****
Июнь 1917 выдался на редкость дождливым. Дожди льют уже не первый день. Волнения и протесты, происходящие в столице, только нарастают, после одного из таких восстаний Александр чувствовал себя просто отвратительно. Зрение, что начало подводить еще в начале столетия, в какие-то моменты могло полностью пропасть на несколько минут. Обычно это происходило в моменты особо крупных стачек, бунтов или восстаний. — Александр Петрович, смотрите, какую мне книжку Константин Петрович прислал, — маленькая княжна врывается в кабинет, радостно смеясь и кружась. Столица сидела в кресле, машинально открывая глаза, но видя перед собой лишь размытые пятна — Мама сказала, что вы лично были знакомы с автором. — Возможно, милая. А что за книга? — он поворачивается на голос, стараясь разглядеть хотя бы силуэт княжны. — Вот! — она протягивает её и так лучезарно улыбается, что, даже не видя, можно это почувствовать. — Анастасия Николаевна, к сожалению, я не могу сейчас прочитать, можете, пожалуйста, озвучить — полностью облокачиваясь на кресло. — Да, конечно. Пушкин А.С. «Евгений Онегин» — четко с выражением произносит и устраивается на соеднее кресло. — Хах, я виделся раза два с Александром Сергеевичем. Хороший писатель и поэт. Очень интересные произведения писал. — в голове начинают всплывать моменты их первой встречи, стихи, что поэт писал посвящая Санкт-Петербургу — Юная леди, советую вам обязательно её прочитать. Можно сказать, период XVII–XIX был относительно спокойным не считая некоторых моментов. Санкт-Петербург был быстро развивающейся столицей. И в это время Империя шла на многие авантюры под руководством династии Романовых. Главной же опасностью сейчас были волнения в народе. Восстания в столице немного настораживали Александра, но ведь они происходили и раньше, от чего сейчас нужно беспокоиться. Ходили слухи о готовящемся покушении на царскую семью, но распространителей этой информацией быстро ловили. Николай опасался за жизнь своей семьи, поэтому 28 февраля 1917 он подписывает отречение от престола. А через год в апреле вся семья перебирается в Екатеринбург. — Николай Александрович, может, мне стоит поехать с вами? — поправляя большие круглые очки на переносице, Саша перечитывает бумаги, подписанные так называемым «новым правительством». — Нет, вам необходимо остаться в столице — перекладывая книги с полок на стол, твердо говорит Николай. — Хорошо, только пишите чаще. — Постараюсь — несколько слуг укладывают книги в чемоданы, искоса поглядывая на Александра.***
— Александр Петрович, я буду по вам очень скучать, как появится время — приезжайте к нам — маленькая княжна крепко обняла Сашеньку. — Не переживайте, мы скоро обязательно увидимся. — немного отстранив девочку от себя, заглядывая в личико и замечая тоненькие дорожки слез — Ох, Ваше Величество, не стоит плакать. Вам совершенно не идут слезы. — Я просто, — девочка трет кулачками глаза и шмыгает носиком — Просто не хочу уезжать. — Настя, ты же знаешь, так нужно. — Мария подходит к сестре и обнимает со спины — Мы же не навсегда уезжаем, через пару месяцев вернемся. Мария уводит сестричку в её покои, чтобы упаковать последние вещи. Вещи были погружены, Романовы прощаются со столицей, а маленькие дети плачут, прося Александра как можно чаще им писать. Солнечные лучи освещали землю, даря первое апрельское тепло. Стук повозок и топот копыт раздаются по всей площади. Сашенька утирает выступающие слезы, чувствуя какой-то страх.***
