Между богом и демоном

      – Флейта?.. Разве Дунхай Юйгуан обладает подобным духовным оружием? – растерянно спросил ученик Цюндин.       – Я о таком не слышал, – покачал головой Лэй Цян. – Боюсь, этот человек... не тот, за кого себя выдает.       – Но он спас нас! – возразил Ло Чжэньюй. Юноша часто спорил с другими, стремительно меняя своё мнение. – Есть ли разница, кто скрывается за маской? Или вы и впрямь думаете, что лорд Цинцзин вернулся из Диюй, чтобы сразиться с ожившими мертвецами?       – Лорд Цинцзин? Говорят, он был настоящим злодеем, – тихо произнёс ученик Байчжань. – Я слышал, даже твой дядя чуть не стал жертвой его зависти. Они никогда не ладили. Воспользовавшись отклонением ци, Шэнь Цинцю едва не убил его. Что бы мы делали, если бы этот славный воин и впрямь погиб. Тогда мы бы проиграли этому демону... Ой!       Очнувшись, он испуганно взглянул на Ло Чжэньюя, лишь сейчас вспомнив, чья кровь течёт в венах мальчишки.       – Тупица! – заорал тот, ударив соученика кулаком в живот. – Заткни свою вонючую пасть!       – Шиди Ло, – с трудом удержал его Лэй Цян, схватив за плечо. – Сейчас не время. Мы обещали госпоже Чэнь защитить Хундэ, а сами прячемся за чарами печати, оставив всё на главу Дунхай. Не зная, кто скрывается за этим ликом и каковы его цели, мы не можем стоять в стороне!       – Старший брат думает, что этот человек... таит подлые намерения?       – Идём! – помрачнев, рявкнул Лэй Цян, разрушив печать.       Согласившись, адепты Цанцюн бросились к дому.       Многоликий Шэнь Цинцю, прорубив путь в толпе озлобленных трупов, ворвался в покои госпожи Чэнь. Женщина содрогалась от ужаса и горя. Уткнувшись в грудь сына, она захлёбывалась криком. Тело Чэнь Жуньэра превратилось в обтянутый кожей скелет – вся его жизненная энергия была выпита до капли. На иссохшем горле виднелись синие следы пальцев.       – Жуньэр! Мой сынок! Небеса покарали нас за слабость твоего отца! Он всегда был слишком добр к другим!       Собравшиеся вокруг слуги дрожали от страха, даже не пытаясь прервать истерику госпожи. Бесцеремонно влепив женщине пощёчину, заклинатель заставил её замолчать.       – Что здесь происходит? – процедил он со злостью. – В вашем доме чувствуется мощная аура ярости и тьмы! Слабость отца? О чём госпожа Чэнь говорит?       Схватившись за опухшую щёку, та не смела поднять глаз.       – Глава Дунхай! Спасите нас, глава Дунхай! – бросилась к его ногам юная служанка, заливаясь слезами. – Три месяца назад господин Чэнь встретил неподалёку от Хундэ раненного заклинателя! Тот принёс с собой предмет, завёрнутый в шёлк! Мы говорили ему, что эта встреча навлечёт на деревню беды! Господин Чэнь всегда имел доброе сердце! Он пригласил к постели незнакомца лучшего лекаря, но спасти его не смог! А затем, словно лишившись защиты, Хундэ стал прибежищем озлобленных мертвецов! Наверное, тот проклятый предмет притягивал их! В борьбе с бедствием господин Чэнь погиб. В поместье один за другим умирали слуги, словно кто-то пожирал их жизнь!       – Что за предмет? – быстро спросил тот, оглядываясь в поисках тёмной, загробной ци. Но ничего здесь не источало подобной энергии.       – Рука, – прохрипела госпожа Чэнь, закрыв лицо руками. – Тот заклинатель принёс отрубленную руку, завёрнутую в шёлк, простроченный сдерживающими заклинаниями! Рука мертвеца! К несчастью, ярость и сила того, кому она принадлежала, была столь немыслимой, что печать на шёлке погасла. Эта рука убила моего сына!       – Вот как, – произнёс Шэнь Цинцю, оглядываясь и сетуя на то, что Бэйхай Юйшунь до сих пор не вернулся. За стенами дома слышался рёв мертвецов и звуки битвы. Очевидно, ученики Цанцюн не захотели остаться в стороне. Достав из рукава талисман, заклинатель закрыл глаза, пропуская по линиям туши ци. Дом словно погрузился под воду – звуки погасли, приглушённые печатью. Шэнь Цинцю прислушался. Перед своим путешествием на испытания Мин Циньшуан сумел отыскать в поместье особую бумагу и тушь, чтобы подготовить множество различных талисманов. И пусть вторженец не помнил лиц, приёмы, которые он использовал в Диюй, пытаясь спастись, словно пылали огнём. За двадцать лет Шэнь Цинцю обрёл глубокое понимание заклинательства. Теперь он мог сам изменять и создавать техники. Впрочем, как оказалось, с самой юности ученик Цинцзин обладал этим талантом. И хотя сам он считал это ошибкой, другие нашли изменённым заклинаниям применение.       