Забудь

Только сейчас Дмитрий понял, насколько он зависим от гаджетов. Всего день он провёл без телефона, но уже не мог отлипнуть от новообретённого самсунга. И плевать, что интернета не было и в помине, что без мировой сети у него запускалась всего одна игра: детектив просто просматривал галерею, уже загруженные видео, раз за разом рылся в календаре, настройках и заметках. Это словно сильный наркотик: вроде и удовольствия нет, но руки трясутся всякий раз, как видишь этот чертов смартфон. В итоге Дмитрий просадил десять процентов зарядки, и остановился только тогда, когда прозвучал сигнал к ужину. Это подействовало на парня, словно хорошая пощечина: он обругал себя за нецелесообразное использование батареи, спрятал телефон под подушку и направился в столовую. Только по дороге в столовую, Жорин задумался о словах Алисы: сейчас тысячу девятьсот семьдесят девятый год. Значит, он переместился на сорок три года назад. И как, интересно, это возможно? Он попал в какую-нибудь меж пространственную дыру? Черт возьми, это звучит как бред сумасшедшего. Парень зашел в битком набитую столовую и встал в очередь. Народу здесь, конечно, было поменьше чем утром, но тоже толпа знатная. Дмитрий стоял в очереди прямиком за спиной библиотекарши, а перед Женей он насчитал ещё девять человек. Детектив вздохнул. Чтобы получить порцию не совсем вкусной пищи, как он мог судить по подносам других пионеров, ему нужно было выстоять тучу времени. Перспектива не очень. Мысли парня плавно вернулись в русло семьдесят девятого года. Как он, в принципе, мог думать об еде в такой-то ситуации? Он переместился во времени. Только одна эта фраза звучала, как первоклассный бред. И Жорин поймал себя на том, что, действительно, его куда больше интересуют вполне обыденные вещи: разговор с Алисой, порция на ужин и галерея в телефоне. Хотя, по сути, он просто должен сходить с ума от происходящего! Или не должен? С другой-то стороны, откуда парню об этом знать? Никогда раньше он не перемещался во времени. И не встречал тех, кто перемещался. Вопрос — не встречал потому, что их нет? Или потому что они не возвращаются в свое время? А может, все путешественники во времени томятся в комнатах с мягкими стенами? Да, скажи Жорину кто-нибудь, что он сел на автобус и попал на сорок лет в прошлое… он бы незамедлительно позвонил в скорую. Очередь, наконец, дошла и до Дмитрия. Он взял тарелку макарон по-флотски, чашку какао и отказался от запеканки в пользу нуждающихся. Парень никогда не любил подобного приторно-сладкого блюда. Он направился к ближайшему свободному месту за столом братьев кибернетиков и Слави. — И снова здрасьте, — поздоровался Дмитрий, доставая из-под стола свободный стул. — Тут свободно? — Свободно, — буркнул Шурик. — Садись. — Дима, — Славя оторвалась от тарелки с макаронами и улыбнулась ему. — Ну как, нашёл домик Алисы? — Нашёл, — Жорин кивнул. — Ещё раз спасибо за помощь. — Обращайся. Он отправил в рот первую партию макарон. На вкус они были… скажем так, не очень. Остывшие, безвкусные и жесткие. Возможно, немного тушёнки могло бы исправить ситуацию, но лагерные повара то ли не имели данного продукта, то ли просто его зажали. Пытаясь отвлечься от поглощения похожей на резину пищи, Дмитрий решил завести диалог. — Как ты после операции? — Поинтересовался он у Электроника. — Нормально себя чувствуешь? — Отлично, — с готовностью ответил Сыроежкин. — Правда, побаливает немного, но… это же так и должно быть? — Не знаю, — Жорин пожал плечами. — Знаешь, в такие ситуации я не попадал. — А что случилось? — Вмешалась Славя. — Какая операция? — Да, понимаешь… — Электроник покраснел. — Я себе гвоздь загнал… Вот Виола с Димой его и доставали сегодня. Куда именно и каким образом он загнал гвоздь, Электроник