Theater Performance

"И последнее. Дальше будет только занавес"

— Сука. Когда же это все закончится?       Нечаев спиной прислонился к стене, пытаясь оттереть с плеча блевотно-зеленую кислоту. Ткань костюма, какой бы прочной она не была, все-таки разъедало, кожу нещадно жгло химией. Бранно шипя, хаотично искал капсулу с лекарством. Уже не задавался вопросом, откуда в храме искусства столько побегов, снующих по кроваво-красным коридорам с одним смыслом и целью — отыскать растерзанные тела, чтобы не столько сожрать, сколько войти в симбиоз и мутировать в вечно голодную, охотную до убийств тварь. Уничтожить летающее, орущее нечто, извергающее огонь, не составляет труда. Проблемно потом зализывать раны. На нем и так скоро не останется живого места, а эти ебучие машины и ожившие трупы не отстают от него ни на шаг. Водка не помогала более радужно воспринимать все происходящее, поэтому Нечаев был готов кидаться на любого, кто встанет у него на пути. Петров уже который раз выходил в эфир, расшатывая и так нестабильные нервы. Вдобавок Храз присел на ухо, игнорируя майоровский рык. — Сергей Алексеевич, а вы точно проходили подготовку спецназа? — Хранитель Знаний, фиксирующий каждое изменение в биометрии своего «носителя», явно не был доволен анализами. — Мне кажется, употребление алкоголя в тех дозах, в которые вы в себя вливаете, негативно отражаются на вашей активности. И меткости. —Ехидство можно было бы пощупать, но это особо не волновало - подначивал он разъяренного солдата исключительно в благих целях. Как он считал. Как оказалось, Сергей не разделял его взглядов. — Слушай… — Нечаев втянул воздух сквозь зубы, вскидывая дробовик и разнося одну из «маток», лишая себя последующих проблем. В любой другой момент он бы просто отшутился, поддел безобидно, ибо уже привык к компаньону, но агрессию иногда контролировать не мог, — Василиса, блять, Премудрая, закрой свою варежку. Сколько раз просил не лезть, нет, все умные вокруг. И товарищ действительно умолк. Подозрительно затаился. "Нужна передышка. Иначе помру раньше, чем хотелось бы" Майор задыхается от прилива адреналина. Ему необходимо с кем-то сцепиться языками, получить эмоциональную разрядку. А получил разряд тока. От кисти, казалось, по каждой мышце, каждому миллиметру прошел разряд электричества. Застигнутый врасплох, Нечаев забыл вдохнуть, выронил оружие, согнулся в три погибели, да осел на пол. — Ёбучие п… — Сколько бы силы воли и упрямства в душе офицера бы не было, но сопротивляться природному урону еще не научился. — Да какого чёрта? — Вы слишком агрессивны в последнее время, товарищ майор. Может, это заставит вас хотя бы немного подобреть ко мне. — Тебя что, тоже этот бес взломал? — Пытаясь вернуть контроль над собственной рукой, осознал, что потерпел тотальное поражение, когда Храз, вытянув свои «усики», потянулся к ширинке. — Что ты, твою мать человеческую, творишь? Его перестали слушать. Коннекторы Храза, вытянувшись во всю длину, не церемонясь, опустили вниз молнию ширинки, забираясь под ткань джинс. — Что за херня, Нечаев? — «Ожил» программист, явно находившийся в недоумении не меньше, чем Сергей, который закусил изнутри щеку, чувствуя, как алеют скулы. «Мне б кто разъяснил. Не дай Бог ты в этом замешан…» — Ты полон сюрпризов, товарищ майор. Мне даже начинает это нравится. — Настроение Петрова явно реабилитировалось и остановилось на отметке «весело пиздец», — Может, мне присоединиться к твоей маленькой прелюдии? — Да я лучше Плющу отдамся, раз такое дело. — Военный провоцировал неумышленно [если говорить откровенно, даже сейчас он не мог засунуть свой язык поглубже. Характер у него просто золотой, заслуживает медаль]. — Вот он засосет так, что на всю оставшуюся жизнь запомню. А ты иди сюда, иди, я уже заждался. — Мужчина хрипло, надрывно рассмеялся, пропуская через себя весь абсурд происходящего. Проводки плотно обхватили пульсирующий член, двинулись вниз, заставляя Сергея то ли скулить, то ли стонать сквозь сжатые зубы. Нечаев нутром чувствовал, как Виктор смотрит на него, не отлипая от сраных мониторов. Из последних сил, абстрагируясь от тянущего ощущения в паху, замыленным взглядом выловил "Ромашку", да оголил клыки в широком оскале. Хотя знал, что выглядел более, чем убого. «Чтоб там до смерти обдрочился, мразь. Только дождись меня, урод, дождись, и тогда…» — Я смотрю, тебе не в первой думать о других в такие моменты, да, Сергей? — Агент не раз замечал, что изредка искуственный интелект, минуя мнимую, как оказалось субординацию, переходил на «ты». П-3 не придавал этому значения, приветствующий