ххх
Дольше секунды целовать нельзя. Можно оказаться за гранью разумного и остаться с мальчишкой на весь день в этой маленькой квартирке. Это очень опасно, потому что Чонгук уверен, что не продержится, не вывезет напора, не сдержит желания и сорвется как голодный зверь до легкой добычи. Кажется, он начинает понимать, что можно и убить любовью. Случайно, конечно, по неосторожности. Прижать сильнее и целовать, пока не задохнется, не говоря уже… Альфа закрывает дверь и почти бегом спускается по лестнице на морозный воздух. Ох, уж эта фантазия… Рука машинально тянется к пачке сигарет и почти трясётся, приближаясь к губам. Это же как надо так встрять? Холод и химия с дымом помогают из ряда вон плохо. Тэхёна хочется сильнее чем дышать. Не просто физически, не на ночь или день. Он ему нужен критически, а лучше внутривенно. Напиться бы воздуха у каштановых волос, обжечься бы шёлковой кожей и застыть навечно в янтарном дворце. Чон издает жалобный и безутешный стон и открывает дверь мерседеса. Нужно решить несколько вопросов, и придумать в какое людное место отвезти Тэхёна. Наедине им точно нельзя.ххх
День тянется нудным ворохом школьной домашки — единственным вариантом отвлечься от Чона. И это работает ровно до смс: «Через полчаса буду». Почему мир гаснет как лампочка без него и зажигается, когда альфа объявляется на горизонте? И как бредовые идеи приходят в голову в самый неподходящий момент? Омега ныряет в шкаф, возвращаясь с чёрной блузкой, в которой ходил на выступление Чимина. Вместе с зауженными джинсами, и в лучших традициях «Сгорел сарай — гори и хата» Тэ ещё и глаза подводит. Немножечко, просто, чтобы подчеркнуть. Здравый смысл выглядывает на секунду уже у входа, перед зеркалом. Ким на себя почти не похож. Тэхён, конечно, впечатлён внешним видом, но что-то в нём исчезает. Размышлять нет времени, и омега надевает куртку. Бежит вниз и тормозит только тогда, когда его ловят руки Чонгука. — Куда ты так летишь? Почему раздетый? — альфа смотрит на ворох волос, которые спешит запорошить снег. — К тебе, — тяжело дышит и улыбается Ким. — Нельзя так… — Чон в свете фонарей замечает крохи макияжа, проводит языком по внутренней стороне щеки и уводит взгляд. — Жульничаешь. — Мм? — хлопает ресницами омега. — Садись, — альфа открывает дверь, пропуская Тэ на переднее сидение. Они ужинают в ресторане, и всё бы ничего, но вокруг царит напряжение. Тэхён уже уверен, что совершил ошибку в плане выбора одежды. Оказывается, он привлекает внимание не только Чона. Омеге приходится смущённо опускать глаза и виновато покусывать губы, что только усугубляет положение. И если кто-то стреляет глазами, то Чонгук, пожалуй, поджаривает огнеметом, не меньше. И несколько мужчин уже должны были обуглиться. Вечер не обещал быть томным, но и не планировался таким… горячим на… ревность. А это кажется именно она. И, святые небеса, омеге это ужасно нравится. Да, неловко и даже странно, но приятно до жути. Чон всё-таки убалтывает Тэ на комедию в большом зале и темноте, скрывающей парня от лишних глаз. И пусть фильм оказывается интересным и забавным, это меркнет по сравнению с тем, как держать альфу за руку, положив голову ему на плечо. Время летит так несправедливо быстро, когда они вместе. Тэхён не успевает хватать радость за хвост. Они выходят из кинотеатра, обсуждают концовку, но веселье проходит. Им нужно расставаться. Сейчас они сядут в машину, и через двадцать