предпочел не уточнять. — На самом деле, там в основном Виола доставала, —поспешил откреститься от своего участия Жорин. — Я так… немножко помогал. — Как же ты умудрился гвоздь себе загнать? — Поинтересовалась Славя у Сыроежкина. — Да, как-то, — промямлил что-то невразумительное тот. — Невнимательный был… И, в общем, вот… Дмитрий обратил внимание на мрачного Шурика, который не менее мрачно пялился на своего друга. Он вспомнил о его споре с библиотекаршей и скупо улыбнулся. Загадка попадания в тело Электроника гвоздя была куда более интересна, нежели казалось на первый взгляд. — Эх ты, — Славя осуждающе поглядела на Сергея и покачала головой. — А глубоко гвоздь сидел? — Ещё как, — с такой удивительной бодростью ответил Электроник, будто речь шла не об его заднице. — Очень глубоко! — Наверное, больно было? — Учтиво поинтересовалась Славя. — Ещё как! — Электроник всплеснул руками. — Но я терпел! Дмитрий подавился макарониной и закашлялся. Славя осторожно постучала сжатым кулаком ему промеж лопаток и, хоть и с трудом, но непослушная пища прошла. — Все нормально? — Спросила девушка с нотками тревоги в голосе. — Да, — переводя дух, сдавленно ответил детектив. — Все хорошо. Он сделал глоток какао и окончательно привёл дыхание в норму. Стало полегче. — Электроник у нас кремень, — сказал Дмитрий, когда его дыхание пришло в норму. — И звуку не издал, пока гвоздь доставали… — Да? — Славя недоверчиво посмотрела сначала на Сыроежкина, а после на Жорина. — А то как же, — детектив уперся в Электроника долгим, испытующим взглядом. — Настоящий мужчина… Не кричал и не вырывался. — Настоящий пионер, — Славя улыбнулась. — Да, — подтвердил Жорин. — Считаю — Ольга должна грамоту ему выдать за выдержку. Прямо на площади, чтобы все видели… — Да нет, грамота не нужна, — красный, как знамя коммунизма, пропищал Сыроежкин. — Ну-ну, — осадил его Дмитрий. — Не надо скромничать. — Если уж заслужил, так заслужил… Электроник промолчал, лишь только уперся виноватым взглядом в стол. Детектив одним большим глотком допил остатки какао и поднялся. — Спасибо за компанию, — сказал он мрачному Шурику, виноватому Электронику и ничего непонимающей Славе. — И приятного аппетита. На улице Дмитрий подумал, что, возможно, он слегка переборщил со своей иронией. Может, ему не стоило так уж сильно вгонять Электроника в краску? В конце концов Сыроежкин неплохой парень, хотя в разведку Жорин предпочел бы пойти с кем-нибудь другим. Но, с другой стороны, это будет для него хорошим уроком. Если ты уж решил вешать лапшу, то делай это аккуратно: когда рядом нет того, кто знает всю правду. Жорин немного заскучал. Идти спать ещё рановато, лагерь даже не окутался сумерками, а заняться было решительно нечем. Сначала парень хотел завершить свой диалог с Персуновым, но того не оказалось ни в домике, ни в столовой. Тогда он решил просто прогуляться перед сном и понаблюдать за закатом. В конце концов, в своем родном мире, или вернее сказать, времени — детективу не так уж часто удавалось следить за заходом солнца. Дмитрий внезапно задумался — за чем вообще ему удавалось следить? Пожалуй, за многим. Он считал себя личностью разносторонней — легко находил себе новые интересы и также легко забывал о старых. Точнее, так было раньше. В последнее время Жорин все чаще ловил себя на том, что жизнь его превратилась в замкнутый круг: он проводил большую часть своего времени на работе, а то, что оставалось — тратил на сон или еду. Изредка, конечно, ему удавалось урвать часок другой, чтобы посмотреть фильм или перелистать десяток страниц в книжке… Но Дмитрий не мог вспомнить, когда в последний раз он встречался с друзьями, с головой нырял в какую-нибудь сагу или, банально, ходил на свидание. Про путешествия или обычные выезды на природу и