Печать, что он использовал сейчас, могла отыскать тёмную ци. Рука, о которой говорила госпожа Чэнь, очевидно, обладает мощной аурой лютой злобы. А значит он обязательно отыщет её! Приложив к губам флейту, Шэнь Цинцю прикрыл глаза и принялся усиливать поле печати особой мелодией.       Ворвавшиеся в комнату ученики остолбенели. Веры в то, что перед ними и впрямь Дунхай Юйгуан, становилось всё меньше. Слишком странные методы он применял!       Мелодия внезапно замерла, наткнувшись на некое препятствие, поглощающее волны ци. Вынув из рукава талисман, Шэнь Цинцю бросился в тёмный угол комнаты. Рисовая бумага опустилась точно на ладонь, лишив отрубленную руку движения. Подхватив захолодевший кусок плоти, заклинатель опустил его на стол и снял печать, что заглушала звуки. Движением изящных пальцев он зажёг в комнате гирлянды маленьких парящих огней.       – Госпожа Чэнь, это и есть тот проклятый предмет? – спросил Шэнь Цинцю, взглянув на застывшую в ужасе женщину. Её глаза закатилась, а в уголке губ показалась пена.       – Уаааэээ! – заверещала она, схватившись за горло и повалившись на пол в чудовищной агонии.       – Лэй Цян, сдерживающий талисман! – выкрикнул один из учеников. – Госпожа Чэнь...       – Одержима! – закончил за него Ло Чжэньюй, обнажая меч и устремляясь к несчастной. – С этим я справлюсь!       – Шиди Ло! – попытался остановить его ученик Цюндин, но тот уже занёс клинок над головой женщины. Однако тот наткнулся на бамбуковую флейту, неожиданно твёрдую, словно сталь.       – Кто учил тебя убивать тех, кого ещё можно спасти? – строго спросил Шэнь Цинцю. – С каких пор в Цанцюн стали действовать столь жестоко и необдуманно?       Оскалившись, мальчишка отступил, сверкая глазами. На лоб одержимой уже опустился сдерживающий талисман. Однако без гуциня или плети, Шэнь Цинцю не мог изгнать духа. Его душу терзало беспокойство. Заклинатель мог бы многое узнать, расспроси вторженца! Но использовать Чуньфэн на глазах у всех?.. Невозможно! На мгновение Шэнь Цинцю вспомнил о кольце Мин Циньшуана. В конце концов, у мальчишки полно сокровищ! Был там и гуцинь, и флейта. Однако Шэнь Цинцю не смел прикасаться к магическим артефактам, не изучив их свойств. Если бы только у него было чуть больше времени!       – С тех пор, как сгинул проклятый лорд Цинцзин, любой совершенствующийся знает, что одержимый должен быть убит! – прошипел Ло Чжэньюй. – Скоро прибудет дядя. Он сорвёт твою маску!       – Маску? – вздрогнул Шэнь Цинцю, обернувшись на мгновение. – И кого ты думаешь увидеть под ней?       – Шиди Ло! – рявкнул Лэй Цян, пытаясь остановить неразумного ученика. Они ведь понятия не имели насколько силён и могущественен этот человек! Нельзя разгневать заклинателя! Если он приспешник зла, они все здесь умрут!       Шэнь Цинцю, скрестив руки на груди, поигрывал флейтой, не отрывая взгляда от лица мальчишки и всё гадая, кто же этот таинственный дядя. Ученик Байчжань – сын Ло Бинхэ... Скольких соучениц демон запер в своём гареме? Однако этот дядя должен занимать высокое положение в секте. Мин Фань? Он был влюблён в Нин Инъин, однако, не стал бы заботиться о её ребёнке.       – Ты и есть Шэнь Цинцю! – закричал Ло Чжэньюй, отступая к выходу и готовый броситься прочь в любой момент.       – Ах, вот как? – рассмеялся тот. – Я ведь и впрямь похож на лорда Цинцзин. И это обвинение слышу не впервые. Чего это ты перепугался? Думаешь, убью тебя за подобное предположение?       – Дядя скоро будет здесь, – дрогнувшим голосом ответил мальчишка, очевидно, принявший насмешку за угрозу. – Он не позволит тебе сбежать!       В ответ Шэнь Цинцю лишь нахмурился. За его спиной слышалось шипение. Талисман больше не мог сдерживать одержимую госпожу Чэнь, но заклинатель так и не решился использовать гуцинь Чуньфэн. Этот инструмент... ранит меридианы Мин Циньшуана. Стоит ли оно того? Мальчишка ещё слишком слаб, чтобы использовать магические инструменты!       – И кто этот таинственный дядя? – спросил Шэнь Цинцю, чуть склонив голову к плечу.       Он не успел закончить вопрос, когда деревню Хундэ пронзила чудовищная волна ци, уничтожая толпы озлобленных мертвецов. Ночь озарилась знакомым белоснежным сиянием небесного зверя. Казалось, в воздухе парят призрачные перья луань.       