минут Тэхён окажется в пустой квартире. Снова ляжет в ледяную кровать, едва согретый воспоминаниями о вечере. Со всей обречённостью в глазах омега шагает к мерседесу. А ведь только девять вечера. Ким изнутри следит, как альфа обходит машину и достаёт телефон, усаживаясь рядом. «Ты передумал?.. Так нам ехать? Хорошо». Чонгук убирает мобильник в карман пальто и тяжело выдыхает. — Что-то случилось? — Тэ напрягается, следя за реакцией Чона. — Мой брат совсем чуть-чуть сведёт меня с ума … — альфа поворачивается к Тэхёну. — Ты ведь не против задержаться? Сокджин ждёт нас на чай. И у него сегодня день рождения. — Что? — встревожено смотрит омега, а внутри хлопает в ладоши от счастья. — Он не хотел праздновать, выгнал нас с Хо из дома, а теперь ждёт на чай. — Но у меня нет подарка. — Он и не нужен, я уже подарил ему галерею. Омега только поднимает вопросительно брови и открывает рот. Неудивительно и охренеть можно. Но зато у Тэ теперь лишний час с Чонгуком. Машина мчит сквозь пелену хлопьев снега прямо к дому Чон. Стоит им припарковаться, Тэхён таки трезвеет. Он ведь зайдёт сейчас к семье альфы в качестве … Кого, Боже … «Мы… встречаемся? Или как? Кто я?» Ким замирает перед дорожкой, ведущей ко входу в особняк. Внутри горит свет, и, кажется, сейчас вечер поистине приобретёт оттенок неловкости. Чонгук подходит сзади и, как назло, издевательски шепчет на ухо: «Боишься?» Омега дёргает плечами в попытке избавиться от нарастающей тревоги, но получает порцию хохота. — Не волнуйся, все всё понимают, но от подколов нам не спрятаться, — Чон берёт шокированного Тэхёна за руку и ведёт к двери. — Но… — У нас нет выбора, медвежонок. Дорожку перед домом хорошенько замело. Снег валит уже несколько часов, что необычно для начала зимы и в принципе местности. Тэ заходит в холл, и Чонгук помогает снять запорошённую минутным пребыванием на улице куртку. Они проходят дальше по коридору в гостиную, где Ким снова впадает в ступор от шедевральности Сокджина. Омега семьи Чон в нежно-голубой шёлковой блузке и с бокалом шампанского стоит посреди комнаты. — О, вот и вы! — оборачивается Сокджин и тут же спешит к Тэ. — Как дела, солнышко?Надеюсь, мой братец тебя не утомил? — подмигивает старший Чон и вызывает фырчанье среднего. — Всё хорошо, спасибо, — Ким попадает в короткие объятия омеги и ещё больше погружается в ступор. — С днём рождения… — Брось, — машет рукой Сокджин. — Это так, лишний повод себя побаловать. Хотя Намджун такой душка, — Тэхён следит за рукой Джина и упирается в огромный портрет, стоящий на полу возле стены. Рот открывается сам по себе: омега на холсте в образе греческого божества, да ещё и посреди некого амфитеатра. — Заказал её у моего любимого художника. Учись, — Джин хмыкает на Чонгука и, взяв за руку Тэ, тащит Кима на кухню. — То же мне, — альфа шагает за ними. — Я думал, будёт что-то в каратах. — Ты летишь вперёд паровоза, Гуки, — Сокджин ставит свой бокал на стол, смотрит на Тэхёна, обречённо закатывает глаза и движется к чайнику. — Джуни иногда такой… хотел бы сказать старомодный, но тут подойдёт термин «душный». Тэ наконец понимает, о ком речь, и в шоке смотрит на омегу. Собственно, Чонгук тоже удивлён, потому как приподнялась его бровь и уголок губ. Вопрос только, чему именно… — Не смотрите на меня так, — цокает Джин. — Идеальных — не бывает, упёртость в некоторых вопросах не отменяет его шикарности. Вот я, например, — омега обводит