Пролог
В этом мире, в этой жизни человек должен принести много жертв. Самая благородная, самая важная из всех — это та, что касается нашей любимой Родины. Вместе мы установим новый мировой порядок… Мы предлагаем создать элитную армию, которая сформирует этот мир в соответствии с нашим видением. Идеальные солдаты, которые будут действовать в соответствии с нашим планом, у которых не будет свободной воли или мыслей, отличных от того, что мы выберем. Но для того, чтобы добиться успеха, мы должны начать с детей. Превосходные дети, идеально приспособленные к нашему делу, жертвующие собой ради Родины… Из этих безымянных детей будут сделаны лидеры, политики, шпионы, солдаты, убийцы, воспитанные какими мы хотим, чтобы они были… Люди, которые слушали и соглашались с этими словами, не осознавали, что то, что они предлагали, заложило основу для рождения монстра.***
Эксперименты
Первый этап начался в Праге, Чехословакия, в 1960-х годах. Дети из этого района были приглашены на семинары по чтению в Особняке Красной Розы под предлогом прослушивания детских историй. Это были не привычные сказки о принцах, спасающих принцесс, со счастливым концом, а мрачные, тщательно продуманные истории, написанные и проиллюстрированные руководителем эксперимента. У этих детей уже были свои воспоминания, свои семьи. Они были недостаточно податливы для достижения конечной цели. Позже были задействованы сироты и дети политических заключенных, нежеланные, ненужные дети. Но все они были сомнительного происхождения, все еще недостаточно хороши. На втором этапе экспериментаторы собирались пойти дальше, требуя более чистых образцов, требуя естественного генетического эксперимента. Это было до тестирования ДНК, до секвенирования, идентификации, разделения генов и манипулирования ими. Кандидатов отбирали по их внешней привлекательности: светлые волосы, голубые глаза, прямые носы, полные губы, чистый цвет лица — все они были прекрасными арийцами. Другие аспекты включали их природную сообразительность, физическую силу и рефлексы, род занятий, происхождение родителей и здоровье. Все это делалось систематически, настолько по-научному, насколько было возможно, учитывая ограниченность технологий, доступных в 1970-х годах. Десятки супругов были разбиты на пары. Мужчина и женщина были всего лишь одной из многих идеальных пар, выбранных для рождения идеальных, исключительных детей. Детей, которые когда-нибудь будут править страной и, возможно, даже миром.***
Примечания из материалов дела № RRR-1974-066 Испытуемый 66-1: Возраст: 19 Физические данные: светлые волосы, голубые глаза, рост 5 футов 10 дюймов, вес 135 фунтов Интеллект: выше среднего Образование: в настоящее время учится в Университете Брно по специальности Генная инженерия Профессия: студентБэкграунд
Мать: скончалась Отец: бывший школьный учитель в Моравии; в настоящее время отбывает срок в тюрьме Братья и сестры: нет Примечания: Родители арестованы за демократическую активность в 1967 году. Субъект предпринял попытку нелегальной эмиграции в Западную Германию в 1970 году. Схвачен на границе. Испытуемый 66-2: Возраст: 22 Физические данные: светло-каштановые волосы, голубые глаза, рост 6 футов 2 дюйма, вес 190 фунтов Интеллект: выше среднего Образование: выпускник военной офицерской школы Профессия: солдат, звание: капитанБэкграунд
Мать: скончалась Отец: чех немецкого происхождения, оставшийся в Чехии после Второй мировой войны; работник склада; скончался Братья и сестры: субъект — старший из трех братьев Примечания: Братья управляют небольшим продуктовым магазином после смерти отца. Примечания к файлу, содержащему инициалы Ф.Б.: …П.Ч. обратился к субъекту 66-2 с просьбой принять участие в проекте RRR. Я предложил сделать акцент на долге перед своей страной как на наилучшем психологическом подходе к военному мышлению. Субъект согласился с минимальными уговорами и обещанием повышения… …Родители 66-1 были правительственными активистами. Субъект, скорее всего, не будет участвовать добровольно. Требуются скрытые меры… …П.