говорить не приходилось. Просто дом — работа, работа — дом. Короче говоря, стандартная беда двадцать первого века. Но одиночество — не худшая проблема из возможных. Жорин твердил себе это всякий раз, как настроение его опускалось до уровня плинтуса. Ведь правда, не худшая? Проходя мимо музыкального клуба, Дмитрий услышал чарующую мелодию, что доносилась изнутри. Парень некоторое время поколебался, а после все же решился заглянуть внутрь. Он осторожно приоткрыл незапертую дверь и перешагнул порог здания. Внутри Жорин обнаружил трех девчонок, что, собственно, и создавали эту обворожительную, но неимоверно грустную музыку. Мику сидела за роялем, или все-таки это пианино? И её пальцы, будто беспокойные мотыльки — порхали по клавишам инструмента. У дальней стены расположилась Лена, которая осторожно, будто она обращалась с ценнейшим хрусталём, водила смычком по струнам скрипки. Жорин был знаком со скрипкой. Несколько лет назад ныне пустующую квартиру по соседству с ним, снимал студент музыкального училища. Этот веселый и крайне доброжелательный парнишка только учился овладевать данным инструментом… а Дмитрий учился владеть собственными эмоциями. Тогда детектив переживал не лучший период в жизни, и бесчисленное количество раз ему хотелось разбить эту чертову скрипку о голову несчастного. Но те страшные звуки, похожие на рев раненого в задницу бегемота, ничем не походили на тонкое звучание инструмента в руках Лены. Жалобная, но утонченная музыка скрипки заставляла задуматься о чем-то вечном, возвышенном… По левую руку от Лены, в самом углу, на высоком стуле сидела Двачевская. Она держала в руках гитару, но пальцы её оставались в спокойном состоянии: судя по всему, участия в этой мелодии она не принимала. Девушка тоже заметила Дмитрия, кивнула ему в знак приветствия, и приложила указательный палец к губам. Парень осторожно прикрыл за собою дверь, и оперся спиной о стену, старательно вслушиваясь в игру Мику и Лены. Впервые в жизни он мог наблюдать репетицию музыкантов в живую. Через минуту звучание скрипки застыло на длинной, пронзительной ноте, после чего вовсе умолкло. Вместо Лены в игру вступила Алиса, бодро ударившая по струнам гитары. Рыжая прикрыла глаза, откинулась на спинку стула. Лицо её внезапно стало безмятежно спокойным, руки перебирали струны уверенно и четко. Дмитрий искренне восхитился талантом девочек. Сам он никогда ни на чем не играл, и даже не пытался учиться; музыку он, конечно, любил, но никогда не стремился её создавать. В конце мелодии в игру снова вступила Лена и трио девчонок выдали мощный финал. Бодрая игра Алисы и грустное звучание скрипки Лены, так кардинально отличались друг от друга, что казалось удивительным, насколько гармонично они вписывались в эту песню. — Ну как? — Поинтересовалась Алиса у Дмитрия, когда мелодия завершилась. — Понравилось? — Браво! — Он, находясь в совершенном восторге, похлопал. — Великолепно! Чудесно! Феноменально! — А то, — Алиса закинула ногу на ногу и немного склонила голову набок. — Это тебе не черт знает чем заниматься целый день. Дмитрий сделал вид, будто не понял, что камень был брошен в его огород. — Конечно, — сказал он. — Тут, я посмотрю, мастерство нужно не абы какое. — Ой, — пискнула Лена. — А ты давно тут стоишь? — Не так, чтобы очень, — покачал головою Жорин. — Знал бы, что здесь такое искусство — и раньше бы пришёл. Лена покраснела. Парень ей ободряюще улыбнулся, но от этого девушка покраснела ещё больше. — Дима, — радостно вскочила со своего места Мику. — Ты как раз вовремя! Детектив вздохнул. Сегодня его уже приветствовали подобной фразой — и ничего хорошего она ему не сулила. — В чем дело? — Спросил Дмитрий. — Понимаешь, нам нужен твой совет, — начала японка. — К концерту кто-то должен отнести рояль