себя рукой, — великолепен от рождения. Цыц, — мечет глазами «копьё» в хохотнувшего Чонгука. — Так вот… Звезда этого захолустья, я про город сейчас. Так сказать, фундамент охуенности семьи Чон. Тэхён прикусывает губу, чтобы не улыбнуться, но получается слабо. Альфа рядом бесшумно смеется, прикрывая рот кулаком. — И при всём при этом, да-да я не шучу, во мне есть недостатки. К примеру, — Сокджин взмахивает фиолетовыми прядями и задумчиво смотрит в потолок, — я вообще не спортивный, максимум, беговая дорожка. И, пожалуй, я действительно плох в вопросах готовки, единственное, что у меня выходит сносно — это пироги. Остальное можно даже не пробовать. Видите, баланс — наше всё, — омега выключает закипевший чайник и принимается наливать Тэ чай. — Так, что там… — Чонгук кладёт правую руку на спинку стула Тэ и левой пододвигает ему корзинку с сухофруктами. — Джун хочет с вами двумя побеседовать. Ну… раз отца не …– омега не успевает договорить, как напряжение от альфы взрывается на всю комнату. — Ты сейчас серьезно? — Чонгук сжимает спинку стула. — Разумеется. А чему удивляться? Он — шикарен, я — ещё лучше. Мы отлично смотримся, и вы до сих пор его не убили… блять, — Джин хлопает себя по губам, глядя на Тэхёна. — Только посмейте отказать… Клянусь всеми модными домами, вы пожалеете, — омега гордо усаживается напротив брата и демонстрирует уверенность, отпивая шампанское. — Джини, — Чонгук машет головой, — не слишком быстро? — Серьёзно? — омега поднимает бровь и медленно переводит ехидный взгляд с альфы на Тэ. — Кхм … Скажем, я не против, но Хосок … Стоит произнести имя, как входная дверь распахивается, и все на кухне замирают. Тэхён прикусывает губу в который раз и машинально кладёт руку на бедро Чонгука. Понимает что сделал, хочет одернуть, но уже прижат ладонью сверху. Комната быстро наполняется ароматом тревожной магнолии. В коридоре среди шороха отчетливо слышно, как альфа возмущается, приближаясь. «Что за херня с погодой? Я, блять, полтора часа ехал до дома. Сраные пробки! Долбаное собрание! Ноги моей больше не будет в этом министерстве колхозных ебальников!» Хосок движется на запах и уже в проходе замирает, глядя на присутствующих. Он очевидно недоволен, но судя по всему недостаточно взбешён. В классическом костюме, белой рубашке, только галстука не хватает, и точно — президент компании. — О, малыш, и ты тут, — альфа сразу проходит к бару, как будто такой вечер — норма. — Говорил же, не называть его так, — цедит Чонгук. — Я тоже просил, — шепчет Тэ, чтобы услышал только альфа рядом. — Обойдетесь оба, — хмыкает Хо, наливая себе виски. — Как хочу, так и называю, лучше скажите, что у вас тут происходит. Я задолбался слушать цифры и нытье этих тупоголовых недопредпринимателей. С каких пор вообще мы стали называть… — младший Чон замирает под острым взглядом братьев. — Короче, я думал, что ты забил на днюху, а тут на тебе. И где верзила? — Эммм, — Сокджин делает вдох и отпивает из бокала, — да, я расстроился с утра. Почти впал в депрессию, но Джун сделал мне подарок, ну да, и вы тоже, и стало немного веселее. Он уехал незадолго до вас, от греха знаешь ли. Хосок имитирует рвотный позыв и получает черносливом по голове. — Засранец. — Прости, прости. И чем занимаетесь? — Да ничего, сидим, общаемся. Ребятки вон… куда вы там ходили? — омега смотрит на Чонгука а-ля «подыграй». — В кино, — расплывается в улыбке альфа. — Боже, ты там последний