завтрак приготовил, в знак благодарности. – Оставим его? – улыбнулся Чарли, глянув на Сириуса. – Честно, не напиши ты мне вчера смс, я бы решил, что ты хочешь с ним тройничок. – Обсуждай вопрос с ним, – отмахнулся Сириус и стал наливать кофе в кружки. По крайней мере, теперь Ремус понял, как сошлись эти двое мужчин, пусть каждый по-своему и очень красивых, но таких внешне не похожих. В ответ он лишь смущённо хмыкнул, в любом случае уверенный, что это шутка. Но уже в экспрессе, уносящем его обратно в Кардифф, так и этак крутил эту мысль, пытаясь просто представить, как оно было бы. А ведь по-хорошему, думать следовало бы о том, как сообщить новость о грядущих в их семье переменах, как Тонкс воспримет перспективу видеться реже и потенциально перебраться в Лондон. Ремус приехал к Тедди, чтобы забрать его с тренировки, которая как раз заканчивалась. Парнишка неплохо гонял мяч, но пихать его в большой спорт Ремус не собирался. Ему хватило собственного опыта с отцом. Когда Тедди влетел в него с разбегу, чтобы обнять, Ремус охнул, но взъерошил его волосы и обнял. – Привет–привет, медвежонок. Ну как, все мячи забил сегодня? – спросил он. Отцовство не давалось Ремусу легко, но он очень старался. – Почти, – Тедди нахмурился. – Бобби Карлос перехватил у меня передачу, и я не смог забить, – в десять лет такие вещи кажутся необычайно серьезными. – А где ты был вчера вечером? В Лондоне, да? Мама сказала, в Лондоне. Мы съездим туда вместе? – Да, я был в Лондоне, ездил туда по работе. Похоже, что ты сможешь туда ездить чаще, чем кто-либо, потому что мне предложили там работу, – Ремус подмигнул ему. – Ну что, поехали домой? Можем заглянуть к бабушке, если хочешь? – Хочешь сказать, мы переедем в Лондон? – уточнил Тедди, и на его лице отразились смешанные, но легко читаемые эмоции – с одной стороны ему явно хотелось в Лондон, где он до того бывал лишь пару раз, а с другой оставлять здешнюю жизнь, друзей, тренировки не хотелось. – Не, все равно к бабушке в выходные поедем, – он мотнул головой и, пообещав скоро вернуться, побежал принимать душ и переодеваться. * – Ты переедешь в Лондон? – Тонкс, казалось, не была рада новостям о повышении. Ремус приготовил ужин к ее возвращению и она помогала накрыть на стол. Тедди чем-то занимался у себя в комнате. – А как же мы? – Пока что я буду просто ездить туда каждый день, – конечно, сегодня в телефонном разговоре Кингсли обозначил, что Ремусу снимут квартиру, чтобы он не мотался в Кардифф каждый вечер. – Но потенциально, да, возможно. Тедди вроде обрадовался... разве ты не хочешь перебраться в Лондон? Ремус поставил форму с лазаньей на центр стола и поднял взгляд на жену, словно только сейчас заметив, как за десять лет брака она изменилась. Перед венцом он держал за руку девушку с изумрудными тенями и фиолетовыми волосами, украшенными россыпью разноцветных бутончиков, теперь же перед ним была строгая молодая женщина с аккуратным каре и сдержанным макияжем. – А как же моя работа? И у Тедди здесь друзья, школа и футбол, – сказала она, глядя на Ремуса. – Я, конечно, рада, что тебя повысили, правда. Но у тебя и здесь нормальная позиция, с хорошей зарплатой, и не надо никуда мотаться. – Мышка, ну зарплата – это ведь не самое главное, хотя, если переводить на эти рельсы, на новой должности она будет выше, – решил "подкупить" ее этим Ремус. – Думаю, в десять лет новые друзья находятся так же легко, как новая школа и секции. Да и у тебя, думаю, в Лондоне будет больше возможностей, – он искренне не понимал, ради чего Тонкс так убивается на своей работе без особой отдачи. – Я сейчас как раз взяла дело, которое точно выгорит. Оно будет резонансным, я знаю. Мне нужно быть в Кардиффе, я не могу сейчас