ххх
Тринадцать лет назад. «Суд приговаривает вас к пятнадцати годам заключения…» Двенадцатилетний Чонгук впился глазами в лицо отца, не в силах сделать вдох. Мир замер в одной точке и резко треснул по швам вместе с сердцем альфы. Некогда счастливая семья превратилась в месиво из отчаяния и боли. Родные были в шоке, приговор огласили не одному, а пятерым сразу, ибо страдать будут все. Те пять минут, что им отвели на прощание, навсегда изменят жизнь подростка. Чонгук впервые почувствовал страх, глядя на мучения семьи. Он не мог им помочь: ни папе, ни братьям, ни уж тем более отцу. Сокджин был на год старше и полголовы выше Чонгука, но в тот день осунулся и дрожал все время, пока шло заседание. Омега растирал красные от слёз глаза и не выпускал папину руку. Младший в семье — десятилетний альфа Чон Хосок — был мрачнее ночи. Вечно весёлый и улыбчивый парнишка вмиг утратил всю радость. Единственный, кто не плакал и кого распирало от злости. Ребенок сжимал кулаки и дышал рвано, уничтожая взглядом стражей порядка. «Две минуты», — рявкнул мужчина в форме. Папа потянул Сокджина и Хосока к себе, пропуская среднего сына. — Ты же знаешь, что я бы никогда… — Знаю, отец, — выпалил Чонгук, обнимая мужчину из последних сил. — Обещаю, что я найду виновного и отомщу. — Сынок, всему своё время. А пока позаботься о папе и братьях. Им больше не на кого положиться, слышишь? Ты теперь главный альфа в их жизни. Мужчина за то время, что был под следствием, совсем исхудал и поседел. Подросток вцепился в отца мертвой хваткой так, что конвою пришлось отдирать пацана силой. Чонгук брыкался и матерился в попытках задержаться хоть ещё на секунду в объятиях родного человека. И лишь, когда руки папы обвили хрупкие плечи, он поддался своему горю и выпустил ладонь отца. Чона обвинили в убийстве, которого он не совершал. Все в семье были в этом уверены. Подозрения вызывал и молодой судья Ли Минсок, вынесший приговор. Папа Чонгука обил пороги всех адвокатских контор, начал своё расследование. В конце концов ему удалось докопаться до истины, вот только ценой своей жизни. Судья был куплен, и заказчиком был директор завода — Чхве Ёнсам, на котором работал Чон старший. Всё оказалось до боли прозаично: чтобы прикрыть своего сына, директор свалил вину на одного из работников. Одной взяткой уничтожил всю семью. Отец скончался от болезни прямо в камере спустя два года после приговора, не дождавшись апелляционного суда. А спустя еще год люди Чхве убрали папу за то, что тот слишком много накопал. Чонгук с братьями должен был отправиться в детский дом после похорон, а если точнее, их хотели разделить по разным учреждениям. Хитросплетения судьбы не позволили этому случиться и всех троих забрал к себе на попечение двоюродный брат папы, священник — Сон Темин. Бета стал опорой для подростков, крепким плечом и пристанищем в мрачные дни. Только вот к Богу всех троих он привести так и не смог.ххх
Настоящее время. — Как насчет пирушки в честь великого дня? — Хосок пританцовывает, обходя труп Чхве Ёнсама. — Избавьтесь от этого дерьма, — приказывает своим людям Чонгук и вытирает полотенцем окровавленные руки. — Это ещё не конец. Остался Ли Минсок, после его смерти мы и повеселимся. — Вот ты душный, совсем не умеешь веселиться, — разочарованно хмыкает младший и достаёт пачку сигарет, протягивая сначала брату. — Убрать Чхве было непросто, а с судьей — тем более, ведь эта тварь у всех на виду… — Чонгук затягивается и следит за чернеющим небом. — Нужно время и силы. Но ты на сегодня свободен. — Я буду в «Dynamite». Музыка, виски и самые сочные омеги города — то, что мне сейчас нужно. — Хорошо. И да… — улыбка украшает бледное лицо альфы, — если Джин устроит истерику по поводу того, что я вчера убил его хахаля, скажи, что это вышло случайно. — Третий за год — он не поведётся, — смеется Хосок, усаживаясь за руль чёрного Lamborghini Aventador. — Что поделать, достойных альф он так и не научился выбирать. Проводив взглядом авто брата, Чонгук разминает шею и любуется очертаниями города вдалеке. Главный вопрос он закрыл, остался ещё один. Стало немного легче, но железный привкус крови ещё не сошел с губ. Ли Минсок на очереди — им нужен план. Ветер приносит лёгкий аромат хвои с горного массива. Альфа вспоминает детство, как они с семьей ходили на пикник. Отец учил его и Хосока стрелять из лука, пока папа с Джином собирали ягоды и цветы. Кажется, именно тогда Чонгук жил, а сейчас просто исполняет обязанности живого. Изо дня в день, шаг за шагом, словно зомби он бредет по дороге мести. Единственная отдушина Чона — это братья и дядя Темин. Вот только тяжело приходится альфе с послужным списком в сотни убийств идти на поклон к священнику, пусть и родственнику. Но, что больше поражает Чонгука, так это принятие дядей такого племянника. Не поддержка или одобрение, но какое-то поистине невероятное смирение. Странная семья по всем параметрам. Пока один молится Богу, второй закапывает трупы. Первый верит в милосердие — второй поклоняется возмездию. Но даже это не смогло разрушить родственную и доверительную связь, и Чон никому не позволит это сделать. Альфа садится на заднее сидение Rolls-Royce Phantom и приказывает отвести его в церковь. Нужно исповедаться, ибо он наконец-то согрешил.ххх