Ч. помог организовать «случайную» встречу между 66-2 и 66-1 в кафе в Праге. Мероприятия идут по плану… …по нашим наблюдениям, субъекты 66-2 и 66-1, похоже, влюблены, как и планировалось… …66-1 наблюдалась у врача. П.Ч. получил ее досье, в котором подтверждено, что субъект беременна. Потребовался небольшой пересмотр плана, но возможное событие входило в наши расчеты… …66-2 отказался от проекта. Сейчас они планируют свой побег. Были приняты меры… …66-2 больше не является частью эксперимента. 66-1 была отстранена до ожидаемой даты рождения. …66-1 на 32 неделе беременности пыталась сбежать через вентиляционные каналы. Субъект потерял сознание за пределами объекта. Введена дополнительная охрана… …66-1 успешно родила близнецов. Мальчику и девочке было разрешено остаться с испытуемой при условии, что она не сможет называть их никакими именами. Близнецы были обозначены как 66-3 и 66-4.***
Отец монстра
Бэкграунд
Клаус Поппе, он же Франц Бонапарта (Ф.Б.) — психиатр, психолог, врач, который разработал эксперименты. И все же он не был типичным холодным аналитиком, преданным науке. Он был художником и писателем с поэтическим талантом. Мастер не только карандаша, красок или слов, но и человеческой природы — он смог изобразить множество ярких красок человеческого разума. Его медицинской специализацией был не только органический мозг, но и его внутренняя работа. Чего боялся человек? Как можно использовать этот страх, чтобы сформировать человека? Что делает нас людьми? Что такое человеческое достоинство? Что, если ты лишишь себя этого достоинства? Что дает человеку его самоощущение? Его имя? Что произойдет, если лишить его имени? Без имени, без чувства собственного достоинства, можно ли перепрограммировать разум? Обладая грацией и коварством богини, она была идеальным сосудом для его исследований. Пока она была беременна, он наблюдал за ней, делал наброски, боготворил ее — ничего сексуального, он видел в ней святую, мученицу за свое дело. Когда родились близнецы, он был вынужден нарисовать и их тоже. Его артистическая сторона часто руководила им, и вместо холодной объективности камеры он предпочитал белую бумагу и черные грифели. Что он пытался запечатлеть такого, чего не смогли фотографии? Невинность младенцев? Тщетное отчаяние матери? Постепенный распад души? Близнецы, два прекрасных хрупких создания, вскоре будут подвергнуты его грандиозному эксперименту. Еще две жертвы ради общего дела. Он был их настоящим отцом.Дневник Поппе
Следующие заметки и наброски были обнаружены в личных вещах менеджера отеля «Убежище» Клауса Поппе после резни в Руэнхайме: Когда это началось? Как случилось, что я, патологически холодный человек, так безразличен даже к своим собственным жене и ребенку, брошен и давно забыт, пожертвовал любыми чувствами ради науки, ради этого эксперимента, что я должен пасть так глубоко, что я должен найти того, кто достоин поклонения? То любовное письмо, которое я написал тебе и спрятал в портрете, почитающем тебя, в той комнате, где я освободил тебя, в той комнате смерти, я все еще помню слова, которые я никогда не смог бы сказать тебе, тебе, кто ненавидел меня, осуждал меня. Я всегда наблюдал. Я наблюдал за тобой, чтобы понять все, что в тебе есть. Но вместо этого все, что связано с тобой, поглотило меня. Каким я казался тебе на грани своего падения? Что ты дала мне, когда я разбился? Ты оставила мне прекрасные драгоценности, этих двух вечных близнецов. Величайшее преступление, которое можно совершить, — это отнять у другого имя. Возможно, к тебе вернется свое имя. Я возвращаю тебе его. Твое имя Анна. Теперь мне тоскливо… грустно… грустно… Моя навязчивая идея, моя Анна, потому что это твое имя, а не 66-1, не номер дела, или файла, или проекта. Ты Анна с ледяными лазурными глазами и длинными золотистыми волосами. Я освободил тебя. Все те, кто знал о тебе, кто был частью эксперимента, все, кроме одного, мертвы. Я сделал это для