планировать переезд в Лондон. – Тонкс потерла лицо. – Ладно, давай пока оставим все как есть, а летом будем решать, что к чему. Идет? – О переезде завтра, послезавтра или на той неделе речи вообще не идет, – вскинул ладони Ремус, решив вечером перед сном спросить, что за резонансное дело, чтобы Тонкс было приятно. – Тедди, ужинать, – позвал он, подводя черту под обсуждением. Вечером, лежа в постели, они снова обсуждали рабочие перспективы. – Извини, если я отреагировала не так, как ты ожидал, – сказала Тонкс. – Я, правда, за тебя рада, ты отличный специалист. И хорошо, что тебя на работе ценят. – Не извиняйся, – Ремус погладил ее по руке. – Для меня это назначение тоже стало неожиданностью, и ты не обязана бросать все и мчаться за мной, куда бы то ни было, хоть бы и в Лондон. Очень странным было вспыхнувшее крошечным импульсом в душе ощущение какого-то непонятного удовлетворения или даже радости от того, что первое время обустройства он будет один. Может быть, они просто немного устали друг от друга? – Просто... любые перемены для меня сейчас сложно воспринимаются, – призналась она. – Я понимаю, что это только мои загоны, но с ними непросто справиться. Я так долго добивалась того, чтобы сдвинуть свою работу с мертвой точки. – Думаю, какое-то время я могу пожить на два дома, – предложил вариант Ремус, рассудив, что Тонкс не оценит вариант, при котором она какое-то время не будет работать в Лондоне, спокойно займется поисками новой работы, а заодно будет присматривать за Тедди. Тонкс закрыла глаза и застонала. – Похоже, это единственный вариант, но Боже, придется все перестраивать, всю логистику... – сказала она. – Попрошу маму помочь с Тедди и его тренировками. – Пусть берет мою машину, все равно в Лондоне она мне пока не понадобится, – предложил Рем, пытаясь как-то облегчить ситуацию, хотя и считал, что Тонкс драматизирует. Но этого тоже лучше было не говорить. – Я, пожалуй, буду ложиться, – зевнул он. Сказывалось довольно ранее пробуждение, к тому же, завтра снова уже надо было ехать в Лондон. Тонкс еще какое-то время шелестела рабочими бумагами, прежде чем лечь спать, а Ремус лежал и думал, что в какой-то момент их жизнь начала меняться, но они не замечали, насколько сильно. Теперь Тонкс чаще перед сном работала или читала, а сексуальная жизнь стала нерегулярной. Может поэтому Ремус так остро реагировал на Блэка? Принимал его шутки и манеру поведения за флирт, хотя на самом деле ничего такого не было? Сексуальный подтекст, конечно, был, но едва ли он был направлен на Ремуса. Он принял желаемое за действительное просто потому, что он взрослый мужчина с нормальным либидо? Но кто мешает чаще мастурбировать в таком случае? Или это голод по человеческому теплу? Или... именно по мужчинам? Вот эта мысль была опасной, давно заколоченной крест-накрест в сундуке, который за давностью лет уже изрядно запылился, и перетряхивать те воспоминания, пожалуй, не стоило. Но тут все по классике – когда пытаешься не думать про белую обезьяну, эта сволочь появляется везде. И по пути в Лондон следующим утром Ремус перетряхивал воспоминания о бурных студенческих годах. В те времена выйти из шкафа было сродни подвигу, причем весьма недальновидному, в их-то консервативном Кардиффе. За десять лет многое изменилось. Но ведь и сам Ремус изменился, теперь он добропорядочный семьянин... который утром под душем сбросил напряжение, представляя татуированные руки Сириуса на своей груди. Класс! Ремус полжизни убеждал себя, что это были лишь эксперименты. И что он, по крайней мере, би. Даром что кроме Тонкс у него было всего две девушки, а остальные – парни. Но чуйка на геев у него всегда была. Кто-то называл это гей-радаром. И вот по дороге