фамильярность и простоту, но сейчас это звучало слишком интимно, слишком лично. Ревностно, собственнически. Эти двое будто на расстоянии боролись за главенствующее место во всем происходящем пиздеце. — Я сейчас вообще не думаю, поверь на слово. Если в трусы залез, то мозги хотя бы не трогай. На самом деле П - 3 чувствовал себя разменной секс-куклой, до которой добрались два похотливых животных. Один — физически, другой — ментально, нахуй. Послать обоих в самые дальние эротические путешествия могло только возбудить фантазию раскрепостившегося Хранителя Знаний, полностью контролирующего весь процесс. — А я то все думал, все голову ломал, как приструнить бешеную псину. А оказалось ее нужно было всего лишь прижать к полу и трахнуть. — Виктор расценивал все происходящее как увлекательную сценку, вкладывал столько экспрессии в голос, что под одеждой «заходили» мурашки. С таким придыханием Петров ранее изливался Сергею о женщинах. А теперь переключился на него. И этот блядский голос никак не способствовал уменьшению возбуждения. Как раз наоборот.       Очередной разряд окончательно ослабил тело, искоренил все жалкие попытки сопротивляться на корню. Все что и мог, это податься бедрами вперед, пока Храз двигался плавно, потрескивал электричеством, постепенно наращивая темп. — Расслабься, Сереж. — Голоса смешались, и кто это именно сказал: Петров или его «ручной» компаньон, Нечаев не разобрал. Уже не было разницы: оба итак уже въелись под кожу, что ни одной мочалкой не отскрести. — Да куда уж больше? Вы и так уже везде, блять. "И никуда не деться"       Известное утверждение: в СССР секса не было. Не было и любви. Была только ебля под мелодии «Радио Будущего» в комнате с закрытыми окнами. Чтобы не дай Бог не услышали соседи, не донесли, куда следует. Лучше бы присоединились.       Человеческого тепла действительно не хватало. Самоудовлетворение, конечно, хорошо-прекрасно, но не когда тебя поджидают за каждой дверью и влетают с двух ног тебе в грудину; не когда ты разговариваешь с трупами и буквально умоляешь их отдать схему проклятого фуникулера.       Ползти сейчас до комнаты отдыха в состоянии нестояния [блять, да кому он пиздит — стояло так, что хоть целый бордель на подмогу вызывай] было опасно для жизни. Элеонора, не прекращающая попыток засунуть все части тела Нечаева в свой процессор, сразу засечет, в каком виде к ее ногам пал «возлюбленный». Что предпримет озабоченная машина не было секретом: неспроста же мадам оснащена своими гибкими желеными прутьями, которые не просто способны свернуть Нечаева в сочный бублик, но и обездвижить да до штанов добраться. Сегодня хотя бы задницу в целости и сохранности Сергей сохранить был просто обязан. Чтобы окончательно не растерять остатки гордости и самоуважения. — Вам было хорошо, майор? Желаете что-нибудь еще? — Статуи балерин, как по команде, повернули к нему пустые, ничего не выражающие лица. Он знал, что после перепрограммирования они транслируют сообщения Виктора, что и это подстегивало усталую злость. «Просто ахуенно. Жду не дождусь повторения». Не было у них ни глаз, ни рта, но Сережа видел, как они улыбаются. Будто сойдут сейчас с постаментов, закружатся вокруг разомлевшего солдатика в прекрасных аллюрах. Лучше бы они его и прикончили на месте. Сергей с третьего раза все же застегнул ширинку, затянул пояс потуже и на не слушающихся ногах поднялся, вынул сигарету и тресущейся рукой поджог. Втянулся чуть ли не до самого конца, не страшась потерять сознание от дозы никотина. — Вам чревато сейчас курить. Я провел диагностику организма, высокая вероятность отключения мозгового центра от критического поднятия стресса и гормонов, отвечающих за наслаждение. Рекомендую… — Заткнись. — Нечаев слабо встряхнул запястьем с перчаткой, потянулся за второй никотиновой палочкой. Его потряхивало от понимания того, что по тону Храза можно было судить, что для него ничего из ряда вон выходящего не произошло. Он хотел общаться с напарником также непринужденно, легко. — Не разговаривай сейчас со мной. Мне надо… Разобраться. «В первую очередь в себе.» И компаньон действительно затих, отключился. Оперативник мысленно поблагодарил его за это, сжимая рукоять «Звездочки». Пора уже расставить все точки над «е» в этой истории с обезумевшим инженером, так настойчиво приглашающим его на рандеву. Желание расправиться как можно жестче с этим мудаком заметно усилилось. Вдобавок прибавилось ощущение тоски и неправильности всего происходящего. Кто же знал, что потом, держа за грязные, рыжие волосы отрубленную голову, Сергей глотал рвущийся наружу вой.