тебя. Резня была лишь небольшой жертвой, чтобы доказать мою любовь к тебе, чтобы облегчить вину за то, что я сделал с тобой и твоими детьми. Но уже слишком поздно, потому что ты снова сбежала от меня. Я помню те долгие томные дни, когда я наблюдал за тобой, пытался сломить тебя, но ты ни разу не дрогнула, не поддалась моему плану. Ты оставалась непокорным, а я был тем, кто сломался. Хотел бы я хоть раз нарисовать тебя с улыбающимся лицом, но я никогда не видел, чтобы ты улыбалась, даже когда держала на руках своих детей. Я сожалею об этом, потому что я знаю, что это из-за меня. Теперь я понимаю истинный ужас преступлений, которые я совершил против тебя и таких, как ты. Без имени человек больше не человек, а просто еще одно животное или даже чудовище. Забирая имена стольких людей — я хочу, чтобы ты называла меня моим настоящим именем…***
Где ты сейчас? Если бы только я мог вернуть тебе драгоценности, которые ты была вынуждена оставить позади. Но знайте, что они в безопасности и о них заботятся. Они пересекли границу с Восточной Германией и оставались в детских домах до тех пор, пока Либерты не усыновили их. Советник по внешней торговле и его жена кажутся хорошими любящими людьми. Я думаю, ты бы одобрила. Твои сын и дочь будут процветать под их опекой, и, возможно, их прошлые кошмары будут надолго забыты. Сейчас они живут в Западной Германии — я видел их в новостях. Теперь они по-настоящему свободны… Я только что вернулся от них. Я видел, как они спали, такие красивые, как ты, даже в темноте их волосы блестят, как золото. Чудесные спящие ангелы. Теперь у них есть имена — Йохан и Анна. Как иронично, что именно эти имена были выбраны для них. Анна — то же имя, что и у тебя. У нее те же ясные голубые глаза и золотистые волосы, те же скулы и лоб. Ее нос другой, меньше, мягче. Это она тоже унаследовала не от своего отца. Роль генетики всегда завораживала меня, но роль окружающей среды, обусловливающей разум, была еще более привлекательной для человека науки, каким я был раньше. Но теперь я оставил науку и даже свое искусство. Без тебя я больше не испытываю вдохновения. Ты действительно сломала меня. Йохан — такое распространенное, но сильное имя, имя моего безымянного монстра. Монстр из моей истории искал имя, но, когда он нашел его, не осталось никого, кто мог бы назвать его по имени. Он проглотил их всех. В чем смысл этой истории? Вообще никакого смысла, ни в одной из моих историй больше нет смысла. Я написал их, чтобы показать тщетность наших усилий. Получить то, чего больше всего желаешь, но при этом иметь это ничего не значит. Принять решение и сожалеть о нем, но принять иное решение тоже привело бы к сожалению. Видеть, что нет разницы между добром и злом. Такова была жизнь, такова была моя работа. Но я был неправ, ибо человек может решить стать тем, кем он пожелает. Он не должен следовать по пути, проложенному перед ним другими. Теперь у твоих детей есть такой выбор…***
Я помню, когда видел тебя в последний раз. Ты снова сказала мне эти слова. Я помню твое лицо, застывшую маску, твои холодные глаза, сверлящие меня, твой смертельно спокойный голос, дрожащий от сдерживаемой ярости. Я никогда, никогда не прощу тебя за это, даже когда я умру, эти дети отомстят тебе. Ты так сильно ненавидела меня? Только я или все мы за то, что мы сделали с тобой, твоим возлюбленным, твоими детьми. Твои слова холодят меня даже сейчас, потому что я чувствую, что они непременно сбудутся. Ты произнесла их с такой непоколебимостью и убежденностью. И теперь монстр пробудился из этих спящих ангелов. Либерты мертвы, твоих детей больше нет. С тех пор я думал о твоем предсказании снова и снова. В глубине души я знаю, что он придет за мной, даже здесь, в этом мирном городке, где я спрятался. Мне ничего не остается делать, кроме как ждать своей неминуемой гибели. Я могу только ждать твоего решения.***
Мать монстра