Распахнув глаза, Шэнь Цинцю испуганно отступил. Пусть он позабыл лица тех, кого любил и ненавидел, эту ци узнал бы и через тысячу лет! Ведь её создал меч, когда-то пронзивший его сердце!       Лю Цингэ! В Хундэ явился сам бог войны!       Увидев страх на лице цинлуна, Ло Чжэньюй распрямил плечи, надменно вскинув подбородок.       Шэнь Цинцю, лихорадочно оглядываясь, искал способ сбежать. Не найдя выхода, он отчаянно свистнул, призывая Бэйхай Юйшуня. И тот не замедлил явиться! Растолкав юнцов, он схватил со стола проклятую руку, порывом ци сорвал со лба одержимой женщины талисман, приказав духу, захватившему тело несчастной женщины, задержать преследователей, и чудовищной атакой обрушил стену поместья. Всё было кончено за пару вдохов. Вцепившись в ветвистые рога сюаньлуна, Шэнь Цинцю взмыл к небесам, уносимый прочь своим верным зверем.       Дрожа, беглец опустил взгляд, наблюдая, как вспыхивает небесная ци Чэнлуаня. Не сдержав стона, заклинатель уткнулся в пушистую мягкую гриву дракона. Лю Цингэ! Да провались этот бог войны к демонам! В прошлой жизни они ненавидели друг друга. Кто бы мог подумать, что двадцати лет недостаточно для того, чтобы получить прощение за то, чего Шэнь Цинцю никогда не совершал!       Лю Цингэ обвинял Шэнь Цинцю в том, что тот, воспользовавшись искажением ци, что настигло бога войны в Линси, пытался убить его! Да если бы в тот час не явился Юэ Цинъюань, отразивший атаку Сюя... если бы глава Цанцюн не влил свою ци в вены Лю Цингэ... тот и впрямь мог умереть жестокой, бессмысленной смертью.       Никто из этих двоих так и не поверил, что Шэнь Цинцю боролся с Чэньлуанем, пытаясь спасти лорда Байчжань. К несчастью, всё выглядело совсем иначе!       И пусть Юэ Цинъюань не сказал и слова упрёка, он никогда не оправдывал поступок младшего брата. Боги, если даже Ци-гэ поверил в то, что сяо Цзю способен на подобное, как мог сомневаться Лю Цингэ?! Конечно же бог войны ненавидел его! А следом за ним и младшая сестра лорда Байчжань, ставшая одной из главных жён Ло Бинхэ... Лю Минъянь желала уничтожить Шэнь Цинцю ничуть не меньше Лю Цингэ...       Так значит, мальчишка Ло Чжэньюй – сын Лю Минъянь? Стоит держаться от него как можно дальше!       – Баобэй... Нам нужно надёжное укрытие. Может быть, мы отправимся в запретные земли?       Фыркнув в ответ, сюаньлун выпустил облако дыма. Шэнь Цинцю не помнил, чтобы зверь говорил с ним раньше. Однако у него скопилось множество вопросов.       – Зачем ты забрал проклятую руку? Неужели беспокоился за учеников? Её злобная ци так велика, что даже ты не совладашь с ней! Мой талисман сдержал бы её лишь на палочку благовоний! Это проклятье пожирает чужую ци! Ты не видел, во что превратился человек, которого она коснулась?       Дыхание сюаньлуна потяжелело. Тонкие белые струйки потянулись вверх, застив взгляд заклинателя. Взмахнув рукавом, тот попытался разогнать дым.       – Баобэй, святые небеса! – закашлялся Шэнь Цинцю. – И чем я мог разгневать тебя? Куда ты меня несёшь?       Впрочем, дракон уже устремился к земле. Прошло совсем немного времени, когда зверь опустился на землю. Спрыгнув, Шэнь Цинцю поспешил надеть доули, скрыв лицо за вуалью, а затем снял браслеты. Рисковать, и дальше притворяясь главой Дунань, он больше не желал. Надменное, холодное лицо Мин Циньшуана нравилась ему всё больше. Если бы в прошлом его лицо было таким, может быть, сяо Цзю и не попал бы в беду. Но красота лорда Цинцзин, которой восхищались и мужчины и женщины, несла печать порока. Слишком яркая и соблазнительная, она манила, словно экзотический цветок, лишала рассудка, будила жажду обладать редким сокровищем! Многие желали завладеть Шэнь Цинцю, запереть его от чужих глаз, дабы в одиночестве наслаждаться пьянящим ароматом стройного тела.       Мин Циньшуан не уступал ему в красоте. Однако никто бы не посмел использовать его в столь низменных целях. В прошлом Шэнь Цинцю был холоден и надменен. Но не сумел погасить алчного пламени в чужих глазах. Даже Лю Цингэ, что ненавидел его всей душой, казалось, готов поддаться соблазну!       Только Юэ Цинъюань... единственный человек, ради которого Шэнь Цинцю готов был разрушить собственную жизнь, противостоял этим чарам.       Так что случилось сейчас? Неужто вина всё ещё гложет старшего брата? Неужели в попытках заглушить голос прошлого, он пытается отыскать Шэнь Цинцю в любом человеке, что схож с ним лицом?       