в головной офис Феникс Рекордс Ремус четко считал как минимум полдюжины геев. Двое и вовсе были парой, не стесняющейся демонстрировать свои отношения. Но думать о том, как сложилась бы его жизнь, если бы он не женился на Тонкс, он себе не позволил, потому что у него, черт побери, не было выбора. В беременности виноваты двое, и это неоспоримый факт, перекладывать всю ответственность на Нимфадору он не собирался. – О, вот и самый лучший в мире повар! – стоило ему вышагнуть из лифта на этаже, где располагался кабинет Кингсли, и он тут же столкнулся с Блэком. – Тебе придется раскрыть мне рецепт твоих оладушков, иначе Чарли бросит меня и сбежит к тебе, – предупредил Сириус. Сегодня он был одет более официально в темно-синий костюм и голубую рубашку, расстегнутую на две пуговицы. И выглядел столь же эффектно, как в день корпоратива. – Главный компонент, конечно же, любовь, – ответил Ремус, усмехнувшись. Он чуть недоуменно оглядел его костюм и поднял бровь, а Сириус огладил себя вдоль тела. – Знаешь, самая нелюбимая часть моей работы – глубоко отлизывать большим шишкам из музыкальных лейблов. У них стоит только когда я в костюме, и все происходит в большом зале для переговоров. Мне кажется, это извращение. Но иначе с ними договориться не получается и тогда Кингсли ебет мне мозг. – Блэк, опять делишься со всеми своими сексуальными фантазиями? – Кингсли появился словно из-под земли, отчего Ремус едва не вздрогнул, а вот Сириус выглядел совершенно невозмутимо. – Прости, Кинг, но я, в отличие от тебя самого, считаю твою лысину совершенно несексуальной, я предпочитаю парней с волосами, – Блэк стрельнул глазами на кудри Ремуса и шагнул чуть ближе к нему. – Пообедаем вместе? Напиши мне, когда освободишься, – предложил он, решив пока особо не заморачиваться, почему уже второй день неотступно думает об этом мужчине. И даже был мысленно благодарен Чарли, когда тот сам спросил про Ремуса и дал возможность рассказать о том, как они провели корпоратив. Ремус согласился пообедать, но до этого времени еще надо было дожить. Все утро они провели с Кингсли и бумагами. Одни касались его перехода на новую должность, другие были проектной документацией нового производственного цеха и сметами на закупку оборудования и расходников. Кингсли планировал сделать все с нуля, вкладывал в это большие деньги и хотел, чтобы все работало как надо, с учетом их планов на ближайшие пять лет. К обеду с Ремуса сошло семь потов, он уже понял, что новая должность накладывает на него большую ответственность, и не хотел никого подвести. – Нам будет нужен дополнительный дизайнер для пластинок с картинками, – подвел итог он. Они с Кингсли просматривали планы проектов, и смотрели цифры и запросы аудитории. Возродить технологию 70-х с движущимися картинками было неплохой идеей, но это выходило за пределы квалификации Ремуса. – Блэк давно продавливает эту тему, – усмехнулся Кингсли. – Я даю свое добро, а ты обсуди с ним конкретные требования, и пусть кто-нибудь передаст их эйчарам. Ремус согласно кивнул и тоже не сдержал усмешку, предположив, что Сириус, зная его дотошность, лично будет собеседовать кандидатов на должность. С этой новости он и начал обед, когда они устроились в небольшом мексиканском ресторанчике в паре кварталов от здания, где был офис Феникса. – Ты не шутишь? – Сириус едва не поперхнулся глотком воды и поспешно отставил стакан. – Я Кингсли год умасливал так и эдак, а тебе удалось это сделать за одну встречу? У тебя какие-то секретные методы убеждения? Они выбрали уютный уголок подальше от толпы обедающих менеджеров и пока хрустели начос с гуакамоле, дожидаясь свой основной заказ. – Массаж простаты я ему не делал, если ты на это намекаешь, – Ремус