раз, когда был-то? В средней школе? — Хосок садится напротив Тэхёна. — И как? Явно интереснее, чем мне на этом долбаном заседании недоумков. — Неплохо, советую сходить, — Чонгук оглядывает стол и, не найдя варианта лучше, отпивает из чашки Кима. — Обязательно, сразу между «делами» и «делами», — ухмыляется младший брат. — Мне кажется, я тут не к месту, — бурчит Тэ, откровенно напрягаясь от постоянных шифровок. Хотя, все понимают, о чём речь. — Может, я и школьник, но представление имею о том, что вы пытаетесь сгладить. Не думаю, что меня что-то напугает из того что вы, старательно пытаетесь не произносить. — Солнышко, — тянет омега и хмурится, — мы просто не хотим тебя мешать с этим… Ты такой славный, тебе не нужно участвовать в делах, даже поверхностно. — Да, малыш, я не с целью тебя обидеть, просто стараюсь быть тактичным… ну, по возможности, — качает головой Хосок. — Да, Тэхён-а, прости нас … так, есть идея, — Сокджин выпрямляется, пока Чонгук чмокает Тэ в шею за ухом. — Как насчёт монополии? Сто лет не играли. — Почему нет, оставлю тебя без гроша, — расплывается в улыбке младший Чон. — Ой-ой, — омега поднимается и идёт в гостиную. — Все на ковёр! — Моя фраза, — бурчит Хо и следует за братом с бокалом виски. — Монополия? Серьёзно? — ошарашенный Тэ поверачивается к Чонгуку. — А что? Мы не похожи на тех, кто умеет играть в настолки? — игриво улыбается альфа. — Просто необычно. — Хорош там ворковать, идите сюда! — голос Хо прерывает попытку Чонгука поцеловать краснеющего Тэхёна. Омега от части рад, что у альфы не вышло. Смущение берёт сейчас верх. Они проходят в гостиную, где, облокотившись на кресло, расположился Хосок. Сокджин выходит из-за угла другого коридора с помятой коробкой. Видимо, игре уже немало лет, раз она так потрёпана. — Так, нужно протереть крышку, дуй на кухню за салфеткой, — омега машет Чонгуку, и тот, хоть и недовольный, но отправляется выполнять поручение. Джин, заметив шокированный взгляд Тэхёна, довольно ему подмигивает и оглядывает с ног до головы. — Солнышко, тебе будет не очень удобно в этих джинсах, как насчёт переодеться во что-то посвободнее? — омега забирает у Чонгука салфетку и принимается вытирать игру от пыли. — Но у меня ничего нет, — пожимает плечами Ким. — Ей Богу, чего ты стоишь? — Джин выпрямляется и закатывает глаза для брата. — Гуки, у меня нет ничего спортивного, поднимайся и найди что-нибудь приличное для Тэхёна. «Кхм-кхм», — кашляет Хосок. Ким в шоке смотрит на омегу, потом на Чонгука. Альфа, улыбаясь, берёт за руку Тэ и ведёт наверх. Тэхён уже на лестнице оборачивается, чтобы Сокджин ему многозначительно подмигнул. — Джини, тот ещё искуситель, — почти шепчет альфа, открывая дверь своей спальни. — Может, не надо? — начинает паниковать омега, заходя внутрь комнаты, где абсолютно всё пахнет костром. — Как ни крути, он прав. В джинсах тебе будет неудобно, — Чонгук открывает огромный шкаф с идеально ровными стопками одежды. — И эта блузка меня скоро с ума сведёт. Сначала Тэхён с восхищением смотрит на порядок в гардеробе, а потом поворачивается к кровати. Ноги становятся ватными, и резко хочется сжаться до размеров атома. Перед глазами всё плывет, как в работах Дали. Но не куда-то в неизвестном направлении, а… очень даже в понятном. В том, куда пока рановато. — Держи, — альфа протягивает свои серые спортивные штаны и белую футболку. — Не бойся, я сейчас уйду, — Чонгук не скрывает удовольствия от сложившейся ситуации и веселится по полной. — Верну должок и буду ждать внизу. Тэхён не понимает, когда задолжал, и поднимает вопросительный взгляд, прижимая вещи к груди. Альфа, воспользовавшись моментом, обнимает Тэ и целует одной рукой придерживая за талию, а второй собирая волосы на затылке. Всё происходит быстрее, чем хотелось, и достаточно долго, чтобы Ким успел возмущённо простонать.ххх
