Любовь в Хогвартсе

      Гарри ходил из стороны в сторону в пустом туалете. Звук его каблуков эхом отдавался от холодных стен. Миртл, парящая недалеко от парня, скучающе изучала его. Было сразу видно, что отважный Поттер сейчас очень волнуется, а это могло означать только одно.       — Опять ждёшь слизеринку на тайное свидание? — раздался писклявый голос призрака девушки.       — Миртл, со всем уважением: не могла бы ты сейчас помолчать, — резко, а по мнению Миртл — грубо, бросил Гарри и продолжил измерять туалет шагами.       — Всё с вами ясно, в-вам только и нужно та-айное место, а на нес-счастну-ую Миртл в-вам наплев-ва-а-ать!       Призрак зарыдал навзрыд и скрылся в одной из кабинок, оставляя Гарри одного. Тот же пытался всё обдумать, а болтовня отвлекала его.       «Надо будет потом извиниться», — подумал Поттер тогда, когда дверь скрипнула и в помещение зашла Пэнси.       Вид у неё был не очень: поджатые плечи и опущенная голова, глаза казались покрасневшими даже после использования ею чар гламура. Она совсем на себя стала не похожа. Не было той уверенной в себе девушки, которой всё по плечу.       — Пэнс, прости, я не должен был…       — Да! Не должен был этого делать! — крикнула девушка, перебивая Гарри. — Ты же обещал, — слёзы опять выступили на её глазах, — обещал, что не расскажешь.       — Знает только Гермиона! — рявкнул Поттер и тише добавил: — Она никому не расскажет, ты же её знаешь.       — Её знаешь только ты! — Пэнси обняла себя, пытаясь сдержать дрожь. — Я п-понимаю, что она не расскажет, но… — Она подняла на Гарри глаза, полные боли. — Она смотрит на нас так, что это нас выдаст.       — Мы всю жизнь, что ли, будем скрываться?! — Нервы Гарри сдавали.       Они встречались уже четыре месяца. Вначале Поттер поддержал идею пока не раскрывать отношения, но время шло, а ничего не менялось. Он больше не хотел прятаться, а, наоборот, хотел заявить всему Хогвартсу, что его пара — самая красивая и замечательная девушка во всём волшебном мире. Но Пэнси была против.       — Нет, но я ещё не готова.       — Не готова к чему? К тому, что все узнают правду: наследница чистокровного рода встречается с таким, как я?       Гарри кричал, уже даже не пытаясь сдерживаться: он злился, но не на Пэнси, а на себя, потому что был не в силах дать того, чего она заслуживает. Он больше не мог смотреть на неё, разбитую и несчастную, поэтому отвернулся и, облокотившись руками на раковину, глубоко вдохнул, пытаясь вернуться в адекватное состояние.       — Мерлин, я не это имела в виду. — Девушка подошла к Гарри со спины. — Я не готова к тому, что нас будут рассматривать под лупой, к тому, что каждый встречный будет лезть в наши отношения. Я боюсь разрушить то, что происходит между нами. — Гарри стоял молча, чувствуя, как холодные руки Пэнси обхватывают его поперёк живота, а рубашка со спины намокает от её слёз. — Я ни-икогда не знала, что тако-ое л-любить и быть любим-мой, и боюсь это потерять.       Гарри взял её холодные ладони и сжал. Он не знал, как выразить все свои чувства словами, он был почти уверен, что таких слов нет даже в словарях Гермионы, поэтому хотел хоть через прикосновения донести до Пэнси свою любовь.       — Пэнси… — Развернувшись, он обхватил её лицо руками и приподнял, чтобы она видела, как он серьёзно настроен. — Я никогда не допущу этого.       Они смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Пэнси уже не плакала, но одинокая слезинка всё-таки скатилась по её щеке вопреки этому, и Гарри смахнул её большим пальцем.       — Я люблю тебя, Пэнси Паркинсон, и я не умею сдаваться.       Та встала на носочки и чмокнула парня.       — Я тоже тебя люблю… — Поттер ждал продолжения в тишине, которую нарушал только звук капель из не до конца закрытого крана, — поэтому можно рискнуть.       Пэнси вымученно улыбнулась. Гарри смотрел на неё и не мог больше ждать. Он, потянув на себя девушку, впился в её губы — алые и блестящие, с привкусом вишни. Он целовал жадно, боясь, что этот миг прекратится. Пэнси прижималась к нему, запуская длинные пальцы в непослушную шевелюру. Они были готовы целоваться вечность и немного дольше, но им пришлось оторваться друг от друга. Всего на пару секунд, но точно не навсегда.