сам не заметил, как вдруг перенял его манеру общения. – Но вообще, он сказал, что ты давно говорил ему о такой необходимости, так что я, по сути, лишь снял сливки, – он развел руками и закинул в рот очередной хрустящий ломтик. Есть хотелось просто зверски. Сириус широко улыбнулся в ответ на его шутку и побарабанил пальцами по столу. – Ладно, похоже, ты берешь личным обаянием. Через почту оно не так сильно ощущается. Вот и Кингсли не устоял. Что с переездом, кстати? Тебе снимут квартиру недалеко от офиса? – Снимут точно, но где, пока не знаю, – покачал головой Ремус, не догадываясь, что теплое покалывание в области скул, это ничто иное, как румянец, вызванный смущением. А он-то думал, что давно утратил эту способность. – Учитывая, что производство будет в Гринвиче, а офис здесь, жить оптимально было бы где-то в районе Шедуэлла или Лаймхаус. – Ты знал, что стихотворение Уилфреда Оуэна "Лестница Шедуэлла", по словам Джонатана Катбилла, было откровенной элегией гомосексуальным приставаниям в районе лондонских доков, когда–то славившихся этим делом? – хмыкнул Сириус, прикурив сигарету. Ремус едва не подавился от такой резкой смены темы и мотнул головой. – Честно говоря, нет. Точнее, про славу доков знал, конечно, – не понаслышке, так сказать, подростковое любопытство – тот еще двигатель. – А вот со стихотворением не сталкивался. Не знаю, в какой степени меня оправдывает то, что учился я все же технической специальности, а гуманитарная элита нашей компании почему–то чаще всего упоминала Джеймса Болдуина. – Ладно, я просто умничаю, – отмахнулся Сириус и переключился на кессадилью, которую им принесли. – Я больше по прозе, если честно. А когда учился, вообще предпочитал класть болт на процесс. Как многие шутят, частные школы забивают ученикам здоровенную палку в задницу, которую они не могут достать до конца жизни. – Ты учился в частной школе? – не без удивления спросил Ремус, стараясь хоть немного соблюдать приличия и отрываться от своей изумительно пахнущей чимичанги с говядиной. – О да, а потом еще в Оксфорд поступил, но в силу обстоятельств вылетел оттуда, – ответил Сириус. – А что, непохоже? – Я понимаю, что нельзя судить людей по внешности, но, если по-честному, по твоему вчерашнему виду я бы сказал, что ты вообще в Штатах учился, – честно ответил Ремус. – Нет, там я не учился. А почему ты так решил? – немного удивился Сириус. – Вот по этому всему, – Ремус обвел его вилкой. – От тебя так и веет свободой, что никак не вяжется с многолетним забиванием палки в зад. Но, полагаю, дело в том, что в тебе просто сильнее чувство противоречия. – Если я тебе про свою семейку расскажу, ты точно охренеешь, – хмыкнул Сириус. – И весь мой образ развалится. – Ты меня заинтриговал! – прищурился Ремус. – О, стой, только не говори, что ты в родстве с Её Величеством, и какой-нибудь пятьдесят второй в очереди престолонаследия, – предположил он, понизил голос. – Семьдесят четвертый, – совершенно серьезно ответил он. – А наша родословная восходит к Марии Стюарт. Вилка выпала из рук Ремуса и со звоном приземлилась на пол. – Я же пошутил, – сглотнул он, механически кивнув расторопному официанту. – А ты... ну не знаю, не должен вступить в династический брак или что-то такое? – Боже упаси, ты прямо как моя мать сейчас, – Сириуса передернуло. – Она мне все детство проедала плешь из серии, что семейство Блэк древнейшее и благороднейшее, а при желании мы можем проследить генеалогическое древо до Карла Великого. Только нахрен это все, у меня есть своя жизнь. – Прости, пожалуйста, – Ремус нахмурился, сообразив, что это очень больная тема, и едва ли у него есть право ковырять пальцем в этой, по всей видимости, не зажившей ране. – Закажем