«А теперь вали, пока не наделал глупостей!» — командует себе Чонгук и, отпустив омегу, выходит из своей спальни. Мазохизм в определённой дозировке оказывается приносит свой кайф. Главное — вовремя остановится. Пока, Чону это удаётся. — Не ты ли говорил мне держаться подальше? — усаживается на пол Чонгук рядом с Джином. — Хочешь меня на прочность прогнать? — Так очевидно? Прости, — пожимает плечами омега. — Вас ничего не смущает? — Хосок уже с бутылкой и подливает себе в бокал. — Ой, прекрати, пошутить нельзя? — Сокджин фыркает альфе в лицо и расстелает игровое поле. — Лучше бы сказал, как тебе картина? — Какая… ох, бл… — младший поворачивается к стене, у которой стоит портрет. — Э-э… красиво. — «Красиво» ты мне мозг пудришь, что терпеть не можешь Джуна, а сам мотаешься к нему в мастерскую. — Я работаю над собой, Хён. Ради тебя, между прочим, — Хо ставит стакан на столик рядом и получает лёгкий чмок в щёку от Джина. — Вот так значит, я тебе галерею выкупил через хрен знает сколько сделок, а целуешь ты его, — корчит обиженного Чонгук. — Чтоб мне от твоего ненаглядного влетело? Нет уж. Сами целуйтесь, — Джин расплывается в улыбке и раскладывает карточки. — Убейте, — разваливается Хо на ковре с гримасой отвращения. Чонгук оборачивается на лёгкий аромат и почти мурчит от удовольствия, глядя, как Тэхён спускается в его одежде. Она, конечно, висит на нём, но так даже милее. Омега весь красный от смущения и пытается обнять себя руками. «Тебе некого тут бояться». Тэхён подходит ближе, и альфа сажает его рядом с собой. Атмосфера «Все видели? Моё» просто отпечатана в глазах Чонгука. — Ты предупредил папу, что задержишься? — Сокджин поднимает глаза на Кима. — Он уехал. В Сингапур, — тихо произносит Тэхён, съёжившись. — Оу, — Хосок многозначительно поднимает брови и получает локтем от Сокджина в бок. — Ну тогда тебе незачем среди ночи ехать в метель домой. Оставайся у нас, — омега легко кивает и достает из-за спины бокал шампанского. «Джини, блять, я не железный!» Конечно, идея Чонгука радует, но и веры в свои силы всё меньше. Мало того, что мальчишка сидит в его шмотках, касаясь коленкой бедра. Так ещё и спать он будет в соседней комнате? Как тут на стену не полезть? И сможет ли альфа вообще уснуть? — Так стоп, — Хосок щурится на Джина, картину, оглядывает Тэ и брата. — Вы что-то скрываете… Хён. — Спокойно, — омега семьи Чон поднимает ладонь. — Скажем, завтра приедет Намджун на ужин. Сможешь пережить? — Кхм-кхм, — напрягается Хо. — А нахрена, я могу узнать? — Вот завтра и узнаешь, не смей мне портить вечер! — омега шлепает брата по ноге и всучивает игровые кости. — Кидай первый. Чонгук моментально показывает, что ничего не знает, и поворачивается к Тэхёну. — Может, сок или кофе? — Нет, спасибо, — омега ёрзает на ковре. — А часто вы играете? — Последний раз года три назад, да? — Сокджин задумчиво чешет затылок. — Около того, — соглашается Чонгук. — Сколько ставим? — Я на мели, ставлю пятьдесят, — жмёт плечами Джин. — Прикидывается нищим, — ворчит