Серое небо словно дементор высасывает радость из всего живого. Мрачные тучи медленно окружают вечно жужжащий город в поисках добычи. Им всё по вкусу: дома, люди, только постиранные вещи на балконе. Всё пойдёт в расход. Ледяной сентябрьский дождь не упустит шанса испортить чьё-то свидание или барбекю. Однозначно полакомится новым костюмом какого-нибудь модного омеги и обязательно оставит капли на свежевымытом авто. В старшей школе, где учится Ким Тэхён, наравне с погодой готовится что-то недоброе. Омега тенью спускается по лестнице, чтобы не дай бог не привлечь внимание к своей и без того «ущербной» персоне. Хотя таковым он является исключительно со слов «упырей» из его класса и их верных прихвостней помладше. Парнишка проскальзывает в коридор на первом этаже и не успевает пройти мимо туалета, как его силой пихают внутрь. Он даже не оборачиваясь знает, кто толкнул его со спины. Мразота по имени Джихо — верно служит главному отморозку в жизни Тэхёна — Ли Хвану. Путь на свободу блокирован гнидой и на голову выше и на километр ядовитей чем тот, на кого сейчас будет совершено нападение. В этом Ким не сомневается, ибо традиция издеваться над ним нарушаться не должна, особенно по пятницам. — Мой ты нежный, мой ты сладкий, — наштукатуренная рожа Ли кривится в блядской улыбке. — Думал ускользнуть незамеченным? — Разве это возможно? — обречённо выдыхает Тэхён. — А ты умнеешь. Видите, наша крошка обучаема, а вы говорили — безнадежный кретин. Хван сидит на раковине свесив ноги, разглагольствуя, будто читает лекцию студентам. Только вот профессор он исключительно по части абьюза и буллинга, а его ученики — припизднутые отморозки. Тэхён бы их живьем в землю закопал, если бы, конечно, мог. Ли поправляет светлые волосы, заправляя пряди за ухо, в котором блестит серьга, стоимостью как всё, что на омеге сейчас, включая портфель и съеденный завтрак. Двое его шестёрок готовы чуть ли не ботинки целовать своему господину, лишь бы быть частью «богемы». Мелкие твари стоят рядом и ждут приказа, который уже на подходе. Тэхён понимает, что с Джихо, который стоит сзади, ему не справиться, не зря же его выбрали в телохранители Хвану. Драться нет смысла, синяки с прошлого раза ещё не сошли, а новые доведут папу до истерики — придётся прогибаться. Как же его достала школа с её ублюдскими законами на выживание. Все, кто не в милости у «короля», автоматически дерьмо. А как поступают с дерьмом? — Малыш, принеси-ка мне водички из унитаза, — тошнотворно писклявым голосом распевает Ли. — Душ ему не помешает, — одна из шестерок оскалившись проходит в кабинку. «Бляди» — всё, что приходит в пока ещё сухую голову омеги. — Наисвежайшая, возможно, с элементами жизнедеятельности, — обнажив неровные зубы, выходит из кабинки парень с ведром. — Мы тебя ждали и набрали побольше. — Как мило с вашей стороны, — Ким знает, что делает хуже, но стоять молча не может. — Сладкий, ты так сильно хочешь умыться, что снова огрызаешься? — Хван театрально приподнимает брови. — Отнюдь, лишь хотел поддержать беседу, — Тэхён решает снять портфель, но его вырывает Джихо. — Проверить? — верзила смотрит на хозяина. — Просто высыпи на пол, там все равно ничего стоящего, — величественно машет ладонью Ли. «Надеюсь, вы сдохните самой паскудной смертью» — Тэхён смотрит, как тетради и прочее содержимое его сумки разлетается по кафелю. Всё бы ничего, но разбилось любимое зеркальце. Папа купил его омеге в прошлом году на ярмарке. Они тогда славно провели время: момент счастья, которое можно пересчитать на пальцах одной руки. — Малыш, я ведь не зверь какой-то, можешь собрать вещи. Стандартная проверка, сам понимаешь, — Хван пожимает плечами и закидывает ногу на ногу. — Шевелись, нас, в отличие от тебя, дома ждут, — тявкает один из свиты. Тэхён, сжав челюсти, опускается на колени и начинает собирать школьные принадлежности. Сколько ещё он продержится в этом аду? Почему именно ему выпала «честь» быть личной игрушкой Ли? Ведь и в классе, и в школе полно других не менее «убогих» кандидатов. Видимо, Ким родился под самой стрёмной звездой. А может и