десерт? – резко сменив тему, предложил он, не желая завешать обед на такой ноте. Сириус выдохнул, провел рукой по волосам и закурил еще одну сигарету. Потом кивнул. – Да, конечно, обед без десерта - это не обед, – сказал он и улыбнулся Ремусу. Эта улыбка показалась Ремусу вымученной, и он, поддавшись мгновенном порыву, протянул руку и накрыл ладонь Сириуса на столе. – Мне жаль. Главное, что теперь все позади, да? – Ты про мою очередь на престол? – улыбнулся Сириус. – Сильно сомневаюсь, что произойдет нечто, что поставит меня на первую позицию. Так что, да, я об этом не волнуюсь. Ремус позволил ему сделать вид, что говорил именно об этом и лишь слегка сжал действительно аристократичную кисть с длинными пальцами. – На каком инструменте ты играешь? – спросил он, открыв разворот с десертами. – Обычно на нервах людей, – улыбнулся Сириус. – А вообще на фортепиано и гитаре. Музыка, танцы и языки были обязательной частью моего образования. И верховая езда еще. Но сейчас я предпочитаю мотоцикл. – А на машине по Лондону передвигаешься? – спросил Ремус, решив прикинуть, есть ли смысл в том, чтобы перегнать сюда машину. – Когда как, чаще машину берет Чарли, потому что он работает за городом. Он берейтор в конном клубе, – ответил Сириус, заказывая кофе и десерт. – Ого, значит, вы сошлись все же на почве любви к лошадям? – сделал вывод Ремус. Подошедшему официанту он заказал чуррос с нутеллой, а в ответ на взгляд Сириуса, невозмутимо пояснил: – Я сладкоежка. – Нет, на почве любви к членам, – хмыкнул Сириус. – На самом деле меня все долбали шутками на тему, что у нас больше десяти лет разницы, и он сын моего старого друга. Честно говоря, я думал, меня повесят за яйца за то, что я трахнул Чарли. Берейтором я ему помог устроиться, но он с лошадьми занимается с детства. Спортивную карьеру он никогда не хотел, а вот все остальное – его страсть. В этот раз Ремус почти был готов к такому уровню откровенности, но чертово воображение тут же сложило сказанное и картинки вчерашнего утра с участием двух полуобнаженных молодых и очень привлекательных мужчин. Да еще и эти чуррос тут спокойствия не добавляют. – Можно только один вопрос? – прищурился он, слизав нутеллу с пальца. – Чарли достиг возраста согласия, когда у вас все завязалось? – Я не лишал его девственности, если ты об этом, – улыбнулся Сириус. – Мы с ним год где-то встречаемся, ко мне он попал уже опытным. Но это не особо много меняет, когда это старший ребенок твоего старого друга, который сам всего на двенадцать лет старше тебя. – Ну а этот старый друг как к вашим отношениям относится? – не мог не спросить Рем. – Или он не в курсе? – В курсе, Артур дал мне по морде, а потом мы ужрались так, что на ногах не стояли, и Чарли пришлось выбирать, кому из нас помогать первому, – ответил Сириус. – Угостишь? – он кивнул на его чуррос. – Боже, бедный мальчик! – ужаснулся Ремус и от всей души пожелал, чтобы Тедди никогда в жизни не оказался в подобной ситуации. – Конечно, угощайся, к чему спрашивать, – он придвинул Сириусу тарелку и невольно улыбнулся. Тонкс всегда таскала еду с его тарелки, когда они куда-то ходили или что-то заказывали домой. И в душе его это страшно бесило, но он никогда не просил так не делать. Сириус утащил одну палочку, обмакнул ее в нутеллу и откусил. – Я прямо ощущаю, как у меня булки слипаются от сладости, – хмыкнул он. – Прекрасное чувство, поверь мне! – Ремус взял очередную палочку и тут же запретил себе даже представлять, как угощает Сириуса. Чуррос они добили вдвоем. – Боюсь, нам пора, – Рем с сожалением посмотрел на часы. – Надо ехать в Гринвич. – А мне обратно в офис, ебать мозги юридическому отделу, – вздохнул Сириус и с хрустом потянулся. Он попросил