к сцене… — Только не говори, что это должен быть я, — ужаснулся парень. — Он весит под четыре сотни! — ДА нет, — поспешила успокоить его Мику. — Не один же… Дмитрий мысленно застонал. При одном только виде рояля — спина его отчаянно заныла. — Микуся, — проникновенно произнес детектив. — Я похож на киборга? — Не очень, — вместо японки ответила Алиса. — Совсем не очень… Скорее — на старую железяку. — Тогда каким образом я должен тащить эту образину? — Парень кивнул на рояль. — Он тяжелее за меня раз в пять. — Ну ты же будешь не один, — вновь повторила девочка с аквамариновыми волосами. — Кроме того, нам попросту больше некого просить. — Да он тупо не пролезет в дверь, — уцепился за последнюю возможность Дмитрий. — Слишком громоздкой. — Вот как раз об этом мы и хотели поговорить, — поспешно ответила Японка. — Думаешь, не пройдет? Мы хотели пойти в кружок кибернетики за рулеткой, но как-то времени не нашлось. Дмитрий критическим взглядом окинул рояль. Потом дверной проем за своей спиной. Не нужно было быть строителем или грузчиком, чтобы понять: это мертвый номер. Рояль был шире, если не на половину, то на добрую треть точно. — Уверен, что не пройдет, — констатировал Жорин. — Тут и рулетки не нужно. — Печально, — Мику внезапно показалась парню дико раздосадованной, и ему стало немного совестно за свое поведение. — Может, по частям? — Внезапно в мешалась в дискуссию Лена. В какой-то момент Дмитрий даже забыл, что девушка всё ещё в комнате. — Что, по частям? — Уточнил он. — Рояль по частям, — Лена внезапно смутилась. — Я просто подумала, что, если целиком он не проходит… — Это идея, — согласился Дмитрий. — Разобрать здесь и собрать его на сцене. Только кто этим займется? — Кибернетиков можно попросить, — оживилась Мику. — Я думаю, они умеют! И не откажут! — Можно, — согласился парень. Он облегчённо выдохнул — похоже, ему все же не придется тащить триста килограмм на своем горбу. — Когда вы планируете выступать? Через три дня? — Через четыре, — поправила его Мику. — Вечером. — Лучше начать переноску рояля заранее, — хмыкнул Жорин. — Если вы планируете выступать через четыре дня вечером, то рояль надо начинать переносить через четыре дня утром. — Это понятно, — Мику взяла в руки флейту, которая валялась на крышке рояля. — Мы планируем отрепетировать ещё парочку песен. Хочешь послушать? Парень кинул взгляд в панорамное окно, небо за которым уже начинало темнеть. Лес, в заходящих лучах солнца, выглядел особенно сказочно. — Почему бы и нет, — согласился он. *** Когда Дмитрий покинул музыкальный клуб — на лагерь уже опустилась ночь. На темном, будто черное полотно, небе — яркой россыпью расположились звезды. В дополнении с молочно-белым сиянием полумесяца, небесные светила создавали просто удивительный рисунок. Детектив не мог поверить, что такая красота всё время находилась прямо над его головой. И как он не замечал раньше? Наверное, ему мешал потолок его квартиры. Под мирное стрекотание кузнечиков, парень направлялся к своему домику. Одна мысль в его голове вяло сменяла другую, другая — третью. Он думал о звездах, думал о лагере, думал о своей жизни. Загадка его попадания в это место, однако, почему-то сейчас Жорина не терзала. За сегодняшний день он ни на шаг не приблизился к разгадке своего загадочного перемещения во времени. С другой стороны — Дмитрий, по крайней мере, узнал, что он действительно в прошлом. В тысячу девятьсот семьдесят девятом году, если быть точнее. Это уже неплохо. И снова его мысли соскользнули с нужного направления, потекли в другую степь, противоположную от незапланированного путешествия во времени. Он припомнил их разговор с Алисой, потом переключился на тысячу девятьсот семьдесят девятый год, стал вспоминать дату первого полета в космос