А если... Если за двадцать лет он вдруг понял, что... Но нет... Нельзя тешить себя надеждой!       Помотав головой, Шэнь Цинцю повторил вопрос.       – Где мы?       – Мастер Шэнь, – поклонился тот, – я должен открыть вам правду. Истинное имя этого дракона – Чжучжи-лан. Я дитя повелителя Северного Моря сюаньлуна Бэйхай Юйшуня и девы Тяньлянь, демонессы священной крови.       – Генерал императора демонов Тяньлан-цзюня? О! – прикрыв глаза, прошептал Шэнь Цинцю.       – Мастер Шэнь не должен тревожиться за свою безопасность! За единую каплю милосердия я отплачу морем благодарности! Мастер Шэнь спас мою жизнь! Вы... подарили мне цветок луны и солнца!       – Мой племянник весьма предан тем, кто относится к нему с добротой, – раздался глубокий, бархатный голос позади заклинателя. Шэнь Цинцю обернулся, оглядев высокий силуэт в плаще. Незнакомец скрывал лицо, а под тканью плаща чувствовалась некая неправильность.       – Племянник? Не знал, что у Баобэя остались родные. Он ведь столько лет сопровождал меня в радости и бедах.       – Хм? Мастер Шэнь зовёт его Баобэй? – рассмеялся незнакомец. – Что же за отношения вас связывают на самом деле?       Склонившись, Чжучжи-лан молчал. Шэнь Цинцю, покраснев под пристальным взглядом блестящих глаз, таящихся в сумраке плаща, не нашёлся с ответом.       – Что же, это не моё дело, – усмехнулся мужчина, переводя взгляд на дракона. – Помоги мне.       Кивнув, тот последовал за господином. Лишь теперь Шэнь Цинцю осмотрелся, поражаясь богатству и роскоши огромного дома. Многочисленные галереи соединяли несколько домов и флигелей, сад казался дивным небесным видением, ярким и благоуханным. Чайный павильон у пруда с лотосами врезался в тёмные воды, где слышались всплески рыб. Цветы источали мягкое сияние и свежий восхитительный аромат.       – Дорогой гость, – склонился перед Шэнь Цинцю юный слуга. – Утренние часы холодны. Вы простудитесь. Лунный свет несёт в себе слишком много энергии инь. Прошу, следуйте за мной.       Кивнув, заклинатель и впрямь почувствовал зыбкую дрожь. Юноша не был человеком – Мин Циньшуан угодил в логово демонов! Слуга обладал странной полузверинной внешностью. Он привёл заклинателя в просторные покои. В тяжёлых жаровнях горели угли, разливая тепло и негу. Большая, мягкая кровать за шёлковым пологом манила усталое тело. А ароматные блюда на столе казались свежими и аппетитными.       – Дорогой гость, генерал Чжучжи приказал позаботиться о вас. Вы проделали долгий путь, утомились и пролголодались. Отведайте наших яств. За дверью вас ждёт лохань с горячей водой. Я помогу господину с омовением.       Застыв, Шэнь Цинцю помрачнел. В прошлом его плечо уродовала печать цветка. Ему приходилось применять особое заклинание, дабы скрыть пышно цветущую ветвь мэйхуа. Он привык к одиночеству, боясь разоблачения. И сейчас поступил также, отказавшись от предложения.       Поклонившись, слуга покинул покои. Выбросив из головы тревогу, Шэнь Цинцю решил насладиться гостеприимством странного незнакомца, пытаясь понять, что же его так встревожило. Однако лишь юркнув в постель, он внезапно ахнул от озарения – человеку под плащом не хватало руки!       Вскочив, Мин Циньшуан сел в кровати, массируя точку на лбу. Баобэй забрал руку озлобленного мертвеца потому что она принадлежит этому... господину? Вздор! Незнакомец выглядел вполне живым! Впрочем, и рука... тоже жила сама по себе.       – Да что ты за монстр? – прошипел Шэнь Цинцю, нахмурившись. – Это ведь точно рука мертвеца! Так неужели ты мёртв? Я никогда не слышал о том, чтобы трупы сохраняли разум. А этот словно и не знает, что уже распрощался с жизнью! Когда такое было?! Подобное можно встретить разве что...       Глаза заклинателя округлились. Не веря в свою догадку, он скомкал изысканное покрывало дрожащими пальцами. Нетленный демон! Но их... подобных чудовищ не так уж много! Во всём Царстве Демонов не наберётся и пятерых! Ещё будучи лордом Цинцзин он слышал, что подобным могуществом обладал священный император демонов Тяньлан-цзюнь, наследник клана Цзян и глава демонической секты Кровавых Небес. Сейчас, спустя двадцать лет, нетленным демоном стал и Ло Бинхэ.       