счет и не дал Ремусу оплатить его. – Я позвал, я угощаю. – Эй... эй! – возмутился Ремус и сверлил Сириуса взглядом, пока тот вводил пин-код. – Ну окей, тогда завтра обед с меня, – пригрозил он. – Завтра суббота, – он по-мальчишечьи показал Ремусу язык. – Или ты хочешь приехать в Лондон? Ремус в последний момент прикусил язык, чтобы не сказать – «хочу». Этого Тонкс точно не поймёт, да и Сириусу уж точно найдётся, чем заняться. – Значит, в понедельник, – сориентировался он, убеждая себя, что совершенно не жалеет о перспективе провести время с семьёй. – Договорились, – Сириус подмигнул ему, и они, выйдя из ресторана, направились обратно к офису. – Кстати, как твои... твоя семья или кто у тебя? Девушка? Парень? Ну, в общем, как отреагировали на новости про переезд? – Черт... – Рем посмотрел на него в полнейшей растерянности, уверенный, что упоминал свое семейное положение. – У меня жена. И она, если честно, не в восторге. А вот сын настроен более позитивно. Ему десять. Сириус чуть не споткнулся и удивленно посмотрел на Ремуса. – Так ты женатик с детьми? – изумленно спросил он, а потом его взгляд метнулся на руку Ремуса. – Надеюсь, ты не снимаешь кольцо, отправляясь в Лондон? – пошутил он. – Нет, – он виновато улыбнулся, глянув на свою руку. – Просто на производстве, пусть и пластинок, такие вещи могут быть опасны. Первое время и снимал, и надевал его, а потом просто задолбался и перестал носить в принципе. Прости, я думал, что упоминал семью. – Нет, совершенно точно не упоминал. Черт, я не думал, что ты отец. Ты же моего возраста. Хотя, ладно, Джеймс тоже моего возраста, – поразмыслил он вслух. – Джеймс? – переспросил Ремус, когда они уже подходили к офисному зданию. Он не был готов сейчас делиться тем, что на тот момент отцовство не входило в его планы. – Джеймс — это мой лучший друг. И я крестный отец его сына. Ему тоже десять, – признался Сириус. – Просто, мне все время трудно уложить в голове, что у тридцатилетних уже могут быть вполне взрослые дети. Знаешь, это противоречие в голове, когда в душе ты все тот же бунтарь-подросток, но в то же время уже ощущаешь себя стариком, когда сравниваешь себя с нынешней молодежью? Наверное, я путано объясняю, но это то, как я чувствую. Никто не говорил мне, что к тридцати годам у меня будут болеть колени и вылезет геморрой. Сириус выбросил окурок и с силой потянул себя за волосы, словно эта тема действовала ему на нервы. – Ты... озвучил то, о чем я думал позавчера ночью, когда мы уехали с вечеринки, – Ремусу пришлось откашляться, чтобы севший голос не звучал сипло. – Я смотрел на эти улицы и не мог поверить, что прошло десять лет с тех пор, как мы таскались пешком от Королевского ботанического сада до Паддингтона. И хотя я понимаю, что сейчас мои суставы проклянут меня, я, черт побери, хочу так снова! Люпин резко осознал, как разгорячился, что было ему совершенно не свойственно, поэтому резко выдохнул и смущённо улыбнулся. – Прости. – Почему твои суставы проклянут тебя? – спросил Сириус, подняв брови. Он глубоко вдохнул и улыбнулся. – Переберешься в Лондон, как-нибудь летней ночью затусим и прогуляемся. И не пропустим ни одного бара по дороге. – У меня ревматоидный артрит, – не стал скрывать Ремус, зная, конечно, что не относится к возрастной группе риска, но уж чем природа наградила, как говорится. – Что ж, надеюсь, тебе не придётся в итоге тащить меня на себе. – Я сильнее, чем кажусь, – ответил Сириус. В офисе они разошлись – Сириус отправился к юристам, а Ремус забрал вещи и поехал в Гринвич, чтобы разобраться со всеми делами до своего поезда. Ему это даже удалось, и всю дорогу до Кардиффа он посвятил изучению проектов, смет, технической документации и тому подобного.