и, в конце концов, вновь вернулся к размышлениям о звездах. Когда мысли Дмитрия стали вертеться вокруг религии, и её значимости в жизни человека, он внезапно понял, что свернул немного не туда. Причём не только в фигуральном, но и в буквальном смысле. Парень несколько раз моргнул, задумчиво пялясь в запертую дверь столовой, и направился к своему домику, в этот раз сосредоточившись на дороге, и только на ней. Виола уже ждала его. Она сидела на своей постели, в одной только пижаме, закинув ногу на ногу. В руках девушка держала книгу и, судя по обложке, медсестра всё же решила перейти от медицинских справочников к художественной литературе. — Добрый вечер, — поздоровался он, расстегивая застежки на рубашке. Сегодня был по настоящему длинный и сложный день, и Жорин чувствовал, что он дико устал. Ему требовался отдых, как и моральный, так и физический. Вот только вид медсестры, в одной лишь пижаме, отбивал всякое желание поспать. Дмитрий в очередной раз задумался, насколько правильным решением было подселить его к представительнице противоположного пола. А уж тем более к такой, как Виолетта. — Где пропадал? — Девушка отложила книжку в сторону и потянулась всем своим соблазнительным телом. — В музыкальном клубе, — кратко ответил парень. Он плюхнулся на кровать и принялся стягивать с себя обувь. — Девчонки там планируют концерт устроить перед закрытием смены. — Там — это где? — Поинтересовалась Виола. — Прямо в клубе, что ли? — Нет, на сцене, конечно, — поспешил объясниться Жорин. — В клубе репетируют. — Ясно. — Медсестра поднялась со своего места, наклонилась вперёд, расстилая кровать, и пару раз хлопнула по подушке, взбивая её. — Это хорошая мысль. — Тоже так думаю, — согласился Дмитрий, который не отводил взгляда от телодвижений Виолы. Руки его застыли на резинке шорт. Он бы мог снять их и залезть под одеяло… Но была одна маленькая проблема. И с каждым движением девушки — проблема становилась все больше. Парень внезапно понял, что ему крайне необходим свежий воздух, и потянулся к форточке, чтобы открыть её пошире. Виола же снова уселась на свою кровать, и пристально уставилась на него. — Почему не раздеваешься? — Поинтересовалась она, с блуждающей улыбкой на губах. — Не хочешь спать? — Хочу, — пробормотал он, смутившись. Парень только надеялся, что на его щеках не появился багряный румянец, как у какого-нибудь подростка. Коим, в сущности, он и являлся. — Просто… — Что просто? — Вы… ты… не могла бы выключить свет? Виола склонила голову набок, наблюдая за Дмитрием своими разноцветными глазами. Он почувствовал себя лягушкой, которую собирались препарировать. — Но я же ещё читаю, — заметила она. — Ну… Хм… — Парень теперь был убежден, что на его щеках проступил легкий румянец. Он мысленно ругнулся, подумал, ругнулся ещё раз, и уставился на свои ногти. — Хотя ладно, — вдоволь насладившись мучениями Жорина, сжалилась Виола. — Выключу. Всё равно уже спать пора. Она поднялась, и медленно, крайне медленно, направилась к выключателю, виляя бёдрами. Через бесконечно долгих десять секунд свет в домике погас, и их окутала живительная темнота. — Спасибо, — буркнул детектив. Кровь стала отливать от его щек, зато продолжала концентрироваться в паху. — Любой каприз, — нараспев ответила медсестра. Кровать её скрипнула, после чего зашуршало тонкое одеяло. Дмитрий с трудом стянул с себя шорты, бросил их на кресло, после чего почти с головой укутался в свое одеяло. Мысль о том, что в нескольких метрах от него находится полуголая Виола, не давала парню уснуть. В эти секунды он ощутил себя самым несчастным человеком во всем лагере. Когда через полчаса напряжение все же отступило, и он стал засыпать, парень вспомнил свой ночной кошмар. Сердце его сжалось в предчувствии приближающейся беды.