Моя дражайшая Хеленка, На днях тебя искал мужчина, но я не смогла ему помочь, так как прошли годы с тех пор, как мы потеряли связь. И все же я по-прежнему считаю тебя своим лучшим другом. Увы, ты, скорее всего, никогда не увидишь это письмо, поскольку я не знаю, куда его отправить. Но я все равно пишу его, потому что боюсь, что у меня отнимут мои воспоминания, как это было со многими другими до меня. Я молюсь, чтобы у тебя все было хорошо, хотя, судя по тому, что сказал мне этот человек Шувальд, боюсь, что у тебя тоже была тяжелая жизнь. Я не рассказала тебе о своих проблемах в моем последнем письме, потому что не хотела тебя беспокоить. Но я хочу, чтобы ты знала, что со мной все в порядке и что я все еще думаю о тебе. Если бы только я пересекла границу с тобой в тот день так давно, тогда ничего этого бы не случилось. Как это началось? Я поступила в Брненский университет через пару лет после того, как меня поймали на границе. Как и многие другие люди моего возраста, я влюбилась. Но, в отличие от других, я влюбилась в мужчину, выбранного для меня, мужчину, чьим долгом было соблазнить меня. Я простила его, когда он искренне расплакался и признался в этом. Но потом они забрали его у меня, и я больше никогда его не видела. Я знаю, что он мертв. Они убили его, потому что он осмелился бросить им вызов. Он осмелился по-настоящему любить меня и наших нерожденных детей. Он не стал бы жертвовать нами. Кто они? Кто те люди, которые держали меня взаперти до тех пор, пока я не родила своих детей? Даже сейчас я не знаю. Я думаю, что они, должно быть, работают на правительство. Они хотели моих детей, но я сбежала и смогла прятаться от них все эти многие годы. Был один человек, руководитель эксперимента, которого я ненавидела больше всех остальных. У него был этот жеманный вид фальшивого аристократа. Он всегда наблюдал за мной, всегда рисовал в своем блокноте, как будто пытался уловить суть моих страданий. Он отказался отвечать на мои вопросы, сказав только, насколько важны мои дети для его эксперимента, какую благородную жертву я приношу и какой честью для меня должно быть то, что меня выбрали. Этот ублюдок… даже сейчас, когда я думаю о нем, я дрожу от ярости и страха. Моим близнецам сейчас почти пять лет. Они в таком возрасте, когда дети задают вопросы, на которые я не могу ответить. Я сказала им столько, сколько могла, что за нами гонятся люди, что мы должны прятаться от них. Но я говорю им, что это игра вроде пряток, и они мне верят, пока. Но как мне объяснить мальчику, почему он должен одеваться как его сестра и притворяться таким же? Я говорю ему, что это тоже часть игры, и он мне верит, пока. У меня разрывается сердце, когда я наблюдаю за ними, зная, насколько неопределенно их будущее. Это так несправедливо, в отличие от других детей, они не могут ходить в школу или даже играть на улице. Когда я думаю об этом, мне хочется плакать, но я не могу плакать при них. Я должна быть сильной ради них. Я работала в пабе внизу — очень удобное расположение. Я убираю и заполняю полки. Я, которая к настоящему времени должна была стать всемирно известным генетиком. Я зарабатываю немного, но у меня есть комната и еда. Я бы зарабатывала больше официанткой или барменом, но я не смею показаться на глаза. Я знаю, что они все еще ищут нас. Такие люди не сдаются. Как долго я смогу прятаться от них? Как долго я смогу притворяться, что я мать только одного ребенка? Я хочу пробыть со своими детьми как можно дольше. Я знаю, что в конце концов они найдут нас. Конечно, если тот человек, который искал тебя, нашел нас, они тоже найдут. Еще немного, потому что мне нужно сэкономить еще немного денег, мы побудем здесь, на мосту Седок, в «Трех жабах», а потом двинемся дальше. С любовью, Твоя Анна***
Сестра монстра