Письма от маленьких княгинь приходят почти каждую неделю, а вот от Николая за три месяца пришло только одно. Это был не конец света, так как Александр узнавал о их жизни или от Настеньки, или от Машеньки. С ними у Саши были самые крепкие отношения. Девочки могли в любой момент обратиться к нему за помощью или советом. Но в июле приходит последнее письмо. Девочки рассказывали о прекрасном лете на Урале, о книжках, которые успели прочитать. Романов был насторожен, когда третью неделю не получал никаких известий. Он отправил не одно письмо, но ответа так и не последовало. А 18 июля пришло известие о расстреле царской семьи. Это стало последней каплей, что добило Сашино здоровье. Несколько дней Романов лежал в отключке, а после прихода в сознание он не смог открыть глаза. Хотя, даже не так. Саша открыл глаза, но ничего не видел. Весь мир был черным, не было ни малейшего намека хотя бы на лучик света. Осознание, что друг детства мог предать, утаить настолько важную для Александра информацию. Как только Саша почувствовал себя нормально, а в его понимании это дойти от кровати до стола, Романов даёт указание для поездки в Екатеринбург. За два дня, что он не мог встать с постели, у него столько всего вертелось в голове. Одна из них, что он сделает с Костей, когда его увидит, и что сделает с Московским, потому что он точно знал об этом. Стук трости и шагов разносятся по коридору администрации города. Тяжёлая деревянная дверь с глухим скрипом отворяется, и взору предстаёт Уралов сидящий за заваленным кипой бумаг столом. Если бы Саша это увидел, определённо сказал бы, что ничего не меняется. Как был Костя трудоголиком, так им и остался. — Почему ты мне не сказал? — Романов в мгновение оказывается у стола и одним взмахом скидывает часть его содержимого. — А что я должен был сказать? — холодно бросает Уралов, поднимая суровый взгляд на гостя. — Ты хотя бы мог меня предупредить. Там были дети, их за что? — взгляд не фокусируется даже очки не помогают. — Александр, я сам не знал об этом — встав со стула и облокачиваясь на него, спокойно стал складывать раскиданные бумаги. — Не ври! Ты мог спасти хотя бы детей. Как они связаны с политикой? Они были ещё слишком малы! — слезы потекли из серых глаз, давая эмоциям немного воли. Он не хотел показывать слабости, но весь план, что он строил, пока ехал сюда, с треском провалился, как только он сказал первое слово. — Саша, пожалуйста, послушай. Я не знал, что так будет. Они сказали, что здесь им оставаться опасно и они перевезут их в другое место. — Костя обошёл стол и взял за плечи трясущегося Романова. Он говорил ему это прямо в лицо, но казалось, что каждое его слово пролетает мимо его ушей. — Отпусти меня! Я не хочу тебя знать! — вырываясь из рук, кричал на весь кабинет Саша, его трясло от каждого прикосновения Уралова к себе. Казалось, что на его руках кровь детей.****
Проходя мимо собора, неприятная дрожь прошибает все тело. Невский поежился от этого. Но даже не думал останавливаться, хотелось как можно скорее дойти до места. Желательно, без испытания закона притяжения пятой точки к земле. Невский проспект, как ни странно, встречает обилием фонарей и людей. Если до этого на пути они встретили от силы трех человек, не считая пьяниц и обдолбышей валявшихся, где не попадя, то на Невском кипела жизнь. Толпы людей, ходившие небольшими компаниями, одиночные прохожие, что куда-то спешат. Подойдя к нужному зданию, они увидели, как толпилась куча несовершеннолетних девушек и парней, ну, или совершеннолетних, но выглядели они лет на тринадцать, семнадцать. Саша спускается по крутой лестнице в подвальное помещение, у входа в которое стоит охрана. — Ваш пропуск. — грубо спрашивает высокий мужчина мускулистого телосложения. — Мой пропуск у Веры Ивановны. И если я сейчас туда не попаду, то тебе понадобится пропуск в другое место. — холодным и непоколебимым тоном объявил Невский, отталкивая охранника и проходя внутрь. Уралов, не дожидаясь приглашения, последовал за ним. — Ты решил привести меня в бордель? — саркастично поднимая бровь, Костя следует за Александром по темному коридору, что освещается только несколькими неоновыми лентами. — Ага, бабу пришли тебе тут искать, раз с Юркой не клеится. — не оборачиваясь, он топает вперед, подходя к приват-комнате — Ну, вот и пришли. ПМ-ка у тебя с собой? — Ты это сейчас серьезно? — с непониманием посмотрев на Невского, что прислонившись ухом к двери, что-то считал загибая пальцы на руках — Ты решил математику вспомнить? Насколько я знаю, у тебя с ней плохо. — Не манди, пестик с собой или нет — выпрямляясь в спине, и недоверчиво смотря в янтарные глаза. — С собой, конечно. — Ну вот и отлично, Если