Так кто же этот незнакомец? Чжучжи-лан – преданный раб Тяньлан-цзюня. Однако тот много лет заключён под горой Байлу. Стал бы сюаньлун служить другому? Очевидно, да. С его взглядом на жизнь... он мог счесть доброту неоплатным долгом.       И не Ло Бинхэ. Столкнувшись единожды, Шэнь Цинцю узнал бы его под любой личиной.       Наследник Цзян? Говорили, этот клан когда-то правил всем Царством Демонов. Тяньлан-цзюнь не потерпел бы соперника. Чжучжи-лан едва ли позволил бы наследнику клана Цзян спасти свою жизнь.       Глава секты Кровавых Небес? О нём Шэнь Цинцю ничего не знал.       Но вдруг всё гораздо проще? Что, если Тяньлан-цзюнь сбежал? Стал бы Ло Бинхэ объявлять об этом? Шэнь Цинцю не знал, каковы отношения между царственным демоном и его отпрыском. В венах Ло Бинхэ текла человеческая кровь. Тяньлан-цзюнь наверняка презирал его, считал ублюдком, ошибкой, презренным псом, недостойным величия священной крови. Тем более, что Су Сиянь... Говорят, Су Сиянь предала Тяньлан-цзюня.       Задумавшись, заклинатель не увидел тени, скользнувшей к его кровати. До тех пор, пока аура тьмы не приглушила пламя в жаровнях, он не заметил гостя. Озноб пробежал по позвонкам, заставив Шэнь Цинцю вскинуть взгляд. Над ним возвышался незванный гость, что занимал мысли. И на этот раз на нём не было плаща. Незнакомец обладал величественной, поистине царственной красотой. Всё сомнения рассеялись, стоило Шэнь Цинцю взглянуть в насмешливые обсидиановые глаза.       – Всё же Тяньлан-цзюню удалось покинуть тюрьму под Байлу? – спросил Мин Циньшуан.       Присев на край кровати, тот холодно улыбнулся.       – А мастеру Шэню – Диюй? – рассмеялся тот. – Наши судьбы похожи. Даже в том, что ни вы, ни я не способны вернуть собственное тело.       – Так этот сосуд – плод цветка луны и солнца? – внезапно догадался Шэнь Цинцю.       – Мастер Шэнь проницателен, – ответил Тяньлан-цзюнь с ледяной улыбкой, напоминающей клинок полумесяца.       – Значит, в Хундэ мы и впрямь отыскали вашу руку... Её аура говорит о злобе и ненависти. Тяньлан-цзюнь, очевидно, затаил обиду на человеческий род.       – Вот как? – ответил демон, потемнев лицом. – Ваш язык стремительней мыслей.       Откинувшись на подушку, Шэнь Цинцю закутался в одеяло. Его охватило беспокойство.       – Любопытно, Тяньлан-цзюнь обманывает сам себя или лжёт другим? За то, что с вами сотворили заклинатели, вы не желаете отомстить? В это сложно поверить. К тому же, покинув темницу, вы используете цветок луны и солнца. А ведь у власти ваш собственный сын. Почему же он не позаботился о вас?       – И почему же? – полюбопытствовал Тяньлан-цзюнь, склонив голову к плечу. Шэнь Цинцю хмыкнул, удивлённый подобной реакцией. Он ожидал вспышки гнева, что рассказала бы о ненависти и вражде. Ждал презрения. Любопытство демона удивило заклинателя. Отбросив сомнения, он решил поделиться тревогой.       – Убеждён, он попытался бы вас освободить. Одинокое дитя, Ло Бинхэ, жаждал любви родителей. Даже то, что вы, возможно, не признаете родную кровь, не могло его остановить. Думаю... Ло Бинхэ... скован печатью, – тихо прошептал в ответ Шэнь Цинцю, не веря, что и впрямь сказал это. В прошлом он ни за что не признался бы в том, что ищет Ло Бинхэ оправдания. Ведь на самом деле его ученик был истинным белым лотосом. Ни человеческая жестокость, ни земли тьмы не могли превратить его в такое чудовище! Боги... Лорд Цинцзин не смел заглянуть в глубину собственного сердца. Он ненавидел ученика всей душой, но... тревожился о нём больше, чем о ком-либо другом. Возможно, Шэнь Цинцю и впрямь видел в нём собственное прошлое, проклинал дитя за то, что тот, пройдя нелёгкий путь, всё же сумел сберечь духовную чистоту.       А Шэнь Цинцю, заклеймённый печатью цветка, вывалялся в грязи. Единственный человек, которого он любил, с каждым днём отдалялся, становясь всё холодней, оставляя за собой выжженную болью душу сяо Цзю.       