После сеанса гипноза Нины (она же Анна) с доктором Гилленом ее воспоминания восстанавливаются. Я помню, теперь я все это помню. За нами гнались. Мы прятались в «Трех жабах». Я помню запах алкоголя. Он поднимался вверх по лестнице и проникал сквозь многочисленные щели в стенах, дверях, окнах. Я помню каждый квадратный фут этих маленьких комнат. Таков был наш мир в течение многих лет. Нам не разрешалось ни выходить на улицу, ни даже выглядывать в окно. Мой брат был моим единственным, с кем я могла играть, моим единственным компаньоном, когда мама уходила на работу. Я помню, как наша мама любила петь нам. Это был единственный раз, когда она улыбалась. В остальное время она казалась такой грустной и задумчивой. Теперь я вспоминаю, что в тот день меня забрали и потащили вниз по лестнице, а не моего брата. Я помню мужчину в очках, который ехал со мной в машине. Он сказал мне: «Ты не должна ничего скрывать от него». Он имел в виду другого мужчину в машине, без очков. Они отвели меня в особняк, окруженный кустами красных роз, которые поднимались высоко над коваными железными воротами черного цвета. Я была заперта в темной комнате очень долго. В комнате была кромешная тьма, и казалось, что в ней вообще нет стен. Чернота простиралась бесконечно. Я ничего не видела, ничего не слышала, за исключением редких отчаянных криков. Меня продержали там так долго, что я больше не могла считать дни по количеству приемов пищи. Я продолжала спрашивать себя: «Зачем? Зачем они это делают? Почему мама отправила меня сюда? Что я сделала? Чего они хотят?» И вот однажды голос спросил меня: «Как тебя зовут?» Но когда я ответила, он сказал: «Нет, у тебя нет имени». Это продолжалось еще много дней. Когда голос снова спросил меня: «Как тебя зовут?», на этот раз я ответила: «У меня нет имени». Голос сказал: «Хорошо, теперь ты готова». На следующий день мужчина без очков открыл дверь. Он привел меня в большую комнату, где проходило какое-то празднование. Там было много людей, все смотрели на меня и улыбались. Они сказали что-то о том, что я избранная. Было подано вино, и кто-то предложил тост. Потом они начали умирать, падая один за другим прямо у меня на глазах. Комната смерти. Я помню тела, так много тел с лицами, искаженными в агонии, с открытыми глазами и ртами, и ковер, испачканный красным вином и желтым от рвоты. Я была так напугана, что сначала не могла пошевелиться. Единственным человеком, который остался, был человек, который освободил меня из той комнаты. Он сказал мне забыть все, что я только что видела, и бежать далеко, так далеко, как только смогу. Я бежала и бежала, не останавливаясь, сквозь розовые кусты, не обращая внимания на острые жестокие шипы, которые впивались в мою одежду и плоть. Я пробежала мимо трамвая, реки, вокзала. Я наткнулась на «Трех жаб» и помчалась вверх по лестнице. Я бежала, пока не вернулась домой. Мой брат был там и ждал меня. Он сжимал в руках «Монстра, у которого не было имени». Он сказал мне: «С возвращением». На секунду я была дезориентирована. Казалось, я смотрюсь в зеркало. Он все еще был одет как я, даже носил парик с конским хвостом, как у меня. Я начала рассказывать ему обо всем, что произошло, обо всем, что я пережила. Я не могла остановиться даже для того, чтобы вздохнуть. Вся правда выплыла наружу, весь этот испытанный ужас. Затем я сделала вдох и повторяла это снова, и снова, и снова, в течение нескольких дней. Единственное, чего я не могу вспомнить, — это наши истинные имена.***
Монстр
Когда Йохан стоит в художественной студии Поппе, фрагменты его воспоминаний, наконец, полностью соединяются. У меня есть план. У меня был этот план с тех пор, как я себя помню. Но мой ли это план? Или это что-то глубоко укоренившееся во мне еще до моего рождения? Стоять на вершине мира, быть единственным, кто стоит на ногах, видя других у своих ног, как завоевателя или как единственного выжившего — это не имеет значения. Что-то столь грандиозное на самом деле требует лишь небольших усилий. Люди легко поддаются влиянию, ими легко руководить. Они просто требуют признания своего жалкого существования. Мое существование фиктивно. Я — никто. У меня нет имени. У меня нет прошлого. Даже те воспоминания, которые я восстановил, как я узнал, были не моими. Время в Особняке Красной