Треугольник

Вивьен, мать Артура и мачеха Марты, оказалась немолодой холёной темноволосой женщиной с черными-пречерными глазами, державшей в страхе весь дом и шикарно одевающейся. Она отреагировала на появление Мэри очень спокойно — мило улыбнулась, сказала, что Мэри прелестная девушка, и даже сама налила ей чай. Пока Артур, Мэри и Марта, которой наскучила порча фарфорового имущества Особняка, наслаждались напитком из листьев китайских кустов, потягивая его из нежных расписных чашечек, Вивьен, аристократично держа рюмку двумя пальцами, наслаждалась коньяком. Прикончив благородный напиток, она кокетливо поманила Марту к себе и вышла за дверь столовой. — Как думаешь, Артур, о чем они там говорят? — О тебе, конечно. — Марта, ты хоть понимаешь, кто она? — драматично прошептала Вивьен. — Да, maman. Она — обычная девчонка, — cо скучающим видом ответила крыса. — Глупость! La fille stupide, она очень важна в судьбе Артура, она сыграет большую роль! — едва женщина произнесла эти слова, взгляд Марты загорелся. Она поджала губы. — Я так не думаю. — В будущем, много лет назад, она помешает ему! — Mutti, вам надо меньше пить. Вивьен с укоризной посмотрела на падчерицу и махнула рукой. — Иди к ним, Марта. Мне пора. Марта вернулась в столовую одна. — А где maman? — с явным облегчением спросил Артур, отпивая чай из изящной фарфоровой чашки. — Ушла переодеваться и наводить марафет, — бросила Марта, садясь за стол.— Пустозвонки же. — Уже? Еще три часа до них. — Да. Ей еще указания раздавать, и прочая и прочая. — О чем вы говорите вообще? — светским тоном поинтересовалась Мэри, отхлебнув чаю. — О собрании подруг Вивьен — мы их зовем пустозвонками, — ответил Артур с вежливой улыбкой, совершив нечто вроде салюта Мэри чашкой. — Эта кучка идиоток весь вечер будет обсуждать закуски и сплетничать под музыку Танклера, — произнесла Марта так, словно обсуждала последние политические новости. Она держала чашку двумя пальцами, оттопырив мизинец, и то и дело поправляла жабо на блузке. Всем троим нравилась игра "Говори что хочешь, притворяясь вежливым". — Да. Они обсуждают там наряды, мужчин, разводы, моду, детей и прочую ерунду вроде политики и экономики, — протянул Артур. Он сидел, подперев голову рукой, и поливал пирожное чаем. — Все это звучит так глупо, что мне хочется присоединиться, — сладко проговорила Мэри, отправляя в рот кусочек своего пирожного. — Ты что, сдурела?! — воскликнула Марта, звякнув чашкой о блюдце. — Нет ничего скучнее этих сборищ! — Даже не думай, — твердо произнес Артур, с аппетитом поедая пирожное, глазурь на котором уже подтаяла от чайных процедур. — А что вы делаете в то время, когда они сплетничают? — Соревнуемся в стрельбе, — пожала плечами сестра. — Или читаем, — добавил брат. — Что читаем? — с напускным безразличием спросила Мэри, подливая себе еще чая. Кажется, она заражалась духом этого дома — "делай что хочешь, изображая пай-девочку". — Например, "Отцы и дети", — томно протянул Артур. — Н-да? Ну и как? — Базаров раздражает, а вот Кирсанов-старший ничего, — непринужденно заметила Марта. — Это потому что ты девчонка. Павел красив и несчастен в любви — все женщины на это клюют. А так он ничего из себя не представляет. Вот Базарова я уважаю. — Нет, он, конечно, говорит иногда нечто умное, но сам он мне крайне несимпатичен. Нигилист хренов, — совсем забросив игру в манеры, заявила Марта. Мэри наблюдала за ними с улыбкой. Эти ребята ей нравились, кажется. Несмотря на то, что Марта пыталась ее убить, а Артур — вообще темная личность. Правда, с другой стороны, чему удивляться? Ведь в этом доме живут странные люди-крысы с длинными тонкими пальцами.