что, подыграй мне — с ноги открывая дверь и наблюдая за ошарашенными взглядами — Ну, что, как поживаешь, Лёха? Смотрю, по борделям шляешься, деньги видимо водятся, да? — Т-ты какого дьявола? Как ты меня нашёл? — скидывая с коленей девушку, что явно была удивлена появлению незваных гостей. — Лёх, да где ты баб трахаешь весь Питер знает, а вот когда ты деньги отдашь, этого, к сожалению, никто не знает. Как коленочка кстати, не болит? — Невский вальяжно садится на какой-то небольшой диванчик напротив стола, а с другого края так же вальяжно и устрашающе садится Константин. — Не понимаю, к чему это ты — поправляя одежду и как в школе ложа ручки на коленочки. Чувствует, что пахнет жаренным — Может, вы хотите выпить? — Мы не пьем на работе — басом отзывается Уралов, крутя в руке нож, взятый со стола. — Итак, ближе к делу. Сегодня я не собираюсь с тобой сюсюкаться. — Саша закидывает ногу на ногу и смотрит прямо в глаза, полные страха — Давай деньги и мы мирно, так сказать, разойдемся. — У меня сейчас нет — как-то тихо и неуверенно отзывается. — Это как? Но на проституток же есть. — Ты мне кокс не отдал, так что о каких деньгах может идти речь? — как-то очень смело и уверенно, Леха аж от самого себя в шоке. — Вот оно значит как, хорошо. Тогда ты мне должен за моральный ущерб — Невский разминает кисти так, что слышится характерный хруст. — Это ещё почему? — Потому, что ты меня за проститутку принимаешь, что ты хочешь сказать обратное — язвительно вспоминает сказанные ранее слова Лехи — Или тебе что-то еще по мимо колена нужно прострелить? — Ладно, я все отдам, только завтра — уже даже без дрожи в голосе говорит Алексей — У меня сейчас нет такой суммы. — Да что ты говоришь? Я-то думал, ты сразу к мамочке под юбку побежал и денежку попросил. — подходя к дивану со стороны, где сидел Уралов, Невский встает, положив руку тому на плечо — Если через минуту на столе не будет нужной суммы, то ты труп. Хотя, нет, зачем тебя убивать? Лучше медленно отрезать по кусочку и отправлять твоей маме и сестрам. Как тебе такое? У Кости аж волосы встали дыбом от такого тона Романова, он и раньше знал о жестокости, которую тот проявлял в XIX веке, но ни разу не видел, а уж тем более не слышал такого. От Михаила Юрьевича слышал, но от Саши ни разу. Теперь понятно, почему от одного упоминания Александра многие люди боялись и слова вымолвить. После такого Алексей стал судорожно рыться в какой-то одежде, разбросанной на диване. Саша же подошел к нему и наставил пистолет прямо в голову. Это стало еще большей мотивацией найти деньги. Собрав все, что было, в карман, Лёша выкладывает это на стол. — Ну вот, а говорил, что денег нет. — пересчитывая наличку и убирая во внутренний корман куртки — Пойдемте, Константин Петрович, у нас еще есть дела. А ты передавай привет своей мамочке, и напомни ей, что у неё осталось шесть дней. Кинув в ошарашенного парня пакетик с порошком, воплощения выходят из борделя, направляясь в сторону дома.^*^*^*^*^*^*^
Даже не заходя домой, Московский направляется в здание управления. Все как обычно, какие-то люди копошатся, выполняя свою работу. Держа курс в свой кабинет, он невольно встречается со своей секретаршей, что, как ни странно, была на своем рабочем месте. — Михаил Юрьевич, вы пришли. — девушка встревоженно смотрит на начальника, откладывая в сторону бумажки. — Меня не было сутки, что успело произойти? — подойдя к ее столу и взяв в руки какой-то документ. — Мы думали вас похитили. — С чего это вдруг такие выводы? — отрываясь свой взгляд от заявления и смотря на девушку. — Вам не могли дозвониться, а потом поступили сведения, что кого-то очень похожего на вас видели в Чечне — она встревоженно перебирала листы, стараясь в кротчайший срок навести идеальный порядок на рабочем месте. — Я поэтому раньше и вернулся — оставляя лист на столе и направляясь к двери в свой кабинет. — Из-за похищения? — Вы что, глупая? Это риторический вопрос. — видя, что девушка задумалась, церемониться с таким человеком совершенно не хотелось, поэтому он громко захлопнул дверь — Господи, понабирают же.