Хо. — За тебя отдам я, — улыбается Чонгук, глядя в янтарные глаза. — Не понял, — отвечает почти шёпотом омега. — Просто так играть неинтересно, — собирается пояснять младший Чон. — Мы ставим деньги. Сейчас скинемся по пятьдесят тысяч, победитель заберёт банк. — Ааа, ясно. Может, не надо за меня? Я сам? — омега поднимает глаза на Чонгука, и сердце трещит по швам. Братья начинают по-доброму хохотать, и альфа прижимает к себе не понимающего веселья омегу. — Мы ставим в долларах, не в вонах, солнышко, — сверкает улыбкой Сокджин. — Не волнуйся, мужик справа от тебя не обеднеет, — хмыкает Хо и отпивает ещё виски. — Понятно, — никнет парнишка. Чонгук, наклонившись к его уху, тихо шепчет: «Просто играй в удовольствие, не думай о деньгах. Можешь ставить сколько хочешь». Румяные щёки могут обжечь подушечки пальцев, но альфа всё же касается их и поднимается, чтобы принести Тэхёну сок.ххх
Джин выигрывает, потому что Хо под конец совсем пьянеет, а Чонгук откровенно поддается. Весело. Тэхён наслаждается каждой минутой рядом с ними. Этим вечером перед ним обычная семья. Не бандиты, бизнесмены или преступники. А просто люди, которые заботятся друг о друге и любят. Сокджин даже вспоминает про торт и тащит его прямо на столик в гостиную. Он задувает свечи с четвертого раза, хохоча на всю комнату. Все четверо ковыряют его вилками и запивают кто чем. Хорошо и невероятно уютно. Тэ помогает Сокджину убрать посуду, пока альфы курят на террасе. От чего-то им нужно непременно выйти на мороз. Потом Ким поблагодарит Хосока и Джина за игру и поднимается с Чонгуком наверх. Альфа вручает ему ещё одну футболку для сна и проводит в гостевую комнату. Они целуются посреди спальни минут пять, пока в коридоре слышится голос Хосока. Чонгук отрывает себя от пола и выходит, пожелав спокойной ночи. Хотя они оба о спокойствии будут только мечтать. Ким принимает душ и ложится на кровати с телефоном в руках. Помимо сообщения от папы Тэ открывает смс от Чимина: «Ты в курсе, что задумал мой брат? Тэ-тэ, ау?» Омега строчит несколько предложений о вечере и новостях. Только успевает упомянуть, что не может говорить, как в комнату стучат. На мгновение Тэхён испытывает страх, желание и разочарование. — Да? — Не спишь ещё? — внутрь входит Сокджин в шёлковой розовой пижаме. — Нет, — омега садится на кровати. — Я просто хотел немного поболтать, — Чон устраивается рядом. — Я сегодня очень настойчивый, видимо, эйфория дала в голову. Если перегнул палку, извини. — Всё хорошо, вам незачем извиняться. — Чудненько. Я как-то перестал праздновать дни рождения, но сегодня было чудесно. Так, давай о тебе. Как мой братец? Мне есть за что краснеть? — Нет, — Тэ опускает голову, смущаясь. — Если что, я единственный во всём мире, кто может надрать ему задницу. Будет нужно, обращайся. — Почему вы так добры ко мне? Я… из бедной семьи и совсем не подхожу вам, но… — Солнышко, — Джин садится в позу лотоса и берет руки Тэ в свои, — пустота кошелька — это ещё не порок. Скудность души — вот, что страшно. Знаешь, — омега глубоко вдыхает, — они оба считают себя злом во плоти. Гуки твердит, что его душа давно мертва, но это не так. Я это знаю и вижу. Конечно, мы успели наторить много ужасных вещей, не хочу пугать, но и врать тебе не буду. Только я верю, что это ещё не конец. Там, где ломаем, мы строим. Где-то отнимаем, где-то раздаём. Где-то спасаем и где-то… сам понимаешь. Я верю в баланс. Да, смерть