розы было воспоминанием моей сестры. Но теперь я помню, я помню ту черную дыру во времени, когда нечем было заполнить эту пустоту, кроме нескольких оставшихся книг. Я так жаждал воспоминаний, что воспринял ее как свои собственные. Какими бы ужасными они ни были, это было лучше, чем ничего. И из ее воспоминаний о темной комнате, о вопросах, о мужчинах, собравшихся, чтобы поднять тост за их успех, об их ожиданиях от великого лидера и нового мира, об их смертях, возник мой план. Скольких людей я убил? Напрямую? Не слишком много. Косвенно? Вероятно, сотни. Я никогда не утруждал себя отслеживанием — все удовольствие в настоящем моменте. Почему я убиваю? Почему я с таким презрением отношусь к человеческой жизни, к жизням тех, кого я убил, кто был добр к нам? Я сделал это, чтобы защитить нас, чтобы они не могли нас найти. Затем я убивал, чтобы осуществить свой план. Но в основном потому, что это меня забавляет. Мужчины, женщины, дети, богатые, покинутые, добрые, злые — это не имеет значения. Смерть — великий уравнитель, и, по правде говоря, я не вижу разницы. Люди наиболее интересны непосредственно перед смертью. Именно тогда видно их истинное «я». Каково мое истинное «я»? Мы такие, какие мы есть, благодаря нашему опыту, нашим воспоминаниям. Не имея ничего, я всего лишь вымышленный человек, состоящий из ложных воспоминаний. Единственное настоящее воспоминание, которое у меня осталось, — это то, как мы с тобой, держась за руки, шли по бесконечной пустоши. Мы были единственными людьми во всем мире, и у нас не было имен. Это была мечта о самом прекрасном покое. Мечта о конце. Мое второе «я», мой близнец, мы жили как одно целое, мы были одним целым долгое время. С тех самых ранних дней я помню свою мать. Я помню ее уроки: никогда не открывай дверь. Никогда не покидай этих комнат. Никогда не выглядывай в окно. Вы двое — есть один. Действуйте как единое целое. Они ищут нас. Они не должны нас найти. Те люди, которые отделили эту половину меня, оставив меня неполноценным на бог весть сколько. Те люди, которым моя мать поклялась отомстить. Те люди, которые забрали наши воспоминания, теперь я нашел их всех. Ради тебя, мама.***
Рождение монстра
Женщина была еще молода, с момента ее рождения прошло едва четверть века. Но усталость в ее глазах, плечах, спине заставляла ее выглядеть уже на все сто. И все же она была красива. Высокая и отчужденная, она казалась очень похожей на богиню из древних времен. Но не теплую, заботливую покровительницу любви или земли, а скорее трагедии или возмездия. Ее соседи мало знали о ней и видели в ней мрачную женщину, которая жила глубоко в своих собственных мыслях. Никто никогда не видел, чтобы она улыбалась. Она жила просто с одним ребенком, очаровательной маленькой девочкой, которая была зеркальным отражением своей матери, тихой и сдержанной. Что это за жизнь такая? Жизнь в страхе. Вечные прятки. Детям не разрешалось и шагу ступить из квартиры. У них не было друзей, никого, кроме друг друга. Они действовали как один ребенок, чтобы обмануть тех мужчин, которые искали женщину с близнецами. Были времена, когда она со стыдом думала о том, чтобы уступить, позволить им забрать ее детей. В конце концов, они хотели их, а не ее. Она могла бы быть свободна и жить своей жизнью. Но она не могла пожертвовать своими близкими ради собственного эгоизма. Мать обязана защищать своих детей. Любое другое решение было бы непростительным. Ходили слухи, что она скрывалась как антиправительственная активистка, что не было чем-то необычным тогда. Но эти слухи подтвердились, когда однажды перед пабом «Три жабы» остановился длинный черный автомобиль, как у правительственных чиновников. Четверо мужчин вошли в старое здание. Было что-то в их медленной, уверенной, тяжелой походке, что насторожило ее. Она слышала эти шаги в своих кошмарах. Тот же глухой стук, который звучал, когда забрали ее родителей, та же уверенная поступь, которую она слышала, когда забрали ее возлюбленного, те же шаги