Шэнь Цинцю ненавидел Ло Бинхэ. Завидовал ему горько и отчаянно, ведь мальчишка был нищ, но счастлив! Он явился в Цанцюн вовремя, раскрыв свои силы. У Ло Бинхэ была любящая мать! Лицо ученика обладало царственным величием, той самой холодной красотой божества! Шэнь Цинцю не имел ничего... Нищий бродяга, он влачил жалкое существование. Жестокий, подлый, изворотливый... ему пришлось стать подонком, чтобы выжить! А лицо... стало причиной чудовищного рабства! Шэнь Цинцю ненавидел и себя. И чем глубже ранило его это чувство, тем сильнее лорд Цинцзин жаждал уничтожить Ло Бинхэ. Почему этот мальчишка должен жить?! Почему ему повезло?! Шэнь Цинцю ненавидел многих, пряча за этим чувством зависть и страх. Он боялся людей. Боялся мужчин. Цю Цзяньло был достаточно жесток, чтобы заклеймить жалкого раба этим страхом. И Лю Цингэ пугал Шэнь Цинцю больше других... Боги, ведь даже спустя двадцать лет, переродившись, он едва не лишился рассудка, почувствовав след Чэнлуаня... Да, Шэнь Цинцю ненавидел и боялся Лю Цингэ. К несчастью, не зря. Ведь бог войны стал причиной его смерти. Всё же это не вина ученика.       Неужели в том, что Ло Бинхэ стал чудовищем, виноват этот Шэнь?.. К несчастью, он не знал, как исправить ошибки прошлого. Но ради этого, ради того, чтобы спасти Юэ Цинъюаня от мести Ло Бинхэ, лорд Цинцзин готов был пойти на всё.       – Скован печатью? – повторил Тяньлан-цзюнь, глядя на заклинателя с жалостью. – А Чжучжи-лан говорил, что мастер Шэнь ненавидит своего ученика. Очевидно, он ошибался.       Шэнь Цинцю покраснел, стиснув руки в кулаки. Конечно же, ненавидит! Как может быть иначе после того, что сделал этот щенок?! Но...       – Никакой ошибки нет, – вздохнул заклинатель. – Ведь Шэнь так жаждал его смерти, что собственной рукой столкнул мальчишку в Бесконечную Бездну.       Улыбка Тяньлан-цзюня стала шире.       – Это ему на пользу. То, как мастер Шэнь воспитывал это дитя не многим отличается от того, что происходит в демонических землях. Когда у главы семьи гарем и сотня отпрысков, тем приходится бороться за жизнь. Справедливость и власть в руках сильнейших. Да разве в этом мире не так?       Шэнь Цинцю задумался. Его собственное прошлое говорило о том, что люди столь же черны и отвратительны. В конце концов, печать цветка на его плече оставил человек.       – Всё было бы иначе... если бы Су Сиянь осталась жива, – вздохнул Шэнь Цинцю.       Однако Тяньлан-цзюнь горько рассмеялся в ответ.       – Да мастер Шэнь никак считает её нежным цветком под осенним ветром? Су Сиянь всегда была жестокой и беспощадной. Будь иначе, я бы и не взглянул на неё. Ведь прекрасная дева Сиянь всего лишь человек. К тому же адепт праведной секты. И хотя её сил не хватило бы даже на то, чтобы коснуться мечом моих одежд, она никогда не упускала возможности унизить меня. То, что я прочёл о нас в человеческих книгах – сущий вздор. Су Сиянь, сражённая проникновенной мелодией флейты... или краснеющая от поцелуя? Смешно!       Поднявшись, Тяньлан-цзюнь мягко пожал плечо заклинателя.       – Мастеру Шэню нужно отдохнуть. Силы этого тела ничтожны. Завтра ваше лицо побледнеет и будет казаться болезненным.       Шэнь Цинцю вспыхнул, распахнув глаза.       – О чём вы? Какое это имеет значение?       – Мой племянник тревожится из-за каждого волоска, что теряет мастер Шэнь. Ваш потускневший взгляд повергнет его в печаль.       – Тяньлан-цзюнь ошибается! Между нами нет... подобных чувств! – возмутился заклинатель. – Постойте, вы пришли меня навестить из чистого любопытства? Шэнь тешил себя надеждой, что Тяньлан-цзюнь расскажет ему о своих планах.       На лице демона застыло обескураженное выражение. Чёрные густые брови медленно сошлись на высокой переносице.       – Зачем? – спросил он с недоумением. – Мастер Шэнь желает мне помочь?       – Баобэй настаивает на том, что Лао Гунчжу злодей. Говорит, глава Дворца Хуаньхуа был жесток и несправедлив к вам, – ответил заклинатель, выбираясь из постели. – Я не могу принять его обвинений, но то, что происходит с Ло Бинхэ рождает смятение в моей душе. Мой ученик... не мог стать чудовищем! Его дух силён и чист!       Тяньлан-цзюнь молчал. Глядя на Мин Циньшуана он испытывал странное чувство тревоги. Но он же так слаб! Ничтожный человек! Демону хватило бы щелчка пальцев, чтобы уничтожить этого юнца. Даже сожги Шэнь Цинцю всю свою кровь, не спасся бы. Но... Что-то таилось в глубине этой души. Сила воли? Особая ци? Шэнь Цинцю, вернувшийся из Диюй, разжигал в сердце демона любопытство. А преданность Чжучжи-лана усиливала его. Что значат эти слова? Он и впрямь думает, что ненавидит Ло Бинхэ? Но подобное отношение... говорит совсем о другом чувстве!       Сцепив руки за спиной, владыка тьмы прошёл к окну. Юноша, тело которого занял Шэнь Цинцю, ослепителен даже в нижних одеждах. И пусть он менее красив, чем сам лорд Цинцзин, всё же сумел задеть сердце Чжучжи-лана. Тяньлан-цзюнь любил низкопробные книжонки этого мира. Из-за них демон искал тайну в каждом слове, радуясь собственным догадкам.       – Бао-бэй... – протянул демон задумчиво. Зачем называть кого-то столь нежно, если и впрямь не испытываешь к нему чувств? Таинственно улыбнувшись, Тяньлан-цзюнь прислушался. – У мастера Шэня гость. Не стану мешать.       С этими словами демон, кивнув, растворился в облаке тьмы. Очевидно, использовав пространственную технику, он оставил собеседника гневно кусать губы.       – Мастер Шэнь, вы спите? – послышался тихий стук мгновением позже. Сжав переносицу, Шэнь Цинцю зажмурился. Вот же старый... бесстыдник! Демон так развратен, что решил, будто Чжучжи-лан явился согреть постель?!       – Баобэй? Входи, – ответил Шэнь Цинцю, погасив раздражение.       Чжучжи-лан, отворив дверь, проскользнул в тёплый сумрак комнат.       – На улице холодает. Нужно добавить в жаровни углей. Мастер Шэнь ещё не достиг высот в культивации и может простудиться.       Едва взглянув на заклинателя, облачённого в нижние одежды и тонкий халат, сюаньлун отвернулся. Но даже склонённая голова не могла скрыть пылающие кончики ушей. Шэнь Цинцю с подозрением уставился на изящную фигуру дракона. После слов Тяньлан-цзюня в его душе проснулись подозрения. Сюаньлун сопровождал заклинателя с самой юности. Шэнь Цинцю безоговорочно доверял ему. Несмотря на то, что сюаньлун мужчина, рядом с ним заклинатель не испытывал страха, зная, что Баобэй не причинит зла. Однако... так ли это? Его драгоценный зверь – преданный генерал императора тьмы!       Как же всё это странно, святые небеса! Если Тяньлан-цзюнь – нетленный демон, что может удержать его под горой Байлу? Разве не должен он, словно цикада, сбросив золотой кокон, создать новое тело? В прошлом заклинатели считали, что сила нетленного демона – в его прахе. И пока тот не развеян, повелитель тьмы бессмертен. Неужели они ошибались? Неужели есть и другие способы? Говорят, Лао Гунчжу посвятил свою жизнь изучению демонов. Неужто он отыскал решение?       Зачем Чжучжи-лан привёл Шэнь Цинцю к своему господину? Он ведь знал, что Юэ Цинъюань не позволит причинить младшему брату зло, что Мин Циньшуан в безопасности рядом с главой Цанцюн. Значит, сюаньлун не пытался его защитить. Да и с тех пор, как лорд Цинцзин умер, кровные узы между заклинателем и зверем оборвались. Баобэй больше не должен заботиться о Шэнь Цинцю.       А если причина не в этом, тогда...       Царство Бессмертных всегда полнилось слухами. Говорили, демоны становятся сильней, исцеляют раны, поглощая ци заклинателей. Пожрав ядро, демон способен подняться на целую ступень. Вот только у Мин Циньшуана нет ядра. Он заклинатель Земной Ступени и немногим отличается от обычного человека.       Но Шэнь Цинцю... Душа заклинателя, бежавшая из Диюй...       – Мастер Шэнь встревожен. Что вас беспокоит? – спросил Чжучжи-лан, остановившись в шаге от заклинателя и устремив на него пристальный взгляд. Бездонная глубина кристально чистых глаз вмиг поглотила разум Мин Циньшуана. Не сознавая, что говорит, он произнёс:       – Зачем ты привёл меня в это место, Баобэй? Мои силы невелики. Даже если Тяньлан-цзюнь поглотит ци Шэня до капли, не сумеет восстановить плод цветка луны и солнца. Или он ищет новый сосуд? Тело Мин Циньшуана слабо. Ему не выдержать демонической ци императора.       – Вздор! – возмутился Чжучжи-лан, стиснув изящные пальцы Шэнь Цинцю в ладонях. – Мастер, очевидно, простудился. Вас лихорадит, оттого в голову приходят подобные домыслы. Цзюнь-шан никогда бы не стал занимать чужое тело или поглощать ци! Он давно достиг высшего уровня, ему ни к чему энергия заклинателей! Чжучжи-лан привёл вас сюда, чтобы мастер Шэнь сумел обрести покой и счастье. Ведь в прошлом вы не сумели принять верное решение, выбрали опасный путь! Юэ Цинъюань испортил вашу жизнь! Погубил мастера своим высокомерием и праведностью! Если бы не он, вы бы не совершили стольких ошибок!       Шэнь Цинцю моргнул, побледнев от сдерживаемого гнева. Контроль? Баобэй применил чары контроля, чтобы узнать правду?! К горлу подступила дурнота. Отстранившись, заклинатель неосознанно сдавил собственое плечо, где в прошлом красовалась печать цветка. Словно там вновь зудели шрамы. Сглотнув, Шэнь Цинцю присел на кровать, не в силах поверить в случившееся.       – Ты желаешь, чтобы Шэнь был счастлив? Тогда, если я пожелаю уйти, ты не станешь меня удерживать? – спросил он, не поднимая испуганного, заполненного болью взгляда.       – Мастер Шэнь, – ответил Чжучжи-лан дрогнувшим голосом. – Неужели вы собираетесь вернуться в Цанцюн? Вы... Вы вновь оказались во власти чувств к главе Юэ? Мастер Шэнь, придите в себя! Он погубит вас! Этот человек – безумен!       Шэнь Цинцю тихо цокнул, закрыв лицо ладонью. Юэ Цинъюань? При чём здесь он? Единственное, чего хотел заклинатель – обрести свободу! Как он мог остаться рядом с тем, кто использовал на нём чары контроля?! Ведь Баобэй знал о печати цветка! Знал о том, что Шэнь Цинцю был рабом проклятья! Как же он мог после этого... А ведь в прошлом, когда их связывали кровные узы, сюаньлун не смел использовать силу лорда Цинцзин, боясь навредить, даже находясь в опасности! Так что же случилось теперь?! С чего сюаньлун взял, что Шэнь Цинцю требуется подобная забота?! Тем более, если он вовсе не желает подобного!       Они все... не в себе...       В прошлой жизни Юэ Цинъюань сохранял ледяное равнодушие... Увидев лорда Цинцзин, вернувшегося после побега из Цзиньланя и долгих странствий, глава секты оцепенел. Его надменное лицо божества напоминало маску, а взгляд тёмных глаз был колюч и непроницаем. Юэ Цинъюань знал, что Шэнь Цинцю отравлен демоническим ядом, но не проявил и доли сочувствия к жалкому состоянию младшего брата. Ведь лорд Цинцзин сбежал, оставив его разбираться с Ло Бинхэ. Неудивительно, что глава Цанцюн гневался на лорда Цинцзин... Он ведь не знал, что ядро Шэнь Цинцю разрушено тёмной ци ненавистного демона. Боги... за столько лет лорд Цинцзин так и не осмелился рассказать старшему брату о том, что заклеймён печатью цветка! Он даже боялся представить реакцию прославленных лордов и старейшин секты на подобную новость! Второй лорд Цанцюн – жалкий раб, связанный столь чудовищным проклятьем! Стоит воссоздать нефритовую бусину помыслов и все тайны секты окажутся в руках врага!       Наверное, лорд Цинцзин был бы казнён на месте, узнай его драгоценные шиди страшную тайну... Но странная холодность Юэ Цинъюаня ранила заклинателя больнее несправедливых обвинений. Это и впрямь Ци-гэ? С каждым годом Шэнь Цинцю верил в это всё меньше, сомневаясь в собственном рассудке. А был ли на самом деле в его жизни столь близкий человек? Что, если Шэнь Цинцю, израненный страхом и одиночеством, придумал его? Может быть, Ци-гэ никогда его и не любил? Вдруг они всегда были друг другу чужими?       Утонув в сомнениях, Шэнь Цинцю не сумел разглядеть свирепого гнева в глубине глаз Юэ Цинъюаня. Не видел боли, вины и жалости, что медленно заполняли грудь старшего брата кровью. То, что глава Цанцюн холоден, словно изваяние из снега и льда, казалось Шэнь Цинцю признаком осуждения. Если бы лорд Цинцзин мог подумать, что в родной секте его ждёт подобный приём, никогда бы не посмел искать здесь защиты от Ло Бинхэ.       Ни тогда, ни позже Шэнь Цинцю так и не узнал о том, как отчаянно искал его Юэ Цинъюань; о том, как мучился и страдал этот великий человек, замкнувший себя в тесных рамках чужого мнения. Пост главы могущественной секты давил на Юэ Цинъюаня. Как бы он ни хотел спасти младшего брата, не мог подвергать опасности адептов Цанцюн! Не мог уронить лица!       Отстояв секту в первом нападении демонов, явившихся за Шэнь Цинцю в первый раз; ранив Ло Бинхэ и позволив Лю Цингэ сразиться с Мобэй-цзюнем, Юэ Цинъюань не сумел одержать победу в споре с лордами пиков. Когда за Шэнь Цинцю явился сам Ло Бинхэ, старейшины Цанцюн замкнули главу секты печатью иллюзий...       Цинцзин пал. Лишь немногим адептам удалось спастись. Израненные лорды Цанцюн сумели отстоять секту ценой уничтожения пика безмятежности и покоя. Никто не защищал Шэнь Цинцю. Израненный лорд Цинцзин, лишённый шпильки, униженный собственным учеником, заставившим его пасть ниц, отправился во Дворец Хуаньхуа.       Шэнь Цинцю так и не узнал, что Юэ Цинъюань, узнав о случившемся, стал жертвой смертельного искажения ци. И лишь ценой собственного золотого ядра Му Цинфан сумел спасти главу секты, создав пилюлю небесного духа восьмого уровня...       Лорд Цинцзин умер, пронзённый мечом Лю Цингэ и уверенностью в том, что за те годы, что он провёл в Цанцюн, старший брат возненавидел его.