не искупишь, но хотя бы дать шанс выжить другим, это нам под силу. К чему я это всё, — Чон проводит рукой по лицу и грустно улыбается. — Они оба достойны счастья. Несмотря ни на что. Если ты заставляешь глаза моего брата гореть, а сердце биться, то без разницы, кто твои родители и чем вы занимаетесь. Деньги — это прекрасно, но и с ними человек бывает разорван на части, поверь… я знаю. Плакать в машине за несколько миллионов так же больно, как и в автобусе. И никакие шелковые простыни не нужны, когда на них ты только спишь. Ой… — омега машет рукой, останавливая себя от дальнейших мыслей. — Я ведь не ребёнок, — бурчит Тэхён. — Да, но это ещё не повод пускать козла в огород. Даже если это мой брат, — омеги секунду смотрят друг на друга и взрываются смехом. — Не говори ему, — Джин обнимает Тэ, хохоча ему в плечо. — Не скажу. — Ладно, спи. Они прощаются, и Тэхён, довольный и счастливый, ложится. Не совсем в той спальне, но пока и так хорошо. Не нём его футболка, и этот вечер Тэ провел с Чонами. Это однозначно серьёзно. Омега засыпает быстро, почти так же как пролетает вечер.ххх
Утром Тэ открывает глаза и не сразу понимает, где он. Вертит головой, моргает — бинго. Спускается с кровати и медленно подходит к окну. Весь двор сверкает навалившим за ночь снегом. Настоящая сказка, и всё это утопает в ледяном солнце. Белый покров искрится и переливается со всех сторон. Омега берет телефон и с ужасом осознает, что проспал до десяти. Это в гостях! Залетает в ванную и, бегом приняв душ, одевается в своё. На цыпочках спускается на первый этаж и оглядывается. — Их нет, — голос Чонгука из-за спины заставляет омегу подпрыгнуть. — Ой, не пугай так. — Прости, — альфа обнимает Тэ и целует в макушку. — Голодный? — Ерунда, может, лучше домой? Я и так задержался. — Ну уж нет, сначала завтрак, потом я тебя отвезу. — А где все? — Ким послушно идёт за Чоном на кухню. — Джини смотался в салон, а Хо… понятия не имею, — Чонгук садится напротив Тэ, и прислуга ставит перед ними свежую выпечку и кофе. — А ты? Тебе нужно куда-то ехать? — Тэхён отпивает немного и смотрит на альфу. Какой же он — прижаться и не отпускать. Омега глаз оторвать не может от мужчины. До Кима только сейчас доходит, что Чонгук сидит в футболке. Первый раз Тэхён видит продолжение татуировки, которая была изучена только на кисти. Оказывается, забиты обе руки, но лишь одна полностью. Чон всегда был в рубашках, а тут… «Интересно, а на груди или спине есть?» — Да, есть дела. Боюсь, я освобожусь поздно и не смогу приехать. И кому-то с утра в школу, — с ехидной улыбкой подносит чашку к губам Чон. — Несмешно, я начинаю комплектовать из-за возраста, — бурчит Тэ. — Ты очарователен. И у меня кое-что для тебя есть, — альфа встает и обходит стол. Тэхён настороженно следит за Чонгуком и замирает, когда мужчина останавливается за его спиной. Через мгновение сверху перед ним опускается цепочка с… сердцем. Тэ моргает — она уже не его шее. Альфа застёгивает украшение и целует Кима чуть ниже уха. Так просто и при этом Тэхён слова сказать не может. Хлопает глазами, касаясь пальцами подвески. Поднимает глаза и поднявшись со стула, тянется в объятия Чонгука. — Спасибо, — наконец шепчет Тэ. — Я ведь не давлю на тебя? — голос альфы звучит встревоженно. — Нет, — Ким сильнее прижимается к груди и с силой жмурится, чтобы, не дай Бог, не расплакаться. — Прости, медвежонок, но я тебя никому не отдам… Даже папе.