людей, которые пришли за ее новорожденными. Затем раздался стук в дверь. — Не открывайте! — крикнула она, когда один из ее детей инстинктивно двинулся к двери. Она схватила их обоих и прижала к себе. Она начала плакать. Все эти годы быть сильной, защищать своих детей — все это должно было вот-вот подойти к концу. Она знала это. Она ничего не могла поделать. Даже ее смерть не остановила бы их. — Мне жаль, — сумела она произнести сквозь слезы. Один из них спросил ее: — Почему ты извиняешься? Она ответила: — Потому что вам двоим придется выживать в одиночку. Ребенок снова спросил: — Почему ты плачешь? Не плачь. Но она не могла остановиться. Они выломали дверь. Мужчина в очках вошел первым. Он увидел женщину, держащуюся за руки с двумя маленькими девочками-близнецами. — Теперь пойдем со мной, —приказал он, пытаясь схватить ребенка справа от нее. Она оттащила ребенка, и он опрокинул лампу на столе, когда свернул, чтобы преградить им путь. Керамическая подставка и стеклянная колба разбились вдребезги о деревянный пол, непоправимо, как поворот их судеб. — Умная, очень умная женщина, которая с помощью этой простой уловки ускользала от нас все эти годы, — прокомментировал мужчина без очков — важный мужчина, стоящий позади, которого охраняли трое других мужчин. — Это эксперимент. Кто из них уйдет, а кто останется? Это эксперимент. Итак, кого мы выберем? — Убирайтесь от нас! Чтоб вы все сгорели в аду! Не прикасайтесь! Не трогайте их! — Теперь она кричала и истерически рыдала в своем тщетном отчаянии. — Ну, тогда… тебе решать. Ты выбираешь. Каким ребенком ты пожертвуешь, чтобы спасти другого? — почти равнодушно спросил мужчина. Они оба крепко держали ее за руки, так крепко, что она чувствовала, как ее пальцы немеют. Который из них? Как они могут просить меня об этом? Я бы предпочла пожертвовать собой. Как может мать решиться на что-то подобное? Как я могу выбрать, какого ребенка подвергнуть их пыткам? — Который из них? Или они оба уйдут. Выбирай скорее, — спокойно повторил мужчина. — Не отпускай! Не надо! — закричал один из ее детей. Это был тот же самый ребенок, который просил ее не плакать раньше? Сквозь туман своего отчаяния она видела, не помнила. Мужчина посмотрел на свои часы и приказал, как будто ему наскучила эта игра: — У тебя есть тридцать секунд, чтобы принять решение, или мы берем их обоих. Мальчик или девочка… который из них? Она и представить себе не могла, что дойдет до такого. Что ей будет предоставлен такой невозможный выбор. Спасти одного или потерять их обоих. Она должна была выбрать. Эти люди думают, что пожертвовать собой ради своей страны — самое благородное дело. Но самый основной инстинкт матери — жертвовать собой ради своих детей, а не жертвовать одним ради другого. Как я могу принять такое решение? Как я смогу жить с таким решением? Но ее аналитический склад ума взял верх, и она попыталась отделить себя от эмоций во время принятия решения. В конце концов, каким бы ни было решение, это уничтожит одного ребенка и ее саму. Девочки слабее, и их нужно защищать, была ее первая мысль. — Этот, — сказала она и протянула левую руку вперед, чтобы отдать мальчика. Затем ей в голову пришла другая мысль. — Нет, этот, — поправила себя она, отпуская руку девочки. Они хотят, чтобы из ребенка вырос диктатор. Какая катастрофа постигла бы всех нас, если бы они добились своего? С мальчиком у них было бы больше шансов на успех, поняла она в последнюю секунду. Но с девочкой это было бы сложнее. Люди не видят в женщинах сильных лидеров. Мужчины физически сильнее, но у женщин болевой порог выше. Женщины эмоционально и психологически сильнее. Моя дочь — она самая сильная. Она выживет. И мой сын будет жить дальше, чтобы отомстить. Эти мужчины — монстры, заставляющие меня делать такой ужасный выбор. Но в конечном счете я сделала выбор. Кто настоящий монстр? Мужчина в очках схватил ее дочь. Та брыкалась и кричала ей, матери, которая предала ее, матери, которая выбрала ее в качестве жертвы.