вовсе под черной дырой, судя по его жизни. Обидно, что дома и правда никого. Папа сегодня на сутках, и это даже к лучшему. Не стоит ему видеть единственного сына в таком состоянии. Завод и так вытягивает из него всё, что можно, добавлять проблем Тэхён точно не хочет. Ким упаковывает тетради, тянется к зеркальцу под раковиной и краем глаза замечает отсутствие ведра на полу. В туже секунду на его голову обрушивается поток воды под дикий ржач гиен вокруг. Каштановые волосы, которые он тщательно пытался уложить утром, превращаются в мокрое месиво. Белая рубашка мерзко прилипает к телу и даже брюки покрываются пятнами. Тэхён сильнее сжимает зубы и зеркало, в котором видит своё незавидное положение. «Выходим, мальчики, на сегодня спектакль окончен» — Ли спрыгивает с раковины и под охраной шестерок обходит Кима. — «Удачных выходных, крошка, и увидимся в понедельник». Тэхён не двигается, прожигает взглядом пол и пытается не думать об убийстве. А ведь желание порезать Хвана на куски вместе с его шайкой растёт с каждой секундой. В семнадцать лет омега повидал столько дерьма, что кому-то и за сорок не довелось. Отец бросил их с папой, когда Тэхёну исполнилось шесть, этот день забыть будет сложно. Молодой и красивый Ким Инсу в одно мгновение превратился угрюмого старика. Мужчина начал плохо есть, почти не спал и лишь спустя полгода немного пришёл в себя. Алименты ребёнок получал ровно два года, а потом отец исчез с радаров, как будто его и не существовало. Папе пришлось искать работу, но из-за того, что университет Инсу так и не окончил, хорошее место найти было сложно. Более менее приличные деньги предлагали только на заводе, но с таким графиком, что до пенсии можно не дожить. Папа согласился и практически оставил Тэхёна на самовоспитание. Что касается школы, то тут Тэхён испробовал все методы унижения, причём на себе. От простых и лёгких оскорблений до побоев. Омега регулярно находит в портфеле огрызки, записки с пожеланием «избавить мир от такого ничтожества как он» и даже использованный презерватив. Ещё год назад Ким попробовал пожаловаться учителю на очередное издевательство, но получил лишь возмущённый тон да пачку наставлений о поведении. Действительно, разве может сыночек судьи Ли Хван быть сукой вселенского масштаба? Игнорируя настойчивое желание сорваться следом за обидчиком и выдрать ему все волосы, Тэхён убирает оставшиеся вещи в рюкзак. Поднявшись на ноги, парень подходит к раковине и, вцепившись руками в её край, пытается восстановить дыхание. Глаза в отражении наполнены такой обидой, что её силы хватило бы на подзарядку космической ракеты. С волос на лицо стекает грязная вода, смешиваясь с кристальными слезами. Такое простить нельзя, забыть невозможно. Но как бороться? Вот в чём вопрос. Тэхён включает кран и умывается, а потом резко закинув рюкзак на плечо, выходит в коридор. В школе уже никого не осталось, так что униженный и злой омега может беспрепятственно выйти на улицу. Ким смотрит в небо и облегчённо выдыхает — не он один пропитан мраком. Редкие капли срываются с высоты птичьего полёта и приземляются на асфальт. Тэхён даже рад такой погоде. Если постоять под дождем, может, он смоет этот позор? Или хотя бы ощущение своей никчемности? Был бы хоть у него друг, может жизнь не казалась бы такой беспросветной жопой. Но из-за «должности» мальчика для битья, с ним никто даже общаться не хочет, не то что дружить. Этот год только начался, а впереди ещё один. Каковы шансы, что омега не вздёрнется до универа? Если бы не папа — то уже. Причинить Инсу ещё и такую боль Тэхён не позволит. Значит, остаётся терпеть. Со спортивной площадки доносится шум и, повернув голову, Ким видит, как к нему приближается одна из шестёрок Ли в компании альфы, который хоть и немного, но когда-то нравился Тэ. — Смотри, наша кроха после спа-процедур. Как тебе водичка из унитаза? Бодрит? — заливается омега, оценивая вид Тэхёна. — Хреново выглядишь, — морщится парень из бейсбольной команды. — Да нет, он ещё ничего, вот когда мы на него мусорное ведро вытряхнули, тогда было действительно кринжово. Парочка проходит мимо в сторону парковки и, запрыгнув в новенькую Kia, скрываются из виду. Тэхён не двигается с места, ждёт, когда уже земля разверзнется и он провалится в самый низ. Но ничего не происходит. Лишь усиливающийся дождь норовит пробраться ледяной водой в самое нутро. Но там всё горит, и особенно от того, что некому пожаловаться. Никто не выслушает, не обнимет и не пообещает, что всё будет хорошо. А выговорится так хочется, что просто нет сил. Тэхён набирает воздуха в грудь и двигается в направлении единственного места в городе, где он точно сможет снять груз с души.